Прогресс против традиции. Краткий курс истории России XX в. для высшего управленческого персонала

Продолжение серии публикаций, посвященных историческому анализу ключевых событий минувшего века: на этот раз внимание автора сосредоточено на предпосылках  революции 1905–1907 годов.

Святослав Рыбас
Прогресс против традиции. Краткий курс истории России XX в. для высшего управленческого персонала
"Экономические стратегии", №02-2009, стр. 80-87

Рыбас Святослав Юрьевич – писатель-историк. Продолжение. Начало см. в № 1/2009.

Революция 1905 г. как следствие неэффективности государственного управления

Война стала катализатором быстро нараставшего общественного протеста. Его целью стала монархическая государственность, с существованием которой буржуазия и интеллигенция не хотели мириться. Накал борьбы передает следующий эпизод. Летом 1902 г. один из лидеров либерального дворянства, профессор истории П.Н. Милюков, посетив в Лондоне редакцию социал-демократической газеты "Искра", выразил недовольство проводившейся ею кампанией против террора. Он заявил: "Еще два-три покушения на царских министров, и у нас будет конституция".

Профессора, банкиры, адвокаты, торговцы не бросали бомб, но они создавали моральную атмосферу, толкающую к радикальным действиям. Даже великий Л.Н. Толстой сочувствовал террористам – настолько высока была температура общественного недовольства. Налицо был острейший кризис, в него втягивалось все больше образованных людей, которые чувствовали то же, что и крестьянин Сергей Семенов, когда ему запрещали пахать. Неудачная война, случившаяся из-за стратегического просчета царя и корыстных интересов большой группы его приближенных, сфокусировала внимание общества на вопиющей неэффективности власти. Подданные хотели стать гражданами. Режим сам подталкивал их к этому архаичными по духу запретами на общественную деятельность, которые, с одной стороны, показывали его неадекватность, а с другой – сплачивали недовольных.

После убийства министра внутренних дел В.К. Плеве Николай II больше месяца искал ему замену. Задержка объяснялась сложностью выбора. Кто должен был наследовать погибшему стороннику жесткого курса, такой же консерватор-охранитель или более либеральный чиновник, способный успокоить общество либеральными методами? В середине августа 1904 г. был назначен князь П.Д. Святополк-Мирский, бывший товарищ министра внутренних дел, бывший губернатор Виленской, Ковенской, Гродненской губерний. Он был сторонником либерализации режима и провозгласил "новый курс", целью которого было успокоить общество.

Министр смог провести ряд важных реформ: была ослаблена цензура печати, отменены коллективные физические наказания крестьян и солдат, объявлена частичная амнистия политическим заключенным, разрешены рабочие сходки для обсуждения экономических вопросов, расширены права земств. Как писали газеты, "началась весна ожиданий и надежд".

Однако практически все политические силы сочли попытку правительства полумерой. Надежды быстро превратились в уверенность, что власть должна сделать следующий шаг – принять конституцию. Если этого не произойдет, то, по мнению оппозиции, правительство, завершив войну, вернется к старым порядкам.

В конце сентября – начале октября 1904 г. в Париже прошел съезд оппозиционных партий, который патронировался финским националистом Кони Цоллиакусом, партнером японского разведчика Акаси (социал-демократы в нем не участвовали). Была принята резолюция о необходимости ликвидации самодержавия, о замене его "свободным демократическим строем на основе всеобщей подачи голосов" и о праве "национального самоопределения народностей России". Официальный Петербург получил грозное предупреждение: либеральная интеллигенция заключила союз с эсерами, исповедовавшими террор. 7-9 ноября 1904 г. в столице прошел съезд земских деятелей. Неожиданно на нем после напряженной дискуссии была принята резолюция с требованием конституции. Как говорилось в нелегальном журнале "Освобождение", издаваемом П.Б. Струве: либо конституция, либо война.

Решение съезда носило революционный характер и инициировало ряд событий. Вслед за съездом прошла большая кампания общественных банкетов, якобы приуроченная к 40-летию судебной реформы, а на самом деле пропагандирующая идею конституции. Это давление образованного общества создавало совершенно новую политическую атмосферу, которая влияла и на правящую группу, что вскоре едва не привело к параличу власти.

