Роль масштабных экономических экспериментов в повышении динамичности российской экономики

Сложившуюся в настоящее время ситуацию в экономике России можно охарактеризовать как период «пассивной стабильности». Эта стабильность обеспечивается в основном за счет деятельности предприятий ТЭК и высоких цен на энергоносители на мировом рынке. Отрасли реального сектора экономики, связанные с глубокой переработкой и высокими технологиями (электроника, машино- и приборостроение), находятся в состоянии стагнации. А ведь именно они и должны определять стабильное развитие экономики страны. Настоящая статья представляет собой попытку изложить в краткой форме видение современной ситуации, а также предлагает один из возможных вариантов вывода экономики страны из состояния «пассивной стабильности»…
В сложившейся обстановке притока в страну массы нефтедолларов мы ведем себя как лодырь-обжора: накапливаем жировую прослойку, способствуя процветанию обломовщины, вместо того чтобы наращивать мышечную массу как залог здоровья и работоспособности…

Юрий Тычков
Роль масштабных экономических экспериментов в повышении динамичности российской экономики
"Экономические стратегии", №5-6-2005, стр. 112-117

Сложившуюся в настоящее время ситуацию в экономике России можно охарактеризовать как период "пассивной стабильности". Эта стабильность обеспечивается в основном за счет деятельности предприятий ТЭК и высоких цен на энергоносители на мировом рынке. Отрасли реального сектора экономики, связанные с глубокой переработкой и высокими технологиями (электроника, машино- и приборостроение), находятся в состоянии стагнации. А ведь именно они и должны определять стабильное развитие экономики страны. Настоящая статья представляет собой попытку изложить в краткой форме видение современной ситуации, а также предлагает один из возможных вариантов вывода экономики страны из состояния "пассивной стабильности".

Перед сектором реальной экономики России сегодня стоят три главные задачи:

• в возможно короткие сроки осуществить структурный сдвиг от сырьевой направленности в сторону отраслей глубокой переработки, т.е. машино- и приборостроения, а также в сферу информационных технологий;
  
• реализовать обновление активной части основных фондов как в областях машино- и приборостроения, так и в энергетике, поскольку моральное и физическое старение активной части основных фондов перешло критическую черту, сделав многие отрасли неконкурентоспособными не только на внешнем, но и на внутреннем рынке;
  
• для решения этих проблем рыночными методами сформировать соответствующую законодательную базу в областях налогообложения, тарифной, таможенной и научной политики, в инновационной и банковской сферах.
  

Без решения этих проблем принципиально невозможно обеспечить необходимые темпы роста ВВП (минимум 8-10% в год) и как следствие – рост благосостояния основной массы российских граждан до уровня, сравнимого со "среднеразвитыми" европейскими странами (с одновременным сокращением разрыва между беднейшими и обеспеченными слоями населения). К сожалению, приходится констатировать, что решение перечисленных проблем происходит, мягко говоря, неудовлетворительно.

Ежегодные темпы роста ВВП остаются в лучшем случае на уровне 6-7%, более того, на ближайшие годы прогнозируются еще более низкие темпы (5-6%). А если исключить влияние роста цен на энергоносители – основу экспорта, то эти цифры, по разным оценкам, не превысят 2-3%.

Старение активной части основных фондов не только не приостановлено, но и продолжает усугубляться: удельный вес устаревшего оборудования превысил всякие терпимые пределы, достигая 60 и более процентов действующего парка практически во всех отраслях производства.

Законодательная база, построенная по большей части на фискально-уравнительном принципе, никоим образом не обеспечивает условий для осуществления структурных сдвигов в сфере реальной экономики, не стимулирует рост объемов производства и реализацию венчурных проектов. Хуже того – из налогового законодательства изъята норма, позволявшая в случае реинвестиции части прибыли (до 20%) в развитие производства исключать ее из налогооблагаемой базы. Подготовлено к изъятию из законодательства положение, освобождающее научные организации (в объемах производства которых НИРОКР составляет более 70%) от уплаты налога на прибыль.

В налоговом, тарифном, таможенном законодательстве отсутствуют какие-либо нормы, стимулирующие приток инвестиций в приоритетные области экономики: электронику, машино- и приборостроение и т.п. Сами эти области не определены как приоритетные соответствующими актами. Промышленная политика также не сформулирована и документально не оформлена.

Уровень банковских кредитных ставок (12-14% годовых) выше уровня рентабельности, сложившегося в большинстве обрабатывающих отраслей, а реально возможные сроки банковских кредитов в большинстве случаев не превышают двух-трех лет, что исключает возможность реализации крупных проектов, способных серьезно повлиять на столь необходимые структурные сдвиги в экономике России.

