Успех – это преодоление страха в себе

Заместитель председателя Правления ХК «Интеррос», директор инвестиционного департамента Андрей Бугров считает, что в любом деле очень важно добиться успеха. «С моей точки зрения, успех – это умение преодолеть в себе страх, неуверенность в том, что справишься с новым делом. Думаю, что этот психологический барьер я преодолел».

Андрей Бугров
Успех – это преодоление страха в себе
"Экономические стратегии", 2002, №3, стр. 56-61.

Холдинговая компания "Интеррос" – бесспорно, один из столпов новой отечественной экономики. Крупнейший в нашей стране инвестиционный фонд, неизменный лидер рейтингов российских СМИ в течение нескольких лет. Заместитель председателя Правления ХК "Интеррос", директор инвестиционного департамента Андрей Бугров пришел в компанию в 2002 году, имея за плечами огромный опыт работы в государственных структурах: в Постоянном Представительстве СССР при ООН, в аппарате Управления международных экономических отношений МИД СССР, Европейском банке реконструкции и развития, прошел курс повышения квалификации по проблемам стратегического планирования и управления в Школе бизнеса Гарвардского университета в США. Впервые оказавшись в сфере частного бизнеса, он столкнулся с необходимостью управления инвестициями огромной коммерческой структуры. Своими первыми впечатлениями о работе в ХК "Интеррос" Андрей Бугров делится с главным редактором "ЭС" Александром Агеевым.

В наших рейтингах стратегичности управления группа "Интеррос" уверенно занимает лидирующие места. Можете ли Вы сами назвать себя лидером российского бизнеса?

Давайте начнем с того, что сегодня я 55-ый день работаю в "Интерросе", поэтому, скорее, знаю группу со стороны, чем изнутри. Пока мне трудно сопоставить свои внешние впечатления с небольшим внутренним опытом. Хочу заметить, что решение о переходе с государственной службы в частную компанию далось мне не сразу. В любом деле очень важно добиться успеха. С моей точки зрения, успех – это умение преодолеть в себе страх, неуверенность в том, что справишься с новым делом. Думаю, что этот психологический барьер я уже одолел.
Ваш вопрос имеет непосредственное отношение к общей стратегии, которую следует выбрать и государству при проведении реформ, и развивающемуся на этой основе бизнесу. Вспомните начало 1990-х годов – массовая приватизация без отчетливого понимания того, как дальше будет формироваться производственный потенциал страны, кому предстоит управлять этим процессом. Ничего кроме общих рассуждений о том, что нам нужны новые законы, адекватное регулирование и класс управляющих, который мог бы эффективно распорядиться бывшим государственным имуществом. Дальше этого мы в своих размышлениях не заходили. Потом оказалось, что жизнь умнее и она, как обычно бывает, берет свое: начала складываться прослойка менеджеров, происходила кристаллизация крупных активов в разного рода объединения, постепенно превратившихся в то, что сегодня называется интегрированными бизнес-группами. Как раз тогда зародился ряд лидеров российской экономики, в том числе и "Интеррос".

Сегодня на рынке 7-9 ведущих групп, которые, по данным журнала "Вопросы экономики", используют 2% трудоспособного населения страны, генерируют 25% экспорта, платят треть совокупного налога на прибыль, являются очень крупными донорами для всех социальных фондов поддержки. Именно на них должно опираться государство, реализуя свою экономическую стратегию. Это не единственный локомотив, есть и другие источники экономического развития страны. Но позиция "Интерроса" как лидера в этом процессе, на мой взгляд, очевидна.

Любой лидер, любой тяжеловес способен определять правила бизнес-игры. В последнем Послании Федеральному Собранию Президент сокрушался, что нас не допускают к формированию правил игры мировой экономики. Как Вы считаете, какие законы определяют бизнес-поведение на глобальном рынке? Нужно ли биться за то, чтобы нас допустили к формированию правил игры?

