Таджикистан в ожидании инвестиций

Китай рассматривается странами Центральной Азии как мировая держава, способная уравновесить влияние на них со стороны России и США и в случае необходимости демпфировать возможное политическое давление с их стороны

Таджикистан в ожидании инвестиций
Рашид Абдулло
"Экономические стратегии – Центральная Азия", №5-2007, стр. 62-71

Рашид Г. Абдулло — независимый аналитик-политолог (Таджикистан).

1. Китай – одна из трех мировых держав, оказывающих значительное влияние на развитие стран Центральной Азии. И если Россия является для независимых государств региона традиционным партнером, то новейшая история отношений стран региона с Китаем и США началась в последние два-три год горбачевской перестройки. После же обретения ими независимости эти отношения поднялись на качественно новый уровень. Их особенностью является то, что для Китая установление отношений с центрально-азиатскими странами было все же восстановлением давних многовековых политических, экономических, культурных и иных отношений, которые стали постепенно сокращаться после завоевания региона царской Россией во второй половине XIX в. и практически полностью прекратились с установлением советской власти.

Страны Центральной Азии и Китай в равной мере заинтересованы в развитии двусторонних отношений. В данный момент Китай рассматривается странами Центральной Азии как мировая держава, способная уравновесить влияние двух других мировых держав и в случае необходимости демпфировать возможное политическое давление с их стороны. Китай уже продемонстрировал, что может быть надежным политическим союзником. После событий в Андижане правительство Узбекистана подверглось мощному давлению со стороны США и ЕС, требовавших проведения немедленного международного расследования происшедшей трагедии. Пекин однозначно поддержал жесткую позицию руководства Узбекистана в отношении как самих событий, так и требований западных стран.

КНР также рассматривается государствами Центральной Азии как надежный союзник в борьбе с теми внутренними или региональными силами (вне зависимости от того, придерживаются ли они исламских, либерально-демократических или каких-либо иных взглядов), которые могут рассматриваться не только руководством этих стран, но и Китаем как деструктивные.

Наконец, КНР – это источник инвестиций в реальную экономику и потребитель нефтегазовых ресурсов стран Центральной Азии. Первое особенно важно для Таджикистана и Кыргызстана, не обладающих запасами углеводородного сырья. В то же время Казахстану и Туркменистану сотрудничество с Китаем необходимо для диверсификации рынков потребления нефтегазовых ресурсов. Китайское участие в экономическом развитии Казахстана через разработку нефтегазовых ресурсов, прокладку трубопроводов для их транспортировки в КНР позволяет уравновесить западное присутствие в нефтегазовой сфере национальной экономики, сократить зависимость республики от российских трубопроводов и соответственно усилить позиции казахстанского руководства в диалоге как с Западом, так и с Россией.

В последние годы существования СССР и в начальный период независимости стран Центральной Азии Китай, как это следовало из его конкретных действий, рассматривал страны региона не столько как новый рынок сбыта товаров, сколько в качестве своеобразных "доноров", способных дать импульс развитию его западных районов. Последние, чем дальше, тем больше, становились источником товарных потоков в Центральную Азию. Ведь именно таким образом – за счет торговли с Россией, привлечения на свои рынки российских финансовых и нефинансовых ресурсов – руководство Китая сумело придать мощный импульс развитию провинций, граничащих с российскими областями.

После распада СССР Правительство КНР в кратчайшие сроки признало независимость государств Центральной Азии, установило с ними дипломатические отношения и открыло посольства во всех столицах региона. Однако оно не спешило развивать экономические отношения с этими странами в той форме и в тех объемах, которые были желательны для центрально-азиатских государств. Так, для Таджикистана во все годы независимости чрезвычайно важным было привлечение крупных инвестиций в его весьма затратные стратегические гидроэнергетические проекты. Как представляется, в 1990е годы в Пекине предпочитали не торопить события, полагая, что подобная неспешность в большей степени отвечает национальным интересам Китая.