4 декабря в Царском Селе Николай II провел совещание высших должностных лиц. Обсуждали программу, предложенную Святополк-Мирским, в частности возможность выбирать представителей в состав Государственного совета (до сих пор все его члены назначались царем). Николай II выступил за сохранение принципов самодержавия.
21 декабря 1904 г. Петербург всколыхнула весть о падении Порт-Артура. На следующий день состоялось заседание Общества фабрично-заводских рабочих, которым руководил священник церкви при Пересыльной тюрьме Г.А. Гапон. Общество фабрично-заводских рабочих было своеобразным сколком рабочих организаций начальника московского охранного отделения полковника С.В. Зубатова, который ставил целью оторвать трудящихся от революционеров и содействовать при помощи властей улучшению их экономического положения. Зубатова поддерживал московский губернатор великий князь Сергей Александрович. Т.е. спецслужбы уже видели, что власти не справляются с управлением государственного корабля.

В Петербурге же общая атмосфера была иной, градоначальник И.А. Фулон, высказывая незадолго до трагедии пожелание гапоновскому обществу "всегда одерживать верх над капиталистами", не понимал, как будут развиваться события. На заседании 28 декабря Общество, в котором стали идеологически доминировать представители либерального Союза освобождения, постановило начать выступление.

29 декабря дирекции Путиловского завода было предъявлено требование уволить мастера, который якобы незаконно уволил четырех рабочих. Пока шли переговоры, 3 января забастовка охватила весь завод. Забастовщики уже требовали увеличения минимальной ставки зарплаты и введения 8-часового рабочего дня. Представители Общества во главе с Гапоном вели переговоры с дирекцией, организовали стачечный комитет и фонд помощи бастующим, для чего у них были немалые средства.

5 января уже не работало несколько десятков тысяч человек. Петицию царю составляли от имени рабочих социал-демократов, и под прикрытием верноподданнической фразеологии в нее вошли политические требования: "Немедленно повели созвать представителей земли Русской… Повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая главная наша просьба: в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь наших ран". В требованиях содержалось фактическое введение парламентской республики. Корреспондент французской социалистической газеты "Юманите" писал в номере 8 (21) января: "Резолюции либеральных банкетов и даже земств бледнеют перед теми, которые депутация рабочих попытается завтра представить царю".
Историк С.С. Ольденбург замечает: "Допустить манифестацию значило капитулировать без борьбы".

Кровопролитие было неминуемо. Обе стороны шли к нему: рабочие – с верой в свою правоту, власти – с уверенностью в собственных силах. Обе стороны оказались неправы. Только организаторы 300-тысячной демонстрации, для которых Николай II был непримиримым политическим врагом, действовали беспроигрышно.

Революционную сущность происходящего объяснила социал-демократическая газета "Искра": "Тысячными толпами решили рабочие собраться к Зимнему дворцу и требовать, чтобы царь самолично вышел на балкон принять петицию и присягнуть, что требования народа будут выполнены. Так обращались к своему "доброму королю" герои Бастилии и похода на Версаль! И тогда раздалось "ура" в честь показавшегося толпе по ее требованию монарха, но в этом "ура" прозвучал смертельный приговор монархии" (1).
Говоря без обиняков, под прикрытием икон и хоругвей 9 января должна была произойти мирная фаза революции, после которой монархия неизбежно стала бы саморазрушаться. Однако в тот день у империи было еще много защитников, каковых не оказалось спустя двенадцать лет. Винтовочные залпы 9 января перевели противостояние в революционную фазу. Было убито 130 и ранено несколько сот человек. Эти жертвы, сильно преувеличенные пропагандой и слухами, взывали к мести.

"Кровавое воскресенье" показало неготовность бюрократии к диалогу. Никто в отсутствие царя не осмелился поговорить с мирно настроенными людьми.

4 февраля 1905 г. эсером И.П. Каляевым был убит дядя царя московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович.

18 февраля 1905 г. был опубликован царский манифест о намерении создать законосовещательную Государственную думу.

6 июня 1905 г. Николай II принял делегатов завершавшегося в Москве съезда земских и городских деятелей и заявил: "Отбросьте сомнения: моя воля – воля царская – созывать выборных от народа – непреклонна". Он пообещал конституцию.