Во-первых, я думаю, что мы являемся равноправными участниками процесса формирования правил игры. Мы не были бы таковыми только в одном случае – если бы нас не существовало. Последние 20 лет отмечены развитием коммуникаций, новых технологий и глобализацией финансовых и других рынков. Поскольку конкуренция стала международной, в области стратегического планирования она гораздо меньше ориентируется на двусторонние контакты между странами или компаниями. Большинство представителей крупного бизнеса оперируют глобально, поэтому возникла потребность сформировать свод общепринятых правил и стандартов, обязательных для всех международных финансовых и экономических организаций. Сегодня такой свод существует. С ним можно познакомиться на сайте Международного валютного фонда и других МФО.

Это правила, касающиеся раскрытия информации, корпоративного управления, а также проблемы прозрачности и борьбы с отмыванием денег и легализацией нечестно нажитых доходов. По сути дела, они представляют собой попытку обобщения всего лучшего, что существует в мировой практике по тому или иному конкретному вопросу. Можно воспользоваться тем, что уже успели до тебя сделать другие, посмотреть, насколько это приемлемо в твоей стране. Думаю, мы тоже могли бы внести свою лепту в эту совокупность полезных сведений, обогатить ее собственным опытом, но этим в России пока никто не занимается.

Задевает ли интересы "Интерроса" то, что произошло с компанией Enron, коснулся ли его кризис доверия к ведущим консалтинговым организациям: Pricewater-houseCoopers, "Артур Андерсен"?

"Интеррос" не взаимодействует напрямую с компанией Enron. Пройдет немного времени, и профессора Гарвардской школы бизнеса препарируют ситуацию, в которую попала Enron, и объяснят ее, выйдет литература на этот счет. Мы проанализируем этот опыт и постараемся сделать все возможное, чтобы у нас не случилось ничего подобного. Это тем более актуально, что наша страна находится накануне реформы электроэнергетики. Нужно найти внутренние стабилизаторы, которые должны быть встроены в систему, чтобы предотвратить бесконтрольную монополию трейдера. Это один урок.

Второй урок еще более очевиден. Катастрофа с Enron в значительной мере произошла потому, что ее руководство слишком тесно сотрудничало с политической элитой страны и случилось то, что по-английски называется "too close for comfort". Когда компания попала в сложное положение, ни один из ее политически ангажированных "друзей" не пришел ей на помощь, опасаясь неблагоприятных последствий для себя.

Отразились ли события 11 сентября 2001 года на бизнесе "Интерроса"?

События 11 сентября повлияли на "Интеррос" точно так же, как и на все остальное деловое сообщество. Их экономическая цена оказалась гигантской – они спровоцировали спад экономики многих стран, хотя первоначально никто не ожидал ничего подобного. Кроме того, эти террористические атаки произвели очень сильный психологический эффект. Они преподнесли нам урок: люди во всем мире столкнулись с необходимостью осознать некие реалии и объединиться в борьбе с терроризмом. Политические лидеры практически всех стран объединились вокруг этой угрозы миру, и возникло новое качество сотрудничества и ощущение большей стабильности. Все это оказывает опосредованное системное влияние на деловую жизнь.

У Вас богатый опыт работы в международных организациях. Чем, на Ваш взгляд, западная бизнес-культура отличается от российской?

Международные организации – это давно сложившиеся организмы, большая часть которых появилась сразу же после Второй мировой войны. Они постепенно набирали силу и разрастались. Совершенствовались нормы международного права, а вместе с ними и соответствующие процедуры, многие процессы оказались формализованными, сформировалась мощная международная бюрократия. С одной стороны, она действует в рамках данного ей мандата, с другой – не является той новаторской силой, которая в состоянии инициировать перемены в международной жизни. Помощь от международных организаций большая, а вот системных изменений от них ждать не приходится. Кризис в их деятельности обозначился в конце 1980-х годов. Во время празднования 50-летия Бреттон-Вудских институтов была даже выдвинута идея о том, что они изжили себя. Появился лозунг "Fifty years is enough" (50 лет достаточно). Правда, никто не выдвинул плодотворной альтернативной идеи, но под влиянием критики кое-какие нововведения все-таки были сделаны. Тем не менее, нельзя не признать, что свои функции международные организации выполняют, и не следует требовать от них невозможного. Даже самая красивая девушка Франции не может дать больше, чем у нее есть.
Возьмем, например, Всемирный банк. В среднем ежегодный объем кредитования по всем его клиентам составляет порядка 15 млрд долл. Это позволяет предоставить помощь многим странам, но решить проблему бедности во всем мире за счет этих денег нельзя. Да и вообще, результативность этого процесса весьма сомнительна.