Интересы же страны заключались в том, чтобы в максимальной степени обеспечить собственную экономическую безопасность. Растущей китайской экономике нужны были как рынки сбыта товаров, так и новые надежные источники сырьевых (цветные металлы и пр.) и энергетических (нефть, газ, электроэнергия) ресурсов, которыми располагают страны ЦА. Нет ничего удивительного в том, что сразу же после обретения независимости странами Центральной Азии Китай стал проявлять повышенную заинтересованность не только и не столько в продвижении своих товаров и услуг на рынки региона (с этим успешно справлялась в те годы армия "челноков " и постепенно формировавшаяся страта профессиональных коммерсантов), сколько в изучении возможностей разработки и реализации проектов импорта сырья и энергетических ресурсов. Совершенно естественно, что в центре интересов Китая оказывались прежде всего страны с богатыми ресурсами углеводородов. Таджикистан, с этой точки зрения, вряд ли представлял для него сколько-нибудь существенный интерес.

Решению упомянутых задач как нельзя лучше способствовало и продолжает способствовать сотрудничество в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Так, например, Правительство КНР активно использует возможности, предоставляемые ШОС, для проведения в Китае разного рода обучающих семинаров и тренингов для сотрудников различных министерств стран – участниц ШОС. На этих семинарах их знакомят с китайским опытом создания свободных экономических зон, привлечения в Китай внешних инвестиций, а также с процедурами, способствующими привлечению китайских инвестиций; они осваивают опыт организации и функционирования технопарков и т. д.

Ставшее реальностью после событий 11 сентября 2001 г. солидное военно-политическое присутствие США в Центральной Азии, создание военных баз США и их западных союзников в непосредственной близости от западных границ КНР резко актуализировали для нее проблему обеспечения военно-политической безопасности. Пекин был вынужден отойти от политики неспешного созерцания и резко активизировать свои отношения со странами Центральной Азии как на основе двусторонних отношений, так и в рамках ШОС, сделать их более разносторонними. Китай заинтересован в упрочении своего разнообразного присутствия и влияния в Центрально-Азиатском регионе, в поддержании нормальных отношений со странами региона и для того, чтобы обеспечить их как минимум нейтральное отношение к актуальной и больной для него проблеме "сепаратизма" западных районов.

Очевидно, что китайские власти опасаются возможного влияния самого факта расширения военно-политического присутствия США в регионе на характер отношения государств региона к этой проблеме. Речь, в частности, идет о стремлении уйгуров к самоопределению. Уйгуры проживают почти во всех странах Центральной Азии, поэтому Китай не может допустить поддержки уйгурского движения центрально-азиатскими странами. Все эти и многие другие задачи Китай стремится решить и через развитие двусторонних отношений, и посредством активизации деятельности ШОС.

Заинтересованность Китая в развитии и диверсификации отношений со странами Центральной Азии еще более возросла после того, как в странах СНГ стали "обкатываться" технологии "цветных революций". Если Грузия, в которой "розовая революция" привела к резкому укреплению позиций США и НАТО, находится достаточно далеко, то этого нельзя сказать о Кыргызстане, где на протяжении всего 2004 г. оппозиция, активно поддерживаемая Западом, наращивала усилия по отстранению от власти президента А. Акаева. "Тюльпановая революция" в этой стране вызвала большую озабоченность Пекина, которая многократно возросла после событий в Андижане. В обоих случаях китайцы явно усмотрели "американскую руку". Данное обстоятельство, наложившись на укрепление военно-политических позиций США и их западных союзников в регионе, еще более усилило озабоченность Китая.

После бурных событий весны 2005 г. китайские власти сочли полезным интенсифицировать поддержку действий правительств центрально-азиатских республик, направленным на обеспечение социально-экономической стабильности как залога политической стабильности в этих странах. Они исходили из простого расчета: политическая стабильность на территориях, расположенных к западу от китайских границ, позволит обеспечить политическую стабильность, а следовательно, и безопасность западных регионов КНР. Пекин активно включился в процесс решения центрально-азиатскими государствами их многочисленных проблем как на двусторонней основе, так и в рамках ШОС.

