Прогресс против традиции. Краткий курс истории России XX века для высшего управленческого персонала

Продолжение серии публикаций, посвященных историческому анализу ключевых событий минувшего века. Данный материал посвящен деятельности Петра Столыпина и политической ситуации в России времен столыпинских реформ.

Святослав Рыбас
Прогресс против традиции. Краткий курс истории России XX в. для высшего управленческого персонала
"Экономические стратегии", №3-2009, стр. 96-106

Рыбас Святослав Юрьевич – писатель-историк. Продолжение. Начало см. в № 1/2009.

Реформы П.А. Столыпина

В апреле 1906 г. определился результат выборов в Государственную думу, и оказалось, что подавляющее большинство депутатов представляет антиправительственную оппозицию. Наибольшее число мандатов получили кадеты (179). Крестьяне-трудовики получили 97 мест, октябристы – 16, социал-демократы (меньшевики) – 18, представители национальных союзов ("Польское коло", прибалты и др.) – 63, беспартийные – 105 (эсеры и большевики выборы бойкотировали). Выборы показали, что правительство полностью проиграло предвыборную борьбу.

16 апреля С.Ю. Витте подал в отставку, мотивируя ее невозможностью работать рядом с министром внутренних дел консерватором П.Н. Дурново. Отставка была принята. Председателем Совета министров был назначен престарелый чиновник с большим управленческим опытом И.Л. Горемыкин, министром внутренних дел – саратовский губернатор П.А. Столыпин. Петр Аркадьевич Столыпин был провинциальным деятелем, не имевшим больших связей в столичной бюрократии. По логике мирных времен, его появление в правительстве можно считать случайным. Но время было кризисное, и понадобились люди с новым опытом.

Депутаты Думы были не готовы к конструктивной работе, большинство считало, что давление на власть должно продолжаться. Правительство Горемыкина, не имевшего никакого парламентского опыта, пыталось наладить сотрудничество с ними. Полемика депутатов и министров была публичной и вызывала огромный интерес. На этой волне выдвинулся П.А. Столыпин. Он показал себя блестящим полемистом и публичным политиком, каких в правящей верхушке до него практически не было.

Основная борьба развернулась вокруг аграрного вопроса. Рассматривались два проекта, первый – партии кадетов, второй – эсеров-трудовиков.

Кадеты предлагали наделение крестьян землей за счет земель казенных, монастырских, удельных, частновладельческих (в этом случае – "по справедливой цене", а не по рыночной). Вариант трудовиков шел еще дальше: отчуждение помещичьей земли (все, что свыше "трудовой нормы"), уравнительное землепользование, создание "народного земельного фонда". Дискуссия превратилась в судилище над режимом. Но оба проекта не рассматривали экономической стороны вопроса и не учитывали, что вслед за наделением крестьян землей надо было как-то поднять производительность сельского хозяйства. Однако рост был возможен только в крупных хозяйствах с рыночной направленностью, а небольшие крестьянские (семейные) хозяйства не могли решить проблемы. Таким образом, правительство должно было предложить что-то более продуктивное, чем просто перераспределение собственности.
Дума приняла кадетский проект. Главным его политическим требованием было назначение Думой правительства ("ответственное правительство"), т.е. "война продолжалась". Николай II оказался перед неразрешимой проблемой. Обе социальные группы, которые являлись опорой монархии, крестьяне и дворянство, находились между собой в непримиримой конфронтации. Крестьяне требовали увеличения своего землевладения за счет земли дворян, против чего выступали помещики. Чтобы удовлетворить первых и не оттолкнуть вторых, Николаю II надо было найти способ проскочить между Сциллой и Харибдой.

20 июня правительство выступило с заявлением, в котором говорилось о следовании принципу защиты частной собственности. Конфликт с Думой вошел в финальную фазу. 9 июля 1906 г. Дума была распущена (правительство отправлено в отставку, новым премьером назначен Столыпин). В ответ депутаты, кадеты и трудовики собрались в Выборге и обратились к общественности с призывом не платить налогов, уклоняться от призыва в армию. Они призвали зарубежные правительства не предоставлять России займов. Обращение не имело последствий.

Теперь Николай II должен был создавать новое правительство. Начались консультации с лидерами оппозиции. Ей было предложено войти в кабинет и занять все министерские посты, кроме министерств двора, военного, морского, иностранных и внутренних дел. Столыпин встречался с П.Н. Милюковым. Лидер кадетов потребовал портфель министра внутренних дел. Столыпин возражал, что кадеты не справятся с революционным движением и удержанием порядка. Переговоры закончились ничем. В 1956 г. В.В. Маклаков, один из кадетских лидеров, признал: "Борьба против автократии была по сути своей незаконной и велась при помощи революционных элементов".
12 августа 1906 г. на Столыпина было совершено покушение – взорвана его дача на Аптекарском острове. Погибло 24 человека, еще 25 было ранено и умерло от ран. Ранены дочь и сын премьера. Сам он не пострадал.

