За полувековым горизонтом

Рецензия на второе издание монографии Бориса Кузыка и Юрия Яковца «Россия – 2050: стратегия инновационного прорыва».

Александр Гранберг
За полувековым горизонтом
"Экономические стратегии", №05-06-2007, стр. 184-191

Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец. Россия – 2050: стратегия инновационного прорыва. Второе дополненное издание. М.: Экономика, 2005. – 636 с.

Проблемы ускоренного перехода экономики России на инновационный путь развития находятся в центре внимания научных кругов и определяют главную тему партнерства отечественной науки с властью и бизнесом. Ширится поток серьезных научных публикаций по важнейшим аспектам инновационного развития, проводятся многочисленные конференции, формируются институциональные и правовые основы инновационной деятельности, многие научные коллективы участвуют в реализации инновационных программ в различных отраслях экономики.

Название книги: "Россия – 2050…" одновременно возбуждает своей смелостью и настораживает амбициозностью. Почему авторы избрали почти полувековой горизонт для выбора национальной стратегии? Ответ дается на первых же страницах книги: "Это период становления постиндустриальной гуманистически-ноосферной мировой цивилизации и интегрального социокультурного строя, период зарождения, освоения, распространения и зрелости шестого Кондратьевского цикла, период, когда поколению 20-х гг. наступившего столетия предстоит осуществить стратегический выбор, отвечая на вызовы эпохи. Первая половина XXI в. – это эпоха радикальных инноваций, преобразующих лицо мира" (с. 12).
Книга члена-корреспондента РАН Б.Н. Кузыка и академика РАЕН Ю.В. Яковца занимает особое место в научной литературе об инновационном развитии России благодаря своему комплексному содержанию. Авторы по-дробно раскрывают и синтезируют теоретические принципы инновационного развития, сформировавшиеся в отечественных и мировых научных школах. С этих теоретических позиций оценивается современное экономико-технологическое состояние России и ее конкурентные возможности в условиях глобализации инноваций. Новаторское ядро монографии образует прогноз инновационного развития России до 2050 г., включающий долгосрочные прогнозы развития важнейших секторов экономики.

Логическим завершением фундаментального труда является обоснование возможностей и условий реализации предлагаемой стратегии инновационного прорыва. Несомненно, что характерные черты книги обусловлены сплавом уникальных знаний и опыта авторов: Б.Н. Кузыка – президента Института экономических стратегий, признанного специалиста по проблемам высокотехнологичного комплекса и Ю.В. Яковца – президента Международного института Питирима Сорокина – Николая Кондратьева, теоретика циклического развития и взаимодействия цивилизаций. Повышенный спрос на книгу обусловил быстрый выход второго издания, куда авторы внесли существенные дополнения и корректировки.

Теоретический фундамент монографии можно определить как сочетание метанаучных концепций общественного развития, теорий инновационных циклических процессов, методологических принципов долгосрочного социально-экономического прогнозирования. Наибольшее влияние на мировоззрение и методологию авторов оказывают, как мне представляется, теория больших циклов ("длинных волн") Н.Д. Кондратьева и идеология гуманистически-ноосферной цивилизации В.И. Вернадского, П.А. Сорокина, Н.Н. Моисеева. Из собственных усиливающих теоретических идей Б.Н. Кузыка и Ю.В. Яковца можно выделить в первую очередь цивилизационный подход к трактовке мировой инновационной динамики и концепцию генерирования и использования инновационной ренты.

Наступивший этап развития человечества авторы называют эпохой инноваций, суть которой – глубокая трансформация всех сторон жизни общества, определяющая судьбу и облик человечества "на ближайшие пару столетий – до следующей эпохи инноваций". Главная же трансформация на ближайшие десятилетия – это переход от индустриального к постиндустриальному обществу. В отличие от узкой производственно-технологической трактовки нового общества (в чем отчасти "виноват" неточный термин
"постиндустриальное", порождающий иллюзию, что в будущей экономике промышленность заменяется сферой услуг) авторы понимают его как новую мировую цивилизацию – гуманистичную, ноосферную, социально гармонизированную. При этом они поясняют, что новое общество "…будет ближе к тому типу общественного строя, который часто называют "шведским социализмом"" (с. 20). Сильно сомневаюсь в полноте и точности указанной аналогии.