2. Так уж случилось, что именно после событий весны 2005 г. в Бишкеке и Андижане таджикско-китайские отношения вышли на качественно новый этап. Для Таджикистана всегда было желательным как можно более тесное сотрудничество с Китаем. Важность этого сотрудничества для республики определялась двумя моментами. Во-первых, Китай в состоянии уравновесить влияние России и США в регионе и в республике. К тому же поведение Китая после андижанских событий 2005 г. даже сомневавшихся в необходимости развития сотрудничества с Большим восточным соседом утвердило во мнении, что он может быть надежным политическим союзником стран региона. Во-вторых, после событий в Андижане Китай настроен выделять центрально-азиатским странам значительные средства для реализации их экономических проектов. Руководство Таджикистана ввиду отсутствия внимания к республике со стороны солидных российских или западных инвесторов приняло решение воспользоваться появившейся возможностью и привлечь китайские инвестиции в свои проекты в сфере энергетики и транспортных коммуникаций.

21 июля 2005 г. можно с полным основанием назвать поворотным пунктом в развитии экономических отношений Таджикистана с КНР. В этот день президент Таджикистана Эмомали Рахмон (тогда еще Э.Ш. Рахмонов) принял первого заместителя премьер-министра КНР У И. В ходе состоявшейся беседы стороны помимо всего прочего обсудили возможности сотрудничества двух стран в реализации ряда стратегических для Таджикистана инвестиционных проектов.

В частности, президент Таджикистана выразил заинтересованность в участии китайской стороны в реконструкции и модернизации шоссе Душанбе-Хучанд-Чанак, связывающего столицу республики с северным участком таджикско-узбекской границы, в строительстве многокилометрового тоннеля под Шахристанским перевалом, возведении каскада различных по типу и мощности ГЭС, строительстве ЛЭП "Юг-Север". Переговоры положили начало совместным действиям по реализации предложения о выделении Правительством КНР льготного долгосрочного кредита в размере 900 млн долл. с целью оказания содействия странам Центральной Азии в их экономическом развитии.

Это предложение было сделано китайским лидером Ху Цузиньтао еще 17 июня 2004 г. на проходившем в Ташкенте саммите руководителей стран – участниц ШОС. В соответствии с предложением республикам Центральной Азии выделялась почти миллиардная сумма на финансирование экономических проектов, реализуемых в рамках ШОС на двусторонней или многосторонней основе. 19 февраля 2005 г. в ходе проходившей в Бишкеке встречи руководителей министерств и ведомств внешней торговли и внешнеэкономических связей стран – членов ШОС представитель КНР подробно изложил условия предоставления данного кредита. Он еще раз подчеркнул, что китайское правительство заинтересовано в использовании выделяемых средств для реализации двусторонних и многосторонних экономических проектов, так как именно реализация таких проектов в наибольшей степени способствует дальнейшему углублению экономического и торгового сотрудничества в рамках ШОС.

По разным причинам руководители стран региона не выразили тогда особого энтузиазма по поводу китайского предложения. Для Казахстана, обладающего собственными значительными финансовыми ресурсами, и Узбекистана, отношения которого с США в то время ничто не омрачало, китайское предложение, по всей видимости, не выглядело привлекательным. В Кыргызстане мощная антиакаевская оппозиция в той или иной форме развитием отношений с КНР. Естественно, что прессинг оппозиции не позволил тогдашнему руководству Кыргызстана проявить необходимую активность в данном вопросе. Единственной республикой в регионе, проявившей после недолгого раздумья интерес к китайскому предложению, стал Таджикистан. После уже упомянутой встречи президента Э. Рахмона и госпожи У И таджикская сторона приступила к подготовке своих проектов в соответствии с требуемыми критериями для последующего их представления китайским официальным лицам. 16 февраля 2006 г. делегация энергетиков Таджикистана направилась в КНР для проведения переговоров по энергетическим проектам.