С одной стороны, существует конкуренция доноров, каждый из которых преследует свои цели, с другой – на уровне принимающей стороны слабая национальная бюрократия, высокая степень коррупции. В результате возникают потери в системе, совокупный эффект оказывается незначительным.

Сравнивать деловую культуру в России и на Западе довольно сложно. Я сказал бы, что в нашей стране механизмы принятия решений значительно менее формализованы, мы в гораздо большей степени рассчитываем на собственные силы, нежели на помощь извне. Формирование в России гражданского общества требует ото всех нас большей терпимости и самоограничений.

Какую роль играет государство в постиндустриальном обществе? Каковы функции Правительства в управлении экономикой?

Полагаю, государство должно уйти из бизнеса. В этом суть большинства структурных реформ в экономике. Для того чтобы это произошло, необходимо появление негосударственных, неформальных, саморегулируемых институтов, которые позволят обеспечивать экономическую жизнь без участия государства. Я имею в виду организации профессиональных адвокатов, бухгалтеров, специалистов в области недвижимости, торгово-промышленные палаты и др. Нужно создать общее поле для равной игры на рынке. В своей профессиональной среде мы не дадим ее участникам никаких специальных преимуществ. Этот процесс не следует ускорять, он должен развиваться сам по мере становления гражданского общества.

Как Вы относитесь к прогнозам по поводу того, что в ближайшие годы нас ожидает череда социальных, экономических, технологических катастроф?

Я считаю, что все существующие на Земле угрозы и проблемы создаем мы сами, в частности, опасность глобальной экологической катастрофы. Но мне не известны факты, заслуживающие доверия, которые указывали бы на грядущий коллапс. Меня больше занимает, как будут развиваться экономические реформы в нашей стране, как изменятся предпочтения населения, насколько эффективно мы сможем встроиться в мировую экономику.

Будет ли поставлен вопрос о росте капитализации "Интерроса" как единой интегрированной структуры, или эта проблема решается на уровне основных объектов, таких как "Норильский никель"?

Пока этот вопрос не обсуждался. На сегодняшний день я вижу больше перспектив для компании на уровне субхолдингов.

Кто были Ваши учителя? Какие книги оказали на Вас наибольшее влияние?

Мне в жизни всегда очень везло на людей. Один из моих учителей, профессор Николай Николаевич Любимов, был у нас в МГИМО заведующим кафедрой международных экономических отношений. Он участник Генуэзской конференции, автор перевода на русский язык "Общей теории занятости, процента и денег" Кейнса. Эту книгу я получил от него на втором курсе в конце 1970 года. Попадись она мне на десять лет позже или при других обстоятельствах, я, может быть, отнесся бы к ней по-другому. А так она позволила мне открыть очень много нового. И не столько сама книга, сколько разговоры с Николаем Николаевичем. К сожалению, так получилось, что я его последний аспирант. Был еще один профессор, как принято говорить, старой школы, который работал у нас на кафедре, это Фердинанд Гансович Пископпель – эталон отношения к студентам, образец того, как надо работать над собой, постоянно пополняя знания. Что касается конкретных авторов или книг, я, наверное, не стану выделять ни одной. Любимые книжки – это учебник и словарь. Всю свою жизнь приходилось работать "на грани собственной некомпетентности", постоянно заниматься самообразованием.

Как Вы оцениваете период в истории России с конца 1991 до начала 2002 года?

