Стиль губернатора Гужвина

 

Анатолий Гужвин
Стиль губернатора Гужвина
“Экономические стратегии”, 2000, №3, стр. 06-12

Анатолий Петрович Гужвин, губернатор Астраханской области – руководитель со стажем и с характером, профессионал, отлично знающий свой весьма сложный, приграничный регион, его специфику и проблемы, интересный человек с выраженной индивидуальностью. Под его руководством область совершила подлинный прорыв в своем развитии: прирост промышленного производства по итогам 1999 года составил 18%, были ускорены процессы реформирования предприятий путем их реструктуризации. Наметились позитивные тенденции в сельском хозяйстве, астраханскими судостроителями были завершены и сданы заказчикам крупные объекты, активно осуществлялась программа газификации области, велось жилищное строительство, в числе первых регионов ликвидировали отставание по выплатам пенсий, также нет отставания по выплате заработной платы. Администрация области совместно с находящимися на территории региона федеральными органами государственной власти в условиях обострения обстановки на Северном Кавказе многое сделала для сохранения этноконфессионального мира и взаимопонимания в регионе, межнационального согласия и укрепления безопасности границ.

Наблюдатели связывают успехи области во многом с личностью губернатора, его способностью профессионально мобилизовать свою команду на реализацию программных задач развития области, верно выбирать стратегические приоритеты. Журнал “ЭС” счел взгляды и опыт А.П. Гужвина весьма важными для представителей не только региональных, но и федеральных властных элит.

Анатолий Петрович, в настоящее время вновь приобрела актуальность дискуссия относительно принципов взаимоотношений федеральной власти с регионами. Не могли бы Вы в связи с этим высказать свое отношение к возможным подходам к укреплению российской государственности?

Устойчивым, развивающимся может быть лишь то государственное образование, которое обеспечивает своим гражданам достойный уровень и качество жизни. Собственно, цель управления демократическим сообществом именно в этом и заключена – в обеспечении достойной жизни своих граждан. Это заставляет руководителей, в том числе региональных, всегда находиться в поиске оптимальных путей управления, организации функционирования доверенного ему государственного механизма. Разумеется, анализ конкретного опыта работы, ситуаций, с которыми сталкивается региональный руководитель буквально каждый день, способствует выработке собственного взгляда на перспективы российской государственности, а также системы аргументации этой позиции.

В современной России трансформация унитарного государственного устройства в федеративное – объективная, детерминированная ходом исторического процесса реальность. Реальность эта обусловлена фактором, аксиоматичность которого вряд ли вызовет сегодня серьезные возражения: основным источником повышения благосостояния народа является творческая инициатива людей, определяющая, при прочих равных условиях, эффективность того или иного демократически управляемого сообщества. А для проявления и реализации творческой инициативы граждан необходимы соответствующие условия, стимулирующие эффективность “прямой” и “обратной” связи между избираемыми управленцами и их избирателями.

Основная институциональная роль государственной власти в обеспечении благосостояния людей может быть сведена к трем основным функциям. Первая – обеспечение прав и свобод граждан путем выработки необходимого законодательства. Вторая – создание оптимальной социально-экономической инфраструктуры. Третья – обеспечение безопасности граждан в широком смысле слова: защиты от преступных посягательств на жизнь и имущество; безопасности границ; экологической безопасности и так далее. В таком гигантском государстве как Россия полноценное осуществление данных функций (имеется в виду управление при помощи традиционных для России, привычных для руководителей со времен СССР командно-административных управленческих ресурсов) в необходимом объеме из единого управляющего центра существенно затруднено – этот вывод неизбежно следует из исторического опыта Российской империи и СССР.

Здесь мне хотелось бы сделать одну оговорку: под управлением из единого центра мы часто по привычке подразумеваем прямое директивное управление конкретными объектами – руководителями более низкого ранга, хозяйствующими субъектами. Между тем, такая форма управления изжила себя, на мой взгляд, она не позволяет государству и обществу выйти на постиндустриальный уровень развития. Современные формы государственного управления нацелены на принципиально иной объект управления – социальные и экономические институты. Если ранее мы привыкли управлять физическими объектами, то теперь объектами государственного управления преимущественно становятся объекты нематериальные, но оттого не менее реальные. Проще говоря, если государственная власть ранее управляла людьми и предприятиями, то теперь она должна все в большей мере управлять условиями жизни граждан и хозяйствующих субъектов, оптимизируя эти условия для соблюдения интересов граждан и хозяйствующих субъектов.
Отмечу, что из принципиально новой роли государственного управления вытекает коренное изменение управленческих стереотипов, устоявшихся не только в системе государственного управления, но и в массовом сознании россиян.

