С молодежью нужно говорить на русском языке

Существует мнение, что талантливому управленцу по большому счету все равно, чем руководить, — заводом ли, театром или министерством. Однако советник Президента РФ по культуре Юрий Константинович Лаптев все же придает большое значение тому, насколько человек, от которого зависит принятие того или иного решения, разбирается в проблемах подведомственной ему отрасли. Если точнее, то, вероятно, лучше всего, если этот человек сам не понаслышке будет осведомлен о них, будучи причастен к соответствующей области деятельности. А если речь идет о такой сфере, как культура, то тем более. Сам Юрий Константинович, прежде чем занять сегодняшний свой пост, много лет проработал в Мариинском театре — и в качестве солиста оперы, и в качестве режиссера, и в качестве управленца, кроме того преподавая  в Санкт-Петербургской консерватории. В интервью, которое Юрий Лаптев дал заместителю главного редактора «ЭС» Ольге Бардовой, речь идет о самых острых проблемах российской культуры, и не в последнюю очередь о роли культуры в духовном воспитании общества.

Юрий ЛАПТЕВ
С молодежью нужно говорить на русском языке
"Экономические стратегии", №08-2006, стр. 08-13

Существует мнение, что талантливому управленцу по большому счету все равно, чем руководить, – заводом ли, театром или министерством. Однако советник Президента РФ по культуре Юрий Константинович Лаптев все же придает большое значение тому, насколько человек, от которого зависит принятие того или иного решения, разбирается в проблемах подведомственной ему отрасли. Если точнее, то, вероятно, лучше всего, если этот человек сам не понаслышке будет осведомлен о них, будучи причастен к соответствующей области деятельности. А если речь идет о такой сфере, как культура, то тем более. В структуре власти ее "ветви" зачастую переплетены настолько тесно, что даже вполне сведущий человек не всегда может понять, чем функции советника отличаются от функций министра. Однако задачи, стоящие перед конкретным министерством и соответствующим ему советом, различны – совет должен определить актуальные проблемы отрасли и послужить некой связующей структурой между возглавляющим совет Президентом и министерством, задачей которого и является подготовка проектов законов. В интервью, которое Юрий Лаптев дал заместителю главного редактора "ЭС" Ольге Бардовой, речь идет о самых острых проблемах российской культуры, и не в последнюю очередь о роли культуры в духовном воспитании общества.

Юрий Константинович, Вы – человек творческой профессии. Легко ли Вам далось решение о переходе на государственную службу?

С одной стороны, это было непросто: такая перемена деятельности – большой стресс. Ведь до этого я работал в театре и 22 года преподавал в консерватории, был деканом вокального факультета. С другой стороны, моя жизнь сложилась так, что я все время выполнял какую-то административную работу: будучи студентом, четыре года был освобожденным секретарем комитета комсомола консерватории, после этого, поступив служить в театр, стал заведующим режиссерским управлением театра, т.е. занимался координацией работы всех цехов театра, составлением репетиционного плана. Мне кажется, что, несмотря на заботы и хлопоты, которые связаны с госслужбой, несмотря на большую ответственность, это очень интересная работа. Есть возможность общаться с уникальными людьми, решать нетривиальные задачи. Поэтому, с одной стороны, мне было достаточно сложно перекроить свою жизнь, а с другой – мои творческие способности пригодились мне на государственной службе. Я не отказался от творчества – в свободное от работы время принимаю участие в спектаклях и концертах.

А в каком театре?

В Мариинском и в Большом. Времени, конечно, мало, но весной, когда была премьера возобновленного "Бориса Годунова" в Большом театре, я спел в одном спектакле партию Щелкалова. Пятого ноября у меня был спектакль в Мариинском "Свадьба Фигаро", я пел графа Альмавиву, летом в Ростовском музыкальном театре у меня вышла постановка "Риголетто" Джузеппе Верди. Это моя вторая работа в Ростове, до этого я ставил там оперу Гаэтано Доницетти "Колокольчик".