14 июня 1905 года восстала команда эскадренного броненосца Черноморского флота "Князь Потемкин-Таврический". Возглавил бунт лейтенант П.П. Шмидт, внук адмирала, героя Севастопольской обороны, и племянник члена Государственного совета. В деревне начались захваты и поджоги дворянских усадеб. Весной стали делить и запахивали помещичью землю. Характер волнений представлен в письмах саратовского губернатора Петра Аркадьевича Столыпина жене: "Пугачевщина растет – все уничтожают, а теперь еще и убивают… Вчера в селе Малиновка осквернили Божий храм, в котором зарезали корову и испражнялись на образ Николая Чудотворца. Другие деревни возмутились и вырезали 40 человек. Малочисленные казаки зарубают крестьян, но это не помогает… Поезда переполнены бегущими, почти раздетыми помещиками… До чего мы дожили. Убытки – десятки миллионов. Сгорели Зубриловка, Хованщина и масса исторических усадеб. Шайки вполне организованны".

6 августа 1905 г. появился новый манифест, извещавший о намерении создать выборную законосовещательную Думу. Это было признаком значительных перемен в позиции правительства. "Булыгинская" Дума (по имени министра внутренних дел Булыгина) была бесспорным прорывом к парламентаризму, совершаемым людьми эпохи Александра III, который видел в парламентаризме страшную угрозу. Проект "Булыгинской" Думы устанавливал народное представительство, имеющее право обсуждать законопроекты и государственный бюджет, а также выражать свое мнение по поводу действий властей путем прямого доклада председателя Думы царю.

Избирательное право получали все крестьяне, а также помещики. Среди горожан это право получали домовладельцы и наиболее крупные квартиросъемщики. Рабочие, чиновники, учителя и т.д. практически не могли участвовать в выборах. Евреи допускались к выборам на общих основаниях. Но общество восприняло указ 6 августа с кривой усмешкой. Социал-демократы, либералы, правые вдруг объединились в неприятии совещательной Думы.

Конец Русско-японской войны, перемена геополитического вектора

На фронте уже пять месяцев было затишье. Обе стороны выжидали. С 27 июля в Портсмуте шли переговоры. Японцы выставили жесткие условия мира: признание Россией японского преобладания в Корее, возвращение Маньчжурии Китаю и вывод из нее русских войск, уступка Японии русской крепости Порт-Артур и Ляодунского полуострова, уступка южной ветки Китайской Восточной железной дороги (Харбин – Порт-Артур), уступка Сахалина и прилегающих островов, выплата контрибуции в размере 1200 млн иен, передача российских судов, укрывающихся в нейтральных портах, ограничение права России иметь флот на Дальнем Востоке, предоставление японским рыбакам права ловли у российского побережья Тихого океана, уничтожение военных укреплений Владивостока. Переговоры вел С.Ю. Витте. Он считал, что надо пойти на широкие уступки ради мира. Ответ Николая II был иным: ни копейки контрибуции, ни пяди русской земли (корейская и китайская территория Николая II в этой ситуации почти не волновала).

Японская делегация ввиду тяжелой экономической ситуации в стране согласилась на российские условия; Россия уступала южную часть Сахалина, Курильские острова, оплачивала содержание русских пленных.

Однако война имела и стратегические последствия. Россия утратила роль одной из крупнейших морских держав, геополитический расклад сил существенно изменился: Россия должна была свернуть продвижение в Тихоокеанской зоне и снова обратиться к европейскому направлению, на Ближний Восток, к Черноморским проливам. Это имело значимые последствия – подтолкнуло Россию к вхождению в новый военный союз и участию в Первой мировой войне. Таким образом, проигранную войну надо рассматривать как пролог мировой войны, завершившей историю Российской империи.

Всероссийская политическая забастовка. Как подавляют революции

Начались волнения в университетах. Пользуясь правом на свободу студенческих сходок, социал-демократы приводили в университеты рабочих и проводили многотысячные митинги.

7 сентября остановилась Московско-Казанская железная дорога. 8 октября был парализован весь центральный железнодорожный узел, транспортное сердце страны – Ярославская, Курская, Нижегородская, Рязано-Уральская дороги. Железнодорожники перекрывали движение, валя телеграфные столбы, чтобы заблокировать дорогу в местах, где обнаруживались штрейкбрехеры.