24 августа Столыпин объявил направление своей политики в подготовке важнейших законов: о неприкосновении личности и гражданском равноправии; об улучшении крестьянского землевладения, об улучшении быта рабочих и о государственном их страховании; о реформе местного самоуправления; о преобразовании местных судов, о реформе высшей и средней школы, о подоходном налоге, о реформе полиции… Даже сегодня видно, как значительна эта программа. А в начале XX в. она выглядела "тихой революцией".
Однако террор не прекращался. Среди убитых были министры, губернаторы, генералы, офицеры, чиновники и множество обывателей, женщин и детей. За три года революции было 26 628 террористических актов, погибли 669 человек, свыше 2000 ранено. По приказу Николая II для борьбы с террористами были учреждены военно-полевые суды. Террористов вешали и расстреливали.

9 ноября 1906 г. был обнародован указ, освободивший крестьян от власти общины. Крестьяне могли покупать землю через Крестьянский банк по льготной цене в многолетний кредит. До 95% стоимости кредита оплачивало государство. В Крестьянский банк передавались государственные земли и земли, принадлежавшие царской семье. При этом земля не продавалась ни помещикам, ни крестьянским обществам. Только в личную собственность!

Большинство покупателей были середняки и бедняки. Кроме того, теперь в личном отношении крестьяне были совершенно свободны. Началась Столыпинская реформа, которая должна была, не задевая поместных дворян, наделить землей желающих расширять свое хозяйство крестьян. Ее политическую оценку дал руководитель российских большевиков В.И. Ленин: "…после "решения" аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьезно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не может. Вот в каком соотношении стоит вопрос о соотношении буржуазной и социалистической революций в России".

Делая ставку на "сильных хозяев", правительство не предполагало насильственного разрушения общины. Таким образом, в стране параллельно существовали два мира с совершенно разным экономическим и морально-нравственным устройством: 1/3 крестьян – активные рыночники и 2/3 – их антиподы. При этом те крестьяне, которые продали свои наделы и перебрались на городские заводы и стройки, несли туда общинную психологию. Можно сказать, что под внешним покровом Столыпинской аграрной реформы Россия оставалась двуликим существом, состоящим из двух половинок. Порой различие этих частей доходило до того, что язык, на котором изъяснялись люди из простонародья, не был понятен образованным горожанам, и наоборот.

Столыпин в одном интервью говорил: "Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и Вы не узнаете нынешней России!" У него были основания надеяться на то, что он проскочит между крестьянским молотом и монархической наковальней. Подтверждение этому – в начавшемся процессе адаптации общины к рыночной экономике, в развитии кооперативного движения. К 1914 г. в стране были десятки тысяч кооперативов, в которых люди приобретали опыт самостоятельного ведения бизнеса, самоуправления, диалога с властями.

II Государственная дума оказалась еще более радикальной, чем ее предшественница. Перед властью встал вопрос, как превратить ее в рационального партнера. Отказываться от парламентаризма ни царь, ни председатель правительства не намеревались, но тогда оставалось единственное решение – изменить избирательный закон, чтобы минимизировать избрание депутатами радикальных элементов.

Однако законного пути для этого не существовало, в обход Думы законодательство невозможно было изменить.

Тогда власть разрубила гордиев узел. 3 июня 1907 г. Государственная дума была распущена и был опубликован новый избирательный закон. Число выборщиков от крестьян и рабочих уменьшилось в два раза; 1 голос помещика равнялся 4 голосам представителей крупного капитала, 65 голосам мелкой буржуазии, 260 голосам крестьян, 543 голосам рабочих. При любом раскладе помещики получали 51,5% голосов, буржуазия – 24%, крестьяне – 22%, рабочие – 2,8%. Теперь "контрольный пакет" находился в руках образованной и состоятельной части общества, о которой можно сказать, что она революции ужаснулась. Оставалось обеспечить ее готовность к мирному и результативному диалогу с правительством.

Деятельность Столыпина встретила ожесточенное сопротивление как слева, так и справа. Для левых он был душителем революции, для правых – разрушителем дворянского помещичьего государственного строя. Первые результаты реформ были прекрасны: сельское хозяйство превратилось в доминанту экономического развития. Доход от него в 1913 г. составлял 52,6% от общего валового дохода. В 1910 г. экспорт российской пшеницы составил 36,4% от мирового уровня. С 1904 по 1913 г. прирост промышленного производства составил 88%. С 1906 по 1913 г. расходы на образование увеличились в 10 раз. Начальное образование стало доступным и обязательным, в средней школе вводилась профессиональная подготовка.

Годы премьерства Столыпина можно назвать великой попыткой мирным эволюционным путем повернуть деревню на рыночный путь развития без экспроприации или социализации помещичьих земель. С одной стороны, он опирался на российские традиции, с другой, несмотря на сопротивление правых, – на парламентаризм, в котором видел залог развития государства.

Результаты Столыпинской реформы оцениваются по-разному. В 1907-1917 гг. из общины вышло 3,1 млн крестьянских хозяйств из существующих 10,9 млн хозяйств, т.е. 28%. Причем, несмотря на поддержку государственных чиновников, в 73% случаев крестьяне осуществляли выход, преодолевая сопротивление общины. Степень экономического успеха реформы характеризуется ростом рыночности сельского хозяйства: в 1914 г. крепкие хозяева (кулаки) производили половину товарного хлеба. Зерновой экспорт России в 1912 г. почти на 30% превышал экспорт Аргентины, Канады и США вместе взятых.