Это далеко не единственная особенность становления государственного управления в России. Фактически мы должны заново создать принципиально новый механизм в гигантском государстве, в котором фактически каждый регион имеет свои особенности, требующие “индивидуальных” подходов. Возникновение дилеммы, сколько именно государственной власти необходимо передать на места, неизбежно.

Но существует традиционно настороженное отношение к передаче властных полномочий от центральных институтов власти в регионы…

“Не много ли воли будет у местного начальника”? Беспокойство в данном вопросе о перспективах единства и управляемости государственными процессами объяснимо. Существует достаточно аргументированное мнение об ограничении функций государственной власти в регионах. Но есть и принципиально другой подход: встраивать государственные функции региональных властей в общую систему федерального управления. На практике, как мне кажется, это должно означать, что вместе с определенными правами передается и соответствующая ответственность перед центром. Тогда, если критически, с институциональных позиций, рассмотреть происходящие сегодня в России процессы, то нетрудно убедиться в следующем: в России вполне логично выстраивается единая система власти – и законодательной, и исполнительной.

В чем Вы видите отличия данной системы от традиционной для России иерархической конструкции управления?

Основное отличие в том, что с увеличением степени свободы у региональных институтов неизбежно должна расти и ответственность за свои решения и действия. Недопустимы попытки “перевода стрелок” – перекладывания ответственности за свои действия на федеральные власти. Разумеется, процесс выстраивания единой системы власти в России нуждается в уточнении, кое-где и в существенной корректировке. Федеральная власть должна иметь достаточно эффективные инструменты контроля за деятельностью институтов государственной власти субъектов федерации – в этом залог целостности Российского государства и соблюдения интересов его граждан. На мой взгляд, передавая полномочия субъектам федерации, центральная власть вовсе не утрачивает собственные ресурсы власти, а, напротив, получает в свое распоряжение еще и ресурсы власти субъектов федерации, которые невозможно мобилизовать иным способом, кроме как предоставлением субъекту федерации права проявления большей инициативы в целом ряде сфер жизнедеятельности территории, ранее считавшихся безусловной прерогативой центральной власти.

Но вряд ли Вы будете спорить, что одновременно значительно увеличивается ресурс власти и у регионального управления, что во многих случаях позволяет сформировать замкнутые подсистемы управления, например, государственной собственностью, антимонопольными процессами, занятостью?

Если “обратные связи” регион-центр будут соответствующим образом оформлены, то эффективность всей системы управления безусловно повысится. Передавая полномочия на места, федеральная власть получает в свое распоряжение определенные ресурсы власти субъектов федерации. Наглядно этот процесс можно проследить на примере Астраханской области, которая относится к приграничным регионам России.

Ресурсы власти могут быть материальными (включая природные), финансовыми, структурными, информационными, статусными, правовыми и так далее. Поиск, распознавание и мобилизация ресурсов власти – реально едва ли не самая трудная задача региональных властей. На вопрос, какие ресурсы являются наиболее эффективными, ответить однозначно трудно. Эффективность применения того или иного ресурса зависит от конкретной ситуации. На мой взгляд, информационные и структурные ресурсы чаще играют решающую роль, чем даже финансовые: денег всегда не хватает, а владение информацией и наличие профессионально подготовленной и сплоченной команды позволяет перекрыть нехватку чисто материальных средств. По своему опыту могу утверждать: близость к людям – важнейший ресурс власти регионального руководителя, который может перевесить все другие вместе взятые.