10 октября остановилась Николаевская дорога, в Москве была объявлена всеобщая забастовка. В провинции тоже останавливалось движение по железным дорогам, усугубляя общенациональный паралич экономики.

11 октября к Витте явились делегаты съезда железнодорожников и объявили свои требования: Учредительное собрание на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования; отмена усиленной охраны и военного положения; свобода стачек, союзов и собраний; 8-часовой рабочий день. Витте ответил, что не видит в Учредительном собрании большого смысла ("В Америке капиталисты голоса скупают"), а остальные требования считает приемлемыми. В принципе, Витте был солидарен с забастовщиками в понимании необходимых перемен.10 октября он передал Николаю II записку, суть которой сводилась к выбору: реформа или диктатура. "Лозунг "Свобода!" должен стать лозунгом правительственной деятельности. Другого исхода для спасения государства нет… Ход исторического процесса неудержим… Выбора нет: или стать во главе охватившего страну движения, или отдать ее на растерзание стихийных сил. Казни и потоки крови только ускорят взрыв".

Витте предложил принять конституцию "в смысле общения царя с народом на почве разделения законодательной власти, бюджетного права и контроля за действиями администрации", расширения избирательных прав, признать автономию Польши и Грузии и провести ряд других преобразований, вплоть до "экспроприации частной земельной собственности". По сути, программа Витте повторяла резолюции двух последних земских съездов, т.е. опиралась на широкую социальную базу. Между тем всеобщая забастовка захватывала все большее пространство.

В Москве не работал водопровод, закрылись аптеки и бойни. Даже гимназисты и ученики училищ перестали ходить на занятия и толпами неистовствовали на улицах.
12 октября в Харькове толпа схватилась с солдатами, пролилась кровь.

13 октября Николай II поручил Витте возглавить кабинет министров. Войска Петербургского военного округа подчинялись генерал-губернатору столицы Д.Ф. Трепову.
14 октября в Петрограде начал работу Совет рабочих депутатов, куда вошли представители революционных партий и выборные делегаты от заводов (заместителем председателя Совета стал Л.Д. Троцкий). Председатель Петербургского совета Г.С. Носарь-Хрусталев прямо заявлял, что всеобщая политическая забастовка 1905 г. была профинансирована крупным капиталом. С первых дней работы этого революционного органа управления, закрыть который правительство опасалось из-за боязни рабочих забастовок, социал-демократы и либералы стали приобретать практический опыт в негосударственной, параллельной системе власти.

15 октября не вышла ни одна российская газета. В Москве население испытывало большие трудности. На рынках не было продуктов, в водопроводе – воды. Торговцы, лишившиеся возможности зарабатывать, и городской люд за несколько дней забастовки пришли в сильнейшее раздражение против ее зачинщиков. Уже 14 и 15 октября на московских улицах начались столкновения простонародной толпы с забастовщиками. Стали избивать студентов.

16 октября сказала свое слово Церковь. Вот всех храмах было прочитано обращение митрополита Владимира, призвавшего народ бороться со смутой.

17 октября с утра заработал водопровод, стали принимать скот бойни, застучали по рельсам вагоны конки. Сразу на трех железных дорогах – Казанской, Ярославской, Нижегородской – служащие решили приступить к работе.

В Твери вечером 17 октября толпа осадила губернскую управу, где заседали земские служащие, обсуждавшие вопрос о забастовке. Собравшиеся возле управы подожгли здание и били выбегавших из него людей, не различая сторонников и противников забастовки.

16 октября делегация Петербургского совета рабочих депутатов потребовала от городской думы ассигнований на продолжение стачки и на приобретение оружия и организацию пролетарской милиции.

