Без молодежи нет рывка – ее уничтожают!

Стенограмма:

СУНДИЕВ: Как бы та ситуация, которую мы помним с выступлениями Кашпировского и трансформация общественного сознания, которая произошла, она не могла произойти в обычных условиях. Это новые, очень жесткие технологии, потому что они связаны с разрушением часто психики, но главное, что они опираются на два новых как бы момента, которых не было до того. Это, прежде всего возможности непосредственного нахождения объекта через новые информационные структуры здесь, сейчас, то есть объект фактически…

АГЕЕВ: Вы имеете в виду интернет и мобильную связь?

СУНДИЕВ: Все. Все структуры. Это и интернет и мобильная связь, телевидение, то есть все электронные средства массовой коммуникации. То есть весь объем информационного поля, который окружает человека. И согласитесь, что любому специалисту(?), так сказать, ну понятно, да, современный человек, он находится в более плотном информационном поле, чем, допустим, 20, 30, а уж я не говорю 50 лет тому назад, да? Более того, плотность контактов…

АГЕЕВ: Ну объемы информации естественно увеличились, удваиваются за считанные времена.

СУНДИЕВ: И клиповость информации, то есть вообще сам принцип получения информации, он изменился. То есть традиционные, допустим, для академической науки вещи, как медленное чтение литературы, как восприятие лекций – это уже становится архаикой.

АГЕЕВ: Ну структурность мышления становится архаикой по сути?

СУНДИЕВ: Да, да.

АГЕЕВ: Когда известна взаимосвязь разных предметов между собой.

СУНДИЕВ: Это как бы изменение структуры мышления, оно ведь тоже не случайно. Это не естественные процессы.

АГЕЕВ: Это процесс самоорганизующийся? Или есть авторы процесса, на ваш взгляд?

СУНДИЕВ: Я думаю, что да, и есть вполне заинтересованные лица.

АГЕЕВ: А цель этих лиц?

СУНДИЕВ: Цель очень простая и бесхитростная. Дело в том, что человек, который находится в таком очень мощном информационном поле, так сказать, дезорганизован на самом деле, это человек, который очень легко управляемый. Он очень легко управляемый. И если раньше мы сталкивались с концепцией управляемого хаоса, потом выяснилось, что хаос можно вызвать, а вот управлять им очень-очень сложно, да? То есть обратите внимание, как, допустим, трактуются события сейчас в Северной Африке – это уже не управляемый хаос, это уже созидательное разрушение. То есть фактически к общей как бы технологии это разрушение. Вот что будет после этого разрушения…

АГЕЕВ: А каковы все-таки, разве у этих процессов творческих разрушения нет конкретных выгод для конкретных игроков?

СУНДИЕВ: Вы понимаете, в любом пожаре есть пострадавшие, и есть люди, которые выиграли от пожара, да?

АГЕЕВ: И есть пожарники, пожарные, которые гасили пожар.

СУНДИЕВ: Есть пожарные, которые гасили, и есть люди, которые выиграли, и есть страховые компании, которые как-то гарантировали безопасность. И есть люди, которые пострадали от пожара. Но, тем не менее, сам по себе факт пожара никто не отменяет. Ну чем еще вот эти технологии, допустим, интересны для нас именно, для нашей страны? Прежде всего, тем, что они внешне крайне незаметны, и они проходят абсолютно на уровне совершенно общего фона, то есть они не выделяются, но связаны они с ключевыми моментами. То есть главная задача когнитивных технологий применительно к тем процессам, которые, допустим, меня в первую очередь интересуют, это терроризм, экстремизм, это формирование новых смыслов. Вот если раньше за это отвечал идеологический аппарат, за это отвечал и продолжает как бы считать своим долгом церковь в лице своих институтов, то появились технологии, которые позволяют изменить смыслы очень быстро и незаметно для самого человека.

АГЕЕВ: А если промотаем пленку назад на 30 или 40 лет, можете назвать три-четыре смысла жизни, которые были до этого перехода популярны, важны?

СУНДИЕВ: Ну хорошо, да, я вам могу привести один простой пример. В 85-м году было проведено очень такое крупное исследование, связанное с тем, чтобы определить направленность, ну тогда это мы называем социальная активность, сейчас мы говорим о радикальной активности молодых людей. Причем 85-й год – это начало перестройки, мы все помним этот процесс.

АГЕЕВ: То есть замеряли ценностные ориентации молодежи по сути, да?

СУНДИЕВ: Да. И вот тогда это было очень четко и ясно видно. Более 80 процентов как бы всех ориентаций и всех устремлений молодежи связано с социально-значимыми какими-то действиями. То есть они…

АГЕЕВ: То есть жила бы страна родная, и нет других забот?

СУНДИЕВ: Не только, не только. Мы хотим перемен не для себя, а для всего общества.

АГЕЕВ: Перемены требуют наши сердца, да? Как пел Виктор Цой.

СУНДИЕВ: Да, да, да. И это было общее.

АГЕЕВ: Вот, новый поворот, да? Как Макаревич.

СУНДИЕВ: Да. Это искренне, это общее. Что сейчас мы видим? В прошлом году провели аналогичное