Обратимся все-таки к примеру Астраханской области. Нередко устоявшиеся стереотипы не позволяют распознать реально имеющийся ресурс. Более того, он воспринимается как некая помеха или даже источник лишних расходов. Для приграничных территорий такая ошибка может быть допущена в отношении воинских контингентов, размещаемых в приграничной зоне. На первый взгляд, размещение воинских контингентов – это только лишняя нагрузка на территорию: здесь и использование пахотных земель под военные объекты, и неизбежная нагрузка на местные бюджеты, и транспортные проблемы и так далее. Конечно, это справедливо. Но посмотрим на проблему с другой стороны. На территории приграничного края, области появляются несколько десятков тысяч дополнительного населения, потребляющего товары и услуги местных производителей. Дети военных ходят в местные детские сады и школы. Для обустройства воинских частей и соединений направляются значительные материальные ресурсы, которые – при надлежащем качестве работ – могут осваиваться местными строительными организациями. Далее: офицеры российских Вооруженных Сил, отслужив положенный срок, уходят в запас в сравнительно молодом возрасте, в расцвете сил и уже имея большой практический опыт. Это интеллектуальная элита нации – лучшие инженеры, судоводители, администраторы. Большинство из них остается жить там, где завершили службу. Вовлекая их в народное хозяйство, область получает практически готовых высококлассных специалистов.

Таким образом, присутствие воинских контингентов на территории области не только обеспечивает мир в регионах, но и приносит дополнительные рабочие места в сфере торговли и услуг, строительства и так далее. Область получает приток людских ресурсов, получает высококвалифицированных специалистов для народного хозяйства. Именно эта “сторона медали” и побуждает власти Астраханской области содействовать воинским контингентам, размещенным и вновь прибывающим на территорию области, например Краснознаменной Каспийской флотилии, передислоцированной из Баку в 1992 году. А ведь кроме Каспийской флотилии в Астраханской области размещены космодром Капустин яр, Государственный летный испытательный центр, а также другие полигоны и учебные центры. Приведенный пример весьма показателен: речь ведь вовсе не идет о том, что региональная власть начинает командовать войсками – это было бы абсурдно. Региональная власть в данном случае создает условия для более эффективного выполнения военными своих обязанностей, принимая на себя часть бремени федеральной власти и, одновременно, получая вполне ощутимую выгоду для хозяйства региона в более долгосрочной перспективе. Это только один пример. Можно было бы привести десятки примеров результативного и взаимовыгодного сотрудничества федеральных и региональных властей, существующих в самых разных сферах – от управления собственностью до международных отношений.

Международные и внешнеэкономические связи субъекта федерации, особенно приграничного, – весьма насыщенная и драматичная сфера взаимодействия центральной власти с регионами. Как, на Ваш взгляд, в этой сфере проявляется взаимная выгода делегирования полномочий субъектам федерации?

Конституция России определила международные и внешнеэкономические связи субъектов федерации как предмет совместного ведения РФ и субъекта РФ. Приграничный регион всегда отличается от внутренних территорий государства. Приграничные регионы традиционно называются форпостами. Попытаемся проанализировать это понятие. Традиционно оно воспринимается как характеристика военного или, по меньшей мере, военизированного поселения на границе. А государственная граница считается барьером, который отгораживает одну страну от другой. Одновременно границы не только и не столько разъединяют людей и государства, сколько связывают. Форпост – это не только пограничная крепость, тем более, в нынешних условиях, тем более, на Каспии. Это также средство, при помощи которого государство осуществляет свои экономические интересы в сопредельных государствах и удовлетворяет интересы своих соседей, это инструмент взаимовыгодного сотрудничества, широкие ворота в наш общий дом, через которые в нашу страну идет не только поток товаров, но и мощное влияние соседних культур. Я предложил бы понимание форпоста как связующего звена между сопредельными государствами.
Приграничный субъект федерации может осуществлять функции проводника интересов государства, поддерживать хотя бы минимальный уровень межгосударственных связей даже тогда, когда между сопредельными государствами существует множество неурегулированных вопросов и, вдобавок, переговорный процесс испытывает серьезные затруднения. У соседей традиционно находятся общие интересы – торговля, в первую очередь. Нередко люди, живущие в разных государствах в приграничных районах имеют родственные связи друг с другом. Другими словами, стимулов ко все более интенсивным контактам всегда немало.

