Когда появляется уравнение Шредингера или симфония Малера, они столь ярки, что процессы, сопутствовавшие их появлению, уходят в тень. Биографы и беллетристы сосредоточены не на механизме творческих преобразований в голове автора, а на внешнем антураже его жизни. Это объясняется не только соответствующими интересами читателей, но и закрытостью творческого процесса как для постороннего исследователя, так и для автора. В статье автор пытается нарушить табу несовместимости творчества с самоанализом.

Когда появляется уравнение Шредингера или симфония Малера, они столь ярки, что процессы, сопутствовавшие их появлению, уходят в тень. Биографы и беллетристы сосредоточены не на механизме творческих преобразований в голове автора, а на внешнем антураже его жизни. Это объясняется не только соответствующими интересами читателей, но и закрытостью творческого процесса как для постороннего исследователя, так и для автора. В статье автор пытается нарушить табу несовместимости творчества с самоанализом.