27 марта 2006 г. в китайскую столицу отбыла представительная правительственная делегация во главе с вице-премьером А. Гуломовым для обсуждения с руководством China Exim Bank условий получения вышеупомянутого льготного кредита в 900 млн долл. В ходе визита на рассмотрение китайской стороны были переданы конкретные инвестиционные проекты в области энергетики, транспорта, телекоммуникаций.

11 апреля было объявлено, что в соответствии с достигнутым кредитным соглашением КНР намерена предоставить Таджикистану кредит в 269 млн долл. на реабилитацию шоссе Душанбе- Хучанд-Чанак (410 км) под 2% годовых. 19 апреля компании "Барки точик" ("Таджикэнерго ") и "Чайна Тебан Электрик Аппаратус Сток Ко (СTEAS)" подписали в Душанбе два контракта общей стоимостью 340 млн долл., предусматривающих строительство в республике ЛЭП500 "Юг-Север" протяженностью в 350 км (281 млн долл.) и ЛЭП220 "Лолазор- Оби Мазор" протяженностью 93 км (59 млн долл.).

14-15 июня 2006 г. президент Э. Рахмон находился с визитом в КНР, где принял участие в работе Шанхайского саммита ШОС. 14 июня он провел двустороннюю встречу с китайским лидером Ху Цзинтао и обсудил с ним широкий круг вопросов по развитию сотрудничества между двумя странами. По результатам переговоров было подписано Соглашение о реабилитации шоссе Душанбе-Хучанд-Чанак, включая строительство тоннеля "Шахристан". 11 июля был дан старт практической реализации проекта. 22 августа началось строительство тоннеля под Шахристанским перевалом протяженностью 5 км. Пик активности в таджикско-китайских отношениях пришелся на сентябрь. 14 сентября Э. Рахмон принял главу Китайского банка развития (КБР) Чен Юаня и обсудил с ним перспективы совместных действий Правительства РТ и КБР по укреплению и развитию энергетического и аграрного секторов экономики, легкой промышленности Таджикистана. В тот же день Национальный банк Таджикистана и КБР подписали соглашение о предоставлении китайским банком кредита республике в 10 млн долл. для аграрного сектора, а председатель НБТ М. Алимардонов и руководитель China Exim Bank Ли Ганг – соглашение об инвестировании своих средств в энергетику, транспорт и телекоммуникации РТ.

15 сентября в Душанбе состоялось третье заседание таджикско-китайской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Особое внимание было уделено модернизации Нурекской ГЭС, реконструкции Головной ГЭС, реабилитации Душанбинской ТЭЦ, строительству каскада малых ГЭС на Заравшане. Одновременно в Душанбе проходил форум предпринимателей двух стран. На нем было подчеркнуто, что КНР входит в пятерку основных торговых партнеров Таджикистана; к концу года товарооборот между ними возрастет на 45% по сравнению с предыдущим годом и превысит сумму в 200 млн долл. На следующий день, 16 сентября, президент Э. Рахмон и премьер-министр КНР Вэн Цзибяо приняли участие в официальной церемонии, ознаменовавшей начало строительства ЛЭП500 "Юг- Север".

20 октября Э. Рахмон и посол КНР в Таджикистане Ли Хуэйлай дали официальный старт реализации проекта строительства тоннеля Шар-Шар протяженностью 2,23 км и стоимостью 37 млн долл. 30 октября премьер А. Акилов обсудил с генеральным директором китайской корпорации "Синохайдро" Чен Фан Цисяном возможность строительства ГЭС на Заравшане.

