Продюсер, режиссер, сценарист

Среди российских вузов, предлагающих комплекс программ MBA, одним из наиболее авторитетных является Государственный университет управления, ведущий свою историю с 1919 года, когда решением Народного комиссариата торговли и промышленности РСФСР на базе Московского промышленно-экономического техникума был создан Московский промышленно-экономический практический институт. Владимир Викторович Годин, проректор ГУУ по бизнес-образованию и информационным технологиям, председатель совета и первый вице-президент Российской ассоциации бизнес-образования в беседе с координатором образовательных проектов Института экономических стратегий Ольгой Никитиной анализирует основные тенденции развития российского бизнес-образования.

Владимир Годин
Продюсер, режиссер, сценарист
"Экономические стратегии", №04-2008, стр. 112-117

Среди российских вузов, предлагающих комплекс программ MBA, одним из наиболее авторитетных является Государственный университет управления, ведущий свою историю с 1919 г., когда решением Народного комиссариата торговли и промышленности РСФСР на базе Московского промышленно-экономического техникума был создан Московский промышленно-экономический практический институт. Владимир Викторович Годин, проректор ГУУ по бизнес-образованию и информационным технологиям, председатель Совета и первый вице-президент Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО), в беседе с координатором образовательных проектов Института экономических стратегий Ольгой Никитиной анализирует основные тенденции развития российского бизнес-образования.

В своем недавнем выступлении министр образования и науки Андрей Фурсенко говорил о "демографической яме". В Вашем университете только что прошли вступительные экзамены. Вы ощутили на себе последствия демографического кризиса?

Возможно, в следующем году и ощутим, но пока это никак нас не коснулось. Конкурс в ГУУ по-прежнему огромный. Спрос на специальности чуть-чуть завышен, так как поступающие имеют право подавать документы одновременно в несколько вузов и кто-то из них уйдет в то учебное заведение, где получит лучшие оценки на экзаменах. Приемные экзамены в ГУУ осуществляются с учетом ЕГЭ. Мы вынуждены принимать результаты экзаменов, которые ребята сдали в школе, и предлагаем им пройти у нас дополнительные экзаменационные испытания, поскольку ЕГЭ сдается не по всем предметам. Наша задача – выбрать наиболее способных абитуриентов. Однако сейчас вуз самостоятельно оценивает потенциальных студентов всего по одному экзамену из трех, и понятно, что в рамках одного экзамена это сделать трудно. Думаю, предложенная модель ЕГЭ не бесспорна, хотя с ее помощью решают какие-то социальные задачи или по крайней мере пытаются решать. И тем не менее определенные перекосы в этой системе есть.

На коммерческое дневное отделение конкурс тоже большой?

У нас сохраняются практически все показатели бюджетного и коммерческого набора. Пока опасаться нечего.

Мы отслеживаем деятельность ГУУ на протяжении четырех лет, и все это время университет занимает лидирующие позиции в нашем рейтинге стратегичности. Как Вам удается сохранять устойчивую конкурентоспособность?

Нам около ста лет, а это много.

В 1974 г. мы первыми из вузов стали огромной бизнес-школой. Тогда появилась первая кафедра управления и первый учебник по этой дисциплине. Мы не стояли и не стоим на месте. Сейчас вуз продолжает расти за счет накопленного потенциала, пока этой инерции хватает, чтобы двигаться вперед. Можно смело утверждать, что в стенах нашего университета сформировался целый ряд известных школ, которые традиционно готовят высококвалифицированных специалистов, пользующихся большим спросом на рынке труда. Приведу пример: я заведую кафедрой информационных систем, и на нашей кафедре мы готовим студентов по двум специальностям – по информационному менеджменту и прикладной информатике. Работодателям приходится конкурировать за возможность получить наших выпускников. Я иногда даже ссорюсь из-за этого с друзьями.

