Нравственность в современной России

В статье последовательно разворачивается картина падения нравов в современном российском обществе. Выводы, сделанные автором на основе личных наблюдений, дополнены объективными данными статистики — зачастую шокирующими. В статье предложен также комплекс мер, призванных хотя бы отчасти укрепить нравственные основы нашего общества.

Андрей Юревич
Нравственность в современной России
"Экономические стратегии", №3-2009, стр. 54-57

Юревич Андрей Владиславович – заместитель директора Института психологии РАН, член-корреспондент РАН, д.п.н., профессор.

Несмотря на докризисные экономические успехи, внутриполитическую стабилизацию и другие позитивные тенденции последних лет, общее состояние современного российского общества вызывает тревогу. Так, количество убийств на 100 тыс. жителей в нашей стране сейчас почти в 4 раза выше, чем в США (где ситуация в этом отношении тоже очень неблагополучная), и примерно в 10 раз выше, чем в большинстве европейских стран (1).

По количеству самоубийств (не только среди населения в целом, но и среди молодежи в возрасте до 17 лет) Россия в 3 раза опережает США, занимая второе место в Европе и СНГ. По индексу коррупции за шесть лет (с 2002 по 2008 г.) наша стана перебралась с 71-го на 147-е место в мире, а общий объем коррупционного оборота в России оценивается экспертами в 250-300 млрд долл. в год. Численность жертв несчастных случаев, таких как случайные отравления алкоголем и ДТП, свидетельствует если не о массовом нежелании жить (психоаналитическая интерпретация подобных ситуаций), то по крайней мере о безразличном отношении многих наших сограждан к своей и чужой жизни. В совокупности приведенные, а также другие подобные данные, выстраиваются в целостную картину (табл. 1), которая свидетельствует о болезненном состоянии нашего общества, и удивительно, что в общественном сознании они воспринимаются с меньшей остротой, чем, скажем, количество медалей, выигранных на Олимпиаде (что само по себе служит показателем состояния общества, равно как и одаривание дорогими автомобилями и без того не бедных спортсменов-победителей).

Приведенные в табл. 1 показатели дополняются другими данными, демонстрирующими, какое общество мы построили под красивыми лозунгами свободы и демократии:

• ежегодно 2 тыс. детей становятся жертвами убийств и получают тяжкие телесные повреждения;
  
• каждый год от жестокости родителей страдают 2 млн детей, а 50 тыс. убегают из дома;
  
• ежегодно 5 тыс. женщин гибнут от побоев, нанесенных мужьями;
  
• насилие над женами, престарелыми родителями и детьми фиксируется в каждой четвертой семье;
  
• 12% подростков употребляют наркотики;
  
• более 20% детской порнографии, распространяемой по всему миру, снимается в России;
  
• около 1,5 млн российских детей школьного возраста вообще не посещают школу;
  
• детское и подростковое "социальное дно" охватывает не менее 4 млн человек;
  
• темпы роста детской преступности в 15 раз опережают темпы увеличения общей преступности;
  
• в современной России насчитывается около 40 тыс. несовершеннолетних заключенных, что примерно в 3 раза больше, чем было в СССР в начале 1930-х гг. (2, 3).

Количественные данные, в свою очередь, могут быть дополнены хорошо известными бытовыми примерами, выражающими состояние современного российского общества. По-прежнему широко распространена практика криминальных "крыш", рейдерства, "черного риелторства", финансовых "пирамид", других видов мошенничества и т.п. Организованная преступность фактически легализована, а так называемые "авторитетные бизнесмены" – по существу, легализовавшиеся бандиты – устраивают публичные презентации своих литературных произведений, в которых наемными литераторами красочно живописуются их криминальные похождения. По данным опроса, проведенного Общественной палатой, более половины наших сограждан не чувствуют себя сколько-нибудь защищенными от криминала. Коррупция воистину тотальна, причем продаются как сами чиновники, так и административные должности. В школах торгуют наркотиками. Публичная речь, в том числе на телевидении и радио, изобилует матом и блатным жаргоном. Бомжи стали непременным атрибутом вокзалов и других публичных мест. Интернет переполнен фильмами, где в деталях показано, как ученики избивают своих учителей. Пожилых людей сотнями убивают ради того, чтобы завладеть их квартирами. Пьяные матери выкидывают в окна своих младенцев. Существует (в XXI в.!) и такое явление, как работорговля, причем в прямом, а отнюдь не в метафорическом смысле слова. Развязно-агрессивные юнцы демонстративно не уступают места в транспорте пожилым людям, а порой способны убить за сделанное им замечание. Широко распространены секты, практикующие помимо прочего и человеческие жертвоприношения. А типичной реакций значительной части нашей молодежи на гибнущего рядом человека стал… хохот.

