Ближний Восток – дело тонкое…

Стенограмма:

АГЕЕВ: Здравствуйте, дорогие друзья! Мы рады вас приветствовать в нашей стратегической студии в цикле программ «Беседы о стратегическом». Стратегическое – это то, что способно перевести нас в другое состояние, имеет долгосрочные последствия и требует особого напряжения сил. События мы считаем стратегическими тогда, когда они затрагивают интересы многих и многих людей и сказываются на жизни поколений. И такого рода событиями стали происходящие арабские революции, так называемые арабские революции, кто-то назвал их финиками, кто-то фисташками, в любом случае мы столкнулись с очень серьезным катаклизмом в последние месяцы. И, безусловно, они касаются не только туристов российских, касаются не только компаний, которые работают в этих странах, где работали, они касаются всех нас. И с тем, чтобы понять подоплеку событий, разобраться в причинах, в последствиях, чтобы получить знания об этом, а не суждения, основанные на каких-то догадках или поверхностных суждениях, мы обратились сегодня к Георгию Ильичу Мирскому, профессору, который занимается этой тематикой многие десятилетия. Еще будучи аспирантом и слушая лекции Георгия Ильича в Институте мировой экономики и международных отношений, я помню одну из первых лекций, она была посвящена Ливии, это было более 25-и лет назад после того знаменитого налета американской авиации на Ливию, когда полковник Кадафи дал своеобразный отпор достаточно успешный этому нападению и сейчас нам крайне важно понять – а что же было общей побудительной причиной для волнений в таких странах, которые нельзя сказать, похожи друг на друга, хотя они и находятся в одном цивилизационном ареале, но если взять Йемен, Ливию, Бахрейн, Египет, Марокко, то это страны конечно же, отличающиеся некоторыми общими чертами, но в то же время и достаточно своеобычные. Тем не менее, есть некая общая причина. Георгий Ильич, как, на ваш взгляд, действует крот истории в этом случае для этого региона?

МИРСКИЙ: Я бы обратил внимание в первую очередь на два обстоятельства. Первое – 60 процентов населения в этих странах моложе 25-и лет. Вот такой демографический бум, такое резкое омоложение населения, оно конечно приводит к последствиям, которые правители не могут предвидеть. Потому что смотрите, растет здравоохранение, увеличивается, отсюда такой взрыв демографический. Раньше большинство детей умирало в младенчестве, сейчас они растут. Растет народное образование, улучшается, люди получают дипломы и кончают университеты, а работы нет. Первые, кто начал все эти бунты, это молодые люди, получившие дипломы, представляете, каково это?...

АГЕЕВ: И не получившие работу.