Наступившая эпоха не обещает идиллий. Человечеству необходимо найти ответы на демографический и природно-экологический вызовы, предотвратить глобальные социальные и политические потрясения, создать надежную систему безопасности. По убеждению авторов, главный рычаг прогрессивных трансформаций мирового сообщества – это радикальные инновации, или верхний уровень предлагаемой классификации инноваций.

Под инновациями (нововведениями) понимается использование человеческого ума (открытий, изобретений, научных и конструкторских разработок и т.п.) для повышения эффективности деятельности в той или иной сфере. Соответственно, различают инновации технологические, экономические, экологические, управленческие, военные, политические, социокультурные, государственно-правовые и т.п. Мир инноваций столь же многолик, сколь разнообразны виды человеческой деятельности (с. 45). Авторы принимают классификацию Герхарда Менша, по которой технологические инновации разделяются на три типа: базисные инновации направлены на освоение новых поколений техники и технологических укладов; улучшающие инновации способствуют распространению этих поколений и укладов с учетом специфических требований разных областей их применения; псевдоинновации служат продлению срока жизни устаревших поколений техники и технологий, когда их потенциал в основном исчерпан. Саймон Кузнец ввел понятие "эпохальные инновации", создающие масштабные прорывы в развитии человеческого знания и новые источники долгосрочного мирового развития.

Ю.В. Яковец предложил интересное понятие "антиинновации" – инновации, направленные на возврат к прошлому, движение вспять. Переход 1990-х гг. в России как раз характеризовался, как считают авторы, волной радикальных антиинноваций.

В монографии важная роль придается циклично-генетическим закономерностям инновационного развития. Каждый инновационный цикл включает фазы зарождения инновационных идей, их освоения, распространения, зрелости и затухания. Эти фазы характерны не только для отдельных инноваций. Одним из фундаментальных открытий XX в. явилось эмпирическое выявление и теоретическое обоснование нескольких типов инновационных циклов в мировом масштабе. Малые инновационные циклы повторяются каждые 3-4 года; средние – каждые 9-11 лет; большие – каждые 20 лет (циклы Кузнеца) и 45-55 лет (циклы Кондратьева). Обращается внимание на то, что сейчас мы находимся на понижательной стадии пятого Кондратьевского цикла (надо понимать, это не лучший момент для ускорения экономического роста). Становление очередного (шестого) Кондратьевского цикла будет происходить уже в 10-20-е гг. наступившего века, а следующего – в 50-60-е гг.

Принцип цикличности авторы распространяют на динамику изобретательской активности, анализируют связи волн инноваций и изобретений. Крупнейшие изобретения инициируют эпохальные инновации, возникновение новых технологических укладов, новых отраслей и рынков, крупные изобретения – базисные инновации, новые поколения техники (технологии), рыночные ниши для принципиально новых продуктов и т.п.

Волне базисных инноваций предшествуют и сопутствуют, как полагают авторы, переворот в науке и формирование новой научной парадигмы. "Объединение этих двух потоков определяет сущность научно-технического переворота в мире и в России в первые десятилетия XXI в., когда формируются научная парадигма и технологический способ производства, адекватные постиндустриальному обществу, очередной мировой цивилизации" (с. 154).

Теория предвидения и методология перспективного планирования Н.Д. Кондратьева, по мнению авторов, и сейчас плодотворны для обоснования новой стратегии России. Отмечу убедительные схемы, характеризующие сущность указанной теории и методологии (с. 93) и раскрывающие связь закономерностей статики, циклической динамики и социогенетики в долгосрочном прогнозировании (с. 95). Б.Н. Кузык и Ю.В. Яковец формулируют идею создания государственной системы прогнозов и стратегических планов, учитывающей советский опыт и новые российские политические и экономические реалии начала ХХI в.

Отдавая должное теоретическому оснащению обсуждаемой монографии, рискну сделать критическое замечание. Трудно представить, что продолжительность циклов и их фаз (включая Кондратьевские) и скорость их межстранового распространения не будут существенно изменяться (в отличие, например, от циклов движения планет) под влиянием разнообразных факторов (экономических, социальных, политических и других), включая и сознательное воздействие общественных сил. Прогнозирование инновационных циклов, как и любое долгосрочное прогнозирование результатов человеческой деятельности, по-видимому, необходимо осуществлять с учетом стохастики и неопределенности, что должно усилить теоретико-методологические позиции авторов и качество выполняемых ими инновационных прогнозов.