В ГУУ реализуется целый ряд инновационных программ. Например, мы первыми начали готовить специалистов по продуктам ERP SAP, ERP Oracle в рамках высшего образования, мы единственные в России, кто готовит специалистов по Maximo IBM. И этот список можно продолжать. Любой выпускник на четвертом курсе уходит на практику в IT-компанию, к этому времени он кроме теории прошел курсы по решениям SAP, Oracle, IBM и ряду других приложений, востребованных на рынке. С этого момента он работает в реальных проектах и учится. На пятом курсе он пишет диплом на примере конкретной компании, как правило уже являясь ее сотрудником. Например, один из крупнейших российских интеграторов, группа компаний "Техносерв", "съедает" у нас 20-25 человек в год, и другие компании тоже пытаются получить таких специалистов, причем первоначальная зарплата этих ребят составляет полторы тысячи долларов. И речь идет о серьезных многоплановых и долгосрочных взаимоотношениях с компаниями. В той же группе компаний "Техносерв" работает филиал кафедры информационных систем ГУУ. И кроме этого кафедра реализует проекты с компаниями IBM, SAP, Oracle, "Прогноз", SAS, "Консультант Плюс" и многими другими фирмами.

Другим примером является особая форма обучения и практической деятельности студентов многих специальностей в рамках бизнес-парка "Уникум". И можно долго продолжать рассказывать об инновационных формах обучения. Мы стремимся к тому, что в советское время делали в МФТИ: мгновенно погружали студентов в практику, в производство – они и работали, и занимались теорией. У нас это тоже получается. В результате появляются специалисты, которые головой и руками в состоянии делать то, что полезно бизнесу. Их охотно разбирают.

Значит, не Вы подстраиваетесь под рынок, а рынок подстраивается под Ваших выпускников?

Рынок – это то, что уже состоялось. Вопрос не в том, каковы рыночные предпочтения сегодня, а в том, что будет на рынке труда завтра. Мы хотим предвидеть, какой специалист будет нужен через несколько лет, и готовить его, тем самым устанавливая хорошие отношения с будущим. Это своеобразный инновационный взгляд на образовательный процесс, но не везде удается реализовать подобную схему. Есть специальности, которые чуть-чуть "проваливаются" относительно высокого уровня всех остальных. Но на общем фоне российского рынка образования ГУУ смотрится неплохо.

Расскажите, пожалуйста, о программе MBI, которую Вы разработали, и о рынке программ МВА.

В какой-то момент для нас стало очевидно, что как образовательная организация мы должны реагировать на происходящие изменения среды бизнеса и характера менеджмента под влиянием взрывного развития технологий. Существенную роль в этом играют информационные технологии. Именно поэтому у менеджеров должны формироваться некоторые новые качества, возникать новые области ответственности. На наш взгляд, если говорить об управленческой и технологической составляющих у менеджеров, то для успеха их работы необходимы два встречных процесса изменений. Для менеджеров общего плана (CEO) требуется развитие знаний и навыков работы с информационными технологиями, управления информационными системами организаций, понимания и использования информации как стратегического ресурса. Для менеджеров, управляющих информационными системами организации (IT-менеджеры, руководители информационного офиса – CIO), очень важен рост знаний и навыков управленческого и экономического плана, понимания бизнес-целей организации, ее стратегических и тактических задач. Их взаимоотношения с информационными технологиями должны смещаться из области саморазвития технологий в область улучшения бизнеса за счет новых возможностей, предоставляемых технологиями. Сейчас эти два процесса формирования нового класса менеджеров уже идут: в рамках профессионального роста самих менеджеров, изменения их ролей в организации, в условиях другого характера взаимодействия CEO и CIO. Формируется понятие "информационный менеджмент" – как управление взаимодействием между бизнесом и информационными технологиями.

Несомненно, такие серьезные преобразования не могли не коснуться образовательной сферы. Поэтому в 2000 г. мы создали программу МВА со специализацией "Информационный менеджмент", которую назвали MBI – мастер деловой информации. Она оказалась очень успешной. Мы гордимся ее выпускниками. Сейчас по этой программе учится уже двадцать первая группа. Кроме того, эта программа реализуется ГУУ совместно с Академией АйТи по всей России в дистанционной форме в среде e-learning (она называется e-MBI).