15-21 января 2007 г. Президент РТ Э. Рахмон находился в КНР с первым в истории двусторонних отношений государственным визитом. Результаты переговоров с руководством КНР, другими официальными лицами, руководителями крупнейших китайских государственных и частных банков и предприятий, подписанные в ходе визита документы, особенно такие, как Соглашение о техническом и экономическом сотрудничестве, Соглашение о подписании строительства ГЭС на реке Заравшан, безусловно, будут способствовать дальнейшему развитию взаимовыгодного таджикско-китайского экономического сотрудничества. Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Таджикистаном и Китаем, подписанный главами двух государств, закладывает необходимую для этого политическую основу.

4 марта 2007 г. начался рабочий визит в Таджикистан делегации China Exim Bank во главе с его вице-президентом Ли Цзюнем. Цель визита – расширение двустороннего сотрудничества и содействие в реализации льготно го кредита, выделенного КНР Таджикистану летом 2006 г. на строительство ЛЭП "Лолазор- Хатлон" и ЛЭП "Юг-Север". 5 марта он был принят президентом Э. Рахмоном. Стороны выразили удовлетворение ходом модернизации автомобильной дороги Душанбе-Чанак, строительства ЛЭП500 "Юг-Север" и ЛЭП220 "Лолазор-Хатлон", финансирование которых осуществляет China Exim Bank, и продемонстрировали твердую волю к сотрудничеству в осуществлении новых проектов. Ли Цзюнь отметил, что China Exim Bank в рамках поддержки правительственных, межведомственных и коммерческих проектов и программ принял решение об инвестировании проекта строительства Заравшанской ГЭС мощностью 150 МВт и сооружения 9километровой ЛЭП от ГЭС до города Пенджикента вниз по течению реки.

Сметная стоимость проекта – 260 млн долл. На момент подготовки статьи китайская сторона передала таджикской стороне свое ТЭО строительства ГЭС. После того, как стороны окончательно одобрят проект, в течение не более 90 дней китайский подрядчик – компания "Синохайдро " – должен приступить к его реализации. 16 апреля на пресс-конференции в Душанбе начальник госпредприятия "Таджикские железные дороги" Амонулло Хукумов заявил, что его ведомству требуется 200 млн долл. на обновление железнодорожного парка, 110 млн долл. на электрификацию железнодорожных линий в северной Согдийской области республики и 70 млн долл. на строительство железнодорожной ветки Колхозоабад-Нижний Пяндж. Он подчеркнул, что, если правительство Таджикистана гарантирует возврат кредита, китайские компании готовы финансировать реализацию этих проектов. Однако на пути положительного решения вопроса о правительственных гарантиях в данный момент стоит ряд объективных трудностей. В частности, по словам А. Хукумова, "…этот вопрос требуется согласовать с МВФ, перед которым у Таджикистана есть свои обязательства". Ввиду того, что и таджикская, и китайская стороны заинтересованы в реализации названных проектов, необходимое решение в той или иной форме будет найдено. Хотя сегодня в таджикско-китайских отношениях доминирует экономическая составляющая, руководство КНР делает все возможное для развития двусторонних связей в других сферах. Так, например, расширяется сотрудничество двух стран в военной области. В республику поставляются произведенное в КНР обмундирование, средства связи, некоторые виды вооружения и военного оборудования. Граждане Таджикистана приглашаются на учебу в военные учебные заведения КНР.

23 августа 2005 г. министр обороны Таджикистана генерал-полковник Шерали Хайруллоев, находясь в КНР в качестве наблюдателя за ходом совместных китайско-российских учений, встретился со своим китайским коллегой Цзяо Гангчуаном и обсудил с ним вопросы дальнейшего развития двустороннего сотрудничества, в частности оказания китайской стороной разнообразной помощи Министерству обороны Республики Таджикистан. 13 сентября того же года впервые в истории двусторонних отношений с официальным визитом в Таджикистан прибыла делегация Министерства обороны КНР во главе с генералом Цзяо Гангчуаном. По заявлению руководителя оборонного ведомства КНР, целью визита являлось обсуждение путей дальнейшего развития китайско-таджикского военного сотрудничества. В ходе визита было достигнуто соглашение об увеличении масштабов военно-технической помощи Таджикистану со стороны КНР. Имели место и взаимные визиты военных чинов рангом пониже.