МИРСКИЙ: Отец, понимаете ли, из кожи лез вон, чтобы сыну дать высшее образование, он получил диплом и всё и сидит. Вот это первое. Это очень важно. Второе – это распространение современных технологий. Вот без интернета, без фейсбука, без Твиттера это может быть, было, но в других формах и не такого масштаба, понимаете? Потому что вот вы смотрите, с чего началось. В Тунисе парень как раз именно получивший образование, вынужденный торговать на базаре, полиция его побила еще, он с горя и отчаяния пошел, сжег себя. А поскольку все средства информации в руках правительства, всё зажато, всё схвачено. Люди в другом городе даже бы этого не знали, а через интернет все узнали моментально, понимаете? Вот эта спичка в буквальном смысле слова в физическом, вот спичка, которой парень себя зажег, она положила начало целой цепи событий и выяснилось, что все было готово к этой революции. То есть значительная часть народа, прежде всего молодежь, она протестовала против безработицы. Уровень жизни как раз там в Египте плохой, правда, там говорят, чуть не 40 процентов населения живут на два доллара в день, а в других странах, вот Тунис, Ливия, там остальные, не в этом дело, так что нельзя думать, что голодные и нищие люди схватились. Нет, нет. Это люди, имеющие образование, имеющие какое-то состояние, которые видят контраст. Понимаете, из чего рождается протест? Из контраста. Если все живут плохо, никому не обидно. Если все живут хорошо, тоже не обидно, но вот когда такая пропасть, когда люди видят, что рядом с ними, вот они приезжают в город – особняки, дворцы, люди на роскошных лимузинах ездят, там всё, вот это уже обидно. Вот это. Плюс произвол власти. Везде в этих странах одна общая черта – люди терпеть не могут полицию жестокую, грубую, брутальную. Армию уважают, армия другое дело. Потому что в Египте, заметьте – армия не стала стрелять в народ, а полицию просто ненавидят. И наконец, коррупция, жуткая коррупция, наглая, циничная, прямо у всех на глазах. В Тунисе например, даже не сам президент, а его жена, вы знаете, как говорится, из грязи в князи, вот бывшая парикмахерша, вот у нее все эти братья и племянники и двоюродные братья, всех рассадила на теплые местечки и того в банк, того там торговать. А люди же все это видят. Образовалась вот эта алчная верхушка, коррумпированная совершенно. Вот это все если вместе взятое суммировать как-то, получается, плюс, плюс – засиделись вот эти люди у власти, кто 20 лет, кто 30, Кадафи вообще 42 года. Ну представляете, люди включают телевидение и десятки лет подряд видят на экране одну и ту же физиономию – это ж тоже надоест. Вот если все это вместе взятое суммировать, плюс вот это и теория домино, лесной пожар, в одном месте началось, они же все арабы, понимаете, они очень внимательно следят друг за другом. Единого арабского государства нет, и не будет, но это как бы члены одной семьи. Даже если вы живете в другой квартире и в другом доме, но я за вами наблюдаю, и меня беспокоит то, что у вас происходит, правда? Это как бы одна семья, разбросанная по разным квартирам. И то, что происходит в одном конце арабского мира, все моментально учитывается и анализируется и люди, которые опять же при помощи вот этих средств информации, интернета узнают в Египте, скажем, в Тунисе молодежь подняла и сбросила к черту это поганое правительство, а мы, египтяне, чем мы хуже? И так оно и пошло. Вот, это общие такие причины. Общие.

АГЕЕВ: Замечательный набор причин, и молодежь и безработица, новые технологии, цирюльник, получается, тунисский цирюльник, как первоисток этих событий, который стал также и педагогом, обучившим видимо массу новых министров и выдающихся государственных деятелей, именно цирюльник, как следствие этого коррупция, то есть здесь это какая-то смесь горючая. Как этот набор причин сработал, например, в Ливии?

МИРСКИЙ: А вот Ливия – это особая страна. Вы знаете, я должен сказать, что для меня сюрпризом была именно Ливия. Даже когда начались вот эти события в Тунисе и в Египте, я говорил, что а уж в Ливии-то ничего не будет. Почему? Потому что, во-первых, там совершенно другой человек у власти и смотрите – президент Мубарак в Египте, Бен Али в Тунисе, это люди, в общем-то, случайные. Получилось так, что их предшественников постигла злая судьба, и они оказались ближе всех к премьерскому или президентскому креслу и уселись…

АГЕЕВ: А Кадафи судьбу делал сам, да?

МИРСКИЙ: А Кадафи сам все сделал. Будучи молодым офицером, он создал группу, захватил власть, упразднил монархию. Это другого типа человек. Я как раз думал, что там этого не будет, потому что мне казалось, что народ его любит. Он такой, знаете, арабский мачо вот такой. Фидель Кастро может быть даже. Популист, вот может часами говорить, люди его слушают. Человек очень эксцентричный, но эксцентричность имеет и плюсы и минусы. С одной стороны Кадафи в арабском мире давно уже называют манджнун, то есть сумасшедший, потому что у него какие-то невероятные проекты, то объединить Египет там, то есть Ливию с Египтом и с Алжиром, там с Чадом и так далее. То он какую-то новую теорию провозглашает, свою зеленую книгу пишет. То он объявляет название государства Джамахирия, государство масс. То есть он не президент, не премьер, там ничего нет, никакого парламента и никаких политических партий, власть вроде бы передана народу и народные комитеты. Армии почти что в настоящем смысле слова нет. Почему вот они сейчас видно, что они не умеют воевать. Он опасался армии все-таки. Ну короче говоря, я думал, что там ничего не будет, тем более, что это страна нефтепроизводящая, то есть богатая. Понимаете(или Знаете?), когда такой поток нефтедолларов хлынет в страну, то маленькими ручейками до каждого все-таки как-то дотечет…

АГЕЕВ: И доходило?