Если и можно говорить о привлекательности инвестиционного климата в России, то только в сырьевом секторе экономики, в сферах строительства, пищевой промышленности и торговли. Из 60-70 млрд долл. в год, инвестируемых в российскую промышленность, более 40 млрд вкладывается в ТЭК, еще около 20 млрд – в строительство, пищевую промышленность и сферу торговли. В такой ситуации ни о каких структурных сдвигах говорить не приходится.

Критичность ситуации, сложившейся в промышленном секторе российской экономики, недооценивается МЭРТ и Минфином (ключевыми экономическими ведомствами России), неадекватность оценки проявляется в том числе и в их позиции в отношении использования "сверхлимитированной" части стабилизационного фонда (СФ). Подобное использование не рассматривается этими ведомствами серьезно как одна из важнейших мер по изменению критического состояния промышленного сектора. Об этом свидетельствует тот факт, что при рассмотрении в Правительстве проекта бюджета на 2006 г. оказалось, что в нем отсутствуют подготовленные программы финансирования из запланированного инвестиционного фонда! А ведь здесь возможны вполне рыночные механизмы: создание фонда инвестиций, льготное кредитования инновационных проектов, создание условий для реализации венчурных проектов и т.п.

Более того, по всей видимости, приходится говорить не только о недооценке критичности ситуации в российской экономике, но и о неверии со стороны руководства экономических ведомств в саму возможность переломить эту негативную тенденцию. Думаю, что в основе всего этого лежит недостаточная компетентность этих людей в вопросах управления секторами реальной экономики, которая является следствием отсутствия у них опыта конкретной деятельности в этой области. Суровая школа практической работы в этой сфере, пройденный трудный период 90-х гг. дают мне основание утверждать, что без серьезного багажа невозможно вырабатывать и принимать оптимальные решения в оперативном режиме, управляя такой сложной экономической системой, как в современной России. Если выражаться образно, то в результате всего этого в сложившейся обстановке притока в страну массы нефтедолларов мы ведем себя как лодырь-обжора: накапливаем жировую прослойку, способствуя процветанию обломовщины, вместо того чтобы наращивать мышечную массу как залог здоровья и работоспособности!

Ясно, что при сложившемся в России фискально-уравнительном экономическом законодательстве капиталы и инвестиции текут в основном в сырьевой сектор, где более благоприятная рыночная конъюнктура, и в сферу строительства и торговли, где пока еще существует платежеспособный спрос и короткие сроки возврата денежных средств. Подобную ситуацию, конечно, нельзя объяснить только некомпетентностью людей, стоящих у руля экономики, хотя, повторюсь, отсутствие у большинства из них практического опыта работы в секторе реальной экономики нельзя сбрасывать со счетов.

Не менее существен, на мой взгляд, другой фактор – боязнь "власть имущих" пошатнуть сложившуюся в экономике России ситуацию "пассивной стабильности", неверие в то, что переход от фискально-уравнительного к дифференцированно-стимулирующему экономическому законодательству может кардинально изменить ситуацию в экономике страны. Хотя опыт восстановления послевоенных экономик Германии и Японии, практика построения Силиконовой долины (промышленность микроэлектроники) в штате Калифорния, сделавшая его богатейшим штатом Америки (даже по сравнению с нефтяным Техасом), однозначно говорят об эффективности таких подходов в экономике. О том же говорит и опыт успешного развития экономик стран Юго-Восточной Азии, и прежде всего Южной Кореи и Тайваня, хотя потенциальные возможности у этих стран несравнимо ниже, чем у России.

Однако констатацией негатива и пустыми призывами ситуацию не изменишь. Есть ли выход из реально сложившейся ситуации? Уверен, что есть! По моему мнению, необходимо проведение широкомасштабного, методически и грамотно поставленного экономического эксперимента, который не только убедил бы "власть имущих" в реальности и эффективности предлагаемого подхода, но и дал бы им в руки апробированные на практике решения, легко трансформируемые в масштабах общероссийской экономики. Ниже изложена суть предлагаемого эксперимента.

Следует выбрать достаточно репрезентативный административный регион России, которому законодательно будет предоставлено право принимать и реализовывать любые экономические новации, оформляемые местным законодательным органом в виде региональных законов. Причем эти меры должны касаться налоговых и иных поступлений в бюджет региона и в федеральный бюджет. Ниже будет показано, что подобные нововведения в случае неудач не могут оказать сколько-либо существенного негативного влияния на экономику в общероссийском масштабе.

