Социальные угрозы: опасения и тревоги населения стран G8

Статья посвящена сравнительному анализу результатов рейтингов социальных угроз в восприятии граждан стран «Большой восьмерки». Иными словами — чего больше всего боятся в России, в Германии, в США, в Японии и т.д. Всего тестируемый набор угроз содержал 11 пунктов, и выводы, сделанные по итогам опроса, оказались «не вполне ожидаемыми»…
 

Игорь Задорин
Социальные угрозы: опасения и тревоги населения стран G8
"Экономические стратегии", №4-2006, стр. 14-21

Задорин Игорь Вениаминович — руководитель Исследовательской группы ЦИРКОН, директор Международного агентства «Евразийский монитор».

О проекте
Концепция

Успех сотрудничества ведущих государств мира по предотвращению (устранению) глобальных угроз в известной мере зави-сит от более или менее единого общественного мнения данных государств относительно значимости (опасности) этих угроз. Одним из важных вопросов в этом контексте становится наличие (или отсутствие) общих массовых страхов и тревог, стимули-рующих создание глобальных систем безопасности (военной, экономической, экологической и т.п.).

В апреле – мае 2006 г. Агентство "Евразийский монитор" осуществило сравнительное исследование восприятия социаль-ных угроз гражданами пяти стран постсоветского пространства. В преддверии саммита "Большой восьмерки" (G8) компания GMI любезно предоставила возможность использования своей онлайн-панели для проведения аналогичного эксперименталь-ного исследования социальных тревог и опасений во всех странах G8 – в США, Великобритании, Канаде, Франции, Германии, Италии, Японии и России (проект G8-Fears).

Авторы проекта полагают, что его результаты – своеобразные рейтинги социальных угроз, отраженных в восприятии граждан "Большой восьмерки", – дадут богатый материал для формирования актуальной повестки дня встреч мировых лидеров.

Участники

• Международное агентство "Евразийский монитор" – молодое некоммерческое партнерство исследовательских ком-паний России, Украины, Беларуси и Казахстана, с 2004 г. проводящее регулярное (мониторинговое) измерение основных по-казателей социальных настроений жителей стран постсоветского пространства (синхронизированные общенациональные опросы населения). К настоящему времени проведено 5 волн опросов, последняя из которых (апрель – май 2006 г.) была по-священа изучению массового восприятия социальных рисков и угроз. См: www.eurasiamonitor.org
  
• Компания Global Market Insite, Inc. (GMI) – крупнейший поставщик технологических решений для международной маркетинговой разведки. Штаб-квартира компании находится в Сиэтле (США). Сбор данных проводится при помощи про-граммного обеспечения Net-MR® – передовой платформы для маркетинговых исследований. Дополнительную информацию об услугах компании GMI можно найти на сайте www.gmirussia.ru

Характеристики опроса

Инструментарий (анкета) опроса G8-Fears представлял собой немного модифицированный инструментарий опросов по проекту "Евразийский монитор" и включал 2 вопроса, касающихся общей социальной тревожности, и 11 вопросов по воспри-ятию конкретных социальных угроз. Межстрановый опрос G8-Fears по методике GMI Poll проводился с 15 по 23 июня 2006 г. среди 8000 респондентов в возрасте старше 18 лет (репрезентативные выборки объемом 1000 человек для каждой страны "Большой восьмерки"). Отбор респондентов осуществлялся случайным образом из самого большого в мире 5-миллионного онлайн-сообщества потребителей в рамках квот по полу, возрасту, а также, где это возможно, по региону про-живания и этнической принадлежности. Первичные данные собирались при помощи онлайн-платформы Net-MR® (интернет-опрос). Единство методики опросов в разных странах позволяет корректно сравнивать общественное мнение, а также опре-делять различия массового восприятия социальных угроз во всех странах G8.

Основные результаты

1. Общий уровень социальной тревожности

Показатели общей социальной тревожности в разных странах демонстрируют высокую степень различия (дифференциа-ции). Если в США и Канаде три четверти и более опрошенных (75% и 79% соответственно) в той или иной степени уверены в своем будущем, то во Франции и Японии таких респондентов всего около трети (36% и 31% соответственно).

Российская интернет-аудитория попадает по данному показателю в "среднюю лигу" – от 50% до 65% уверенных (хотя в рамках традиционных квартирных опросов уверенных в своем будущем респондентов набирается несколько меньше – от 35% до 40%; см. рис. 1).