17 октября вышел первый номер газеты "Известия Совета рабочих депутатов". 17 октября в 17 часов Николай подписал Манифест "Об усовершенствовании государственного порядка", назвав свой шаг "страшным решением, которое он тем не менее принял совершенно сознательно". Россия из абсолютной монархии становилась парламентской.
Манифест 17 октября давал максимум возможного. Он должен был "даровать народу незыблемые основы гражданских свобод" (неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов, участие в выборах в Государственную думу всех слоев населения, признание Думы законодательным органом, без одобрения которого ни один закон не мог вступить в силу). Выборы в Государственную думу могли быть либо общими, прямыми, равными и тайными, либо по пропорциональной системе. Предпочли пропорциональную систему из опасения, что на прямых выборах простодушные крестьяне пойдут за наиболее радикальными и безответственными кандидатами. Один выборщик представлял 90 тыс. рабочих, 30 тыс. крестьян, 4 тыс. горожан, 2 тыс. землевладельцев. Монархия показывала, что готова к диалогу с главным оппонентом, состоятельной и образованной частью общества, не исключая и народ. Дальнейшие события зависели от способности сторон не впадать в разрушительные крайности и выстраивать новую, парламентскую государственность.

Сразу после публикации Манифеста С.Ю. Витте встретился с видным земским деятелем консервативного направления Д.Н. Шиповым и предложил ему пост государственного контролера. Шипов заявил, что для создания атмосферы доверия следует предоставить общественным деятелям портфели министров внутренних дел, юстиции, земледелия, народного просвещения, торговли и промышленности. С.Ю. Витте это предложение принял и согласовал кандидатуры. Однако прибывшая затем на встречу делегация выдвинула в вызывающем тоне требования немедленной, без выборов Государственной думы, политической амнистии, созыва Учредительного собрания для выработки основного закона (конституции) и др. Т.е. государство должно было "уйти". В такой обстановке не удалось привлечь в правительство известных общественных деятелей. Именно с этого момента две главные политические силы России – традиционная государственность и буржуазная демократия – перестали находить общий язык. Николай II, сделав беспрецедентно трудный выбор, до конца своего пребывания на троне надеялся найти в лице образованной части общества продуктивного союзника. В свою очередь, общество постоянно стремилось окончательно освободиться от управленческой архаики. Обе стороны не имели опыта компромисса. В результате коалиционное правительство не было создано. Министром внутренних дел стал П.Н. Дурново, бывший военный, моряк, военный юрист, по взглядам – монархист, против которого возражали все демократические деятели.

Вслед за несостоявшимся компромиссом начался революционный кошмар.

К тому времени обстановка (по свидетельству Троцкого) выглядела так: "Десятого октября открывается всеобщая политическая стачка в Москве, Харькове и Ревеле. Одиннадцатого – в Смоленске, Козлове, Екатеринославле и Лодзи. Двенадцатого – в Курске, Белгороде, Самаре, Саратове и Полтаве. Тринадцатого – в Петербурге, Орше, Минске, Кременчуге, Симферополе. Четырнадцатого – в Гомеле, Калите, Ростове-на-Дону, Тифлисе, Иркутске. Пятнадцатого – в Вильне, Одессе, Батуме. Шестнадцатого – в Оренбурге. Семнадцатого – в Юрьеве, Витебске, Томске. Бастовали еще Рига, Либава, Варшава, Плоцк, Белосток, Ковно, Двинск, Псков, Николаев, Мариуполь, Казань, Ченстохова, Златоуст и др. Всюду замирает промышленная, а во многих местах и торговая жизнь. Учебные заведения закрываются. К стачке пролетариата присоединяются "союзы" интеллигенции. Присяжные заседатели во многих случаях отказываются судить, адвокаты – защищать, врачи – лечить. Мировые судьи закрывают свои камеры.

Стачка организует колоссальные митинги. Напряжение массы и растерянность власти растут параллельно, взаимно питая друг друга. Улицы и площади заполняются конными и пешими патрулями. Казаки провоцируют стачку на отпор: они наскакивают на толпу, хлещут плетьми, рубят шашками, стреляют без предупреждения из-за угла.
В нескольких южных городах она строит баррикады, овладевает оружейными магазинами, вооружается и дает если не победоносный, то героический отпор…

Страшное напряжение, охватившее всю страну, растерянные провинциальные донесения, подавлявшие одной своей численностью, полная неизвестность относительно того, что готовит завтрашний день – все это создало невероятную панику в правительственных рядах. Полной и безусловной уверенности в армии не было: на митингах появились солдаты; ораторы-офицеры уверяли, что треть армии "с народом". Забастовка железных дорог создавала к тому же непреодолимые препятствия делу военных усмирений. И, наконец, – европейская биржа. Она поняла, что имеет дело с революцией, и заявила, что не хочет этого долее терпеть. Она требует порядка и конституционных гарантий".
П.Н. Дурново собрал совещание командиров воинских частей петербургского гарнизона. Он был потрясен, когда услышал, что все они, кроме командира Семеновского гвардейского полка генерала Г.А. Мина, заявили, что в случае привлечения к подавлению народных волнений, они за свои части ручаться не могут.