МИРСКИЙ: Доходило.

АГЕЕВ: Да?

МИРСКИЙ – Но, тем не менее, и в этой стране выросла молодежь, частично опять же безработная. Кроме того, тут племенная структура, видите, сам он же бедуин, он живет в шатре, вы знаете, в Москву приезжал, в Кремле шатер свой раскинул. Он из одного из племен, он все время подчеркивал, что вот его политическая система в соответствии с бедуинскими традициями, общий сход как бы такой, общее собрание, которое решает, прямая демократия, никаких к черту парламентов, политических партий, народ все решает сам. Но это все липа была, конечно, потому что все шло на самом деле сверху вниз. Он очень хитрый человек, он избавлялся от всех своих возможных соперников. И некоторые племена, они были всегда в оппозиции к нему, восставали. Там были восстания, просто мы ничего не знали. Там все схвачено, все подавляется, все в крови, никто ничего не знает. Но были племена, которые запомнили и вот сейчас, сейчас, в восточной части особенно, сейчас, когда прошло время, когда всколыхнулась опять же, прежде всего городская молодежь, с этого началось-то все, всегда, интеллигенция, городская молодежь, образованные люди, вот они всегда начинают, везде. Всегда. А уже потом массы подтягиваются. Так вот, когда в городах началась эта вся заваруха, тогда некоторые племена вспомнили. Вы знаете, у бедуинов есть такая пословица: бедуин отомстил через 40 лет и сказал: «Я поспешил». Сорок лет они ждали.

АГЕЕВ: Месть, как блюдо, подается холодной, да?

МИРСКИЙ: Да. Сорок лет они ждали, и сейчас один из вождей самого крупного племени там сказал, обращаясь к нему, там все братья друг друга называют: «Мы говорим брату Маммар Каддафи: ты больше не брат». И вы знаете, несколько дней назад, когда все это началось, особенно в восточной части, в Киринееке, а там на него зуб есть давно, потому что он свалил ведь короля когда-то, 42 года назад, король был оттуда родом как раз, из восточной части, Киринеи, Бенгази. Вот там, когда все это началось, он быстро потерял контроль. И люди, которые подняли против него восстание, вот сейчас уже видно, там нет никакого, понимаете ли, единого командования, единого начальства, конечно были как и в Египте какие-то маленькие группы такие, кружки, которые при помощи интернета формировали что-то такое, призывали людей и распространяли, пропаганду вели, но какой-то харизматической фигуры, лидера, партии, организации, каких-нибудь там большевиков, ничего этого нет.

АГЕЕВ: Барадей на худой конец, да?

МИРСКИЙ: Ну Барадей в Египте да, не знаю, какие у него шансы, он все-таки считается человеком чужим, это международный чиновник. Но на безрыбье и рак рыба, может быть, его изберут. Может быть, не знаю. Но вот в Ливии конкретно там ничего и никого нет. И вот эти повстанцы сейчас, посмотреть на них, это вы знаете, это испанская республиканская армия в самом начале гражданской войны в 36-м году. То есть никакого единого командования, вольница, никакой подготовки, никакого начальства, парня берут молодого, он воодушевлен, он романтик, идеалист, долой тиранию, сбросить Кадафи, к черту диктатора. Идеалист, романтик. Ему дают автомат Калашникова, показывают, как его заряжать и значит, отправляют его на фронт.

АГЕЕВ: Возможна помощь?

МИРСКИЙ: А на него сверху самолеты и вертолеты, вот.

АГЕЕВ: А помощь соседей?

