Стабильность и эволюция лучше, чем революция

Нет и не может быть универсальной формулы демократии, одинаково применимой ко всем временам, странам и народам. Каждый  народ сам выбирает путь демократического развития, своего рода «путь к Храму»

Аскар Акаев
Стабильность и эволюция – лучше, чем революция
"Экономические стратегии – Центральная Азия", №5-2007, стр. 06-11

Аскар Акаевич Акаев, известный государственный и политический деятель Республики Кыргызстан, в 1990-2005 гг. – президент страны, ученый, академик, автор более 150 научных работ, в интервью журналу "Экономические стратегии – Центральная Азия" – об универсальной формуле демократии, центрально-азиатском "эффекте домино" и политической фантастике.

Аскар Акаевич, как Вы оцениваете ход политических реформ в Центральной Азии и России? В чем, по Вашему мнению, причина медленной реализации дем­кратических реформ в странах Центральной Азии?

Ход политических реформ в странах Центральной Азии и России, особенно в России и Казахстане, оцениваю весьма положительно. Оставлю при этом в стороне вопрос об одном из центральноазиатских государств, примыкающих к Каспию. В разных странах политическое реформирование идет по-разному, испытывая влияние истории, национальных особенностей, внешних обстоятельств и других привходящих факторов. В целом же не хотел бы быть арбитром, тем более – судьей, в столь важной сфере, затрагивающей национальные судьбы стран региона. Давно уже убедился, что нельзя все страны стричь, как говорится, под одну гребенку.

Мое внимание больше привлекла вторая часть Вашего вопроса – о медленной реализации демократических реформ в регионе. Что значит медленно? По каким историческим меркам? Мне кажется, что демократическое реформирование в странах Центрально-Азиатского региона осуществляется стремительно. По причине спешки возникают определенные болезненные перекосы, приводящие в ряде случаев к политическим и социально-экономическим неурядицам. Точкой отсчета в наших условиях стал 1991 г., когда рухнула советская авторитарная система и центральноазиатские республики стали на суверенный путь развития. С тех пор прошло 16 лет. Наши страны сделали за этот период гигантский демократический рывок. Только слепой этого не видит.

Представление о том, что все у нас делается медленно, а порой и плохо, насаждается определенными силами на Западе, а нередко и нашими доморощенными демократами. Я посоветовал бы углубиться в историю становления демократии в тех странах, которые считаются в этой области лидерами. Многим из них потребовалась не одна сотня лет, чтобы выйти на нынешние рубежи, с высоты которых они поучают другие страны, насаждая порой свою линию не только методами убеждения, но и мечом. Вдумайтесь в историю США, где еще 40 лет назад царствовала расовая сегрегация. Кровью написана демократия во Франции и Англии. Через губительные катаклизмы, жертвой которых стал весь мир, прошли Германия и Япония. Нет ни одной страны, где демократический процесс развивался без трудностей и потрясений. После распада СССР в социально-экономической области переход от централизованной системы хозяйства к новому укладу экономической жизни совершался на основе "шоковой терапии". Сотни миллионов людей на собственной тяжком опыте убедились, к каким издержкам для народа это привело. Мне порой кажется, что к методу "шоковой терапии" нас подталкивают и в области развития демократии.

Исхожу из того, что каждому народу должно быть предоставлено право самостоятельно выбирать направление и ход демократического развития, разумеется, с учетом позитивного зарубежного опыта и при благожелательной помощи мирового сообщества. Избавь нас Всевышний, от чужеземного революционного опыта, неоправданной торопливости и шоковых испытаний!

Насколько демократия, которая в близком к идеальному варианте существует преимущественно в западных странах, применима к Центральной Азии, учитывая культуру и историю этого региона?

Не сомневаюсь в ее применимости, но лишь в широком историческом контексте. Речь в данном случае идет о базовых принципах демократии как системы народовластия. Наряду с ними существуют и специфические особенности, зависящие от конкретных условий, в которых происходит развитие демократии. Это обогащает демократический процесс, лучше сопрягает его с жизнью, с требованиями общества. Развитие демократии – это непрерывный процесс, в ходе которого происходит ее восхождение на более высокий уровень.