Динамика инновационной ситуации. Прежде чем углубиться в обоснования национальной стратегии инновационного прорыва, авторы оценивают стартовые позиции России. Диагноз тревожный. Процессы, происходившие в 1990-х гг., характеризуются как четвертая за тысячелетие национальная катастрофа (после монгольского нашествия и распада Киевско-Новгородской Руси в XIII в., Смутного времени начала XVII в., распада Российской империи и Гражданской войны в начале XX в.). Поскольку по новейшей российской социально-экономической истории опубликовано уже много работ, выделю в книге только некоторые сюжеты, непосредственно относящиеся к поставленной авторами сверхзадаче.

С точки зрения предпосылок долгосрочного роста наибольшие препятствия и угрозы создал технологический кризис, проявившийся одновременно по ряду направлений. В отраслевой структуре производства в течение 1990-х гг. происходило вытеснение высокотехнологичных и наукоемких видов продукции. Доля современного пятого технологического уклада сократилась в три раза (!), зато возвратились из прошлого раннеиндустриальные и даже доиндустриальные уклады; как следствие – усилилось технологическое отставание от передовых стран. Физический износ машин и оборудования из-за многократного замедления их обновления и модернизации достиг предельного уровня. Не только упало число инноваций во всех секторах экономики, но и ухудшилась их структура. По статистическим данным, приводимым в книге (с. 75), в 2002 г. из 727 созданных передовых производственных технологий лишь 9,6% были принципиально новыми, только 27,2% обладали патентами на изобретения и 32% – патентной чистотой.

Главными причинами произошедшей технологической деградации авторы считают обвальное разрушение плановой инновационной системы, фактический уход государства от поддержки инноваций и выполнения стратегически-инновационной функции, формирование антиинновационного климата в экономике, паразитический характер первоначального накопления капитала, слабость инновационной активности бизнеса, экспансию ТНК, которые захватывают российский несырьевой рынок, подавляя отечественных конкурентов. Современная технологическая ситуация усугубляется тем, как считают авторы, что "…уровень инновационности населения, романтика технического творчества, тяга к изобретениям и радикальным инновациям во многом угасли" (с. 78). Вероятно, покажутся дискуссионными оценки авторов созданного в различных науках потенциала прорыва XXI в. Лучше, по их мнению, положение в области общественных наук, где "…взрыв научного творчества пока мало известен в стране и в мире, он происходит в основном вне официальной науки, но тем не менее Россия имеет шанс занять лидирующее место в формировании постиндустриальной парадигмы обществоведения" (с. 164).

Оживление экономики России, начавшееся с 1999 г., казалось бы, порождает надежду на ускорение экономического развития. Однако многие эксперты, с которыми солидаризируются и авторы книги, подчеркивают невысокое качество макроэкономического роста, который достигается благодаря в основном внешнеэкономической конъюнктуре, макроэкономической стабилизации и росту инвестиций без усиления их инновационного содержания. Диагностика стартовых позиций российской экономики приводит авторов к выводу, что стратегия инновационного прорыва не может стать продолжением сложившихся тенденций даже относительно благополучного последнего десятилетия.

Базовые варианты стратегии до 2050 г. Главная задача, которую ставят в своей книге Б.Н. Кузык и Ю.В. Яковец, – обосновать контуры стратегии развития России до 2050 г., – выглядит весьма амбициозной, особенно на фоне затянувшейся стратегической пассивности государства и распространившегося в обществе скептицизма относительно всякого рода долгосрочных прогнозов и программ. Мало кто теперь верит долгосрочным намерениям и обещаниям, за которыми не стоит ответственность власти за их выполнение. Трудно убеждать в надежности оптимистических долгосрочных прогнозов, когда Правительство систематически ошибается даже в годовых прогнозах, которые оно корректирует чуть ли не каждый месяц, имитируя напряженную прогностическую деятельность и оправдывая свои прогнозные ошибки большой сложностью оценок влияния на национальную экономику многих факторов.

Авторы всесторонне рассматривают два базовых варианта развития России до 2050 г.