МИРСКИЙ: Соседей никаких. Соседи только принимают беженцев.

АГЕЕВ: Я имею в виду европейских, натовских соседей.

М – А вот европейских…

АГЕЕВ: Повстанцев.

МИРСКИЙ: А, это другое дело.

АГЕЕВ: Решится ли НАТО на вмешательство?

МИРСКИЙ: Понимаете, сейчас очень серьезная ситуация. Они попали, особенно американцы попали, как они сами говорят, у них есть такой, в собачий ящик попали. То есть с одной стороны первые дни, когда казалось, что Кадафи вообще все потерял, все катится, солдаты переходят на сторону повстанцев, воевать никто не умеет и не хочет, казалось, он в Триполи заперт, через несколько дней всё, конец ему. И Барак Обама поспешил и Саркози и все остальные – он преступник, он убивает народ, ему надо уходить. А сейчас видно, что он не так прост, как кажется, он приберег силы-то. У него больше ста самолетов, советских самолетов, МИГов наших. У него ракеты земля-воздух, у него танки, это его особые силы, вот гвардия. Армия ничего не стоит там, ее всего 50 тысяч, он никогда не хотел ее развивать. А вот эта вот особая…

АГЕЕВ: А не изменит гвардия?

МИРСКИЙ: Плюс наемники африканцы из Чада, из Мавритании, из Судана. Это вообще оголтелые люди, которые кого хочешь, хребет сломят. Вот он все это накопил, другое дело, что он тоже боится переборщить, потому что он мог бы вообще затопить страну в крови всю. Это же люди почти безоружные против него и вот они, сейчас идет война вот там, в восточной части, в пустыни, ну что, в голой пустыне человек или пушка все равно, что муха на белой стене, на них летят эти вертолеты и всё, конец. Неравное соотношение сил, значит единственное, что можно было бы сделать – исключить его авиацию, то есть создать вот эту зону без полетов, но для этого что нужно? Поскольку у него есть ракеты, советские еще, старые, земля-воздух, значит нужно, чтобы те американские самолеты или натовские, которые будут летать над Ливией и не дадут летать ливийским самолетам, которые бомбят повстанцев, чтобы их самих сначала не сбили ракеты земля-воздух. Для этого нужно нанести первый удар по ракетам, то есть бомбежка, а это уже начало военных действий. И вот тут-то они колеблются, потому что они обожглись на Ираке, понимаете, американцы обожглись, когда они без разрешения Объединенных Наций в одностороннем порядке начали войну, ничего хорошего не получилось.

АГЕЕВ: Вы считаете, Ирак был провалом американским?

М – Ну он не полным провалом, это не Вьетнам все-таки, понимаете? Из Вьетнама, поджав хвост, ушли как побитые собаки. Здесь нет, здесь все-таки они создали какое-то государство, передали власть. Это более или менее почетно. Вот если они так уйдут из Афганистана, это для них наилучший вариант будет, вот так.

АГЕЕВ: Георгий Ильич, позвольте вопрос.

МИРСКИЙ: Да.

АГЕЕВ: Саудовская Аравия. Ожидаете ли вы, что она может вспыхнуть?

М – Нет, вот этого я не ожидаю. Если уже и та вспыхнет, я признаю, что я вообще десятки лет этим занимался, но ничего не понимаю. Ничего не понимаю. Тогда мне надо уходить.

АГЕЕВ: А Иран?