У Астраханской области складываются весьма тесные связи с прибрежными регионами прикаспийских государств. Астрахань является крупнейшим на Каспии транспортным узлом, центром судостроения и судоремонта. Не одну сотню лет Астрахань была торговым центром Прикаспия, сейчас этот статус возвращается. Через Астрахань проходят торговые пути из Европы в Иран, Центральную Азию и далее – в Индию, Юго-Восточную Азию. Естественно, что расположенный в таком бойком месте регион становится не только торговым, но и культурным центром. Не случайно в Астрахани со времен Хазарского Каганата установилась крайняя веротерпимость и этническая толерантность. Никакие попытки раскачать этническую или конфессиональную стабильность в области – а таких попыток предпринималось немало – не имели значимого эффекта. Напротив, Астраханская область становится все более притягательной для соседей как торговый и промышленный центр.

На астраханских верфях строятся плавучие буровые для Казахстана, обсуждаются вопросы размещения на них заказов Ирана, Азербайджана, Туркмении. Паромная переправа Астрахань-Энзели (с заходом в Туркменбаши) требует ввода в эксплуатацию еще одного парома. Торговые связи подпитываются культурными, спортивными, научными, образовательными, которые, в свою очередь, часто являются подготовкой к ним. Например, обмен культурными или научными делегациями способствует развитию экономических отношений. Астраханский технический университет стал одним из инициаторов создания Ассоциации университетов прикаспийских государств, в 2000 году планируется проведение в Астрахани игр студенческой Универсиады.

В продолжение разговора о международных отношениях: проблема Каспия вообще весьма болезненна, является сосредоточением многих нерешенных вопросов, противоречий, взаимных претензий. Не могли бы Вы изложить Ваше видение геополитической перспективы? Например, насколько возможно преодолеть позицию Азербайджана?

Как я уже говорил, Каспий для всех прикаспийских государств – приграничная и в данном случае конфликтная территория. Положение усугубляется тем, что в течение нескольких лет эта проблема практически не решалась. Моя позиция такова: если есть хоть один шанс из тысячи решить проблему путем взвешенных, взаимовыгодных переговоров, этот шанс следует использовать. Прежде всего, уже сейчас необходимо проводить упорную работу по восстановлению взаимопонимания между всеми прикаспийскими государствами. Наиболее адекватным сложившейся ситуации я считаю создание наднациональных структур, наднациональных нормативных и законодательных актов, которые, учитывая интересы каждого государства, способствовали бы взаимовыгодному использованию всего богатства биоресурсов, транспортных возможностей с учетом экологического и природного потенциала этого региона. Во всяком случае, Россия не должна допустить, чтобы Каспий был разделен на национальные секторы. Например, Северный Каспий – заповедная зона. Его территория принадлежит и Казахстану, и России. Здесь трудно провести границу, не нарушая естественного единства. Принцип определения этой границы по равноотстоящей точке не подходит: ее положение может меняться в зависимости от колебаний уровня поверхности моря. Те острова, от которых сегодня можно вести отсчет, завтра могут оказаться под водой. Так что, главное в переговорах – придерживаться реальности и здравого смысла, не увлекаясь сиюминутными политическими амбициями. Вряд ли здесь уместны спонтанные, необдуманные шаги. Ведь в результате может получиться, что достигнутое соглашение и принятое решение парадоксальным образом будут ущемлять интересы всех сторон.

В соответствии со спецификой нашего издания хотелось бы поинтересоваться Вашими взглядами на роль стратегии в управлении. Журнал “ЭС” рассматривает стратегический менеджмент как перевод управляемой системы в качественно новое состояние. Анализ Вашего опыта позволяет сделать вывод, что Вы, по сути, совершили перевод управляемой Вами системы в качественно иное состояние – надо признать, не без успеха. Назовите три-четыре фактора успеха, достигнутого Вами в Астраханской области.

Понимание этих факторов сложилось не вдруг, а имеет свою историю, начало которой я отнес бы к 1987 году, когда я был самым молодым в СССР председателем Исполкома. Уже тогда мы ощущали необходимость изменений. На собственном опыте было выстрадано понимание того, что догмы, преобладавшие в сложившейся системе управления, более неэффективны, придерживаться их впредь нельзя. Мы каждый день сталкивались с парадоксами и казусами административно-командного управления. Это состояние общества следовало изменить. Так что, первый фактор успеха – внутреннее понимание необходимости изменений и видение конкретной перспективы.