Теперь несколько слов о рынке программ МВА в целом. Можно отметить ряд моментов. В Российской ассоциации бизнес-образования многие из тех, кто занимается организацией бизнес-образования, считают, что при разработке программ уровня МВА стоит в какой-то мере учитывать ожидания слушателей, требования работодателей и иметь возможность выдавать государственный диплом по окончании таких программ. В таком случае необходимо формировать государственные требования к учебным заведениям и программам, определять процедуры государственного лицензирования и аккредитации. Но немало и тех, кто считает, что это приведет к зависимости от чиновников и помешает развитию программ, сделав их стандартными. Наверное, и первые, и вторые по-своему правы. За то время, пока мы работаем в рамках программ MBA и MBI, появились государственные требования второго поколения. Их отличает известный отказ от жесткой регламентации. Мне кажется, изменения в работе учебных заведений и реализации программ, обусловленные новыми государственными требованиями, через какое-то время принесут определенную пользу, и этим программам будет комфортнее работать. Хотя не во всех странах есть государственный диплом МВА, например, в Финляндии такого диплома нет. В некоторых странах аккредитацию этим программам выдают профессиональные ассоциации. Россия пошла по пути государственного диплома, государственного регулирования. При Минобрнауки РФ есть Совет по программе MBA, соответствующие надзорные органы, которые, используя механизм выдачи лицензий, пытаются препятствовать появлению плохих программ.

На рынке бизнес-образования в РФ, возможно, будут существовать два локомотива – две супер-бизнес-школы. Одна из них – Высшая школа менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета – уже работает на рынке программ МВА, а вторая – Московская школа управления "Сколково" – еще нет, но тем не менее они уже заявили о стоимости обучения и формате и содержании программ, что окажет и оказывает довольно сильное влияние на состояние рынка.
В Россию пришли крупные игроки в области аккредитации – AMBA, EQUIS и ряд других. Американцы сначала объявили о своем намерении работать в нашей стране, но сейчас понятно, что их больше интересует Китай, Юго-Восточная Азия и Южная Америка, нежели Европа. Тем не менее в России появилось несколько школ бизнеса, которые аккредитованы AMBA, CEEMAN. Это свидетельствует о том, что отдельные российские программы MBA признаются международным сообществом как полноценные программы, дипломы которых конвертируются и котируются. Кроме сказанного выше можно отметить формирование рынка программ Executive MBA, рост количества специализированных программ MBA и числа таких специализаций.

Наш университет реализует большое количество программ МВА. До сих пор мы создавали такие программы в рамках профессиональных интересов и объединений групп преподавателей – кафедр, факультетов, институтов. Существовали институты маркетинга, финансов, туризма, информационных систем и т.д., и программы развивались в рамках этих профессиональных сообществ. Такой подход дал хорошие результаты.

Сейчас мы видим свою задачу в объединении некоторых лучших программ в одном центре – в Высшей школе бизнеса ГУУ. Наша цель – поднять их качество до мирового уровня. Сама по себе рейтинговая оценка не хороша и не плоха, но нам важен процесс аккредитации как итеративная процедура, когда группа экспертов, исходя из своего опыта, расскажет, где мы хороши, а где не очень, и поможет нам измениться. Вот эта процедура изменения является огромной ценностью для университета. Мы сейчас создали структуру – Высшую школу бизнеса ГУУ, которая позволит нашим программам за счет синергетического эффекта сделать шаг вперед в части качества.

И двигаться прямиком к аккредитации?

Будем надеяться. Мы хотели бы постепенно меняться, используя наиболее успешный мировой и российский опыт, и в итоге создать высококонкурентные востребованные программы бизнес-образования. Безусловно, ядром этого процесса являются программы MBA.

Сейчас на рынке растет спрос на краткосрочные программы, позволяющие не отрывать надолго от профессиональной деятельности, – различные курсы повышения квалификации, так называемые мини-MBA. Как Вы к этому относитесь?