К 1916 г. денежные вклады крестьян составляли 2 млрд золотых рублей. К 1914 г. в стране были большие запасы зерна – 900 млн пудов.

Проблемная сторона реформ – ускоренное расслоение деревни и сильное сопротивление общины выделению самостоятельных хозяев, что приводило к скандалам, насилию и даже убийствам. Столкнулись два мироощущения – общинность и индивидуализм. Это обстоятельство позволяет некоторым исследователям утверждать, что Столыпин – "отец Гражданской войны". Он же называл свою аграрную программу "государственным социализмом".

По признанию современников, Столыпиным было подготовлено столько инновационных проектов законов, что ни II, ни III, ни IV Государственные думы не смогли всех рассмотреть.
После указа от 9 ноября 1906 г. российское общество стояло перед выбором стратегического пути – либо длительные преобразования, опирающиеся на парламентский способ согласования интересов, либо революционный слом государственного порядка и утверждение социалистической доктрины, созвучной патриархальным традициям коллективизма, уравнительности, общинной справедливости.

Трагедия Столыпина (и Николая II) заключалась в отсутствии опоры в обществе. В стране фактически не было среднего класса, очевидные антибуржуазные настроения не давали правительству больших надежд быть понятым.

Рост экономики, рост политического самосознания общества

К началу века в России стали оформляться две группы элиты, которым было суждено сыграть выдающуюся роль. Это владельцы промышленных предприятий, русские по происхождению, с высоким уровнем образования, а также инженеры, руководители и организаторы промышленного производства. Была обновлена система технического образования, реорганизованы действующие учебные заведения, открыты новые. По инициативе С.Ю. Витте в 1902 г. в Петербурге был создан Политехнический институт им. Петра Великого. В течение короткого времени в России появилась прослойка отечественных инженеров и техников, которые заполнили множество вакансий в производственной сфере. В последние годы правления Николая II только среди руководителей инженерных фирм российские специалисты заменили иностранцев, а в других промышленных и строительных отраслях число отечественных инженеров и техников достигло четверти всего состава. Эти люди, кроме высокой профессиональной подготовки, отличались самостоятельностью и гражданской позицией.

Вторая группа состояла из представителей промышленного бизнеса, таких деятелей, как братья Рябушинские, А.И. Гучков, А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков и другие. Характерно, что они по большей части были москвичами, наследниками крестьян-староверов, создававших свое богатство, начиная с кустарных промыслов.

Видимо, имела значение их принадлежность к староверам, подвергавшимся преследованиям со времени церковного раскола. Отсюда вытекали их оппозиционность, высокая экономическая активность, опора на собственные силы.

Вокруг этих групп формировалась национальная экономическая элита. Она осознавала свои интересы далеко за пределами собственного бизнеса, задумывалась о качестве управления государством, о состоянии обороны, обеспечении за рубежом позиций отечественной экономики.

Поэтому объяснимо участие этой группы в проектах общенационального уровня. Так, братья Рябушинские основали первый в Европе Аэродинамический институт, финансировали

Радиевую экспедицию академика В.И. Вернадского, издавали авангардистские журналы, активно участвовали в политике.

Идеологию группы сформулировал А.И. Коновалов, впоследствии ставший министром промышленности и торговли во Временном правительстве: "Для промышленности как воздух необходимы плавный, спокойный ход политической жизни, обеспечение имущественных и личных интересов от произвольного их нарушения, нужны твердое право, законность, широкое просвещение в стране".Не случайно эти промышленники активно поддерживали П.А. Столыпина в первые годы его деятельности, до тех пор пока не обнаружился коренной изъян реформ, который выразился в экономически неоправданном расходовании бюджетных средств на поддержку помещичьего землевладения и в недостаточном внимании к нуждам промышленности.

Реформы Столыпина и развитие парламентаризма открыли представителям промышленности прямой путь в политику, в депутаты Государственной думы, в департаменты министерства финансов и министерства промышленности и торговли, в различные межведомственные комиссии, с началом Первой мировой войны – в Особые совещания и комитеты, а после Февральской революции – во Временное правительство.

Приняв участие в политике, промышленники в конце концов избавились от иллюзий в отношении способностей Николая II и его окружения улучшить качество управления государством. Но это прозрение наступило на третьем году Первой мировой войны и привело к расколу элиты в самый трудный период.

Военные союзы и кризисы

В июне 1909 г. Николай II в Полтаве на торжествах по поводу 200-летнего юбилея Полтавской битвы в беседе со Столыпиным неожиданно задал ему вопрос: "Вы мне говорите о революции, а была ли революция?" В словах царя отразился оптимизм правящего класса и его желание ограничить реформаторство. Действительно, в стране наступило успокоение, экономика успешно развивалась.

Революционные потрясения, казалось, безвозвратно ушли. Однако это благополучие создавалось на фоне подспудной подготовки европейских держав к переделу мира. И насколько была к ним готова Россия – вот вопрос.