МИРСКИЙ: Подождите, про Саудовскую Аравию. Почему? Дело не только в том, что это богатая нефтяная страна, вот Бахрейн тоже нефтяная страна, Ливия, нефть и богатства от доходов – это еще само по себе не гарантирует, но там совершенно другая политическая культура, там монархия, пользующаяся большим уважением, там нет ни парламента, ни политических партий, так же, как в Ливии, но тут это заменяет теократическая власть, власть духовенства, власть духовных фондов(?), монархии. Это страна, где находится два священных города – Мекка и Медина, где родился и умер пророк Мухаммед, понимаете? И это страна еще не дозрела до такой степени. Там тоже есть недовольная молодежь, но кто управляет страной? Королевская семья. Вы знаете, что все короли нынешние – это все сыновья одного и того же человека, короля Эмира (или ибн?) Сауда, который умер в 54-м году, оставив после себя 50 сыновей, и по очереди они занимают трон до сих пор. Еще двое надеются. А всего считается, что страной управляет восемь тысяч принцев. Страна, где женщина не имеет права водить машину, она еще далеко не доросла и там, я думаю, ничего не будет. Потому что уж если б там грохнуло, то для мирового нефтяного рынка вообще для всего это была бы катастрофа, просто катастрофа. Тогда вообще неизвестно, что было бы. Но я думаю, что там этого не будет. Иран опять же другая ситуация. В Иране в позапрошлом году были не то, что бы восстания, но были такие демонстрации такого масштаба и такой интенсивности, что сейчас как раз некоторые и решили, что и туда дойдет. Там другое дело, понимаете? Там была в свое время, 30 лет назад была исламская революция, к власти пришли духовники, духовные люди, духовная верхушка, религиозная и все еще это влияет на людей и поэтому многие, они призадумаются – стоит ли выступать, потому что какая альтернатива? То, что было до этого, шах проамериканский, понимаете? В государстве. Сейчас, если устранить, опять возвращение американцев. Нет, никакой демократии они уже не знают, забыли про нее. Авторитетом пользуется все-таки вот этот верховный вождь, глава исламской революции там, Хаменуи Аятолла и духовные лица вокруг него, а также корпус стражей исламской революции и то, что произошло в позапрошлом году, у нас это не писали, а на самом деле это фактически переворот, власть в свои руки взяли силовики, вот этот корпус стражей, который имеет даже свой флот свою авиацию, это преданные, отборные люди, фанатики, очень жесткие, многие из которых воевали еще с Ираком, командиры их. И там конечно вот эта самая просвещенная молодежь, о которой я говорил, про арабские страны, интернетовская молодежь, как я называю, фейсбук, Твиттер, вот эти люди, они конечно против режима правящего. Я там был несколько лет назад, я удивился, люди в разговорах со мной последними словами крыли правительство, ничего не боялись, понимаете? И эти люди вышли на улицы, когда они увидели, в прошлом году я имею в виду, явно подтасованные выборы. То есть их Ихмадинаджад победил бы все равно, но нужно же все-таки знать меру, зачем же так нагло рисовать ему там 70 процентов, когда довольно было бы 50-и. Люди все это увидели, они возмущены, но понимаете, выступать против правящего режима, который правит от имени аллаха, исламской революции, еще свежи воспоминания Хамейни, который для них и Маркс и Ленин вместе взятые, выступать против его преемника, Хамейни, это вроде как бы выступать против основ всей системы. Многие…

АГЕЕВ: Георгий Ильич, какого рода будут вновь пришедшие режимы в этих странах?

МИРСКИЙ: А вот это главный вопрос, над которым ломают себе голову везде, и в Вашингтоне, и в Брюсселе…

АГЕЕВ: И даже в нашей студии, да.

МИРСКИЙ: И в Москве, везде. Потому что есть опасность, неизвестно, насколько она велика, но есть опасность того, что…

АГЕЕВ: Георгий Ильич, какого рода будут вновь пришедшие режимы?