В ГУУ все это есть, начиная с тренинговых программ и кончая программами переподготовки. Что касается мини-MBA, то если бы это была просто короткая программа, я бы против нее ничего не имел – у таких программ есть определенная миссия и своя аудитория. Но когда она позиционируется как MBA, мне кажется, это дискредитирует саму идею MBA, на ум приходит слово "эрзац". Что ищет среднестатистический слушатель, выбирая программу типа MBA, например, в области финансов или информационных технологий? Ему не хватает профессионального общения, опыта, каких-то определенных знаний. Получит ли он все это на краткосрочной программе? Нет. Ему нужно время, и немалое, чтобы измениться самому, понять, что делают окружающие, каков рынок, наладить множество горизонтальных связей. Хорошая программа – это когда преподаватель больше молчит, а студенты говорят. Преподаватель является модератором, который создает комфортную атмосферу обсуждения вопросов и поиска ответов, ради которых слушатели пришли на программу. Основная задача программы – не сообщение теоретических сведений, как в мини-MBA, а предоставление инструментов обучения, с помощью которых можно учиться на ошибках, получать опыт, не рискуя бизнесом. Это имитационные игры, проекты, кейсы и т.п. Хотя сокращение времени осуществления программ МВА имеет место во всем мире, но лишь до года. Это программы full-time, когда человек бросает бизнес и учится 24 часа в день течение целого года. По истечении этого срока он становится другим – соответственно, меняется его ценность для рынка, его зарплата. Теперь это зрелая личность, способная успешно заниматься управлением, быть лидером в команде. Подобные изменения имеют качественный характер, их нельзя заменить набором рецептов, точно так же как нельзя прочесть учебник английского языка – и заговорить по-английски. А мини-МВА – это для тех, кто думает, что, прочтя учебник, освоит язык. Здесь отсутствует процесс взросления, процесс формирования личности. Там, где научились это делать, программы живут, они интересны. Мы тоже пытаемся выстраивать такие программы.

Преподаватель бизнес-школы чем-то отличается от других преподавателей? Может быть, есть какие-то специальные требования, правила общения со студентами?
Если говорить о вузовском преподавателе, то основной вопрос – где взять молодых, горячих, умных и талантливых преподавателей. Абсолютного ответа на него не знает никто, поскольку заработная плата и престиж профессии вузовского преподавателя низкие – совершенно не такие, как много лет назад. В СССР кандидат, доцент, не говоря уже о профессоре и докторе наук, – это звучало, считалось, что твоя жизнь состоялась. Оставалось только расти, писать книги, воспитывать смену. Мы пытаемся решать вопрос преподавателей в программах высшего образования многими способами. В ГУУ есть специальная программа: мы набираем в аспирантуру в любое время года талантливых людей, которые способны работать в вузе. Заведующий кафедрой пальцем покажет – и ректор примет в аспирантуру этого человека. Он получает возможность стажироваться за рубежом, посещать отдельные курсы МВА, т.е. вуз дает ему все, что может дать, чтобы воспитать квалифицированного преподавателя. Проблема – как удержать. Не существует никаких юридических механизмов, которые бы обязывали отрабатывать в ГУУ определенное количество лет. Да и не хотелось бы обязывать, хочется найти людей, страстно желающих работать именно в университете. Поэтому остаются в качестве преподавателя или те, кто работает в системе, которая порождается тем или иным бизнесом в рамках университета, или те, кому удобна эта система. Скажем, на моей кафедре существует ряд филиалов, где готовятся специалисты для бизнеса, и бизнес выплачивает преподавателям высокую зарплату. Таких схем много, и они позволяют удержать преподавателей. Второй вариант – когда человек параллельно с преподавательской деятельностью создает свой бизнес. В этом случае университет является очень хорошей имиджевой составляющей его бизнеса.

Я как преподаватель программ МВА обратил внимание, что 2/3 консалтинговых проектов у меня возникает в процессе общении со слушателями. Я читаю курсы в ГУУ, в Высшей школе менеджмента Государственного университета "Высшая школа экономики", в некоторых других школах. Как только я "влюбляю" в себя слушателей, появляется эффект мамы-утки и утят. Они начинают за мной ходить. Им не нужны дорогие консультанты, они верят в профессора-практика, который формально не вовлечен во взаимодействие с их фирмой и в некотором смысле является независимым экспертом. Для них важно его – т.е. мое – мнение.

В бизнес-образовании проблемы низкой зарплаты нет. Есть огромный дефицит хороших преподавателей. В Москве существует определенное количество отличных преподавателей, набрав которых, можно мгновенно раскрутить программу, но заставить их там постоянно работать практически невозможно, поскольку они из разных образовательных учреждений. В процессе преподавания возникают так называемые летучие команды преподавателей, работающие, когда на них есть запрос. Это люди, не только имеющие теоретические знания, но и являющиеся практикующими консультантами. Даже если такой преподаватель рассказывает сказки, это уже интересно, а уж если он работает в бизнесе, это просто замечательно. Моя дочь сейчас учится в Германии. Я у нее спрашиваю: в чем разница между обучением, которое ты получала в ГУУ и немецким? Она говорит, что самое главное отличие в том, что в ГУУ им излагали теорию и приводили примеры десятилетней давности, и чаще всего из книг, а немцы начинают и заканчивают занятия с некоторой практической составляющей. Там меньше теории. При этом они оперируют примерами из собственной текущей практики реальных компаний. Наверное, это юношеский максимализм, но задуматься стоит.