События, которые происходили в нашей стране в эти годы, я оцениваю в высшей степени положительно. Но сразу хочу оговориться: цена, которую платит за них Россия, совершенно неимоверная. С одной стороны, мы имеем блестящий результат, когда 70% валового национального продукта производится в частном секторе, с другой – 40% населения живет на уровне или ниже черты бедности. Давайте зададимся вопросом, что сделано неправильно, где ошибка? Почему мы задушили малый и средний бизнес? Сегодня это модная тема – когда бы ни включил телевизор, говорят о том, что на этапе трансформации, когда в результате реструктуризации крупных предприятий высвободится большое количество рабочей силы и скрытая безработица превратится в открытую, положение может спасти малый и средний бизнес. Сегодня в этом секторе производится 10-12% ВНП. Нужно сделать все, чтобы обеспечить свободу предпринимательства и повысить данный показатель хотя бы до 30%. Люди должны понимать, для чего все это делается. Нельзя называть стратегию развития страны "Основные направления совершенствования перехода к рыночным отношениям до 2010 года". Никому не понятно, что это такое.

А что было бы понятно?

Нужно другое название, например: "Стратегия борьбы с коррупцией и бедностью в России". Я бы ее иначе не называл. Про бедность мы с вами уже говорили. Это не то, что в середине 1970-х годов в социологии называлось transitory poverty – преходящая бедность, которая еще не стала органической. Во многих районах страны возникает порочный круг бедности, из которого люди не могут выбраться. У нас появился класс новых бедных русских – это люди с университетским образованием, с учеными степенями, живущие меньше, чем на доллар в день. Потенциально все они могли бы открыть собственное дело, конечно, если есть желание и силы. К сожалению, для этого не только не было создано условий, но, наоборот, подобные попытки удушались, в том числе и налоговыми методами. Есть у нас и другие проблемы. Например, коррупция – налог, которым обложено все население. Если мне память не изменяет, Тацит сказал: "Чем коррумпированнее государство, тем больше законов". В нашей стране произошла подмена: нет верховенства Закона с большой буквы, зато есть верховенство законов и питательнейшая среда для любого вида коррупции, поскольку остается такой простор для произвольных решений чиновников, регулирующих экономическую жизнь, что иначе и быть не может. Третье, что следовало бы сделать – выбросить на рынок инвестиционные товары – жилье, землю. Сколько можно ждать? Нужно повернуть реформы лицом к людям, дать им возможность строиться. Человек должен иметь свое жилье, быть его полноправным собственником, тогда он будет чинить крышу, поправлять крыльцо, а не ходить на демонстрации.

Кому, на Ваш взгляд, можно доверить разработку такой стратегии? Каким должен быть процесс ее создания, чтобы она получилась понятной и была воспринята обществом? Или некому воспринимать, поскольку нет гражданского общества?

Во-первых, нужен, наверное, общественный консенсус. Правительство и деловые круги должны инициировать всенародное обсуждение проекта реформ. Кроме того, стратегию постоянно нужно обновлять. Поймите, никогда не наступит момент, когда мы сможем сказать: вот она, стратегия, можно приступать к ее воплощению. Это перманентный процесс, нет ничего более постоянного, чем изменения.

Стратегия должна быть рассчитана до 2010, 2020, 2050 или 2100 года?

На разработку стратегии до 2100 года не стоит тратить время. Нужен план конкретных действий на ближайшие несколько лет. Например, я хочу знать, что Правительство намерено делать в 2005 году. Сейчас мы имеем перспективу стабильного развития страны на предстоящие шесть лет. Я исхожу из того, что на следующих президентских выборах, до которых осталось два года, Владимир Путин будет переизбран. Следовательно, на этот срок можно уверенно планировать определенные действия компании. Вполне возможно, что этот период продлится дольше, чем до 2006 года.

Значит, Вы не видите альтернативы Путину на ближайшие 6 лет?

Не вижу, да и не ищу.

Наш фирменный вопрос: Ваша любимая притча, анекдот, поговорка.

Если хочешь помочь, не мешай. Это кстати, в значительной мере относится к действиям Правительства. Теперь, оказавшись на работе в частной компании и глядя на Правительство немножко с другой стороны, я считаю, что это был бы очень хороший совет.

Незадолго до смерти лауреат Нобелевской премии, академик Прохоров дал интервью журналу "Экономические стратегии". На аналогичный вопрос он ответил очень похоже: "Если можешь кому-то помочь, помоги".

Думаю, мы имеем в виду одно и то же.