Образование выражением глаз

Первый проректор Высшей школы экономики рассуждает о необходимости новых подходов к обучению, реформировании содержания школьного образования, внедрении современных педагогических технологий. 

Лев ЛЮБИМОВ
Образование выражением глаз
"Экономические стратегии", 2002, №1, стр. 101-105.

Идея создания Высшей школы экономики родилась на рубеже 1980-90-х годов, когда стало ясно, что существующая система экономического образования не соответствует требованиям новой политической и экономической ситуации. Первой реальной попыткой создать такую школу можно считать альтернативные кафедры экономической теории, организованные в МФТИ (1989-1990 гг.) и на физическом и историческом факультетах МГУ (1990-1991 гг.). Студенты могли выбирать между курсами, которые вели молодые преподаватели, вчерашние выпускники экономфака, и традиционной политической экономией. Начало нового дела облегчила поддержка Фонда Сороса, предоставившего в 1989 году годичный грант. Высшая школа экономики была создана Постановлением Правительства России 27 ноября 1992 года первоначально как центр подготовки магистров. Принцип школы с первого дня ее существования – сочетание строгой, даже жестокой подготовки с обсуждением и решением животрепещущих проблем российской экономики. С 1995 года ВШЭ стала превращаться в университет, где наряду с экономистами готовят социологов, управленцев и юристов. В это же время создается система научных центров ВШЭ, ориентированных на прикладные исследования по заказам Минэкономики, Центробанка, Минобразования, коммерческих предприятий и банков. К сегодняшнему дню сформировались, устоялись принципы школы: опора на требования мировой экономической и социальной науки; междисциплинарное взаимодействие (экономисты получают юридическое образование и наоборот); непосредственная связь преподавания с практикой реформ, с результатами прикладных исследований; просветительская миссия в образовательном сообществе России. С первым проректором Государственного университета – Высшей школы экономики, заведующим кафедрой международных экономических отношений ГУ-ВШЭ, профессором, доктором экономических наук Львом Любимовым беседует главный редактор "ЭС" Александр Агеев.

Какая разница между новой образовательной концепцией, ориентированной на то, чтобы научить студента учиться самостоятельно, и традиционными методиками?

Я бы не сказал, что она новая, за рубежом ее уже достаточно широко применяют, а вот российская образовательная система с ней пока мало знакома. Между тем в основе этой концепции лежат труды отечественных психологов, Льва Выготского и его учеников. Поистине, нет пророков в своем отечестве! Пророк Выготский возвращается к нам из-за границы, хотя жил и работал здесь, в России.

Смысл такого подхода к обучению состоит в том, что ребенок осваивает программу сам. Учитель, минимально вмешиваясь в процесс трансляции знаний ученику, лишь руководит его самонаучением. Этот принцип уже взят на вооружение в школах разных типов. Наиболее прогрессивные из них – школы системы Международного бакалавриата (МБ), существующей уже около 35 лет. В этом проекте участвуют свыше тысячи школ, сотни ведущих университетов более чем в ста странах мира. У нас школы системы МБ есть в Москве (их пять) и в Тольятти. В них изучаются те же предметы, что и в обычных школах, но они сгруппированы в блоки: блок естественных наук, блок гуманитарных наук, блок предметов по искусству – всего их шесть. В зависимости от индивидуальных наклонностей ребенка ему предоставляется право выбрать из шести блоков три. Дисциплины, которые включают эти блоки, он будет изучать в максимальном объеме, а с остальными лишь познакомится. Система из шести блоков существует в контексте трех отдельных программ. Одна из них – это теория познания, которую у нас вообще не изучают в средней школе. Вторая – проектные работы. Ученик должен не только самостоятельно освоить материал, но и выполнить творческий проект. Наконец, третья – внеклассная работа, на которую отводится 150 часов. Из этого расчета учащийся сам составляет программу, где много часов выделяется на помощь ближнему – инвалиду, ребенку из детского дома, старику. Выполняя такую программу, ребенок включается в процесс социализации, осознает свою принадлежность к человеческому сообществу. Он начинает понимать, что рядом с ним живут не только дети, но и взрослые, не только здоровые, но и больные, не только богатые, но и бедные, не только счастливые, но и несчастные. Мне кажется, эта система идеальна. Я бы очень хотел, чтобы ее внедрили в России, хотя и понимаю, что моя мечта может осуществиться только где-нибудь во второй половине XXI века. Кроме прочего, для ее воплощения в жизнь необходимы определенные материальные предпосылки. Например, деньги, чтобы обеспечить школы книгами. Я имею в виду не привычные убогие школьные библиотеки, а, скажем, такую библиотеку, как в 548 школе Южного округа Москвы, у Ефима Рачевского. Это огромное книгохранилище с открытым доступом, где есть и Британская энциклопедия, и Брокгауз и Ефрон, и философская литература. Сегодня мы переживаем настоящий книжный бум, можно купить практически все, что раньше было запрещено, доступен практически весь интеллектуальный потенциал, от которого мы были отчуждены.

