DOI: https://doi.org/10.33917/es-4.184.2022.113-119

«На границах живого и неживого стоят вирусы. Они, с одной стороны, обладают всеми признаками живого: родятся, ассимилируют, умирают и, потрафим тем, кто в живом привык видеть прежде всего движение, — движутся. Но в химических лабораториях вирусы иногда превращают в порошок, который по внешнему виду ничем не отличается от истертого в порошок минерала. И этот „вирусный“ порошок не родится, не ассимилирует, не умирает, и, конечно же, если движется, то только по тем же причинам, что и сахарный песок. Но стоит вирусный порошок, „мертвым сном“ спящий долгое время, дольше, чем „спящая царевна“, „передвинуть“ в живую среду, например, вирус табачной мозаики насыпать на листья табака, как порошок в клетках растения обратится в хвостатые живые существа. Если вирус — живое, почему он не умирает, превратившись в труп? Если неживое, почему, воскреснув, он живет, как все живое?» (Н.К. Кольцов)