2 ноября Совет рабочих депутатов объявил вторую политическую забастовку. Всего в 1905 г. бастовало 90% предприятий страны, состоялось 14 тыс. стачек, в них участвовало 2,9 млн человек (2).

17 ноября революция наносит по власти сильнейший удар, который должен был парализовать всю систему управления: начинается забастовка работников почты и телеграфа. Столица лишается связи с губерниями. Похоже, еще шаг – и катастрофа. Однако Дурново не собирается капитулировать. За два-три дня при помощи военных он налаживает работу телеграфа, а разборка писем и разноска их по домам ведется при помощи добровольцев, в основном женщин.

В Москве на съезде почтово-телеграфных служащих выносится резолюция с требованием немедленной отставки Дурново. В ответ министр 21 ноября отдает приказ: все служащие, которые не выйдут на работу 22 ноября, будут уволены. Тут же он арестовывает руководство московского съезда и принимает меры для защиты вернувшихся на работу служащих от насилия со стороны организаторов забастовки. Надо подчеркнуть, что угрозы, давление и насилие применялись революционерами повсеместно, и обыватели боялись их больше, чем правительства. Из двух противоборствующих сил власть казалась более слабой. Но Дурново решительно искоренял семена бунта. Поняв, что законная власть тверже и сильнее, почтово-телеграфные служащие вышли на работу.

Дурново циркулярной телеграммой приказал губернаторам арестовывать местных активистов-революционеров. 27 ноября арестовывают председателя Петербургского совета рабочих депутатов, помощника присяжного поверенного Носаря-Хрусталева. Вместо Носаря председателем Совета становится Троцкий. Совет решает нанести удар по финансовой системе государства. Вместе с главным комитетом Всероссийского крестьянского союза, ЦК и Оргкомитетом РСДРП, ЦК партии эсеров, ЦК Польской социалистической партии он выпускает "Финансовый манифест": "Мы решаем: отказаться от взноса выкупных и всех других платежей; требовать при всех сделках, при выдаче заработной платы и жалованья уплаты золотом, а при суммах меньше пяти рублей полновесной звонкой монетой; брать вклады из ссудосберегательных касс и из государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом… Мы решаем не попускать уплаты долгов по всем тем займам, которые царское правительство заключило, когда явно и открыто вело войну с народом". Манифест был напечатан не только в партийных газетах, но и в буржуазных – "Русь", "Свободная Россия", "Русская газета".

Троцкий и его товарищи оправданно рассчитывали на то, что обыватели кинутся за своими вкладами в банки и сберегательные кассы, что французские и германские финансисты откажутся от сотрудничества с правительством России. Российские финансы зашатались. Паника охватила вкладчиков ссудо-сберегательных учреждений, они с ночи занимали очередь, чтобы забрать свои вклады. Только за один месяц было изъято свыше 89 млн руб. Предприниматели стали выводить деньги за границу. Немецкие банки потребовали прислать в Берлин транспорт с золотом для обеспечения русских ценных бумаг. И золото было отправлено. Министерство финансов встало перед необходимостью прекратить золотое обеспечение рубля. Это означало бы дефолт государства. И тут Дурново наносит последний удар: 3 декабря арестован весь Петербургский совет. Бывший офицер парусного флота, несгибаемый монархист, он мог торжествовать.

Это решение вызвало у Витте приступ отчаяния. Он считал, что сразу последует выступление всех петербургских рабочих и возобновление общероссийской забастовки. Характерно, что Витте ("хитроумный Улисс") давал понять либералам, что готов исполнить все их требования, но единственная помеха – царь. 3 декабря Витте проводил заседание Совета министров. Дурново отсутствовал. Вдруг Витте срочно зовут к телефону, он возвращается бледный и дрожащим голосом произносит: "Все погибло. Дурново арестовал Совет рабочих депутатов". Но он неверно оценил обстановку.