Вы имеете в виду то, что было скрыто в спецхранах?

Дело не только в спецхранах. Действовала варварская система, запрещавшая все и вся. Вторая предпосылка – наличие компьютерных классов и соответствующих продуктов. Есть еще ряд необходимых условий. Например, придется провести переподготовку педагогического корпуса. Наш учитель – это человек, привыкший докладывать детям, что сказал Карл V или какая битва произошла в 1380 году южнее Москвы. Придется ломать старые стереотипы. Нужно осваивать передовые технологии, другие методики обучения, гораздо более трудоемкие, чем просто подготовка учителя к устной трансляции знаний. Мы это знаем по работе в Высшей школе экономики. Один из факультетов нашего вуза – Международный институт экономики и финансов – это совместная программа с Лондонским университетом. Здесь используется масса всевозможных технологий, которые носят названия "эссе", "кейс", "экономическая ситуация", "презентация" и так далее. Давая студенту тему для эссе, нужно сформулировать ее так, чтобы он не смог за две минуты скачать текст из Интернета. Уверяю Вас, составление банка таких тем – это очень непростое дело, требующее творческого подхода и изобретательности. В Москве уже есть одна школа, полностью аккредитованная в системе МБ. Это Московская экономическая школа (МЭШ). Думаю, ее педагогический коллектив приложил массу усилий, чтобы выйти на тот высокий уровень, какого они сегодня достигли. Могу с уверенностью сказать, что значительная часть окончивших МЭШ имеет очень высокий выпускной балл, позволяющий без экзаменов поступать в ведущие университеты Запада. К сожалению, у нас дело обстоит иначе – мы не можем принять такого абитуриента без экзаменов, даже если у него великолепный аттестат. Причина в том, что в России действует закон, не позволяющий игнорировать приемные испытания. Мне кажется, выпускник подобной школы, получивший отличные оценки, вполне заслуживает, чтобы его приняли в вуз без экзаменов. Ведь за него как бы ручается все мировое сообщество. Тем более, что в школах системы МБ выпускные экзамены каждый год принимают независимые комиссии, члены которых приглашаются из-за рубежа.

Говоря о реформе школы, следует помнить главное: нужно менять содержание школьного образования. Можно ли дальше рассказывать детям, что Клим Ворошилов был выдающимся полководцем? Наши великие маршалы – Тимошенко, Буденный и Ворошилов – к октябрю 1941 года отдали немцам большую часть страны. Потом пришлось собирать по лагерям тех, кто остался в живых и учить их на большой крови.

Кроме того, есть целый ряд проблем, неизвестных широкой публике. Например, в старших классах на каждом уроке ребенок должен освоить в среднем восемнадцать понятий. Эта ситуация – результат реформы советской школы в конце 1960-х – начале 1970-х, когда в программу были внесены изменения, не приведшие ни к чему хорошему. Достаточно вспомнить интервенцию академика Колмогорова в школьную математику. Ведь что такое 18 новых понятий на уроке? Если умножить эту цифру на 6, а затем еще раз на количество учебных дней в году и количество лет обучения, получится огромная величина. Это тот объем знаний, который ребенку необходимо усвоить в течение школьной жизни. Следует ликвидировать явление, ставшее массовым в нашей школе и получившее название сциентизма. Я имею в виду чрезмерную перегруженность школьных программ научными знаниями. Все-таки вузу – вузово, а школам – школьное.

Но главное – это педагогические технологии, позволяющие воспитать гражданина. Если в первом классе с первого сентября не ставить отметок, то ребенок перестает чувствовать себя униженным, потому что не боится получить двойку или тройку, а потом объясняться с родителями. Это своего рода сговор, контракт между ребенком, его одноклассниками и учителем. Ученику предлагают объективно оценить свой ответ в присутствии сторонних наблюдателей, и он просто не может поступить иначе. В течение двух-трех месяцев у него возникает навык адекватной самооценки, корреспондирующейся с мнением социума и старших. Если на следующих ступенях школьника оценивают не за то, что он умеет и чего не умеет, а только за то, что он уже умеет, он приобретает мощный стимул для самоанализа и саморазвития.