Постановка эксперимента в масштабах одного региона будет вполне корректной. Суть его заключается в предоставлении целому региону достаточно широких прав по введению налоговых льгот и других преференций не только для вновь создаваемых производств, но для стимулирования инвестиций в реальный сектор экономики в целом. Речь идет о таком масштабе льгот, который позволил бы резко изменить экономическую ситуацию в регионе. При этом темпы роста производства должны составлять не 4-6%, а вырасти кардинально, т.е. на 8-10% ежегодно. Такие же изменения должны происходить на уровне структурных сдвигов в экономике региона. Льготы необходимо вводить минимум на пять лет, потому что любой инвестиционный цикл длится примерно такой срок.

У производственного объединения "Север", которым мне довелось руководить долгие годы, есть прекрасная, вполне реализуемая в настоящее время разработка по электронно-плазменным технологиям. Практика работы по этой теме показала: даже при наличии успешно проведенных НИРОКР год уходит на создание опытно-промышленного образца, пара лет – на подготовку и развитие серийного производства, еще год нужен для выхода на проектную мощность, и, наконец, еще год-полтора необходимы для завоеваний позиций на рынке. Этот пример можно рассматривать как типовой. Минимальный пятилетний срок для реализации крупных проектов можно обосновать достаточно легко и убедительно.

Теперь в качестве примера возьмем Новосибирскую область, которую вполне реально рассматривать как репрезентативный регион. Рассмотрим худший вариант, при котором предлагаемый эксперимент ничего не дал: льготы раздали, а ускорения темпов роста не получили. Если при этом подсчитать гипотетически возможные потери бюджета страны, то это будут неощутимо малые величины для экономики России, так как удельный вес всех поступлений с территории Новосибирской области в общих доходах федерального бюджета составляет менее 1% (0,87). Это ни в какое сравнение не идет с возможным положительным результатом, который покажет, насколько могут быть эффективны такие серьезные новации, подкрепленные долгосрочной гарантией. Причем полный эффект будет виден через три-пять лет, а тренд этого эффекта – уже через один-два года. При этом представляется важным создание механизма мониторинга проводимого эксперимента, в котором должны участвовать представители не только региональных, но и федеральных структур. Кроме того, необходимо подчеркнуть принципиальное отличие предлагаемого эксперимента от принятого в настоящее время закона об особых экономических зонах (ОЭЗ).

Во-первых, начала реальной жизнедеятельности ОЭЗ можно ожидать не ранее чем через два-три года, так как концепция их создания "в чистом поле" первоначально потребует создания хотя бы стартовой инфраструктуры.

Во-вторых, ОЭЗ создаются как зоны инновационного развития, и ощутимого влияния их деятельности на экономику России в целом можно ожидать через четыре-шесть лет, когда начнется тиражирование выполненных там разработок в широкую практику российской экономики. Таким образом, это, безусловно, полезное и целесообразное начинание может реально повлиять на сформулированные в начале статьи проблемы лишь через пять-шесть лет, которых в силу сложившихся обстоятельств у российской экономики просто нет. Следовательно, предлагаемый масштабный экономический эксперимент необходимо рассматривать не как противопоставление, а как взаимодополняющую меру по отношению к создаваемым ОЭЗ. Вполне реализуемой представляется ситуация, при которой в ходе предлагаемого эксперимента уже через два-три года накопленный позитивный опыт создания и функционирования стимулирующего законодательства позволит приступить к его внедрению уже в масштабах всей страны (с завершением этого процесса в течение четырех-шести лет).

Итак, цель предлагаемого эксперимента – создать законодательное поле, стимулирующее ускоренное развитие реального сектора российской экономики и позитивные структурные сдвиги. В этих условиях инновационные разработки, появляющиеся в ОЭЗ, будут "подхватываться" предприятиями реального сектора экономики.
Теперь обратимся к вопросу, почему такой эксперимент стоит проводить именно в Новосибирской области. Это можно легко обосновать. Во-первых, Новосибирская область – хоть и дотационный пока регион (менее 10% областного бюджета), но устойчивый и стабильный. Во-вторых, это гармонично развивающийся регион (широко представлены наука, многоотраслевая, в том числе оборонная, промышленность, сельское хозяйство; область является мощным транспортным узлом). Вместе с тем регион не является сырьевым, а это принципиально важно для чистоты такого рода эксперимента. В-третьих, Новосибирская область близка к сырьевым регионам, что крайне важно для внедрения инноваций в расположенные там платежеспособные предприятия и фирмы.