В 1898 г. Берлин принял решение о создании мощного военно-морского флота. Будучи "чемпионом мира" по уровню промышленного развития и обладая сильнейшей в Европе военной машиной, Германия бросила вызов мировой гегемонии Британской империи. Ей требовались новые рынки сбыта и новые источники сырья. Опоздав в колонизации стран Азии и Африки, Германия была намерена оттеснять Англию и Францию. Казалось, только что Лондон был врагом Петербургу и поддерживал Токио, но теперь Япония превратилась в конкурента англичан в Тихоокеанской зоне, а Россия, наоборот, становилась желанной союзницей.

В апреле 1904 г. английская дипломатия, всегда отличавшаяся замечательной рациональностью, начала стратегическую операцию на европейском континенте – тогда было подписано генеральное соглашение с Францией по комплексу спорных территорий от Ньюфаундленда до Сиама, получившее название "Сердечного согласия" (Антанта). Попытка Николая II заключить континентальный союз с германским императором Вильгельмом II и привлечь к союзу Францию была резко отклонена Парижем.
Франция и Англия предложили Петербургу формировать союз с ними, что, в свою очередь, не устраивало российское руководство, предпочитавшее не связывать себе руки.
После тяжелого финансового кризиса в конце 1905 г. и французского займа ослабленная Россия оказалась крепко привязана к французской политике. Чтобы уменьшить вероятность военных конфликтов, российская дипломатия заключила в 1907 г. англо-русскую конвенцию, которая урегулировала отношения стран в Персии и в Средней Азии. Это был первый шаг к вступлению России в Антанту.

Окончательный поворот произошел после Боснийского кризиса в 1909 г., когда Австро-Венгрия при поддержке Германии ввела войска в Новобазарский санджак (турецкий район между Сербией и Черногорией), аннексировала Боснию и Герцеговину. Благодаря этому центральные державы получали путь к Средиземному морю и Ближнему Востоку.
В России общественное мнение было возмущено, печать требовала заступиться за Сербию. Франция и Англия дипломатически поддерживали Россию, Германия – Австро-Венгрию.
В январе 1909 г. Париж и Лондон предоставили России новый заем. Германия же, требуя от России заставить Сербию признать аннексию, способствовала окончательному вхождению России в англо-французскую систему безопасности. Столыпин решительно выступил против патриотических призывов заступиться за братьев-славян: "Пока я у власти, я сделаю все, что в силах человеческих, чтобы не допустить Россию до войны, пока не осуществлена целиком программа, дающая ей внутреннее оздоровление".

В этой трудной обстановке на правительство оказывали давление экспортеры зерна, банкиры, углепромышленники, неф-тепромышленники, для которых было принципиально важно получить контроль над Черноморскими проливами, дающими выход в Средиземное море. Таким образом, миролюбие Столыпина порождало сопротивление влиятельного слоя правящего класса. Можно сказать, что зеркально повторялась ситуация Русско-японской войны. Правда, на сей раз Россия, смирив гордыню, благоразумно успокоилась.
Уже с 1910 г. реорганизация армии и строительство флота велись по плану, обеспеченному финансами. В 1911 г. были спущены на воду четыре дредноута. Военные и промышленные круги приобретали уверенность, чему способствовали и французские банки, вложившие большие средства в российские военные заводы. В июле 1911 г., незадолго до своей гибели, Столыпин отмечал: "Каждый год мира укрепляет Россию не только с военной и морской точек зрения, но и с финансовой и экономической".

Летом 1912 г. была заключена франко-русская морская конвенция, согласовавшая действия флотов, а также в ходе совещания начальников генеральных штабов подтверждена стратегическая цель – поражение Германии. Кроме того, французское правительство предложило ежегодные займы от 400 до 500 млн франков на военные цели (постройку стратегических железнодорожных линий). Параллельно шло сближение России с Англией.

Еще одно обстоятельство оказало решающее влияние на приближение мировой войны – это борьба за нефть. В апреле 1912 г. по инициативе первого лорда английского адмиралтейства Уинстона Черчилля было принято решение строить линкоры на мазутном топливе (а не на угле, как прежде). Начиналась новая технологическая цивилизация, эпоха углеводородов и борьбы за энергетическую безопасность и коммуникации. Переход на новое топливо давал увеличение в скорости и радиусе действия кораблей. Единственное неудобство заключалось в том, что нефть добывали не в Англии, а в Персии. А именно туда, на Ближний Восток, была нацелена германская экспансия. Поэтому, чем активнее продвигались немцы на Балканах и в Турции, тем очевиднее была угроза английским, французским и российским интересам в Средиземноморье и на Ближнем Востоке.

К этому времени Столыпин уже не мог ни на что повлиять, он скончался 5 сентября 1911 г. после смертельного ранения. Стрелял киевский адвокат Д.Г. Богров, сын богатого еврейского домовладельца, человек радикальных взглядов, видевший в Столыпине "главного виновника реакции". После гибели Столыпина в российской верхушке не осталось деятелей, способных удержать страну от военных авантюр. Его предупреждение о 20 годах "покоя, внутреннего и внешнего", было забыто.