Мне кажется, нашей школе следует идти именно таким путем. Я не имею в виду, что это случится уже завтра. Нам потребуется много времени. Думается, надо взять отдельную школу и ввести там на год систему, о которой я рассказал, на следующий год поставить какую-то новую задачу, и так постепенно, лет за 10-15 мы изменим ситуацию к лучшему. Экзамены в вузах очень жесткие, особенно у нас, в Высшей школе экономики. Однако проходит два с небольшим месяца, студенты завершают первый модуль, и вдруг оказывается, что, по крайней мере, у 20% из них настолько низкая успеваемость, что просто диву даешься. Дело в том, что в средней школе их не приучили учиться самостоятельно. Школьник использует разные хитрости для того, чтобы получить оценку по предмету, который его совершенно не интересует. У него нет мотива прочесть не только учебник, но и какую-нибудь занимательную книжку по предмету. Вот я, например, в детстве увлеченно читал "Жизнь животных" Брема, хотя из меня и не вышло зоолога. Еще мне нравились романы Жюля Верна как великолепный источник географических, да и не только географических, сведений – они невероятно познавательны, чрезвычайно информативны.

Я часто спрашиваю у разных начальников от образования, сколько школ у нас работает по системе Эльконина-Давыдова, и слышу в ответ, что перейти на нее сложно, что к этому нужно долго готовиться. В Перми мне удалось побывать в обычной школе, расположенной на рабочей окраине, где ребята из второго класса, обучающиеся по этой методике, продемонстрировали замечательные результаты.

В нашем распоряжении имеются весьма скудные средства на содержание и развитие образовательной системы, но и их мы просто зарываем в землю, продолжая терзать детей. СМИ любят смаковать всякие рекорды, вроде того, что наши дети выиграли очередную олимпиаду по информатике. Но никто не вспоминает, что эти победители из школы, где работает ВМК МГУ и где по университетским программам ребят учат с 7-8 класса. Вот поэтому они и выигрывают. Еще неизвестно, победят ли в такой олимпиаде ученики обычной школы. Давайте возьмем любую американскую школу, применим там те же программы и посмотрим, кто сильнее, кто выиграет. Еще у нас с удовольствием рассуждают о том, что школьники в штате Пенсильвания не знают, где находится Украина. А им, может быть, это и не нужно знать. Есть масса информации, которая является сугубо справочной. Высококлассный специалист, который трудится в какой-то узкой области, может позволить себе не знать, где расположено озеро Байкал, зато он знает много другого. А если ему потребуются сведения о Байкале, он возьмет справочник и выяснит все необходимое.

Подытоживая, могу сказать: предстоит еще очень многое сделать.

В разработанном нами документе нет никаких конкретных рекомендаций. Речь в нем идет о педагогических технологиях, а не о количестве предметов и не об их конкретном содержании.
Я, наконец-то, понял нечто очень важное из нашего прошлого, например, почему в Царскосельском лицее были такие талантливые выпускники. Дело в том, что там учили на основе синтетических знаний античности, предполагавших неразрывное единство математики, философии, литературы.

А предшествовало этому домашнее обучение. В советское время ничего подобного быть не могло. Сегодня я с удовольствием наблюдаю постепенное возрождение этой образовательной традиции. Все чаще и чаще родители осознают, что доверять ребенка школе на 100% нельзя, что за свое чадо они несут не меньшую ответственность, чем общество. Хочу напомнить один эпизод из "Анны Карениной". Это встреча Константина Левина с князем Львовым. Характеризуя Львова, крупного дипломата, сановника, Толстой пишет, что "он оставил дипломатическую службу… и перешел на службу в дворцовое ведомство в Москву, для того чтобы дать наилучшее воспитание своим двум мальчикам". Отец жертвует карьерой ради будущего своих детей. Еще в начале 1990-х годов у нас появились гимназии, лицеи, новаторские учебные заведения. Однако основная масса школ, погрязших в рутине, работает по-старому, поэтому многие родители стараются компенсировать дефицит знаний собственными силами.

Вы обрисовали проблемы и возможные стратегические ориентиры довузовского образования. Какова Ваша оценка вузовской системы, бакалавриата или магистратуры, мастерского уровня в области бизнеса и экономического образования?

Вы задали очень сложный вопрос. Для меня он особенно болезненный, поскольку возраст не позволяет мне идти на компромиссы.