В 2006 г. таджикско-китайское военное сотрудничество поднялось на новую ступень. 24 апреля министр обороны Таджикистана генерал-полковник Ш. Хайруллоев отбыл в КНР для участия в работе заседания Совета министров обороны стран – участниц ШОС, которое состоялось 26 апреля в Пекине. В ходе переговоров со своим китайским коллегой он обсудил вопросы двустороннего сотрудничества. В частности, вопрос о проведении на территории Таджикистана совместных таджикско-китайских военных учений в рамках Шанхайской конвенции по борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом и Плана военного и военно-технического сотрудничества двух стран на 2006 г. 25 июля Сафарали Сайфуллоев, первый заместитель председателя Госкомитета по охране государственных границ Таджики стана, провел в Душанбе переговоры с заместителем руководителя Управления ВВС НОАК генерал-майором Лю Хайняном. Переговоры касались вопросов оказания технической помощи таджикским погранвойскам и обучения в Китае таджикских пограничников.

11 сентября в Кулябский аэропорт стали прибывать военно КНР с китайскими военнослужащими и их вооружением для участия в первых в истории взаимоотношений двух стран совместных военных учениях "Взаимодействие2006 ". Учения начались 21 сентября на юге страны, на полигоне Мумирак. Успешно развивается и сотрудничество двух стран в информационной сфере. Одним из его конкретных проявлений является информационно-техническая поддержка Китаем таджикских государственных и частных информационных агентств. Так, государственное информационное агентство Китая "Синьхуа", установившее свои принимающие устройства в Таджикистане, стало одним из основных источников оперативной информации для информационных агентств республики. Попутным результатом развития сотрудничества с Китаем в информационной сфере явилось разрешение, пока частичное, такой важной для таджикских информационных агентств проблемы, как диверсификация источников информации.

3. Общественность Таджикистана, как, впрочем, и других стран Центральной Азии, неоднозначно относится к столь быстрому развитию отношений с Китаем. Одних очень беспокоит становящаяся все более очевидной зависимость социальной стабильности от значительных по объему китайских инвестиций в экономические проекты, других – ее зависимость от уровня и характера отношений с восточным соседом.

Игнорировать эти опасения не приходится. До сих пор уровень бедности в государствах региона остается значительным. В Таджикистане, например, по данным Министерства экономического развития и торговли республики, сегодня на черте или за чертой бедности находится около 54% населения (по данным Всемирного банка – 64%). Одним из наиболее важных источников существования для этих людей, как и для малоимущих в других государствах Центральной Азии, являются дешевые китайские товары. Торговля с Китаем обеспечивает существование многих тысяч, если не десятков тысяч, торговцев, курсирующих между странами региона и Китаем, и, может быть, сотен тысяч людей, занимающихся их реализацией по всей Центральной Азии. Замечено, что, когда Китай в силу каких-то обстоятельств, например в связи с праздниками, на несколько дней закрывает свои границы, замедляются торговые потоки – и тут же происходят подвижки в курсах валют.

15 марта 2007 г. "Радио Озоди" (таджикская служба Радио "Свобода") передало репортаж об отрицательных последствиях демаркации таджикско-китайской границы по двустороннему договору от 2001 г. для жителей селения Рангуль Мургабского района Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана. Селяне выразили местным властям недовольство тем, что из-за демаркации новой границы с КНР они лишаются 70% пастбищ на землях, которые переходят к Китаю. В связи с этим следует подчеркнуть, что Таджикистан еще "легко отделался ", решая пограничную проблему с Китаем. Ведь в самом начале переговорного процесса речь шла о китайских претензиях на почти 30 тыс. км2 нынешней территории Таджикистана. В конечном итоге Таджикистан согласился уступить КНР около 900 км2 спорных участков приграничья. Необходимо отметить, что действия руководства Таджикистана носили исключительно политический характер. Они позволили сохранить за республикой абсолютно большую часть спорных территорий, урегулировать пограничную проблему с державой, которой сегодня уступают гораздо более могущественные страны, чем Таджикистан, например Россия. Урегулирование пограничной проблемы положительно сказалось на возможностях Таджикистана добиться всего лишь за год китайских инвестиций в стратегические для республики проекты на общую сумму почти 1 млрд долл. Все названные проекты, за исключением Заравшанской ГЭС, уже находятся на стадии реализации.