Осенью 1912 г. на Балканах начался еще один кризис, и Россия снова оказалась в шаге от войны. Болгария, Греция, Сербия и Черногория выступали против Турции. К началу ноября турецкая армия была разбита. Русское общество охватило воодушевление, но за восторгами, как обычно, не рассмотрели серьезной проблемы. Болгария, за которой стояли Германия и Австрия, могла захватить проливы, что Россию никак не устраивало. Петербург потребовал прекратить наступление и предложил Германии, Франции, Англии, Австро-Венгрии и Италии выступить против раздела Турции. Италия и Австро-Венгрия не согласились. Они хотели создать новое государство – Албанию, которое отрезало бы Сербию от Адриатического моря.

В подтверждение своих намерений Австро-Венгрия произвела частичную мобилизацию резервистов и стала концентрировать войска на российской границе. Россия в ответ задержала отправку в запас старших возрастов.

С большим трудом удалось отвести угрозу войны: Англия, Франция и Россия проявили сдержанность. Николаю II пришлось выдержать сильный натиск общественности, требовавшей вмешаться в войну и в Константинополе "водрузить крест на Святую Софию".

Проливы Босфор и Дарданеллы имели немалое значение для российского экспорта: в 1907 г. через них ввозилось 89% русского хлеба. (Этим бизнесом занимались в основном банки, связанные с французским капиталом.) Но военная роль проливов была еще больше. Это была единственная морская коммуникация, позволявшая Российскому флоту быть игроком мирового уровня в Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Не надо также сбрасывать со счетов и религиозный фактор: для России всегда было важным присутствие на Святой Земле.

В июле 1913 г. вспыхнула II Балканская война. На этот раз против Болгарии выстроились ее бывшие союзники и Румыния с Турцией. Каждый из союзников стремился переделить в свою пользу обширные территории, захваченные Болгарией в той кампании.

София, которую поддерживали Берлин и Вена, не намеревалась уступать. Болгары первыми напали на сербские и греческие позиции и были быстро разбиты. По условиям заключенного в Бухаресте мира Болгария потеряла почти все свои завоевания.

После первой и второй Балканских войн резко обострились противоречия между Антантой и центральными державами. Балканы были расколоты. Сербия была на стороне Тройственного союза, а Болгария являлась активной сторонницей Германии. Германия имела сильное влияние в Греции и Турции. Создавшуюся ситуацию российская разведка оценивала как тревожную, росла угроза внешнеполитическим интересам страны.

Теперь становилось очевидно, что Европа стоит на пороге больших потрясений. Несмотря на успокоение, члены обоих военно-политических союзов, втянувшись в программы перевооружений, уже мысленно смотрели друг на друга сквозь прорези прицелов.

Тем не менее Николай II в третий раз за три года удержал страну от рокового выбора.

Состояние России накануне мировой войны

Резкий перелом в настроениях общества произошел весной 1912 г., когда на Ленских золотых приисках, принадлежавших российским и английским акционерам, рабочие забастовали, потребовав повышения зарплаты, отмены штрафов и введения 8-часового рабочего дня. Местная полиция (35 человек) была бессильна против 5000 рабочих, которые фактически захватили поселок. Вызванные из Иркутска солдаты столкнулись с огромной возмущенной толпой. Был открыт огонь, погибло около 150 и было ранено свыше 200 человек.
Этот инцидент, названный "Ленским расстрелом", взбудоражил страну. Его называли "вторым Кровавым воскресеньем". На заседании в Думе 11 апреля министр внутренних дел А.А. Макаров, объясняя действия полиции, сказал: "Когда, потерявши рассудок, под влиянием злостной агитации, толпа набрасывается на войско, тогда войску не остается ничего другого делать, как стрелять. Так было и так будет впредь".

Газеты тотчас подхватили слова "так было и так будет впредь", проинтерпретировали их как угрозу всему рабочему и вообще либеральному движению, и по стране прошли многотысячные забастовки. Власть срочно стала выправлять положение, и была назначена ревизия под началом бывшего министра юстиции С.С. Манухина, правление Ленских приисков было вынуждено уйти в отставку, а начальника местной полиции предали суду. Однако число бастовавших в 1912 г. составило по официальным данным 725 тыс., что свидетельствует о новом подъеме внутренней смуты.

Один из руководителей социал-демократов (большевиков) И.С. Сталин, находившийся в Петербурге, откликнулся в газете "Звезда": "Ленские выстрелы разбили лед молчания, тронулась река народного движения. Тронулась… Все, что было злого и пагубного в современном режиме, все, чем болела многострадальная Россия, – все это собралось в одном факте, в событиях на Лене". Вместе с тем экономическое положение страны было прочным, как никогда.

В конце 1913 г. редактор парижского экономического журнала Эдмон Тэри по заданию французского правительства провел обследование российской экономики.
Главный вывод отчета: "Если у больших европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 гг., как они шли между 1900 и 1912 гг., то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении".

С другой стороны, начальник германского Большого генерального штаба генерал Гельмут фон Мольтке так оценивал результаты российских реформ: "Боевая готовность России со времени русско-японской сделала совершенно исключительные успехи и находится ныне на никогда еще не достигавшейся высоте".