Второй фактор – верные кадровые приоритеты. С началом изменений я сделал ставку на молодежь – инициативную, с высоким уровнем профессиональной подготовки и новым, “рыночным” сознанием. Это придало мощный импульс изменениям в регионе, позволило создать динамичную, боевую команду управленцев. Сегодня в области на основных управленческих позициях находятся люди, которым около сорока. С одной стороны, это люди, за плечами у которых опыт семи лет реформ, с другой – вполне еще молодые, не утратившие энергию и вкус к изменениям, современно мыслящие кадры.

Но главное – это доскональное знание специфики, исторических традиций и экономики области, вера в своего товаропроизводителя. Мы создали программу, включающую 99 проектов по развитию экономики области, и она была утверждена Правительством РФ. Видимо, привлекло то, что в данной Федеральной программе мы обеспечивали и гарантии, и собственную ответственность, а не просили денег. Реализуя эту программу, мы перевооружили судостроение, сделали качественный рывок в развитии новых производств, провели реструктуризацию, создали новую эффективную инфраструктуру, создали условия для подъема пищевой и перерабатывающей промышленности. Сегодня доля частной или акционированной собственности в области составляет 92%. При этом нельзя сказать, что у нас были спокойные условия работы. Областное руководство не раз подвергалось критике, но мы последовательно осуществляли задуманное.

Вы упомянули о значении исторических традиций. Известно Ваше особое отношение к носителям традиций в России – династиям в бизнесе, в сельском хозяйстве, в производстве.

Действительно, Вы затронули очень интересную тему, которой еще двадцать-тридцать лет назад не уделялось достаточного внимания. Разрешалось говорить о династиях врачей, рабочих. Однако мне хотелось бы вспомнить о династиях, причастных к экономике, управлению в промышленности или торговле: они реально существовали, но, как правило, разрушались соответствующими насильственными решениями. Это стало настоящей потерей для нашей страны. Сегодня мы мировоззренчески выросли до осознания важности упомянутых мной династий, однако, судя по всему, не готовы организационно. Я не раз обращал внимание на проблему возрождения династий, на необходимость разработки и осуществления соответствующей системы действий (разовые мероприятия вряд ли дадут должный эффект). Но для осуществления конкретных шагов необходимы целенаправленные организационные действия. Сейчас я только хочу сказать, что бережное отношение к существующим династиям, к их возрождению само по себе может повлиять позитивно на ситуацию во многих проблемных ныне сферах – в сельском хозяйстве, в бизнесе. Ведь династии – это своя философия жизни, они способны создать эффективную культурную среду для осуществления управленческой деятельности, задать высокий стандарт деловых взаимоотношений, обеспечить профессиональную преемственность, стать хранителями того, что называют “секретами мастерства”. Например, у нас в Астраханской области известны династия хлопкоробов, приехавшая к нам из Туркменистана, династия овощеводов Кожевниковых в сельском хозяйстве. Я считаю династии основой основ в любой профессии или сфере деятельности. Руководители любого уровня должны их поддерживать – династии предпринимателей, управленцев, адвокатов, крестьянские, фермерские, рабочие династии. Во всяком случае, я такую цель перед собой поставил и по мере сил реализую.

А в чем отличие Вашего стиля управления от стиля управления других региональных руководителей – скажем, Аяцкова, Титова, Илюмжинова?

Вряд ли можно прибегнуть к подобному сравнению. У каждого регионального руководителя тот стиль, который соответствует его индивидуальности, характеру, мировоззрению и так далее. Об эффективности того или иного стиля руководства можно судить по результатам экономического, социального, культурного развития региона. Мой стиль сформирован в соответствии с убежденностью, что губернатор обязан создать команду профессионалов, отлично знающих свое дело, сплотить их своими действиями, определить для них верные приоритеты. Несмотря на простоту формулировки, это довольно сложный путь. Легче формировать команду по принципу лояльности: со мной или не со мной тот или иной человек. Тогда есть опасность, что на ключевых постах окажутся люди, способные создавать видимость преданности, служения, но одновременно некомпетентные. Поэтому мой принцип – команда профессионалов. Разумеется, руководитель обязан при этом создавать и развивать дух сотрудничества, единства.

Вам это удалось, как Вы думаете?

Удалось, конечно. Мне бы только хотелось добавить, что серьезный фактор объединения людей, создания высокопрофессиональной команды – собственный пример, собственная целеустремленность, преданность делу и конкретные результаты деятельности.