В-четвертых, руководители региона В.А. Толоконский и В.Ф. Городецкий – люди с высоким творческим потенциалом, пользующиеся заслуженным уважением и авторитетом. Другими словами, есть целый ряд благоприятных факторов, перечисление которых можно продолжить.

Подведем итоги:

• эксперимент целесообразно поставить в масштабе одного из регионов России;
  
• в качестве такого региона разумно выбрать Новосибирскую область;
  
• значимость подобного эксперимента можно корректно обосновать.
  

Кроме того (это мое давнее, неоднократно проверенное убеждение), в рамках проводимого эксперимента надо правильно выбрать и стимулировать "точки роста", то есть наиболее готовые к эксперименту предприятия. На них в первоочередном порядке можно проводить более локальные эксперименты, например в области энергосбережения. Принципиально важно, что любые эксперименты должны экономически стимулироваться.

Необходимо подчеркнуть, что без постановки подобного эксперимента объективно трудно надеяться, что что-то существенно и быстро изменится в сфере российской экономики. Революционные преобразования, проводимые "молодыми реформаторами" в период "шоковой терапии", имели свои плюсы, но одновременно, и этого нельзя отрицать, нанесли колоссальный вред экономике. Были разрушены целевые отрасли производства (электроника, радиопромышленность, приборостроение и ряд других). По существу, 1991-1995 гг. были периодом "производственной практики" для "младореформаторов". Как студенты-старшекурсники, они проходили производственную практику реальной макро- и микроэкономики по системе проб и ошибок.

К сожалению, с той разницей, что проб, т.е. осмысленно поставленных экономических экспериментов, не было, а из ошибок не делалось выводов. Все это сыграло роль "холодного душа", поэтому трудно надеяться, что политическое и хозяйственное руководство страны без убедительных обоснований, подкрепленных реальным опытом, пойдет на радикальные изменения законодательного поля в экономической сфере всей страны.

Есть и дополнительные объективные трудности, присущие именно России. Это сложившийся за 70 лет – как у руководителей, так и у широких слоев населения – "нерыночный менталитет", отсутствие на начальном этапе перестройки экономистов и хозяйственников с реальным опытом рыночной экономики. Отсюда – путь проб и ошибок, усугубленный субъективно-личностными факторами: отсутствием у членов команды Е.Т. Гайдара какого-либо опыта и знаний в области конкретной реальной экономики и как следствие – притуплением чувства ответственности за принимаемые решения. Все это усугубилось крайним популизмом и "пагубными привычками" Президента Б.Н. Ельцина.

Говоря об ошибках команды Гайдара, вызванных отсутствием у них опыта принятия решений в сфере реальной экономики, следует упомянуть еще два важных фактора, которые, к сожалению, действуют и до настоящего времени. Первое – идеологи либерального пути развития экономики основывали свои решения на теории и опыте экономик развитых стран со сформировавшимися рыночными механизмами, соответствующей правовой базой и менталитетом хозяйствующих субъектов. При этом для России, не имевшей в то время ни одного из названных компонентов, гораздо ближе был, да и остается сегодня, опыт "экономических тигров" Юго-Восточной Азии, в первую очередь опыт Южной Кореи и Тайваня. Эти страны наглядно продемонстрировали, каких выдающихся успехов можно достичь в исторически кратчайшие сроки, сформировав обоснованную стратегию экономического роста, учитывающую исходное состояние экономики, национальные особенности (в том числе в области природных ресурсов), а также роль государственных институтов в этом процессе. Второе – на этапе формирования накопления первичного капитала будущим олигархам была предоставлена беспрепятственная возможность извлечения личных необоснованных сверхприбылей, не реинвестируемых в сферу производства. Увы! Это положение существует до сих пор, способствуя не только обогащению отдельных лиц (в самом этом явлении нет ничего плохого), но и вывозу капиталов из страны вследствие отсутствия правового поля, стимулирующего инвестиции в развитие производства, в то время как действующее законодательство носит сугубо фискальный характер. России с ее уникальными природными ресурсами, кадровым и научным потенциалом, что является неоспоримым преимуществом перед вышеуказанными странами, необходимо в кратчайший срок сформировать стратегию экономического развития (включая и промышленную политику), которая учитывала бы опыт не только и не столько развитых государств, сколько опыт развивающихся стран, успешно прошедших путь ускоренного экономического роста.