Все это – не сцены из фильма ужасов, а наша жизнь, наше общество, причем поражают не только сами подобные явления, но и толерантность к ним, их восприятие как привычных и непреодолимых, как нормы нашей жизни, а не как чего-то из ряда вон выходящего. Так формируется терпимость к злу и смирение перед ним, способствующие его утверждению во все более бесчеловечных формах.

При всем разнообразии описанных явлений, а также процессов, характеризуемых приведенными выше статистическими данными, их можно подвести под общий знаменатель, которым служит моральная деградация современного российского общества. И закономерно, что, согласно результатам социологических опросов, падение нравов воспринимается нашими согражданами как одна из главных проблем современной России, они отмечают "порчу нравов" в качестве одной из худших тенденций (4).

Моральная деградация нашего общества констатируется представителями самых разных наук, ее можно считать подлинно "междисциплинарным" фактом. Психологи отмечают, что "Россия на долгие годы оказалась "естественной лабораторией", где нравственность и правовое сознание граждан проходили суровые испытания" (5). Социологи утверждают: "В конце XX – начале XXI в. российское общество, ввергнутое государством сначала в "перестройку", а затем в "радикальные реформы", постоянно испытывало моральные девиации и дефицит не столько социальных, экономических и политических, сколько нравственных ориентиров, ценностей и образцов поведения" (6). Экономисты констатируют: "Среди составляющих той непомерной социальной цены, которую пришлось заплатить за радикальные экономические реформы в России, – пренебрежение нравственно-психологическим миром человека" (7). А философы связывают происходящее в современной России с тем очевидным фактом, что свобода приводит к высвобождению не только лучшего, но и худшего в человеке и, соответственно, должна предполагать ограничения на высвобождение худшего. "Что сделает из политической свободы человек, который не созрел для нее и переживает ее как разнуздание? – задавался вопросом И.А. Ильин и отвечал: – Он сам становится опаснейшим врагом чужой и общей свободы" (8). Это и произошло в нашей стране в начале 1990-х. "Анархический порядок 90-х массово породил индивида, понимающего свободу как волю", – заключает В.Г. Федотова (9).

Среди основных причин нравственной деградации в пореформенной России обычно отмечаются следующие.

1. Общее ослабление контроля над поведением граждан в нашем обществе, как показывает история и опыт других стран, неизбежно сопутствующее радикальным реформам и характерное для "турбулентных", изменяющихся обществ.
2. Нравственные качества реформаторов, многие из которых были рекрутированы в демократы из партийных и комсомольских работников, трансформировали ресурс административной власти в доступ к собственности и свою личную безнравственность обобщили в удобную им идеологему "ненужности морали" для рыночной экономики.
3. Специфический характер "трех источников и трех составных частей" современного российского бизнеса, которыми послужили: а) бывшие советские "цеховики", т.е. подпольные производители товаров и услуг; б) представители криминального мира, в советские годы облагавшие данью "цеховиков" и продолжившие эту традицию в условиях рыночной экономики; в) партийные и комсомольские работники, с поразительной легкостью сменившие социалистическую мораль на псевдокапиталистическую, а по сути – на криминальную.
4. Распространение в начале 1990-х гг. таких иделогем, как "можно все, что не запрещено законом", "надо жить по закону, а не по совести", "главное – деньги, и не важно, какими путями они заработаны" и др., по существу, отрицающих всякую мораль, решение давней российской альтернативы "по совести или по закону?" в пользу последнего, приведшее к тому, что наше общество стало жить и не по совести, и не по закону, а "по понятиям".
5. Распространившееся в начале реформ псевдолиберальное понимание свободы как несоблюдения любых правил и запретов, как разнузданности и безответственности, охотно ассимилированное некоторыми слоями нашего общества.
6. Криминализация – не только в общепринятом (рост преступности и др.), но и в расширенном смысле слова – криминализация "всей общественной жизни", включающая обилие кинофильмов про "хороших бандитов", популярность криминальной лексики ("наезды", "разборки" и т.п.), ужесточение, "брутализация" этой жизни, широкое распространение силовых схем разрешения спорных ситуаций, престижность подчеркнуто агрессивного поведения и т.д.
7. Привлекательность закрепляемых "амнистией прошлого" (мол, не важно, что имярек в прошлом бандит, сейчас он – "респектабельный бизнесмен", а его прошлое не имеет значения) негативных образцов поведения, создаваемых наиболее успешными людьми современной России, которые сколотили свои состояния за счет нарушения законов и норм морали.
8. Аномия – разрушение системы моральных норм и их рассогласование друг с другом, характерная для всех постсоциалистических обществ и пришедшая на смену гиперномии – сверхнормированности – социалистических режимов.
9. Упразднение социальных институтов собственно морального контроля, в роли которых в советском обществе выступали партийная и комсомольская организации, товарищеские суды, народный контроль и т.д. (при всех их общеизвестных недостатках они выполняли очень важную социальную функцию морального контроля).
10. Господство "экономического детерминизма" в подходе к решению основных проблем нашего общества.
11. То обстоятельство, что, хотя единство обучения и воспитания со времен А.С. Макаренко считалось одним из краеугольных камней отечественной системы образования, в наших нынешних стратегических разработках, направленных на ее развитие, проблема воспитания не фигурирует.