Я бы ответил так: не представляю себе серьезного экономического или бизнес-образования без усвоения определенной суммы знаний, которые должны опираться на потребности, предъявляемые обществом. Не только будущие экономисты, менеджеры, но и врачи, инженеры, приходя устраиваться на работу, подвергаются тестированию: проверяется знание иностранного языка, компьютерной техники и профессиональные навыки. Три года назад я был в Голландии и, читая газеты, обнаружил, что в этой стране при заполнении вакансий от экономистов, претендующих на хорошо оплачиваемые места, требуется знание эконометрики. У нас в каждом вузе считают, что могут готовить экономистов, но такого предмета нигде нет, а ведь экономист помимо языка и компьютера должен:

1. Владеть инструментальной базой. В данном случае – это математика: математический анализ, линейная алгебра, дифференциальные уравнения, метод оптимальных решений и так далее. Освоив все это, он сможет овладеть эконометрикой и моделированием экономических процессов.
2. Знать экономическую теорию. Если взять в качестве индикатора экономическую теорию, можно сделать неожиданный вывод: государственный стандарт включает только микроэкономику-1 и макроэкономику-1 и игнорирует все остальное. Это значит, что студенты, которые учатся по таким рабочим планам, практически не знают экономической теории, поскольку то, что обозначено цифрой 1, – это только вводный курс. Я, может быть, скажу нечто неожиданное, но существует и микроэкономика-2, 3, 4, 5, 6, 7, 8… Некоторые вузы изменяют государственный стандарт в соответствии со своими возможностями. Поэтому знания, которые они дают, находятся на уровне техникума, а их лицензии – профанация. Вот ответ на Ваш вопрос о том, что я думаю об экономическом и бизнес-образовании в России.

Сколько же настоящих лицензий у российских вузов – три, две, одна?

Могу назвать несколько учебных заведений, дающих качественное образование. Это Российская экономическая школа, правда, она не государственная и пользуется зарубежными программами. Ее аналог есть в Петербурге – Европейский университет. Еще хочу отметить Новосибирский университет при Сибирском отделении РАН, Высшую школу экономики и пару классических университетов, в первую очередь, МГУ, несколько старейших экономических вузов Москвы и Петербурга.

А из технических?

Экономическое образование, которое дают технические вузы, оставляет желать много лучшего.

Как с такими кадрами можно модернизировать страну?

Никак. Ее можно только загнать туда, куда Макар телят не гонял. Это мы и делаем. Я неоднократно поднимал вопрос о том, что большинство вузов нужно лишить лицензий. Но в то же время отчетливо понимаю, что его бесполезно ставить перед Владимиром Филипповым. Я испытываю к этому человеку глубочайшее уважение, но если он попробует отнять лицензию у технического университета какого-нибудь крупного города, в дело немедленно вмешается губернатор, а что будет дальше, мы знаем.

Я бы сказал, что в данном случае реформирование не является функцией министра, здесь нужна политическая воля Президента.

Это функция политического руководства. У Рейгана, например, была образовательная стратегия страны, рассчитанная на десятки лет вперед.

Главная заслуга Рейгана – это не политика в области образования, а то, что ему удалось сместить центр смешанной экономики США от государственного сектора к рыночному, в результате чего была восстановлена ее конкурентоспособность. Сегодня Европа поняла, что проиграла США и, видимо, проиграла навсегда. Теперь ясно, что если она хочет конкурировать с Америкой, то нужно вернуться назад, однако отдать легко, взять обратно очень трудно.

Как бы Вы определили мандат для нашего Президента? Назовите две-три принципиальные идеи.

Прежде всего, необходимо создать цивилизованную систему власти. В этой области Владимир Путин проводит абсолютно правильную политику. Второе, надо приучить страну жить в правовом поле, а не по понятиям. Уже сейчас Президент делает для этого все возможное. Наконец, третья задача – построение новой институциональной системы. Ведь один экономический уклад отличается от другого только набором институциональных механизмов, то есть правил игры. Россиянин должен быть уверен, что работая в течение жизни, он сможет что-то оставить детям. А они приумножат заработанное отцом и передадут своим наследникам. Так и будет расти богатство. Если бы не вековая пауза, которую нам "организовали" в 1917 году, то мое материальное положение сегодня могло бы быть сопоставимо с положением моих коллег в США и Западной Европе. Я не ждал бы с ужасом, что завтра окажусь один на один с пенсией в 680 рублей.

Какой период в истории России, с Вашей точки зрения, сопоставим с сегодняшним днем?

Думаю, что таких периодов два. Это Смутное время, конец XVI – начало XVII веков, и, конечно, первая половина XVIII века до конца царствования Елизаветы. А если говорить о том, какой исторический этап мне наиболее симпатичен, то это, без сомнения, рывок начала XX века, прерванный решением Николая II вступить в войну.

У Вас есть любимая притча или пословица, характеризующая Ваше отношение к жизни?

Люблю высказывание: "Глаза не верят, а руки делают".