Линия на нивелирование демократического процесса, подгонка его под какие-то модели, пусть даже лучшего заокеанского типа, не отвечает интересам общественного развития. Из теории систем известно, что устойчивыми являются лишь социальные структуры, основанные на многообразии входящих в них составных элементов.

Над проблемами развития демократии я как ученый, государственный и политический деятель размышляю уже давно. Мои мысли на эту тему изложены в ряде книг. Главным выводом является тезис о том, что нет и не может быть универсальной формулы демократии, одинаково применимой ко всем временам, странам и народам. Каждый народ сам выбирает путь демократического развития, своего рода "путь к Храму". В российских общественно-политических кругах в последнее время закрепилось понятие "суверенная демократия". Мои взгляды близки к этой концепции. В своих размышлениях прихожу к выводу о том, что в ходе исторического развития, видимо, будет происходить конвергенция, последовательно приближающая нас к тому, что Вы называете "идеальным вариантом". Это вариант многообразия, но не нивелирования. У каждого народа, у каждой цивилизации есть непреходящие духовные, нравственные ценности, которые надо не только беречь, но и приумножать во имя сохранения в мире культурного многоцветия. Нельзя допускать в духовной жизни монополии ни Запада, ни Востока, ни отдельных частей Запада, ни отдельных частей Востока. Иначе духовное, культурное богатство малых стран бесследно сгорит в схватке мировых великанов за монопольное положение. В конечном счете я пришел к выводу о неизбежности развития в историческом плане процесса многосторонней демократической конвергенции, при которой в этой области будет происходить взаимное обогащение демократическими ценностями. Подчеркиваю – взаимное обогащение.

Страны Центральной Азии и Россия совсем недавно встали на путь развития демократии. Их многовековая культура на равных вошла в мировую духовную сокровищницу. Они вносят ныне весомый вклад в мировой демократический процесс. Этот вклад, в чем я уверен, будет вровень с их многовековым духовным и культурным наследием.
Хотя аналогии порой и рискованны, но все же в подтверждение высказанных мыслей попытаюсь прибегнуть к этому методу. Человек, прежде чем достичь гражданской зрелости, проходит через этапы детства, отрочества, юности и взросления. Порой даже у выдающихся общественных лидеров бывают в жизни непростые ситуации, своего рода взлеты и падения. Нечто схожее можно проследить и в социальных системах. С точки зрения развития демократии, центральноазиатские общественно-политические системы ныне находятся на границе между юностью и взрослением. Дайте время, не подталкивайте их силой, не заставляйте совершать поспешные шаги, ведущие к смуте и неурядицам.

Тогда мы намного быстрее получим на центральноазиатском пространстве зрелое гражданское общество. Тяга к идеалу всегда и для всех народов была стимулом прогресса, хотя в понятие "идеал" вкладывается разное содержание. Демократический идеал в этом плане понимается более единообразно. Тяга к нему будет со временем возрастать, в этом я уверен.

Как Вы оцениваете политические реформы в Казахстане? Предполагается, что широкие демократические реформы в Казахстане могут отразиться на других центральноазиатских странах, то есть сработает "эффект домино". Что Вы думаете по этому поводу?

Считаю Казахстан флагманом прогрессивных преобразований и демократических реформ в Центральной Азии. Во многом это определяется ролью лидера страны Нурсултана Назарбаева, который умело использует духовный и интеллектуальный потенциал страны, ее богатейшие минеральные ресурсы на пользу народа и общества. Что касается "эффекта домино", то возникает вопрос: что вкладывается в это понятие? Обычно считают, что крах одного из звеньев в неустойчивой системе приводит к краху всей системы. Но нынешний Казахстан не слабое, а сильное звено. Эта "костяшка" стоит прочно. Думаю, что Казахстан будет всемерно оберегать устойчивость центральноазиатской системы, ключевым звеном которой он является. И мощные демократические ветры, сегодня дующие из Астаны, будут укреплять демократическое здоровье соседей Казах­стана по региону, а не оказывать на них губительное воздействие. Достаточно той разрухи в политической, государственной и социально-экономической жизни, а также в умах миллионов людей, которую мы пережили после краха Союза. "Эффект домино" Казах­стана, если о нем можно говорить, может быть только позитивным и созидательным.

Центральная Азия остается одним из беднейших регионов мира, мало интегрированным в мировую экономику. В чем причина этого и как Вы оцениваете экономический потенциал стран Центральной Азии?