Российский военно-морской флот уже имел новые линкоры, четыре дредноута достраивались, а еще четыре строились в Петербурге. На верфях Николаева шли работы еще над тремя, один из них был в стадии завершения. Также строились легкие крейсеры, эсминцы, подводные лодки. К 1917 г. флот должен был стать одним из сильнейших в мире. Это означало, однако, что в данный момент страна не была готова к войне.

Весной того же 1914 г. английский писатель Морис Беринг, несколько лет проживший в России, отмечал в своей книге "Основы России", что русскому народу сейчас нечего "желать большего", и уточнял: "Недовольство распространено главным образом в высших классах".

Внутренние напряжения. Настроение национальной буржуазии, рост сепаратизма

Недовольство, о котором говорил англичанин, выражалось следующим замечанием П.П. Рябушинского в выпускаемой им газете "Утро России": "В той схватке купца Калашникова и опричника Кирибеевича, которая начинается, конечно, одолеет Калашников. Может быть, и на этот раз его потом пошлют на плаху. Но идеи буржуазии, идеи культурной свободы – эти идеи не погибнут!"

Это взгляд независимого эксперта, получившего образование в Англии и работавшего в крупном бизнесе.

Можно сказать, "купец" – это отечественная буржуазия, "опричник" – монархическое управление государством. В словах Рябушинского видно нескрываемое недовольство. Он сравнил правительство с "ханской ставкой", где "подавлялась свобода личности".

Постепенно росла конкуренция между национальным капиталом, который представлял Рябушинский, и симбиозом петербургской бюрократии, западных банков и подчиненных им огромных промышленных объединений. С мироощущением промышленника соотносятся и взгляды историка В.О. Ключевского, который предсказал судьбу Николая II: "Это последний царь. Алексей (наследник. – Авт.) царствовать не будет".

Если все суммировать, то становится очевидно, что образованное общество имело серьезные претензии к режиму. К этому надо добавить растущий национализм как русского населения, так и нерусского. Идеология Российской империи зиждилась на династическом и сословном принципах, что противоречило реальной опоре государства в первую очередь на русских и православных.

Целый ряд народов империи (немцы, поляки, литовцы, латыши, евреи, татары) имели более высокий уровень грамотности и благосостояния, чем русские. Для национальной политики Петербурга главным было не самочувствие русских или экономическая эксплуатация окраин, а политические и военные задачи государства. Такой вопрос, как развитие и подъем благосостояния только русских, не мог ставиться в принципе. Наряду с индустриальным подъемом рос уровень образования и национальной самоидентификации всех народов империи. Впервые "национальное оружие" было использовано японцами и взято на вооружение революционными партиями, выдвинувшими лозунг борьбы "с тюрьмой народов".

Кроме того, после освобождения крестьян в 1861 г. произошли перемены в национальной политике. Следуя общеевропейской тенденции объединения, Петербург взял курс на создание единого национального государства – на так называемую "русификацию", что вызывало внутреннее напряжение и усиление сепаратистских тенденций. Одним из самых значительных было стремление украинцев к автономии, а поляков и финнов – к независимости.

"Партия войны" выступает за отпор Германии

Председатель Совета министров В.Н. Коковцов считал, что война принесет стране неисчислимые бедствия. В начале января 1914 г. он был уволен в отставку из-за расхождений с Николаем II в отношении винной монополии. Свыше четверти бюджета давала продажа алкоголя, но пьянство росло в угрожающих размерах. Николай II хотел ввести меры борьбы с пьянством, несмотря на потери бюджета. Коковцов не соглашался.

С его увольнением "партия войны" в правительстве заметно усилилась.

В феврале 1914 г. П.Н. Дурново, бывший тогда лидером фракции правых в Государственном совете, представил Николаю II большую аналитическую записку о катастрофических последствиях возможной войны с Германией. Он утверждал, что в экономической области Россия и Германия взаимодополняют друг друга, война же ввергнет Россию в "беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть". Главную угрозу он видел в незрелости ("исключительной нервности") общества, неустойчивости внутреннего порядка, "бессознательном социализме широких масс населения".

Германия была не только лидером мирового промышленного производства. Ее развитие шло быстрее, чем развитие России. Если в России с 1900 по 1913 г. производство стали увеличилось более чем вдвое (с 2,2 до 4,8 млн т), то в Германии – более чем втрое (с 5,3 до 17,6 млн т). Ввоз германских товаров составлял почти половину российского импорта. Германия контролировала и половину российской торговли. Заключенный Россией в 1904 г. (во время Русско-японской войны) торговый договор был для нее значительно менее выгодным, чем предыдущий от 1894 г., – были повышены таможенные сборы на отечественную сельскохозяйственную продукцию. Политическая и экономическая элита России всегда помнила об этом обстоятельстве, рассматривая его как неоспоримый признак растущего доминирования Берлина. В мае 1913 г. Николай II сделал последнюю попытку удержать ситуацию. Он предложил Вильгельму II "размен": Россия отказывается от претензий на проливы, а Германия удерживает Австро-Венгрию от экспансии на Балканах. Но Вильгельм уклонился от ответа.