Сколько Вам понадобилось времени для адаптации на новом месте?

Минимум полгода. Помогло то, что я сразу окунулся в работу. Когда много работы – это очень хорошо: все остальное отходит на второй план.

Сильно ли отличается творческая среда, которую Вам пришлось оставить, от той среды, в которой Вы работаете сейчас?
Везде есть люди приветливые и люди сложные, есть хорошие взаимоотношения и проблематичные. Перейдя на госслужбу, я встретился с очень интересными, уникальными людьми. Я имею в виду как государственных деятелей, так и бизнесов, деятелей культуры.

Как Вы думаете, какие качества необходимы хорошему руководителю? Может ли, например, человек, полностью посвятивший себя творчеству, успешно руководить коллективом?

Если человек отдает творчеству весь жар своего сердца, он не может быть хорошим администратором. Чем-то надо обязательно поступиться. Будучи заведующим режиссерским управлением в Мариинском театре, я прекрасно понимал, что мои творческие возможности ограниченны, и поэтому пел небольшие партии. Я не мог себе позволить исполнять несколько больших партий, поскольку на моих плечах лежала ответственность за работу огромного коллектива.

Думаю, что творец должен творить, а управленец – управлять. Человек, который управляет в сфере культуры, обязан создать максимально благоприятные условия для того, чтобы художник мог реализовать свои возможности и никоим образом не подменять его. В советское время директорами театров становились люди, которые закончили свою творческую карьеру. Досконально зная отрасль, все ее законы и подводные течения, они прекрасно справлялись с административной работой. Очень полезен для руководителя международный опыт. Я, например, в свое время проходил стажировку в Ковент-Гардене, работал в Метрополитен, где познакомился с правилами функционирования зарубежной театральной системы.

С другой стороны есть такой уникальный феномен, как Валерий Гергиев, который, являясь и директором, и художественным руководителем театра, добился больших успехов на обоих этих поприщах. И все же жаль, что Валерий Абисалович вынужден отвлекаться от своей интенсивной и очень насыщенной творческой деятельности, решая административные проблемы. То же самое можно сказать и об Олеге Павловиче Табакове, совмещающем творчество с административной работой. Но и тот и другой стали администраторами в смутные времена, когда российская культура испытывала большие трудности, театры нужно было спасать. В известном смысле это был вынужденный шаг. В стабильной общественной ситуации на хозяйстве должен находиться чиновник. Я всегда привожу в пример директора императорских театров Теляковского. Он был по званию полковник и к искусству не имел никакого отношения. Зато четко представлял, какая задача перед ним стоит: не только обеспечить работу вверенных ему учреждений культуры, но и найти общий язык с такими сложными творческими личностями, как, например, Федор Иванович Шаляпин или Матильда Кшесинская. Он прекрасно понимал, что если допустит оплошность, то лишится места – в России полковников много. Наверное, каждый чиновник должен знать, что он не вечен и что успешность его деятельности определяется исходя из положения дел на вверенном ему участке работы.

Хорошего управленца куда ни поставь, он везде будет хорошим управленцем.

Позвольте с Вами не согласиться. В советское время мы столкнулись с тем, что управленцев "перекидывали" из промышленности в культуру. Ничего хорошего из этого не вышло. Не каждый, кто успешно руководил заводом, сможет руководить театром. Все-таки это разные вещи. Управленец в культуре не просто должен быть профессионалом и честным человеком, он должен обладать широким кругозором, интеллектом и определенным культурным уровнем.

Приведите пример хорошего управленца в культуре.

Думаю, что их немало. Во-первых, Геннадий Александров в Большом театре. Большой театр – испытание для любого директора, это котел, где всегда кипели страсти. Слишком много звезд в этом театре, а звезды – народ капризный.

Мариинский театр сильно отличается от Большого?