Первый базовый вариант – инерционно-рыночный. (Название, как мне кажется, не слишком удачное, поскольку на самом деле инерционное развитие российской экономики с сохранением сырьевой специализации и зависимости от импорта высоких технологий и инновационных продуктов несовместимо с созданием полноценного рынка, интегрирующегося в мировой рынок без ущерба для стратегических национальных интересов.) Этот гипотетический вариант подвергается сокрушительной критике и отвергается в целом. Однако проведенный анализ компонентов этого варианта важен с точки зрения оценки последствий отклонений от оптимального варианта стратегии.

Второй вариант стратегии до 2050 г., который обосновывают и защищают авторы, – это и есть стратегия инновационного прорыва. Сформулированные семь принципов данной стратегии носят достаточно общий характер и вполне годятся для стратегий иного рода, однако часть из названных принципов отражает главные особенности концепции книги. Это: а) инновационное обновление технологий и производимой продукции как основа экономического роста; б) неизбежность неравномерно-цикличного инновационного развития; в) первоисточниками инновационно-технологического развития должны стать наука и изобретения; г) в рыночной экономике инновационный прорыв должен осуществляться на основе партнерства государства, предпринимателей, творческих личностей и общества. Разумеется, научную новизну представляют не сами формулировки принципов, а раскрытие механизмов их действия.

Так, исходя из приближения очередного большого инновационного цикла, надо быть готовым к тому, что авангардные страны начнут интенсивно осваивать шестой технологический уклад, который будет определять конкурентоспособность все возрастающего множества товаров и услуг на мировых рынках. "Чтобы не оказаться на периферии этого технологического переворота и не потерять конкурентоспособность своей продукции, перспективной инновационной политике России следует ориентироваться на распространение современного пятого уклада и пионерное освоение отдельных направлений перспективного шестого уклада" (с. 108-109). В государственной научной политике предлагается поддерживать прежде всего научные школы, формирующие постиндустриальную научную парадигму, закладывающие фундаментальные основы и конструкторскую базу для освоения и распространения шестого технологического уклада, а также для решения назревших социально-демографических и экологических задач. Принцип партнерства в инновационной деятельности конкретизируется путем прописывания ключевых партнерских функций и их взаимодействия.

С наибольшей энергией аргументируется необходимость активизации инвестиционной политики государства. "Необходимо отказаться от порожденной рыночным фундаментализмом концепции невмешательства государства в инновационно-инвестиционные процессы, выделять существенную часть бюджетных расходов на поддержку базисных инноваций, модернизацию ключевых отраслей экономики и формирование новых отраслей, реализующих прорывные направления шестого технологического уклада…" (с. 111).

Основные факторы инновационного развития. В книге анализируется взаимодействие восьми групп факторов, которые будут в наибольшей мере определять развитие России до 2050 г.: это цикличность, демографический, природно-экологический, технологический, экономический, государственно-правовой, социокультурный и внешний факторы.
Предлагаемая стратегия позволяет проходить кризисные фазы экономических циклов (примерно раз в десять лет) с меньшей амплитудой колебаний, в более сжатые сроки, поскольку они сочетаются с повышательной волной шестого Кондратьевского цикла. Однако с приближением 2050 г., когда начнется понижательная волна указанного цикла, необходимо включить дополнительные компенсаторы замедления темпов экономического роста.

В оценках демографического фактора обращается внимание на возможное снижение инновационной активности населения из-за ухудшения его возрастной структуры; это негативное влияние может усилиться в случае продолжения эмиграции квалифицированной и талантливой молодежи и возрастающей иммиграции неквалифицированной рабочей силы.

Важнейший элемент анализа технологического фактора – прогноз распространения технологических укладов. По сценарию инновационного прорыва с 2000 по 2050 г. доля первых трех укладов понижается с 44 до 5%, доля четвертого – с 48 до 15%, зато доля пятого уклада увеличивается до 44%, а шестого – до 38%. С 2040 г. появляется седьмой уклад, достигающий к 2050 г. 5% в общем выпуске товаров и услуг. Интегральный технологический уровень (средневзвешенная величина технологического уклада) возрастает за 2000-2050 гг. с 3,37 до 5,51. Здесь уместно критическое замечание. Видимо, не все читатели знакомы с тем, как измеряются технологические уклады производимых товаров и услуг. По этому вопросу целесообразно было бы дать справочное приложение, а заодно пояснить методику прогнозирования распространения технологических укладов, особенно новейших.