МИРСКИЙ: Да, и вот я говорю, что есть опасность того, что вот в этот вакуум, образовавшийся в виду того, что при прежних застоявшихся заскорузлых режимах не было никакой политической оппозиции, никакой политики, жизни вообще. Придет единственная организованная сила – это исламисты. В Египте это братья мусульмане, в других они по-другому называются, вот это действительно была бы опасность, если мы будем в состоянии понять, какого типа эти люди сейчас. Братья мусульмане когда-то были тоже оголтелыми фанатиками, но вроде бы, вроде бы, они были в подполье, понять нам трудно, мы не знаем, тем более это закрытые организации, подпольные, может быть они стали умеренными, и лучший вариант состоял бы в том, что если даже они получат свою долю на выборах, ведь должны быть свободные выборы, то это было бы что-то наподобие Турции, там у власти тоже исламистская партия, но вполне умеренная, цивилизованная и ничего такого страшного нет. А вот если к власти придут люди примерно такого же типа, как талибы, скажем, в Афганистане или там Хизболла, Хамаз или алжирские исламисты, которые в 90-х годах вели войну, полтораста тысяч человек было убито, вот тогда уже будет плохо. Вот тогда. Но беда в том, что мы не можем сейчас ничего определенного сказать, мы не знаем, как проголосует народ. Десяти лет народ был отрезан от политики, как он будет голосовать? Ему дали впервые возможность голосовать не за определенного человека, которого пятый раз подряд выбирают уже и не за партию вот эту правящую, которая каждый раз получает 90 процентов, это все понятно, а что-то новое. Вот что это новое? Какие партии, что? Мы ничего не знаем, предсказать нельзя. Братья мусульмане и родственные им силы – это народ дисциплинированный, фанатичный, убежденный, все будет зависеть от того, какая фракция внутри их возьмет вверх. Потому что тут много привходящих обстоятельств. Как вести себя по отношению к Израилю, я говорю про Египет сейчас. Если этот договор отменять, который там был, рвать отношения, включаться значит в антиамериканский, антиизраильский фронт – это один вариант, а зависят-то они от Америки. Полтора миллиарда в год получают от Америки. Вся армия вооружена американским оружием. Пятьсот офицеров каждый год обучаются в американской академии, значит, как вот все это будет решено, мы ничего не знаем еще. Но что касается Ирана, то это единственная страна, которая выиграла. Единственная. Все остальные проиграли. Америка проиграла. И все разговоры о том, что это Америка инициировала там, это все ерунда, американские общественные фонды и некоторые организации, они конечно через интернет связывались с этими подпольными группировками в Египте, помогали им, но администрация, она же прекрасно понимает, что лучше Мубарака ничего не было и не будет, поэтому говорить о том, что это американцы вот специально все это там, всё сковырнули, всколыхнули, что они самоубийцы, что ли или идиоты? Конечно нет. Они пытаются приспособиться к ситуации, приспособиться, буквально, но что будет дальше? Иран выиграл, потому что хаос, анархия, проамериканская ориентация уже скомпрометирована, проамериканские стабильные режимы летят, вот тут-то в мутной воде рыбку и будет ловить Иран как раз вот здесь. А что касается России, нам-то очень важно что, понимаете, любая победа исламистов в любой части земного шара, Афганистан, Марокко, неважно где, сразу придаст силы нашим исламистам. У нас-то они есть. Кто приезжает в Москву, чтобы взорвать метро или Домодедово, что это за люди? Их называют ваххабитами. Это люди, которые руководствуются теми же идеями, что те, которые взорвали американские небоскребы 11 сентября, вот будет десять лет в этом году. И я напомню, что после того, как в прошлом году были взрывы в московском метро, министр иностранных дел Лавров сказал одну очень важную вещь. Он сказал, что у всего этого дела есть внешняя сторона, а именно влияние тех сил, которые находятся на территории между Афганистаном и Пакистаном. Кто там есть? Любой грамотный студент вам скажет – там талибы, организация Талибан и Аль-Каида, вот кто там есть. Вот они вдохновляют. Это не то, что оттуда где-нибудь из пещеры бен Ладен этот там направляет на Кавказ какие-нибудь там указания, нет, это автономные группировки, он для них, понимаете, просто икона, бен Ладен, вот, отец, патриарх, духовный руководитель, но дух у них такой же. Так вот те люди, которые мечтали бы оторвать Северный Кавказ от России, ведь для чего вот эти взрывы происходили? Люди до сих пор не понимают, что убить там несколько десятков человек, что это дает? Напугать? Да наш народ не напугаешь, что вы. Вот видно сейчас, когда где-нибудь какое-нибудь цунами или там гражданская война, все туристы уезжают, а русские остаются. Нас этим не запугаешь. Смысл терактов только в одном – чтобы вызывать волну ненависти к мусульманам. Здесь мусульмане нас взрывают, ага, гады, гнать их отсюда, и соответственно, волну ненависти к русским среди мусульман с тем, чтобы разорвать и тем самым создать условия для того, чтобы оторвать Кавказ от России. Вот в чем все дело. Так вот если люди такого сорта узнают, что исламисты, скажем, победили в Афганистане или они победили в Египте, они где-то еще приходят к власти, что они скажут? Вот, аллах направляет нашу руку. Неверных бьют повсюду. Америку гонят, и как сказал бен Ладен, мы, сказал он, выгнали русских из Афганистана с помощью аллаха, возьмемся теперь за другую сверхдержаву. Они взялись за Америку…