Рисунок 1. Вы уверены или не уверены в своем будущем?

Во всех странах G8 большая часть респондентов (от 55% до 83%) в той или иной степени солидаризировалась с точкой зрения, что жизнь в стране становится опаснее. Вместе с тем россияне существенно чаще утверждают, что жизнь в стране становится безо-пасней. Так считает почти половина (45%) респондентов GMI-Poll. В этом российские респонденты оказались ближе к респондентам из США, где также больше трети опрошенных фиксируют улучшение положения в сфере безопасности. По всей видимости, и рос-сияне, и американцы по-прежнему переживают шок после террористических атак 1999-2001 гг., по сравнению с которыми ны-нешняя ситуация кажется им спокойнее.

А вот европейцы и японцы в подавляющем большинстве (три четверти и больше опрошенных) придерживаются противопо-ложного мнения (см. рис. 2).

Рисунок 2. Жизнь в нашей стране становится…

2. Рейтинг социальных угроз

Каких же социальных угроз граждане G8 опасаются более всего? В качестве тестируемого набора угроз респондентам бы-ли предложены 10 явлений, ранее уже оценивавшихся в рамках проекта "Евразийский монитор", и одно новое, касающееся темы энергетической безопасности.

Скажите, пожалуйста, в какой степени Вы лично опасаетесь следующих возможных событий и явлений в нашей стране?

1. Ядерная война.
2. Военное нападение со стороны других государств.
3. Межэтнические конфликты, межнациональные войны.
4. Распространение терроризма, крупные террористические акты (взрывы, захват заложников).
5. Экологические катастрофы, химическое и радиационное заражение воды, воздуха.
6. Массовые эпидемии, распространение смертельных заболеваний.
7. Массовая безработица и обнищание населения.
8. Ограничение демократических прав и свобод.
9. Утрата национальной самобытности и традиций.
10. Утрата моральных ценностей, безнравственность, распространение наркомании, порнографии, проституции, азартных игр и т.п.
11. Сбои в поставках энергоносителей, длительный дефицит бензина, приостановка газоснабжения.

Шкала ответов:

1. Я НИКОГДА не беспокоюсь по этому поводу.
2. ИНОГДА я испытываю беспокойство по этому поводу.
3. БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ я испытываю беспокойство по этому поводу.
4. Я ПОСТОЯННО испытываю беспокойство по этому поводу.
5. Нет определенного ответа / Отказываюсь отвечать.

В табл. 1, приведены доли респондентов в каждой стране, часто или постоянно испытывающих беспокойство по пово-ду соответствующих угроз. Как видно из табл. 1, в число социальных угроз, чаще всего вызывающих серьезное беспокой-ство населения стран G8, вошли как совершенно ожидаемые угрозы ("распространение терроризма" и "массовая безрабо-тица и обнищание"), так и довольно неожиданные угрозы гуманитарного (социокультурного) плана – "потеря националь-ной самобытности и традиций" и "утрата обществом моральных ценностей". Все угрозы, касающиеся военных конфликтов, большинству респондентов не представляются вероятными, а следовательно, не вызывают тревоги.

Вместе с тем дифференциация общественного мнения в вопросе "о страхах" довольно велика. Так, различия в уровне опа-сений по поводу "утраты национальной самобытности" и "сбоев в поставках энергоносителей" превышают 50% выборки (на-пример, во Франции 81% респондентов испытывают беспокойство по поводу "утраты национальной самобытности", а в Вели-кобритании – только 29%). Можно сказать, что в отдельных странах G8 к этим угрозам существует прямо противоположное отношение (см. рис. 3).

Рисунок 3. Рейтинг социальных угроз и опасений, % респондентов

При этом французы и итальянцы демонстрируют повышенный уровень обеспокоенности (более 50% опрошенных) по по-воду большей части социальных угроз (из 11 предложенных). В США, Канаде и Великобритании, напротив, ни одна из тести-руемых угроз не набирает 50% обеспокоенных ею респондентов (см. табл. 1, а также п. 4).