Важным фактором предлагаемой стратегии является активное выполнение государством своей стратегически-инновационной функции, направление растущей доли государственных расходов на стартовую поддержку базисных инноваций в рыночном секторе экономики, финансирование базисных и улучшающих инноваций в нерыночном секторе. Для этого необходимо новое федеральное законодательство об инновационной деятельности и государственной поддержке инноваций.

Свою роль должна сыграть и отечественная наука, в том числе общественные и гуманитарные науки. Сейчас Россия по объему затрат на науку отстает в 36 раз от США, в 15 раз – от Японии, в 4 раза – от Китая, в 2 раза – от Индии. Авторы обосновывают свое видение стратегии реструктуризации научного потенциала, опирающейся на долгосрочный прогноз научно-технического, инновационно-технологического, социально-экономического и экологического развития в стране и мире, включающей отбор научных приоритетов, оптимальное распределение ресурсов между фундаментальными и прикладными исследованиями, реальную интеграцию науки и образования, международную научную интеграцию.

Макроэкономический прогноз и структурные сдвиги в экономике. Анализ экономических факторов развития в России в первой половине XXI в. приводит авторов к прогнозу основных макропоказателей – ВВП, инвестиций в основной капитал, коэффициента обновления основных фондов, реальных доходов населения, общего экспорта и импорта и т.п., а также структуры ВВП по воспроизводственным секторам и экономическим укладам. Об этой составляющей долгосрочной стратегии следует сказать более подробно. Результаты макроэкономического прогноза умещаются в одной таблице (с. 129-130). Большинство их находится в интервале сложившихся представлений о желательной (в меру амбициозной) экономической динамике. Так, среднегодовые темпы прироста ВВП составляют в инновационно-прорывном сценарии по десятилетним отрезкам 5,2-7,0%, темпы инвестиций в основной капитал – 6,5-10,2%, темпы располагаемых реальных доходов – 5,4-6,5%. Авторы дают возможность сопоставить свои оценки с прогнозами до 2015 г., выполненными институтами РАН, а совсем недавно – Министерством экономического развития и торговли РФ. Сомнения вызывает, пожалуй, в большей степени прогнозируемое отношение товарного экспорта к импорту – от 150 до 182% (не объясняется, для чего может и должна использоваться чистая внешнеторговая валютная выручка) и реальность снижения децильного коэффициента доходов населения (с 14 до 6 раз). Отличия инновационного от "инерционно-рыночного" сценария проявляются в прогнозируемых соотношениях экономических укладов: эти соотношения за 50 лет в общих сценариях плавно изменяются, но в противоположных направлениях. Инновационный сценарий предусматривает снижение доли государства – с 40 до 30%, небольшое увеличение крупного частного и смешанного уклада – с 27 до 29% и существенное увеличение доли мелкотоварного уклада – с 18 до 29%.

Высокотехнологичный комплекс отраслей производства (ВТК), по концепции Б.Н. Кузыка и Ю.В. Яковца, будет локомотивом модернизации российской экономики и ее конкурентоспособности в глобализирующемся мире. Задача эта чрезвычайно сложная, усугубившаяся провалами 1990-х гг. Сейчас доля России на мировом рынке высокотехнологичных продуктов – только 0,3%, общий объем производства в отраслях ВТК по сравнению с 1990 г. сократился в 2,5 раза, из 12 укрупненных научно-технологических направлений Россия только по двум находится на "высшем мировом уровне", а по другим отставание превышает 5-10 лет и даже оценивается как "безнадежное" (с. 192-193).

В последние годы выполнен ряд серьезных исследований по долгосрочной перспективе развития энергетики России; принята государственная Энергетическая стратегия на период до 2020 г. Воспринимая и критически осмысливая эти разработки, авторы сосредоточиваются на одной проблеме: инновационная стратегия в энергосекторе.
Анализ энергетических циклов, тенденций экономического роста и экологических нагрузок подводит к выводу, что человечество подошло к новому энергетическому порогу, преодолеть который невозможно посредством традиционных энерготехнологий. Необходимы качественно новые базисные энергоинновации.