АГЕЕВ: За большого шайтана.

МИРСКИЙ: Они взялись за Америку и взорвали башни близнецы, но для них Россия все равно фигурирует в числе тех благодаря тому, что у нас на Кавказе, есть, значит что-то, против которых нужно бороться. То есть вот самая большая опасность от этого. У нас все зациклены на Америке, я вас уверяю, американцы никогда не будут совершать взрывы в московском метро, а вот эти люди ваххабиты, вот те, которые вдохновляются идеями джихада, священной борьбы, вот от них можно ожидать очень много чего.

АГЕЕВ: Благодарю вас, Георгий Ильич!

Сегодня в беседе с Георгием Ильичем Мирским мы прикоснулись к событиям, которые продолжают волновать весь мир, которые являются пожаром, и мы осознаем, насколько этот пожар опасен для нас. Безусловно, мы к этой теме еще вернемся не один раз, и я бы хотел зачитать некоторые вопросы, которые интересуют наших соратников, собеседников, и на которые мы планируем дать ответ в будущих программах. Являются ли события началом третьей мировой войны? Возможен ли мирный вариант переформатирования мира? Кто основной игрок? Главные мишени закрученных событий на Ближнем Востоке? Какое развитие событий в интересах России? Что выгоднее нам? Удержит ли Кадафи свои позиции в Ливии или вариант его свержения? Каков алгоритм использования сетевых технологий экстремистскими и террористическими организациями. Освоил ли эти технологии преступный мир? На эти и другие вопросы мы будем искать ответы в наших последующих беседах. Я бы призвал сейчас к этой нашей теме авторитет Голливуда и удивительно, что последние премии Оскар вручены были трем фильмам, которые мне кажутся определенным ответом на происходящие события. Лучшие режиссеры, продюсеры, артисты американского кино, видимо ощущая пульс времени, присудили эту замечательную премию таким фильмам, как «Король говорит», «Социальная сеть». И «Черный лебедь» и в этом есть очень серьезное указание на причину событий. «Король говорит» - это акцент на том, что сам язык, которым элиты общаются с народом, он требует совершенно новых подходов, требует иного понимания, иных ценностей и иных взаимоотношений. Вот этот взрыв в ответ на социальную несправедливость, конечно же, был спровоцирован неумением элит говорить с народом. «Социальная сеть», Георгий Ильич упоминал о том, как твиттер и фейсбук и вообще новые технологии, опирающиеся на тот молодежный бугор демографический, они также стали предпосылкой этих событий, также ущемленное достоинство, уязвленное самолюбие, нежелание видеть эти лица на экранах и так далее и так далее. И третий фильм «Черный лебедь», он не только о том, как Натали Портман совершила удивительное превращение из, условно говоря, белого лебедя как символа добра в черного лебедя как символа зла, но это фильм о том, о чем сказал в своей недавно книге Насим Талиб «Черный лебедь», о событиях, которые внезапны, непредсказуемы, но которые могут повлиять на ход событий молниеносно, внезапно и смешать все карты. В этом смысле все больше и больше вопросов, все меньше и меньше ответов, жизнь все напряженнее. И до новых встреч, дорогие друзья! Спасибо вам.