Каждый театр уникален. С приходом в Мариинский театр Гергиева ситуация там стабилизировалась и продолжает оставаться стабильной. В театре идет очень интенсивная работа: многочисленные премьеры, запись спектаклей, подготовка аудиозаписей, огромная гастрольная программа. В Большом театре все гораздо сложнее и не в последнюю очередь потому, что там часто менялось руководство. Каждый новый художественный руководитель стремился реализовать собственное видение путей развития театра и его репертуара. Но есть кое-что, что объединяет Мариинский и Большой: и тот и другой нуждаются в реконструкции. Я считаю, что Геннадий Александров – очень успешный руководитель. С одной стороны он высокопрофессионален, а с другой – не пытается диктовать и вмешиваться в творческий процесс, в художественную политику театра.

Как бы Вы оценили сегодняшнее состояние российской культуры?

Я считаю, что любая социальная активность человека, в том числе и творческая, всегда более ярко проявляется в периоды общественных потрясений. После развала СССР российская культура, с одной стороны, освободилась от идеологического диктата, который существовал в советское время, а с другой – фактически лишилась бюджетного финансирования, что было для нее шоком. Попытки полностью перевести культуру на самоокупаемость в начале 1990-х гг. ни к чему хорошему не привели. Коммерциализация отрасли провоцирует деятелей культуры делать ставку на эпатаж и таким образом привлекать зрителей.

Сейчас ситуация стабилизируется, трудные для культуры времена позади. Надо признать, что государство сегодня поддерживает многие культурные проекты и отрасль в целом. Театральная жизнь на подъеме. Творческий потенциал здесь очень большой.

Основная проблема культуры – это отток кадров и низкая заработная плата. Особенно мала она в библиотеках, в том числе в ведущей библиотеке страны – Российской государственной библиотеке. Удручает и состояние библиотечных фондов, отсутствие условий для создания современных книгохранилищ. Если ситуация не изменится, мы рискуем потерять и профессиональные кадры, и фонды. Будет очень обидно – и стыдно перед потомками. Нашей культуре нужны хорошие управленцы, которые, зная законы рынка, смогут сделать учреждения культуры успешными, не меняя их профиля, и в то же время будут предельно уважительно и тактично относиться к творчеству, к творцам, которые являются основой этой отрасли.

Какой сегмент культурной отрасли сегодня является приоритетным?

Как хорошая мать никогда не выделяет любимчиков среди своих детей, так и мы не отдаем предпочтения какому-то одному сегменту. Наши "дети" все одинаково любимы.

Да, но ведь бюджетных денег на всех не хватит.

Дело не в том, чтобы урвать из бюджета как можно больше. Главное – рационально распорядиться этими деньгами. Можно получить рубль и заработать на этом пять, а можно проесть любые деньги. Вот поэтому я и говорю, что отрасли нужны умелые менеджеры. Учреждение культуры, получая помощь от государства, должно в то же время думать о своей рентабельности. Мы привыкли просить из бюджета: дайте, дайте денег. Не надо все сваливать на государство. Например, Табаков преуспевает, поэтому может позволить себе назначать такие цены на билеты, что в его театр ходят не только толстосумы.

Президент сделал уникальный, беспрецедентный шаг для сохранения ведущих учреждений культуры: выделил гранты. Впервые они были присуждены музыкальным учреждениям. Таким образом, глава государства подал пример региональным властям, которые тоже могли бы поддержать местные уникальные учреждения культуры. Многие ли последовали этому примеру? Нет. Я думаю, что руководство отрасли – прежде всего Министерство культуры и массовых коммуникаций РФ и Федеральное агентство по культуре и кинематографии – должно работать с главами регионов и, если возникнут какие-то затруднения, прибегать к нашей помощи.

А есть ли в России сейчас благотворительность? Я недавно была в США и знаю, что там она широко распространена.