Нравственное состояние общества представляет собой одновременно: а) индикатор его общего состояния; б) следствие происходящих в нем процессов; в) основу того, что его ожидает в будущем.

Последнее с особой отчетливостью проявляется в проблеме рождаемости, которая в последние годы обозначается, в том числе и органами власти, в качестве одной из ключевых проблем современной России. Как показывают исследования, чисто экономические меры повышения рождаемости могут дать ее прирост в пределах 15-20%, поскольку основной причиной нежелания иметь детей оказываются неэкономические факторы.

А.Ю. Шевяков приводит данные о том, что "изменения тенденций рождаемости и смертности в России на 85-90% обусловлены избыточным неравенством и высокой относительной бедностью населения" (10), выражающими нравственное состояние нашего общества. А В.К. Левашов "катастрофическую депопуляцию" современной России объясняет "нравственным разрывом между обществом и государством" (11).

Различные проявления психологического состояния общества, например социальное самочувствие населения, существенно влияют на среднюю продолжительность жизни. "Демографические исследования показывают, что более двух третей причин депопуляции России связано с такими возникшими в постсоветский период социально-психологическими феноменами, как социальная депрессия, апатия и агрессия" (12), одни из которых (например, массовая агрессивность) являются непосредственными проявлениями разрушения нравственности, другие – апатия, депрессия и др. – массовой психологической реакцией на ее разрушение. В частности, перманентное ощущение безнравственности, враждебности и агрессивности окружающей среды вызывает у человека стресс, апатию, депрессию и т.п., в свою очередь, порождающие психические расстройства, заболевания нервной системы, сердечно-сосудистые, желудочно-кишечные и прочие болезни.

Падение нравов играет важную роль среди мотивов самоубийств, а также имеет прямое отношение к удручающей статистике наркомании, алкоголизма, несчастных случаев и др., являющихся основными проявлениями физического саморазрушения нашего общества.

А.Ю. Мягков и С.В. Ерофеев отмечают: "В теориях социальной интеграции рост самоубийств традиционно считается важным признаком усиления напряженности и самодеструктивности в обществе, являющихся, в свою очередь, следствием глубоких девиаций в социальных структурах и отсутствия ценностно-нормативного единства" (13). "Продолжающийся рост самоубийств – это та цена, которую мы до сих пор вынуждены платить за нецивилизованные формы перехода к рынку" (14).

Нравственное состояние общества оказывает большое влияние также на его социально-политическую и экономическую сферы. Так, Л.Д. Кудрявцев пишет: "История дает немало примеров начиная с гибели Римской империи, когда в целом экономически благополучные государства погибали в результате падения морального уровня населения" (15). Б.Н. Кузык на материале важнейших исторических циклов эволюции Российского государства показывает, что каждому его политическому и экономическому подъему и спаду предшествовал соответственно подъем или спад духовной жизни и нравственности (16). Ведущие отечественные экономисты констатируют: "Состояние экономики напрямую зависит от духовного, нравственного состояния личности" (17). По словам бывшего Президента СССР М.С. Горбачева, "без нравственного компонента любая система будет обречена" (18). А митрополит Кирилл выразился еще более категорично: "…нравственность есть условие выживания человеческой цивилизации – не больше и не меньше" (19).

Разумеется, попытаться дать простой ответ на традиционный российский вопрос "что делать?" применительно к нравственному состоянию нашего общества было бы абсурдным. Тем не менее ключевые направления возрождения нравственности можно наметить.

Во-первых, это пересмотр превратного понимания свободы, оставшегося нам в наследство от первых лет реформ. Свобода предполагает ее разумные ограничения, интериоризуемые гражданами. Подобное понимание свободы, прописанное в трудах Иммануила Канта, И.А. Ильина и других выдающихся мыслителей, следует вживлять в умы наших сограждан с помощью системы образования, которая сейчас уделяет этим трудам и соответствующим проблемам явно недостаточное внимание.