3. Типология социальных угроз

Понятно, что разные участники опросов отмечали в качестве наиболее опасных для себя явлений разные альтернативы из 11 предложенных. И то, как часто некоторые социальные угрозы выбирались (или не выбирались) в таком качестве вместе, может свидетельствовать об определенной близости этих угроз в массовом сознании граждан G8. Иными словами, на основе анализа согласованности оценок опасности разных социальных угроз можно построить типологию социальных угроз. На рис. 4 приведен результат двух математических процедур (кластерного анализа и многомерного шкалирования на основе близости оценок тревоги), позволяющий предположить наличие в массовом сознании трех типов социальных угроз:

1.Угрозы жизни и безопасности;
2.Угрозы потери социального комфорта (социальные лишения);
3.Угрозы потери культурно-психологического комфорта (в том числе ценностный, идеологический, религиозный дис-комфорт).

Можно сказать, что большинство респондентов акцентируют внимание (выражают беспокойство) на каком-то одном из типов социальных угроз, и в разных странах эта акцентировка может быть различной, определяющей национальный тип социальной тревожности.

4. Национальные профили социальной тревожности

Как уже говорилось, исследование выявило существенную дифференциацию общественного мнения относительно соци-альных угроз. Для каждой страны был построен свой профиль социальной тревожности, основанный на расчете доли рес-пондентов, выражающих заметное беспокойство по поводу каждой из тестируемых социальных угроз. На рис. 5 и 6 представ-лены такие профили для разных стран.

Рисунок 5. Национальные профили социальной тревожности, % респондентов

Рисунок 6. Национальные профили социальной тревожности, % респондентов

Нетрудно заметить, что для всего набора социальных угроз профили социальной тревожности Франции, Италии (а также в большинстве случаев и Германии) лежат выше соответствующих профилей США, Канады и Великобритании. Это означает, что у континентальных европейцев вообще выше общий уровень социальной тревожности.

Вместе с тем есть угрозы, по которым различия в уровне обеспокоенности достигают 50%. Так, если для стран континентальной Европы "потеря национальной самобытности" является одним из самых актуальных страхов, то для большинства респон-дентов США, Канады и Великобритании эта угроза не является значимой. Выдвинем в качестве объясняющих гипотез (безуслов-но, требующих проверки в дальнейших исследованиях) следующие предположения. С одной стороны, американцы и канадцы по своему психотипу и национальному генезису изначально более космополитичны; они ориентированы на глобализацию и уни-фикацию ценностных норм. С другой стороны, граждане европейских стран, в последнее время больше других "продвинувших-ся" в строительстве интернационального общего дома, испытывают некоторый испуг, связанный с ускоренной интеграцией и делегированием суверенитета (голосование в некоторых странах по проекту европейской Конституции – первое тому подтверждение).

Весьма показательны различия в уровне обеспокоенности возможными "сбоями в поставках энергоносителей". Понятно, что более всего по этому поводу беспокоятся жители Японии – страны, очень сильно зависящей от внешних закупок нефти и другого топлива. Кроме того, японцы чаще граждан других стран выражают озабоченность военными угрозами (в том числе угрозой ядерной войны). А наименее озабоченными как поставками энергоносителей, так и внешнеполитическими угрозами оказались россияне (точнее, интернетизированные россияне, поскольку в традиционном опросе face-to-face уровень озабоченности военными угрозами зафиксирован вдвое выше, и здесь россияне больше напоминают японцев, чем европейцев).

5. Национальные типы социальной тревожности

На основании сравнительного анализа национальных профилей социальной тревожности (по степени их близости, по-хожести) была сделана попытка классифицировать страны G8 в пространстве социальных угроз. На рис. 7 приведен результат многомерного шкалирования, воспроизводящий в двухмерном пространстве расстояния между странами по степени разли-чия их национальных профилей социальной тревожности. Исходя из результатов математического анализа данных, можно смело предположить существование по меньшей мере двух выраженных типов социальной тревожности, которые условно можно назвать "атлантическим" ("американским") и "континентальным" ("европейским").

Чем же характеризуются два вышеупомянутых типа социальной тревожности? На основании данных опросов по проекту G8-Fears можно назвать два главных различия: 1) различие в общем уровне социальной тревожности и 2) различие в акценти-ровке внимания на разных типах социальных угроз. На основе ответов на главный вопрос исследования

("В какой степени Вы лично опасаетесь следующих возможных событий и явлений в нашей стране?") все респонденты были раз-делены на три группы: 1) те, кто не испытывает заметного беспокойства по поводу ни одной из перечисленных угроз ("социально спокойные"); 2) те, кто испытывает частое или постоянное беспокойство по поводу пяти и менее угроз из предложенных к оценке одиннадцати; 3) те, кто всерьез озабочен большинством угроз (шестью и более) – "социально тревожные". На рис. 8 представлено распределение указанных групп респондентов в разных странах.