Если уж мы заговорили об Америке, давайте посмотрим, на что живет Метрополитен Опера. У театра есть совет попечителей, который назначает генерального директора. Ежегодно проходит собрание попечителей Метрополитен, которые вкладывают в его развитие огромные деньги. Генеральный директор отчитывается перед попечительским советом, подробно рассказывает, куда и на что он истратил средства: постановки, оплата приглашенных звезд, траты на хозяйственные нужды и так далее. Такая система у них работает уже очень давно. Это привычная форма поддержки культуры для общества, где люди, обремененные большими состояниями, считают своим долгом спонсировать гуманитарные проекты. Одни помогают театрам, другие жертвуют деньги музеям, третьи поддерживают культуру на местах. Это делается не по приказу и не из корысти, а по велению сердца, потому, что так будет лучше для народа, для страны, для национальной культуры.

Знаете, Уинстон Черчилль говорил, что истинно интеллигентным человеком может считаться тот, у кого три высших образования. Первое должен получить дедушка, второе отец, а третье он сам. С одной стороны это, конечно, шутка, преувеличение, с другой – в этом что-то есть. Чтобы в России снова появились меценаты, должно пройти время. У людей должен поменяться менталитет, чтобы они поняли: оказаться в числе меценатов театра – не важно, Большого, Мариинского или какого-то областного – так же престижно, как ездить на "роллс-ройсе" или на "феррари" последней марки.

Сейчас в странах Балтии памятники архитектуры возвращают прежним владельцам или продают с обременением. А в России будет реституция?

Это европейская практика. Я считаю, что у нас такая передача собственности прежним владельцам была бы совершенно неоправданной, потому что прежних владельцев нет. Есть их потомки, не одно поколение которых выросло за границей, это уже иностранцы, люди с западным менталитетом. Реституция в России невозможна, я убежден в этом.

Но в нашей стране тоже распродают памятники архитектуры и без обременения.

Ну почему, обременение есть. Приобретите особняк, и по закону Вы пристройку к нему не сможете сделать. Я считаю, что законодательство необходимо развивать, приспосабливать к требованиям жизни. А памятники надо отдавать в частные руки, потому что государство никогда не сможет найти достаточно средств, чтобы сохранить все памятники такой гигантской страны, как Россия. Ведь Москва и Петербург – это только одна страничка, просто концентрация памятников в этих городах очень велика и они очень известные.

Я убежден, что найдутся желающие приобретать и реставрировать памятники на условиях государства. Только условия эти должны быть приемлемыми для обеих сторон. Мне рассказали такую историю. Из-за границы приехал потомок дворянской фамилии, нашел руины бывшей усадьбы, взял ее в аренду. Ему была установлена арендная ставка. Он сделал крышу, застеклил окна, ему подняли ставку. Он провел отопление, ему еще раз подняли ставку. Тогда он все бросил и уехал. Казалось бы, если человек в рамках закона восстанавливает памятник истории и культуры, власти должны идти ему навстречу, а у нас получается наоборот.

Прежде чем разрешить продавать памятники, надо очень хорошо прописать правила и законодательную базу, учесть малейшие нюансы. Причем чтобы заинтересовать частный капитал, условия должны быть взаимовыгодными. Конечно, на дворцы и усадьбы хорошей сохранности всегда будет спрос. Но государство в первую очередь заинтересовано в таких эффективных собственниках, которые вернут к жизни руины, восстановят старые усадебные парки.

Не кажется ли Вам, что восстановленные памятники могли бы придать мощный импульс развитию туризма?