Инновационное обновление энергосектора в течение ряда десятилетий осуществляется в основном по таким направлениям, как переход к энергосберегающим технологиям и технологический прогресс в добыче, переработке и транспортировке энергоресурсов. Главным направлением инновационного прорыва в XXI в. станет переход от использования преимущественно ископаемого топлива (сейчас оно дает до 85% мирового производства энергии) к возобновляемым источникам энергии. В подтверждение этого тезиса сопоставляется ряд глобальных энергоэкономических прогнозов. Так, Международное энергетическое агентство в одном из сценариев прогноза на саммите в Йоханнесбурге
(2002 г.) показало, что к 2100 г. доля ископаемого топлива может сократиться до 19%, а доля возобновляемых источников многократно возрастет: солнечной энергии – до 38%, биомассы – до 26%. Есть и более радикальные структурные прогнозы, предусматривающие доведение доли возобновляемых, экологически чистых источников энергии до 90% уже к 2070 г. (с. 255-256).

Сопоставляя возможности атомной энергетики (странно, что без термоядерной технологии), энергии солнечного излучения (включая строительство космических солнечных электростанций), ветра, подземного тепла, авторы отдают безусловный приоритет водородной энергетике – производству водорода из воды и органических топлив и его использованию на основе топливных элементов в основных отраслях экономики.

Во второе издание монографии включен новый параграф "На пути к водородной энергетике" (6.5), обобщающий первые результаты крупного исследовательского проекта, осуществляемого под руководством Б.Н. Кузыка. Позиция авторов монографии находится в русле комплексной программы по водородной энергетике и топливным элементам, которая разработана по совместному постановлению Президиума РАН и компании "Норильский никель". В монографии обосновывается необходимость создания национальной программы "Водородная энергетика", предлагается структура такой программы, схема управления программой и ее финансирования. Неотложность принятия указанной программы подстегивается впечатляющими масштабами государственного финансирования разработок по водородной энергетике в США, Евросоюзе, Японии.

Концепция инновационного прорыва важную роль отводит потребительскому сектору, функции которого включают не только удовлетворение сложившихся потребностей населения, но и развитие человеческого потенциала, в том числе через формирование и удовлетворение потребностей в новых товарах и услугах. В XX в. в потребительском секторе прошли три волны базисных инноваций; последняя – это домашние компьютеры, мобильная связь, Интернет. Авторы предсказывают приближение новой волны на базе шестого технологического уклада, однако не удовлетворяют естественного любопытства: какими же будут еще не существующие потребительские блага? В книге приводятся интересные данные о потенциальных инновационных трансформациях и конкурентной борьбе в производстве электронной техники, лекарств и медтехники, легкой промышленности, жилищно-коммунальном хозяйстве. Этот анализ удачно сочетается с тенденциями информатизации образования, здравоохранения, культуры и технологической модернизации туризма.

Очевидно, что многие производства в потребительском секторе становятся все более технологичными и все чаще – лидерами в освоении высшего технологического уклада. Поэтому граница между "высокотехнологичным" и "потребительским" секторами становится все более условной, что должно приниматься во внимание в программах реализации инновационного развития всей экономики. Сравнивая перспективы трех ведущих инновационных секторов российской экономики и их различные роли в концепции инновационного прорыва, важно подчеркнуть взаимодополняемость секторов и невозможность отказа от форсированного развития ни одного из секторов в исключительную пользу какого-либо другого. Разумеется, на каждом этапе реализации национальной стратегии нужно оптимизировать распределение национальных ресурсов (и государственных, и частных) между конкурирующими альтернативами.

Несомненным достоинством монографии является рассмотрение принципиальных положений национальной инновационной стратегии и возможностей ее реализации в контексте процессов глобализации инноваций. В трактовке воздействия глобализации на экономику России авторы, на мой взгляд, удерживают "золотую середину" между потенциальными выигрышами и угрозами.

Россия пока слабо участвует в международной кооперации по созданию и распространению базисных инноваций и тем самым обрекает себя на отставание. Более того, она несет ощутимые потери из-за происходящего нерегулируемого оттока капитала и интеллектуальных ресурсов (работает "дьявольский насос", по выражению Н.Н. Моисеева). Есть ли у России шанс отстоять ведущее место в мировом инновационном развитии? Позиция авторов формулируется четко: "…стратегия инновационно-технологического прорыва – если она будет своевременно принята и последовательно реализована при крупномасштабной поддержке государства – даст России последний шанс изменить траекторию падения в технологическую пропасть… Речь идет, конечно, не о том, чтобы она стала лидером мирового научного, а тем более технологического прогресса. Но она пока сохраняет возможности занять лидирующие позиции в отдельных (пусть узких) направлениях научно-технологического переворота первых десятилетий XXI в." (с. 345-346).