Вы верно оцениваете положение нашего региона. Причины его бедности многообразны. Некоторые из них восходят к истории, другие относятся к числу обретенных в новые времена. Парадокс заключается в том, что из феодализма центральноазиатское общество попало в так называемое социалистическое общество, которое через 70 лет оказалось в тупике и рухнуло, оставив нас на развалинах. Я никогда не был склонен к острой критике советского периода. Он очень многое дал Кыргызстану и другим странам региона, позволил им выйти на современный уровень развития. Но этот период все же завел нас в исторический тупик, выход из которого сопряжен с большими издержками. Мы можем ругать большевиков и перестройщиков, но искать выход теперь надо нам самим.

Переход отдельных стран, а порой и регионов из состояния бедности к благополучию не является научной фантастикой. Об этом, в частности, свидетельствует опыт стран Юго-Восточной Азии, входящих в АСЕАН. Разительные перемены происходят в Китае и Индии. Поучителен пример России и Казахстана, сегодня преодолевших кризис и вставших на рельсы поступательного развития. Думаю, что не за горами то время, когда и Центральную Азию не будут считать бедным регионом. Наши страны богаты интеллектуальными и сырьевыми ресурсами, хотя они распределены неравномерно. Это, в частности, относится к Кыргызстану. Будучи президентом, я проводил линию на вхождение моей страны с учетом ее весомого интеллектуального потенциала в стремнину информационной революции как ключевой составной части процесса глобализации. Жаль, что в разрушительных жерновах "тюльпановой революции" республика потеряла темп и перспективы.

Казахстан давно выдвинул идею создания общего экономического пространства в Центральной Азии. Насколько реалистична эта идея, по Вашему мнению, учитывая, что страны региона имеют разную структуру экономики и находятся на различных уровнях развития?

Считаю эту инициативу весьма плодотворной, хотя ее реализация представляется весьма сложной. И дело не в разном уровне экономического развития стран региона. Подобное сотрудничество может осуществляться, например, в более широком формате. Исторически в силу объективных условий обязательным членом центральноазиатского экономического уравнения была и остается Россия. Если это так, то конфигурация типа ЕврАзЭС, похоже, становится в этой области наиболее оптимальной. Во многом это связано с тем, что центральноазиатские экономики, начиная с советских времен, тесно связаны с российской экономикой.

В 2003 г. я делал в российском Совете по внешней и оборонной политике доклад на тему "Куда идет Центральная Азия?" и в нем предсказывал неизбежный в историческом плане поворот стран Центральной Азии в сторону России. Так в последнее время с пользой для обеих сторон и происходит.

В чем причина экономического отставания бывшего лидера Центральной Азии – Узбекистана? Каков Ваш прогноз относительно развития этой страны?

По ряду причин хотел бы воздержаться от комментариев по этому вопросу. Надеюсь, что Вы меня поймете. В годы своего президентства я много сделал для укрепления дружбы и развития сотрудничества с Узбекистаном. Пользуясь случаем, передаю братскому узбекскому народу наилучшие пожелания благополучия и процветания.

Каким Вы видите будущее Центральной Азии? Например, эксперты считают маловероятной возможность демократизации нефтеносных стран Ближнего Востока. Какие политические изменения могут произойти в нашем регионе в среднесрочной перспективе? С какими другими вызовами может столкнуться Центральная Азия?

Я не склонен придерживаться фаталистической точки зрения по вопросу о перспективе демократизации стран Ближнего Востока. Проблема в том, что некоторые силы не хотят ждать органичного, вызревшего в недрах общества развития этого процесса, требуют демократизации "здесь и сейчас", прибегая порой для достижения поставленной цели к силе, к "огню и мечу". Такая линия контрпродуктивна, она дает обратные результаты. Ближний Восток и его отдельные части придут к демократии, но своим путем и в надлежащее время. Самобытность этого региона восходит к глубокой древности. Ему надо дать возможность самому выстраивать свою судьбу.