Конечно. На эту тему мы провели совещание с крупными российскими туроператорами. Но кроме объектов туризма нужна развитая инфраструктура, стабильность и безопасность. Россия богата не только историческими и культурными памятниками, у нас может успешно развиваться экологический и этнографический туризм. Нашу страну населяют разные народы, каждый из которых имеет свою самобытную культуру, традиции, промыслы. У нас множество уникальных заповедных мест, где отличная охота и рыбалка, есть прекрасные пешие туристические маршруты. Надо развивать не только зарубежный туризм, но и внутренний. Я, например, убежден, что каждый школьник должен побывать в столице своего государства. Это стратегическая политическая задача, и ее надо решать. Возникает вопрос: в чем проблема? Нет хороших гостиниц. Да и достопримечательности свои мы не умеем показывать. Был я прошлой зимой в Ростове Великом. Город произвел на меня удручающее впечатление: в пять часов вечера в центре города ни души, кругом развалины, торговые ряды чудовищного вида, тусклое освещение.

А что такое туризм, например, в Египте? Хорошие отели с кондиционерами, прекрасные пляжи, бани, рестораны, казино, экзотические шоу, дискотеки. Кочевникам платят, они сидят в пустыне и варят кашу. Туристы приезжают на это посмотреть, кругом экзотика, песок в лицо. Все довольны. Нечто подобное можно было бы сделать и в России. А у нас вместо этого в старинных русских городах стоят небоскребы, потому что инвестору хочется с каждого клочка земли получить максимальную прибыль.
Например, в Томске в центре города сохранились уникальные памятники деревянного зодчества – удобные купеческие дома, которые строили богатые люди, привыкшие жить на широкую ногу. Сейчас инвесторы пытаются расселить оттуда жильцов или просто устраивают поджог, а потом на месте этих прекрасных домов строят что-то напоминающее трансформаторные будки из красного кирпича. Они не доросли до понимания ценности таких домов. Максимум, на что их хватает – это купить яйцо Фаберже и хвастаться: "У меня есть антиквариат!" Разъяснять людям ценность памятников культуры и истории – это задача местных властей.

Значит, мы просто не умеем работать с населением?

К сожалению, не умеем. Мы хотим сейчас, сию минуту получить максимальную прибыль, вместо того чтобы делать долгосрочные вложения в развитие туризма. Должен измениться подход. Помните советский ресторан? Ешь, что предложили! Сейчас не так. В посетителе заинтересованы, его стараются накормить получше, повкуснее, чтобы он опять пришел.

Нужно пропагандировать эти идеи. Может быть, Росохранкультуре следует проводить семинары с туристическими фирмами, какие-то совместные акции, конференции, которые помогут сориентировать людей.

Ситуация постепенно улучшается. Я недавно ездила в Ярославль и была поражена качеством и ценой оказываемых услуг: шикарный отель не хуже, чем за границей, прекрасное обслуживание. Не кажется ли Вам, что дело все же сдвинулось с мертвой точки?

Вы совершенно правы. Пусть медленно, но мы движемся в верном направлении. Однако не стоит ожидать, что все устроится по мановению волшебной палочки, нам еще многое предстоит сделать.

Не могу не затронуть проблему российского телевидения, где царит насилие и криминал. Очень мало детских программ и передач, посвященных культуре, почти не показывают хорошие фильмы для семейного просмотра. Это претензии, прежде всего к ОРТ и РТР. Именно эти каналы в основном смотрят в провинции. Что нужно делать, чтобы изменить ситуацию?

Я считаю, что общество должно оказывать влияние на формирование сетки телевизионного вещания. Задача государства – помочь общественности довести до сведения руководства телевидения ее мнение. А в остальном Вы абсолютно правы, я готов подписаться под каждым Вашим словом. Поэтому очень важным шагом было создание телеканала "Культура".

Канал замечательный, но не на всей территории России он доступен.

Действительно, не везде есть возможность его смотреть. Но когда он появился, на других каналах решили, что если культуре посвящен целый канал, они могут не заниматься этой проблематикой. В результате теперь телевидение практически не транслирует театральные спектакли. Мне могут возразить, что спектакли лучше смотреть в театре. Но это удовольствие доступно только жителям больших городов, а что делать остальным? В конце концов, мы обязаны обеспечить всем гражданам России равный доступ к культуре.

