В статье проводятся параллели между состоянием современной глобальной экономики и советской в 1980-е годы. Высказывается предположение, что в обоих случаях диагноз может быть похож и определяется как социально-экономический застой. Его главные черты — чрезмерное и все более растущее накопление обязательств в экономической, социальной, институциональной, политической сферах и отстающие, а со временем сокращающиеся возможности их выполнения. Соответственно, переход к новой модели глобальной экономики может ассоциироваться с теми же стадиями, какие известны из отечественной экономической истории, — кризис, переходный период, медленное восстановление. Высказывается предположение, что ключевым драйвером перехода от застоя к кризису становится разворачивающийся в азиатских странах потребительский бум, который опирается на потребительское кредитование населения. Анализируются возможные последствия создания общества потребления в азиатских странах, прежде всего в Китае, для глобальной экономики. Определяются основные болезненные последствия конкуренции двух моделей общества потребления. Формулируются новые глобальные вызовы с учетом таких последствий и опыта переходного периода в нашей стране. Предлагается учитывать эти вызовы при разработке долгосрочных стратегий развития отдельных стран или групп стран, в том числе России.

В условиях, когда США реализуют глобальный геоэкономический проект (Транстихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство), призванный коренным образом переформатировать зоны стратегического влияния в мировой экономике, необходима новая управленческая модель, встречный российский проект (Большое евразийское партнерство) с опорой на топливно-энергетическую и транспортно-логистическую инфраструктуру на базе сотрудничества государств — участников ЕАЭС. Большое евразийское партнерство должно быть нацелено на глобализационно-стратегическую трансформацию постсоветской экономической интеграции и сотрудничества для расширения сфер извлечения прибыли и наращивания добавленной стоимости, получаемой компаниями ЕАЭС на доступных рынках стран Европы и Азии.

В статье анализируются глобальные политические процессы. Авторы исходят из того, что мир деглобализируется. Констатируется, что формируются два конкурирующих центра силы — американоцентричный Запад и китаеецентричный Восток. Ставится вопрос о роли России в процессе переформатирования мира и ее месте в будущем мире, делается попытка найти его.

В условиях свершившегося экономического прыжка Китая особую значимость приобретает выстраивание новой стратегии России. Искусство лавирования между китайским драконом, претендующим на первые роли в мире, и отступающим, ведущим арьергардные бои «американским орлом» станет главным для резко ослабленной «реформами» России.

Мы должны объединить наши экономические, интеллектуальные и все другие национальные ресурсы для решения главных задач — выживания, развития и обеспечения исторической вечности наших держав и народов.

После образования КНР в 1949 г. экономическая политика страны формировалась пятью поколениями китайского руководства. Первоначально выдвинутая программа «новой демократии» и постепенных социалистических преобразований была прервана «ускоренным строительством социализма», «большим скачком и народными коммунами», а затем десятилетием «культурной революции». Новый экономический старт был начат после выдвижения задачи строительства «социализма с китайской спецификой», требующей следовать принципу «практика — критерий истины». «Центр тяжести» в партийно-государственной работе был перенесен на экономическое строительство, и за последующие более чем 35 лет реформ социально-экономический курс китайского руководства оставался последовательным, дополняясь только «творческими находками» нового поколения руководителей.

В статье впервые на русском языке на конкретных примерах показывается, что феноменальный успех экономического развития Китая был основан на заимствованной из России модели локального развития (создания большого количества малых игроков, которые, будучи кооперированными, создали мощную волну развития). Индустриализация по советскому типу в 50-70-е годы прошлого столетия, несмотря на то, что было построено более 600 заводов, привела к печальным результатам (голод начала 60-х и одно из последних мест в мире по доходу на душу населения в 1979 г.). Реформы Дэн Сяопина дали возможность крестьянам создать 180 млн мелких крестьянских хозяйств, работавших на арендном подряде, которые затем стали основой для формирования мощного добровольного кооперативного сектора. Эти мелкие производства обеспечили двух- и трехкратный рост производства сельхозпродукции. Следующим этапом реформ стало формирование сектора мелких и средних промышленных предприятий, расположенных также преимущественно в сельской местности и созданных на коллективной (кооперативной) основе. Они, а не крупные предприятия, сделали Китай всемирной фабрикой. И они обеспечили то, что приход в Китай крупных западных корпораций и создание особых экономических зон не привели к обрушению китайской промышленности (как это было в России), а стали стимулом для дальнейшего роста китайской экономики. Этот опыт Китая вполне применим для России.

Военная машина — это мощь, которая способна влиять на обстоятельства, не только изрыгая огонь и железо, но и отбрасывая на возникающие ситуации влиятельную (действенную) тень.

Взгляд на Америку через феномен человека.

В свое время гонка вооружений между Западом и СССР закончилась крушением последнего.