Обеспокоенность быстрым развитием отношений между странами Центральной Азии и КНР высказывается не только в регионе. Ряд государств СНГ усматривает в расширяющемся вовлечении КНР в дела Центральной Азии некую угрозу своим национальным интересам. Подобные опасения обусловлены в первую очередь влиянием политического и психологического наследия советского прошлого. Очевидно, что со временем это наследие и его влияние постепенно сойдут на нет. Сегодня (особенно после событий в Кыргызстане и Андижане) Таджикистан строит свои отношения с внешним миром, в первую очередь с большими державами, на принципах, с одной стороны, многовекторности, а с другой – разумной достаточности. Именно такие отношения в наибольшей степени отвечают его национальным интересам.

Что касается опасений по поводу того, что Китай за последние год-два сумел стать одним из самых крупных, если не самым крупным инвестором в экономику Таджикистана, то здесь необходимо указать на следующие обстоятельства. Для Таджикистана, как и для других стран Центральной Азии, очень важно то, что политика руководства КНР в вопросах развития отношений со странами региона отличается предсказуемостью, преемственностью и полным отсутствием внезапных и нелогичных колебаний, необоснованной поспешности.

Для китайского руководства характерно тщательное, до мельчайших подробностей, изучение любого вопроса. Естественно, на это требуется время. Но как только в Пекине принимается решение, фактически тут же следуют действия, направленные на его практическую реализацию. Достаточно напомнить, что 14 июня 2006 г. в Шанхае главы Таджикистана и КНР достигли окончательного соглашения по проекту модернизации шоссе Душанбе-Хучанд-Чанак, а уже 11 июля того же года был дан официальный старт строительным и ремонтным работам.

Для Таджикистана и других стран региона важно и то, что Китай готов предоставлять долгосрочные кредиты на весьма льготных условиях, не обременяя предоставление этих кредитов выдвижением нереалистичных политических условий. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подобный подход позволяет Китаю выходить победителем в остром соперничестве с другими большими державами. Темпы развития сотрудничества стран Центральной Азии с КНР свидетельствуют: те государства, которые хотят восстановить, сохранить или еще более упрочить свои позиции в регионе, должны реалистично подходить к странам региона и их проблемам, повышая тем самым свою конкурентоспособность.

Достаточно высокий уровень зависимости социально-экономической стабильности в Таджикистане и других странах Центральной Азии от поддержания нормальных отношений с Китаем делает их позиции во взаимоотношениях с восточным соседом потенциально уязвимыми. Именно поэтому, развивая двусторонние отношения с Китаем и состоя вместе с ним в ШОС, они оставляют открытыми двери для экономического, политического и военного сотрудничества с Россией, США, странами Западной Европы, Среднего и Ближнего Востока.

По мере расширения сотрудничества Таджикистана, других центрально-азиатских стран с КНР как в самом регионе, так и за его пределами различные политические силы, недовольные укреплением позиций этой страны в Центральной Азии, без сомнения будут предпринимать попытки использовать проблемы или определенные трудности в отношениях между КНР и ее центрально-азиатскими партнерами в собственных политических целях и интересах. Именно поэтому странам региона чрезвычайно важно поддерживать отношения с Китаем и другими влиятельными силами в мире таким образом, чтобы они взаимно уравновешивали друг друга, чтобы ни одна из внешних сил не становилась более влиятельной, чем другие, в Центральной Азии и в каждой отдельной стране региона.