Что касается будущего Центральной Азии, то тут я оптимист. Появляется все больше признаков того, что системный кризис, в котором регион оказался после распада СССР, близится к завершению. Важнейшим фактором прогресса считаю встроенность региона в такие структуры многостороннего сотрудничества, как ЕврАзЭС, ШОС, ОДКБ, СНГ и др., укрепляющееся сотрудничество с Россией. Это позволяет с максимальной эффективностью использовать имеющиеся национальные ресурсы, восполняя за счет интеграционных связей отсутствие или дефицит отдельных элементов. В рамках указанных структур надежно решаются проблемы безопасности, что в условиях Центральной Азии представляется в высшей степени актуальным.

Центральная Азия как неотъемлемая часть мирового сообщества сталкивается с теми же самыми глобальными вызовами и угрозами, что и остальной мир. Но в наших условиях, и это показали события в Кыргызстане в марте 2005 г., большую опасность представляет внутренняя дестабилизация в отдельных частях региона. Для возвращения республики на рельсы устойчивого развития потребуются годы. Подобные катаклизмы болезненно сказываются на положении других центральноазиатских государств. Надо изжить в регионе призрак так называемых цветных революций, выгодных лишь внешним заокеанским силам с их квазидемократическими миссионерскими побуждениями. Стабильность и эволюция – лучше, чем революция. Такой тезис я высказал в одной из своих книг и до сих пор придерживаюсь этого подхода.

Считаю, что если Центральная Азия в ближайшие 5-7 лет получит возможность развиваться в условиях стабильности и гражданского мира, то она достигнет социально-экономического благополучия и получит импульс для дальнейшего развития. Еще раз хотел бы подчеркнуть, что на стороне наших интересов надежно стоят ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭС и такие цементирующие силы, как Россия и Китай.

В настоящее время часто обсуждаются такие варианты интеграции для Кыргызской Республики как присоединение к Казахстану или России. Прокомментируйте, пожалуйста, эти идеи. Как Вы считаете, насколько сильно национальное самосознание у кыргызского народа?

Разгул воображения у политических фантастов безграничен. Именно к политической фантастике я отношу мысль о присоединении Кыргызстана к Казахстану или России. В многовековой истории кыргызского народа были тяжелейшие времена. Нынешние испытания не столь трагичны, как порой кажется. В истории ныне благополучных государств бывали взлеты и падения, но это не остановило их движения вперед. Возникшие в Кыргызстане в последние несколько лет трудности – это временное явление. На смену гражданской смуте и социальным неурядицам придут другие, более светлые времена. И они не за горами. В республике нарастает, набирает силу новая поросль политиков, мыслящих по-современному, хорошо понимающих сильные и слабые стороны своей страны. Они сохранят свое государство и обеспечат его движение вперед. Стоящие перед Кыргызстаном проблемы можно и нужно решать не за счет его присоединения к Казахстану, не путем "аншлюса", а путем укрепления всесторонних связей республики с соседями и окружающим миром. В добром отношении России, Казахстана и других наших партнеров к Кыргызстану мы не раз убеждались.

Что, по Вашему мнению, нужно сделать Кыргызстану, чтобы создать успешную модель "малой страны"?

Вы затронули очень важную для меня тему. Вопросу о роли малых стран в международной политике посвящен ряд моих научных трудов. Помимо весомой роли малых стран в деятельности различных глобальных организаций, например ООН, огромное значение имеет выстраивание их дружественных отношений с "большими друзьями", искренне поддерживающими стремление малых стран к сохранению национальной стабильности и завоеванного суверенитета. К таким "большим друзьям" Кыргызстана я всегда относил Россию, Китай, ряд крупных европейских и азиатских стран, а также ООН.

Вы ставите вопрос об условиях создания успешной модели развития малых стран. В физике, которой я посвятил много лет, существует такое понятие, как чистота эксперимента. Если в ходе эксперимента возникает внешнее воздействие, то работа идет прахом. В какой-то мере это относится и к данной проблеме. Надо обеспечивать малым странам возможность в максимально полной мере использовать в целях развития собственные ресурсы, восполняя их отсутствие за счет внешней помощи строго сообразно потребностям этих стран, а не интересам внешних партнеров. Короче говоря, надо дать возможность малым странам устойчиво развиваться в соответствии с собственными устремлениями, оберегая в них внутреннюю стабильность и гражданский мир, предотвращая политические катаклизмы типа поддерживаемых извне цветных революций. Внутренняя стабильность – это наилучшая предпосылка устойчивого развития всех государств, но особенно – малых стран.