Очевидное движение Германии и Австро-Венгрии на Балканы, к проливам и Ближнему Востоку делали неубедительной позицию российской "партии мира". Произошло то, что можно считать массовым самоослеплением. Обе ветви общества, западники и почвенники, а также промышленники, финансисты, экспортеры зерна, угля и нефти, генералы, производители вооружений, интеллектуальные лидеры, все (или почти все) были внутренне готовы противостоять экспансии Германии. В нравственном отношении положение усугублялось широко распространенным мнением, будто Германия символизирует реакцию, а союзные Франция и Англия – демократию.
Поэтому не удивительно, что "партия войны" преобладала.

Влияние науки и культуры на настроения общества

Начало века отмечено событиями огромной важности, впоследствии перевернувшими мир. Это научные открытия и новые технологии. Самолет братьев Райт "Флайер-1", новый двигатель Рудольфа Дизеля – замена паровому, выпуск серийного автомобиля Форда, изобретение радио, динамита произвели поразительные перемены, придали историческому времени небывалое ускорение. В.И. Вернадский предсказал открытие ядерной энергии.

Интеллигенция предчувствовала драматические потрясения, что отражалось в пессимистических настроениях декадентов или увлечении символистов "чистым искусством", в бегстве от реальности. Футуризм, самым ярким представителем которого был В.В. Маяковский, отражал потребность общества в революционном обновлении. Первопроходцы модернизма и авангарда обнаруживали разрыв с традиционным реализмом. Эта эмоциональная оценка реальности передавалась широким кругам интеллигенции через газеты, журналы, театр, кинематограф и становилась модой, т.е. явлением, не нуждающимся в рациональном объяснении. Становилось модным отвергать традиции. Русский интеллигент, читая стихи поэта-символиста В.Я. Брюсова о преданности "великому демону перемен", воспринимал это как приветствие революции. Тревожный образ будущего уже встал в общественном сознании. Поэт А.А. Блок, вопреки царившему по поводу первых успехов авиации восторгу, писал о самолетах, "к земле несущих динамит", хотя о боевом применении новинок еще никто речи не вел.

При этом образованное общество было пронизано антибуржуазными настроениями. В начале XX в. русские педагоги с помощью анкетного опроса попытались понять мироощущение учащейся молодежи. Опросы охватили более 5000 учащихся в возрасте от 7 до 16 лет. Из них 3000 – гимназисты, 1000 – ученики городских коммерческих училищ и 1000 – сельских школ. Вопросы им были заданы следующие:

1. "На кого Вы желаете быть похожими и почему?" (Вариант: "Какого человека Вы считаете лучшим и почему?")
2. "Какая профессия Вам нравится и почему?"

Симптоматично, что "богачей" предпочли только 0,1% опрошенных гимназистов, а ученики городских и сельских училищ их вообще не назвали.
Материальный успех своих героев гимназисты и ученики городских училищ поставили только на 18-е место (последнее), а сельские – на второе (2).

Деньги и материальный расчет занимали в идеалах молодежи далеко не главное место. Для страны, активно строившей капиталистическую экономику, такая антибуржуазность была взрывоопасной.

Ментальность сельского населения была двойственной. Большинство крестьян по-прежнему находились под властью общинных коллективистских представлений и считали существующий земельный порядок несправедливым. Молодые и грамотные крестьяне, тесно связанные с городом, уже выражали другие установки. В народной, лубочной литературе, которую они читали, появились новые герои. До конца XIX в. в этих книжках свобода и порядок рассматривались как взаимоисключающие категории. Это противостояние выражалось в образе разбойника, который восстает против власти и становится свободным. В старых изданиях показывалось, что разбойник обречен и полученная незаконным способом свобода давит тяжким бременем. Он должен был либо погибнуть, либо раскаяться. Раскаяние сопровождалось героическими деяниями на благо общины, церкви, государства.

Индивид всегда уступал требованиям общины. Но начиная с 1905 г. эта доминанта меняется, рядом с разбойником появляется новый персонаж – частный сыщик Нил Кручинин, такой же свободный, как и разбойник, но защитник общественного порядка и справедливости. Кроме сыщика в начале века родился еще один персонаж – предприимчивый человек, полагающийся на свои силы.

Рынок народной литературы отразил появление потребителей новой философии.

Период российского экономического подъема нашел яркое отражение в двух интеллектуальных явлениях.

В 1912 г. на средства П.П. Рябушинского был выпущен двухтомник "Великая Россия: сборник статей по военным и общественным вопросам". В нем была представлена идеология крупного капитала. Военная мощь страны находится в прямой зависимости от состояния экономики – так промышленники заявляли о своей роли в судьбе государства.
Появлению "Великой России" предшествовал еще один сборник статей – "Вехи" (1909), который предвосхищал идеи сотрудничества с государством. Его авторы – Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, М.О. Гершензон, П.Б. Струве, С.А. Франк, Б.А. Кистяковский и другие – осмысливали итоги революции 1905 г. и провозглашали идею эволюционного развития. Например, в статье Струве отвергалось свойственное интеллигенции "безрелигиозное отщепенство от государства". В левых кругах "Вехи" были восприняты как "предательство".