Мне кажется, сейчас вообще не снимают телеспектаклей.

Сегодня экран заполонили сериалы и лицензионные программы. У нас забывают, что эти программы сделаны в других странах, в другой среде с другой ментальностью. Там, может быть, они плоть от плоти и кровь от крови той, другой культуры, но нам они чужды.
В свое время к советскому телевидению было много претензий, но оно делало оригинальные передачи, ни у кого ничего не заимствовало, снимало прекрасные многосерийные телефильмы. Достаточно вспомнить "Семнадцать мгновений весны". Это была продукция совершенно другого качества.

Недавно я брала интервью у Киры Александровны Прошутинской. Они считает, что изменить ситуацию на телевидении под силу только Президенту.

С этим я не согласен. Не верю, что руководители телеканалов не понимают, что происходит. Да, телевидение – это бизнес, но у него есть и социальная функция. Утром человек садится завтракать, включает телевизор и узнает о том, что с рельсов сошел поезд, 80 человек погибло, где-то произошла страшная авиакатастрофа и так далее в том же духе. У человека возникает желание снова лечь спать, потому что ему не хочется выходить в мир, в котором есть только насилие и катастрофы. Некоторые рассуждают так: не нравится содержание программы – выключи телевизор: никто не заставляет смотреть. По-моему, это лукавство. Во-первых, зрителя лишают альтернативы, а во-вторых, такое телевидение, отрицательно влияет на подрастающее поколение, формирует у него плохой вкус.

Отдельная проблема – детское вещание. Я, например, не понимаю, какими критериями руководствуются каналы, закупая мультипликационные фильмы для детей, и кто переводит эти мультфильмы. Как Вам нравится такое: "Эй, чувак, я снесу тебе череп!" Я не хочу, чтобы мои дети это смотрели и слушали. Сейчас в ходу такой принцип: "С молодежью надо говорить на молодежном языке". А я уверен, что с молодежью надо говорить на русском языке! Пусть улица говорит на своем языке, но те, кто работает на телевидении и радио, обязаны говорить по-русски. В эфире не место "прикольным бабушкам" со скелетонами.

Мне кажется, телевидением могла бы заняться Общественная палата. К ней нельзя не прислушаться, ведь она выражает общественное мнение и должна донести это мнение до руководителей каналов.

Скажите, какое место в графике Президента занимает обсуждение проблем культуры?

Невозможно с математической точностью ответить на этот вопрос. Могу лишь сказать, что культура находится под пристальным контролем Президента. Достаточно вспомнить, как он отреагировал на звонок из Санкт-Петербурга из Дома ветеранов сцены. Президент часто встречается с молодежью, его очень волнуют проблемы образования. Владимир Владимирович не раз публично говорил о том, что мы унаследовали от предков великую культуру и обязаны ее сохранить для потомков.
У нас много говорят о культуре. А что такое культура? Это не только театр, музей, библиотека – это наша жизнь, это любовь к родине, забота о стариках. Мы называем человека культурным не потому, что он поет в опере или танцует на сцене, а потому, что этические нормы являются неотъемлемой частью его существования.

Последний вопрос: есть ли у Вас любимая пословица, поговорка или афоризм, который отражает Ваше отношение к жизни?

Просто сказать, что жизнь прекрасна, значит процитировать Михаила Ефимовича Швыдкого, который узурпировал эти слова, назвав так свою передачу. На самом деле жизнь – это действительно великий дар. Знаете, мой отец часто повторял: что Бог ни делает, все к лучшему. И не потому, что предпочитал плыть по течению, а потому, что считал, что в происходящем можно и нужно видеть высший смысл. Или еще одна поговорка: утро вечера мудренее. Бывает, случится что-нибудь, и думаешь: какой кошмар! А потом смотришь – а ведь это было великое благо.