Испуг премьер-министра был напрасен. Никаких выступлений не последовало. Правда, был избран новый состав Совета, но и он был арестован 2 января.
В середине декабря началось вооруженное восстание в Москве. Общественный кризис вошел в кровавую фазу. В течение нескольких дней Москва фактически была во власти восставших. Положение выправилось после срочной переброски в Москву Семеновского полка под командованием генерала Г.А. Мина. Семеновцы действовали как на войне: на снова забастовавшей Московско-Рязанской железной дороге они захватили руководителей забастовки и на месте их расстреляли. В самой Москве семеновцы артиллерийским огнем разбивали баррикады на Пресне. Швейцарские винтовки и револьверы восставших, тайно доставленные сюда из Финляндии, были слабым аргументом против гвардейских пушек. Власть с запозданием показывала силу.

В середине декабря во время московского восстания вышел закон о выборах в Государственную думу. Позицию Николая II не изменили ни забастовки, ни разгромы помещичьих усадеб, ни восстания в армии и на флоте. Он отверг требование монархических организаций отменить Манифест.

Было решено проводить пропорциональные выборы по сословно-куриальной системе, создавалось четыре курии: землевладельческая, городская, крестьянская, рабочая.
Были внесены изменения в "Основные законы Российской империи". Подтверждалась самодержавная система власти. Монарх продолжал руководить внешней политикой, армией и флотом, назначал высших чиновников. Законодательная власть, а также право утверждения штатов и смет различных ведомств, бюджета, отчета Государственного контроля принадлежали Думе. Однако законы должны были утверждаться императором, который имел право в перерывах между сессиями Думы и Государственного совета издавать законы в виде указов. Государственный совет становился верхней законодательной палатой, половина его членов назначалась царем, половина избиралась населением.

Конституционные изменения рождали новую политическую реальность. Выборы потребовали формирования партий, обнародования их программ, создавали поле легальной политической борьбы. Власть пошла на максимально возможную в тех условиях либерализацию. Позволить большую означало допустить к государственному управлению разрушительную силу. Теперь первый российский парламент должен был открыть новую главу истории.

После подавления московского восстания финансовая ситуация стала выправляться. Перед новым 1906 г. французские банкиры выдали 100-миллионный кредит, который предотвратил хаос дефолта.

3 апреля 1906 г. после долгих изнурительных переговоров консорциум европейских банков подписал договор на размещение облигаций российского займа на колоссальную сумму 2 млрд 250 млн франков (843 млн 750 тыс. руб.). Цена займа тоже была огромной: на каждые 100 руб. облигаций российский бюджет получал 83,5 руб.; средства подписчиков займа оставались в хранилищах иностранных банков и обеспечивали бумажную эмиссию рубля. За использование этих денег банкиры платили России крайне низкий процент – 1,25% годовых. Т.е. российские деньги работали как бы дважды, во второй раз – в пользу консорциума.

Конституционные демократы попытались воспрепятствовать заключению контракта, запугивали западных банкиров тем, что обязательства царского правительства не будут учитываться новым демократическим правительством России.

Финансовый кризис был самым тяжелым, хотя и не последним потрясением. Он был страшнее, чем крестьянские волнения и московское восстание. Если до него Николай II еще мог маневрировать, то теперь оставалось только одно – быстрее реформировать страну.

Финансовый кризис имел еще одно отдаленное последствие. Российское правительство намеревалось сделать заем международным, чтобы не слишком привязываться к интересам какой-то одной европейской группировки – либо Англии и Франции, либо Германии и Австро-Венгрии. В условиях бурного роста экономической и военной мощи Германии Париж и Лондон имели далекоидущие планы сделать Россию своим союзником, но это не входило в намерения Петербурга. Однако в последний момент германские, итальянские и американские банкиры вышли из состава консорциума. Заем состоялся только благодаря увеличению французского участия. Это обстоятельство стало первой ступенью на пути формирования Тройственного союза – Антанты (Англия, Франция, Россия) и вхождения России в убийственную для нее войну 1914 г.

ПЭС 8299/14.11.2008

Продолжение следует.

Примечания
1. Ольденбург С. Царствование императора Николая II. Вашингтон, 1981, с. 268.
2. Хромов П.А. Экономическое развитие России. М., 1967, с. 438.