Основные элементы русской этнонациональной системы накануне войны

За событийным рядом первых двух десятилетий XX в. таится память о веках русской истории – смуты, крестьянские войны под водительством Ивана Болотникова и Степана Разина, церковный раскол, цивилизационные реформы Петра I.

Что касается народного самочувствования, то ни о каких милитаристских устремлениях говорить не приходится. Основная проблема Столыпинской реформы – ускоренный выкуп дворянских земель и продажа их крестьянам – не была окончательно решена: не хватало бюджетных средств. Однако пойти на национализацию земли власть не могла. Поэтому оставалось единственное – медленное ("20 лет") поглощение помещичьих земель, улучшение агрокультуры, повышение образовательного уровня крестьянства. И никаких резких колебаний.

К тому времени русский народ как складывавшаяся многими веками этнокультура-система выглядел так.

Петербургское ядро, которое состояло из дворянства, разночинной интеллигенции, промышленной и торговой буржуазии, промышленного пролетариата крупных и средних предприятий.

Допетровское ядро состоявшее из "черных" и "красных сотен".

Простонародная Русь, в которую входили группы, исповедовавшие традиционное православие, а также смешанное с элементами язычества и магии (колдовства).

Первичная матрица великорусского культурно-антропологического типа – это так называемые "черные сотни". Они сложились в XV в. из людей, располагавших горизонтальными связями в допетровском Московском государстве и принявших идею "Москва – Третий Рим". Это были бояре, дворяне, купцы, розничные торговцы, ремесленники.
"Красные сотни" сложились позже, в XVII в., выделившись из "черных". Они отличались практицизмом, реалистичностью мышления, деловитостью. Заметную часть "красных сотен" составляли мелкие служилые люди "по прибору", т.е. нанятые в уездный управленческий аппарат. Их происхождение в отличие от московских служилых людей "по отечеству", дворян, было самым низким – из солдат, стрельцов, казаков.

В отличие от дворян они не обладали торговыми и налоговыми привилегиями, поместьями не наделялись, должны были участвовать в обороне своих городов. В отличие от "черных" "красные сотни" были равнодушны к идее "Третьего Рима" и спокойно относились к канонам православия.

Во время восстания Степана Разина "красные сотни" составили опору его войска и в захваченных населенных пунктах вводили казачье управление, основанное на принципах демократии. Большинство горожан, включая мелкую и среднюю буржуазию, поддерживало восставших, т.к. в XVII в. права мелкой и средней буржуазии были урезаны в пользу крупного купечества и дворянства (эту тему исследовал В.Е. Соболев).

Что касается простонародной Руси, то ее обитатели, равнодушные к государственной жизни, были озабочены исключительно проблемами выживания в суровых климатических условиях.

Накануне Первой мировой войны историческая память русских была многослойной и противоречивой, предполагая несколько векторов развития. Раскол общества осознавался уже тогда как самая большая опасность. Поэт А.А. Блок писал в письме К.С. Станиславскому 9 октября 1908 г.: "Полуторастамиллионная сила пойдет на нас, сколько бы штыков мы ни выставили, какой бы "Великой России" (по Струве) ни воздвигли. Свято нас растопчет" (3).

Но внешне все было прекрасно. Развивающаяся экономика поддерживала науку и культуру. Открытия ученых усиливали ощущение начавшегося расцвета: В.Н. Ипатьев создал химический реактор; Е.И. Орлов осуществил синтез водорода и оксида углерода, получив этилен; В.И. Вернадский начал исследования урана; Н.С. Васильев и Л.И. Гобято создали первый в мире миномет; П.П. Рябушинский основал Аэродинамический институт; Б.Л. Розинг изобрел первую систему электронного воспроизведения изображения (основу телевидения); И.И. Сикорский создал первый многомоторный самолет "Русский витязь", С.Н. Ульянин разработал прибор для управления самолетом на расстоянии с помощью радиоволн; П.А. Кулябко впервые в истории науки оживил человеческое сердце; К.Э. Циолковский разработал теорию космических полетов.

Однако опасно было переоценивать успехи. Серьезное предупреждение против самообольщения правительство могло прочесть в повестях А.М. Горького "Мать" и А.И. Куприна "Поединок". Первая – о политическом протесте рабочих, вторая – о разложении офицерского корпуса.
К этому надо добавить повесть Л.Н. Толстого "Хаджи-Мурат", в которой писатель не скрывал своей антигосударственной позиции.

В 1911 г. вышел в свет сборник произведений футуристов "Пощечина общественному вкусу", название которого символизировало глубокие расхождения в менталитете левой интеллигенции и погруженного в традиционную культуру большинства населения. Если бы правящая элита заглянула в этот дымящийся интеллектуальным протестом провал, она бы отвергла все военные проекты.

ПЭС 8299/14.11.2008

Примечания
1. Р. Пайпс. Струве: правый либерал 1905-1944. М.: Московская школа политических исследований, 2001, с. 17.
2. Миронов Б. Социальная история России периода империи. Т. 2. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999, с. 324.
3. Блок А.А. Собр. соч. в 8 т. Т. 8. М. – Л., 1963, с. 265.