Для достижения указанных еще реальных рубежей выделяется 7 ударных направлений сотрудничества и конкуренции в глобальном инновационном развитии. Неоднозначность перспектив России в предстоящем соревновании демонстрируется на примере двух областей: космических программ и проектов (где Россия еще отчасти сохраняет лидерство) и микроэлектроники и информатики (где конкурентоспособность России существенно ослабла по сравнению с 50-60 гг. прошлого века).

Самая трудная составляющая масштабных и тем более радикальных общественных проектов, к которым, безусловно, относится выдвинутая стратегия инновационного прорыва, – это обоснование путей реализации. Основательную проработку этой проблемы следует отнести к важным достоинствам монографии. Здесь выделяются три аспекта: 1) ресурсное обеспечение; 2) взаимодействие основных участников стратегии (партнерство государства, бизнеса, науки и общества); 3) организация процесса реализации. Опровергая распространенные сомнения по поводу осуществимости в современной России ускоренного инновационного развития из-за нехватки ресурсов, авторы утверждают: "…такая позиция – самообман. Ресурсы для инновационного прорыва есть, их достаточно, но используются они бездарно в силу стратегической близорукости и безответственности перед настоящим и будущим поколениями" (с. 375).

В монографии раскрываются значительные резервы двух основных инновационных ресурсов: интеллектуального потенциала и инновационных инвестиций. Авторы поддерживают распространенную среди академических экономистов точку зрения об использовании разных форм рентных доходов (в основном в топливно-сырьевых отраслях) для инновационных инвестиций, особенно государственных. Новизной является распространение этого подхода на использование технологической квазиренты, получаемой в период распространения новых технологий и создаваемых ими товаров и услуг. В мировой экономике, по данным Б.Н. Кузыка и Ю.В. Яковца, доля технологической квазиренты в общей величине рентных доходов – 83%, а в России – только 5%. Отсюда следует, что создание и экспорт высоких технологий и высокотехнологичных продуктов, обеспечивающих получение мировой квазиренты, в России может постепенно становиться главным источником самофинансирования инноваций. Для поворота потока свободного капитала в сторону инновационного инвестирования предлагается создать федеральный инновационно-инвестиционный фонд, государственную страховую инновационно-инвестиционную компанию, международные венчурные фонды. Эти предложения нуждаются в обсуждении и доработке; очевидно, потребуются значительные усилия по осуществлению вышеизложенных замыслов.

В рецензируемой монографии развивается идея партнерства государства, предпринимателей, науки и общества в инновационном развитии. Каждая из этих сил имеет свои интересы, выполняет специфические функции и должна получать свою долю в реализуемом инновационном эффекте; при этом конкретно прописываются роли институциональных участников инновационной деятельности, особенно инновационно-стратегические функции государства (схема на с. 416). Следует жесткий вывод: "Если государство не выполняет эти функции, оно становится опасным и для общества, и для предпринимателей" (с. 417). Как организовать реализацию предлагаемого проекта стратегии инновационного прорыва? Тщательность и полнота характеристик излагаемого механизма реализации программы, пожалуй, соответствует требованиям проектной документации, но для академической монографии – это редкость. Рекомендуемый механизм включает в себя: систему новых федеральных законов о регулировании инновационного развития; долгосрочные прогнозы; стратегические планы и программы развития науки, техники и технологий; многоканальное финансирование (в том числе посредством новых финансовых институтов); создание специальных организационных структур; подготовку кадров. В насыщенной и многоплановой монографии Б.Н. Кузыка и Ю.В. Яковца есть немало спорных прогнозов и рекомендаций, методических и информационных недоработок. Судя по быстроте выхода второго переработанного издания монографии, авторы продолжают интенсивную работу в избранном направлении.

Главный итог монографии – фундаментальный задел для разработки и последующей реализации государственной долгосрочной стратегии инновационного развития России. Очевидно, что продолжение начатой работы до логического завершения требует принятия государственных решений и объединения значительных интеллектуальных сил. Полагаю, что РАН могла бы возглавить создание такой государственной стратегии, как это было в 1970-1980-х гг. при разработке Комплексной программы научно-технического прогресса – главного документа стратегического планирования.

ПЭС 166/21.08.2007