Типичная болезнь российского высшего образования – старение кадров. В ГУУ делается все, чтобы удержать молодежь. Но пока выпускника трудно затащить на кафедру на полную ставку. Он согласен работать на полставки, а в остальное время занимается бизнесом. Но преподаватель на полставки – это жена, которая приходит по вторникам.

Есть ли в ГУУ какие-то новые эксклюзивные программы МВА?

Сейчас все существующие программы переходят на новые требования, формируются другие учебные планы. При этом в рамках любой программы МВА мы выпустили примерно 20 групп, это где-то 450-500 человек. Они помнят нас, а мы – их. Для этих людей сейчас актуальны программы Executive MBA, или DBA, и нам интересен этот формат, потому что мы хотели бы еще раз встретиться с нашими выпускниками, которые привыкли учиться, знают и понимают нас. Мы намерены предложить им соответствующий образовательный продукт. Мы также проводим "круглые столы" и консультационные семинары для бизнеса. Например, компанию интересует некая корпоративная система. В университет приезжают 20-30 ее сотрудников, мы собираем наших преподавателей и проводим 8-часовой семинар: они "нападают" на нас, а мы – на них и в конце концов договариваемся, что делать. Эти семинары позволяют расширить программы и найти новые формы преподавания.
Хотя в ГУУ существует широкий набор специализаций программ МВА, мы в новом учебном году предлагаем новые специализированные программы. И, конечно, улучшаем качество уже существующих. Например, в рамках Высшей школы бизнеса ГУУ нам проще осуществлять отбор преподавателей, выделять лучших из них, помогать становиться им еще лучше. Таким образом, наша общая тенденция – углубление существующих программ, "обрастание" семинарами, разного рода тренингами и порождение для этих направлений подготовки продуктов другого уровня – Executive или DBA.

По-прежнему мы являемся специфическим вузом, который реализует программу, вырывающую слушателя целиком из привычного жизненного процесса. Даже бренд этой программы зарегистрирован как программа Executive MBA Life Work Balance (LWB). Она создает баланс между жизнью и работой, а скорее – стирает всякие грани, рассматривая жизнь как процесс постоянного познания. Если серьезно взглянуть на программу, становится ясно: она наполеоновская, потому что претендует на то, чтобы целиком изменить человека: отнять у него личную жизнь, работу, его самого – и переделать. Кроме обучения в аудитории она предусматривает целый цикл действий по преодолению себя и формированию особых навыков поведения, когда слушатели учатся водить яхты в бушующем море, пилотировать самолеты, быть органичными в сигарном клубе, танцевать и т.д. Группы слушателей уже живут почти как семьи, их члены постоянно общаются, много времени проводят вместе. Эта же программа породила весьма специфическую модель, которая не бесспорна, но интересна – она имеет филиалы в виде школ бизнеса в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Лозанне. В каждом из этих городов есть некоторая инфраструктура, организаторы, заключено соглашение с той или иной довольно известной местной бизнес-школой по использованию их преподавателей, и студенты могут свободно блуждать по филиалам, формируя определенный набор курсов. Несколько таких программ уже прошли, и я с интересом наблюдаю этот процесс. Это не научный туризм, ведь в известной бизнес-школе INSEAD обижаются, когда им говорят, что у них есть филиал в Сингапуре, и отвечают, что это сингапурский офис. Когда я там побывал, то увидел, что за счет информационных технологий они предоставляют из сингапурского офиса возможность полноценного участия во всех занятиях в INSEAD в кампусе Фонтенбло под Парижем.

У нас идея та же, но она технологически ничем не подкреплена, поэтому приходится думать о том, как это сделать достаточно хорошо организационно. В данном случае программа уровня Executive получает новое наполнение. Это создает сложные условия для российских преподавателей, поскольку в условиях очень жесткой аудитории, сразу пытающейся вытащить тебя на решение практических проблем бизнеса, Вас сравнивают с иностранной профессурой. Слушателей волнуют вполне определенные вещи, поэтому преподавателям ГУУ там очень тяжело работать. Получилась в некотором роде экспериментальная площадка.