Во-вторых, это возрождение институтов морального контроля, которые в современном российском обществе практически отсутствуют. Едва ли следует стремиться к созданию институтов, напоминающих советские партийные и комсомольские организации (в демократическом обществе это и невозможно), однако и школы, и вузы, и общественные организации могли бы выполнять функции морального контроля, для чего им необходим мандат общества на выполнение этих функций. Например, поступление в вузы и пребывание в них резонно поставить в зависимость от поведения учащихся в учебных заведениях и за их пределами. А общественным организациям, в том числе и нашей ведущей политической партии, следовало бы придавать значение нравственным качествам своих членов.

В-третьих, в условиях характерного для современного российского общества дефицита внутренних – нравственных – регулятивов следовало бы прибегнуть к их "экстернализации" путем придания моральным нормам статуса законов.

В-четвертых, декриминализация нашего общества, в том числе и его бытовой культуры. Неверно думать, что эта проблема имеет отношение лишь к правоохранительным органам. В частности, декриминализация массового сознания предполагает не только очищение нашей лексики от блатного жаргона и т.п., но и радикальное изменение системы отношений между населением и правоохранительными органами, в том числе и отношения к информированию этих органов о нарушениях закона, которое в нашей культуре под очевидным влиянием криминального мира квалифицируется как "донос".

В-пятых, широкое привлечение ученых – социологов, психологов и др. – к разработке законов, которые у нас считаются сферой компетентности лишь профессиональных юристов и политиков. Законы – это не просто юридические нормы, а наиболее общие правила социального взаимодействия, которые должны разрабатываться и вводиться с учетом его социальных, психологических, экономических и прочих закономерностей, раскрываемых соответствующими науками.

Легко спрогнозировать, какое сопротивление подобные меры вызвали бы у наших псевдолибералов, которые с начала 1990-х гг. распространяли в российском обществе понимание свободы как несоблюдения любых правил и запретов, как разнузданности и безответственности, охотно ассимилированное некоторыми социальными слоями. Однако в данном случае риск новых идеологических коллизий явно оправдан. "Пора осознать, что в России нравственное воспитание, духовное возрождение – вопрос выживания нации и одна из необходимых предпосылок оздоровления экономики" (20).

ПЭС 9026/08.02.2009

Примечания
1. Лысова А.В., Щитов Н.Г. Системы реагирования на домашнее насилие // Социологический журнал. 2003. № 3, с. 99-115.
2. Анализ положения детей в РФ. М.: ЮНИСЕФ, 2007.
3. Государственный доклад "О положении детей в Российской Федерации". М.: Министерство труда и социального развития Российской Федерации, 2006.
4. Левашов В.К. Социополитическая динамика российского общества: 2000-2006. М., 2007.
5. Воловикова М.И. Нравственно-правовые представления в российском менталитете // Психологический журнал. 2004. № 5, с. 16-23.
6. Левашов В.К. Социополитическая динамика российского общества: 2000-2006. М., 2007, с. 225.
7. Гринберг Р.С. Пятнадцать лет рыночной экономики в России // Вестник РАН. 2007. Т. 77. № 7, с. 588.
8. Ильин И.А. О грядущем России. М., 1991, с. 146.
9. Федотова В.Г. Апатия на Западе и в России // Философия. Наука. Культура. М., 2008, с. 791.
10. Шевяков А.Ю. Неравенство в формировании новой социальной политики государства // Вестник РАН. 2008. Т. 78. № 4, с. 305.
11. Левашов В.К. Социополитическая динамика российского общества: 2000-2006. М., 2007, с. 259.
12. Гринберг Р.С. Пятнадцать лет рыночной экономики в России // Вестник РАН. 2007. Т. 77. № 7, с. 588.
13. Мягков А.Ю., Ерофеев С.В. Самоубийства в Ивановской области: анализ временных трендов // Социологический журнал. 2007. № 2, с. 54.
14. Там же, с. 50.
15. Кудрявцев Л.Д. Современное общество и нравственность. М., 2000, с. 9.
16. Кузык Б.Н. Духовный и культурный подъем нации – предтеча социально-экономического подъема // Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. Научные записки и очерки. М., 2008.
17. Глазьев С.Ю. Между сырьевой колонией и сверхдержавой // http://www.glazev.ru/econom_polit/2443
18. Горбачев М. Страшная экономика // Мир перемен. 2008. № 4, с. 14.
19. Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский. Духовно нравственные основы современного российского общества / Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. М., 2008, с. 372.
20. Богомолов О.Т. Экономика и общественная среда // Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. Научные записки и очерки. М., 2008, с. 20.