Возвращаясь к разговору об экспериментах, отметим, что их роль общепризнанна и считается чрезвычайно важной в науке и технике. В этих областях экспериментальная проверка – закон. Не вижу принципиальных причин игнорировать этот принцип применительно к экономике. В качестве примера можно привести опыт из практики предприятия, которым мне довелось руководить долгие годы. Сколько-нибудь серьезные технические, организационные и экономические новации всегда апробировались так: сначала они вводились на уровне одного-двух подразделений и только после этого – в общезаводском масштабе. Постоянное внимание к поиску, апробации и внедрению инноваций в технической и управленческой деятельности, экономическое стимулирование этих процессов позволяли предприятию в течение трех пятилеток удваивать объемы производства! На заводе было около 70 подразделений, в России – 89 субъектов-регионов. Напрашивается аналогия методов выработки и принятия решений. За постановку предлагаемого эксперимента говорит и уникальная ситуация с "вертикалью власти", сформировавшаяся в России к настоящему времени. Высшее политическое руководство в лице Президента совершенно искренне, без популизма стремится решить обозначенные выше проблемы в экономике. В законодательном органе – устойчивое проправительственное большинство, которое способно оперативно провести практически любой "кремлевский" законопроект. Помимо этого, в стране появились квалифицированные менеджеры-рыночники, способные реально изменить ситуацию в экономике при обеспечении соответствующих условий. То же касается (может быть, в меньшей степени) ученых-экономистов. В мировой экономике ситуация также достаточно благоприятна для России, что, кстати говоря, будет продолжаться отнюдь не вечно. Это принципиальные, важнейшие позитивные отличия настоящего периода от периода 90-х гг. Обидно, если они не будут своевременно и энергично использованы.

Резюмируя все сказанное выше, можно подвести итоги.

1. Идея эксперимента – показать на примере достаточно крупного (репрезентативного) региона экономическую эффективность следующих факторов:

• гибкой, дифференцированной налоговой, тарифной и инвестиционной политики;
  
• иных экономических стимулов, включая меценатство;
  
• решающее значение прямой, стимулируемой экономической заинтересованности хозяйствующих субъектов (в том числе в сфере науки) для интенсивного развития производства.
  

2. Обоснованиями для выбора Новосибирского региона как экспериментальной зоны являются:

• средний масштаб экономики региона относительно общероссийской;
  
• гармоничный по структуре характер экономики – промышленность (многоотраслевая), сельское хозяйство, транспортный узел;
  регион наукоемкий (наличие СО РАН);
  
• регион не сырьевой, но сосед сырьевых регионов;
  
• регион сибирский – т.е. усложненный климат, фактор расстояний;
  
• регион стабильный по социально-политическим и экономическим показателям;
  
• склонное к новациям руководство.
  

3. Экономическое обоснование эксперимента:

• апробация комплексная и достаточно масштабная, но не всероссийская, что исключает опасность заметного негативного влияния на общероссийскую экономику даже самых отрицательных последствий эксперимента;
  
• в ситуации, когда кардинальные решения на общероссийском уровне вызывают объективные и вполне естественные опасения (а в сложившейся ситуации только такие решения могут существенно ускорить рост и произвести структурные изменения экономики страны, а следовательно, повысить уровень жизни населения),
• корректный по масштабам экономический эксперимент может решающим образом повлиять на принятие решений, способных в корне изменить экономическую ситуацию в стране.
  

По существу, проведение подобного масштабного экономического эксперимента (правильнее сказать – организационно-экономического) позволит достаточно точно смоделировать экономическую ситуацию в России в целом, так как будут апробированы все аспекты взаимодействия всех субъектов хозяйственной и правовой деятельности региона. Более того, с уверенностью можно утверждать, что будет продемонстрировано, насколько стимулирующая (а не фискальная) законодательная сфера способна привлекать внешние инвестиционные капиталы и трудовые ресурсы. Другими словами, мы получим своего рода взгляд в желаемое будущее России. Важно подчеркнуть, что предлагаемый эксперимент не потребует никаких бюджетных вложений (в отличие от создания ОЭЗ) и будет полностью соответствовать тенденции к расширению полномочий регионов, объявленной Президентом В.В. Путиным на заседании Госсовета в Казани. Возражений и возражающих, видимо, будет немало. Одним из доводов может быть то, что предлагаемое не имеет прецедентов. Но ведь это не довод "по существу"! Контрдоводом всем возражающим должно быть напоминание о критическом состоянии важнейшего сектора экономики России, обрабатывающей промышленности, и как следствие – экономики страны в целом.

Для проведения предлагаемого эксперимента нужна лишь "политическая воля", основанная на осознании реальной ситуации в экономике страны и твердом намерении изменить ее в лучшую сторону. В заключение хотел бы выразить свое твердое убеждение в том, что у России есть все объективные условия для кардинального улучшения экономической ситуации и жизненного уровня граждан.