Как Вы думаете, приживется ли у нас дистанционное образование, которое сейчас так бурно развивается в мире?

Дистанционное образование придумали англичане. Русский человек дистанционно учится плохо. Знаете анекдот про экзамен по китайскому языку? Это про то, когда сдавать. И это очень русский анекдот. А вообще дистанционное образование – эффективная с точки зрения экономики область образования, поэтому многие к нему обращаются. Но сказать, насколько оно продуктивно, сложно. Мы к этому относимся следующим образом: у нас есть некоторая общеуниверситетская среда, и мы хотели, чтобы она отвечала определенным стандартам, например стандарту разделяемого контента Scorm, – а с другой стороны, была бы не слишком обременительна с точки зрения финансов. В результате мы выбрали Lotus Learning Management System компании IBM и в ее рамках создаем свои программы. Полноценно сейчас работает программа е-MBI, которая реализуется с Академией АйТи, потому что эта группа компаний имеет свыше 20 учебных центров по всем крупным городам России. Реклама на программу осуществляется путем видеоконференций. Мы с помощью web-камер общаемся с несколькими городами России, рассказываем о программе. Это длится пару часов. Потом мы набираем слушателей, они периодически приезжают в ГУУ на очные сессии, а в остальное время получают учебные материалы, используя среду LLMS. В этом году я как проректор планирую ряд семинаров для преподавателей ГУУ по системам e-learning и по LLMS и значительное расширение количества учебных материалов в этой среде. Есть две проблемы – это сам слушатель, то, насколько он мотивирован. Для мотивированного слушателя мы создаем все необходимое – чаты, электронные конференции, учебный материал, и прочее. Второе – это материалы, электронный контент, который надо где-то брать. Создание хорошего, полноценного учебника по менеджменту – штука сложная. Мы уже несколько лет по договору с "Газпромом" работаем над таким электронным учебником. Каким он будет? Я не консерватор, но считаю, что создание хорошего учебника сродни созданию хорошего фильма: нужен продюсер, режиссер, сценарист. Мы его пытаемся создавать, хотя теория нас учит, что это не дело вуза. Хотя каждый год в октябре у нас проходит конференция, где обсуждаются эти проблемы.

Каковы, на Ваш взгляд, перспективы бизнес-образования?

Владимир Путин предложил идею создания двух бизнес-школ, которые должны стать мировыми лидерами. На рынке появились два мощных игрока. Программы в России растут в цене и в какой-то момент становятся экономически целесообразными для некоторых западных бизнес-школ. Останавливает англоязычность преподавателей. Пока очевидно, что стоимость программ будет расти, платежеспособный спрос высокий, но на хорошие программы. Хотя все школы вместе, напрягаясь изо всех сил, на программах МВА готовят в десятки раз меньше менеджеров, чем США. Рынок станет расти, расширяться, и, с моей точки зрения, будет все больше желающих создавать внутрикорпоративные программы МВА, которые позволили бы трансформировать целые коллективы, порождая из выпускников МВА некую критическую массу, способную породить что-то новое. Другими словами, в плане спроса все хорошо. Есть проблемы с точки зрения предложения: школам, преподавателям придется измениться. Мы в РАБО проводим конференции, конкурсы учебных программ, создали учебно-методический центр, где проводим семинары для организаторов и преподавателей бизнес-школ. По организации школ и программ, по технологиям обучения взрослых, по предметным курсам. Цель – улучшить качество бизнес-образования.

Создание государственных требований нового образца – это еще один фактор, который затруднит процедуру проникновения в клуб школ, имеющих право выдавать дипломы МВА, и поднимет качественную планку. В последние два года на всех семинарах и конференциях РАБО обязательно присутствуют представители аккредитационных систем, существующих в Европе и Америке. Следовательно, мы им интересны, и они играют в эту игру очень серьезно. Рынок становится все более цивильным, все более структурированным, большие школы все больше отрываются от периферийных маленьких школ, и эта тенденция сохранится в ближайшем будущем.

ПЭС 8191/02.08.2008