Рисунок 8. Доли социально спокойных и тревожных респондентов

Как видно, в странах первого типа социальной тревожности (США, Канада, Великобритания) более четверти респондентов не проявляют обеспокоенности по поводу какой бы то ни было из 11 угроз, тогда как во Франции, Италии и Германии (второй тип) таких респондентов не набирается и 10%. По уровню общей социальной тревожности российская интернет-аудитория оказывается ближе к "атлантическому" типу, а японцы – к "европейскому".

Вместе с тем второй фактор – акцентирование обеспокоенности на определенном типе социальных угроз – несколько меняет картину. По этому фактору российские респонденты оказываются ближе к "европейскому" типу, характеризующемуся повышенной тревожностью относительно угрозы потери национально-культурной идентичности. Напротив, японцы чуть чаще обеспокоены угрозой потери "социального комфорта", что как раз характерно для "атлантического" типа социальной тревожности.

К сожалению, специфический характер исследования не позволяет сегодня достаточно полно проинтерпретировать и объяснить социологически природу двух типов социальной тревожности. В качестве первичных гипотез можно предположить влияние религиозных и языковых факторов. Но подтверждение или опровержение этой гипотезы требует дальнейших более глубоких исследований.

6. Социально-демографические факторы социальной тревожности

В рамках исследования G8-Fears, как это обычно бывает во всех социологических исследованиях, проверялись гипотезы зависимости социальной тревожности от социально-демографических параметров респондента (пол, возраст, образование, доход). Следует сказать, что действительно серьезных различий в восприятии социальных угроз представителями различных гендерных, возрастных и доходных групп респондентов обнаружено не было. Хотя чуть чаще повышенное беспокойство по поводу социальных угроз проявляли женщины, лица старшего возраста и менее состоятельные респонденты, что, в общем-то, весьма естественно. Чуть более дифференцирующим фактором оказалось образование, причем респонденты со средним образованием немного чаще декларировали повышенное беспокойство, чем респонденты с высшим образованием.

Три главных вывода

1. В число социальных угроз, чаще всего вызывающих серьезное беспокойство населения стран G8, вошли, с одной сто-роны, совершенно ожидаемые в этом качестве угрозы потери социального комфорта – угроза "распространения терро-ризма", "массовой безработицы и обнищания", а с другой – довольно неожиданные угрозы культурно-психологического плана (угроза "потери национальной самобытности и традиций" и угроза "утраты обществом моральных ценностей"). Все угрозы, касающиеся военных конфликтов и войн (угрозы безопасности), большинству респондентов не представляются сегодня столь же актуальными. Можно сказать, что социокультурные проблемы, связанные с рисками глобализации (типа "потери национальной самобытности" и т.п.), "просятся" в повестку дня будущих встреч мировых лидеров G8.

2. Восприятие социальных угроз в разных странах существенно различается. Прежде всего можно смело сказать, что общий уровень тревожности в странах континентальной Европы (Франция, Германия, Италия) существенно выше, чем в "атлантических" странах (США, Канада, Великобритания). При этом в первом случае заметно выше актуальность культур-ной проблематики (традиции, мораль и т.п.), а во втором – респонденты чаще опасаются угроз, связанных с возможной потерей социального комфорта. В известной мере можно говорить о двух типах тревожного сознания – "европейском" и "атлантическом". Россия и Япония в этом смысле демонстрируют отдельные специфические типы массового сознания.

3. Восприятие социальных угроз оказалось слабо связанным с социально-демографическими параметрами респондентов (пол, возраст, материальное положение). Похоже, в большей мере оно определяется культурно-психологическим типом индивида и образованием. В этой связи можно предположить, что специфическая в культурном и образовательном плане аудито-рия Интернета в значительной степени представляет собой передовую группу общества, а актуальная, с ее точки зрения, социальная проблематика, возможно, в будущем станет актуальной для всего населения страны.

Рисунок 9. Рейтинг социальных угроз и опасений (Россия)

Данные, полученные в результате исследования мнения российской интернет-аудитории (Россия-И), в отдельных аспектах существенно отличаются от данных, характеризующих мнение населения России в целом (Россия-А).