Наступательная стратегия МИФИ

Ректор Московского инженерно-физического института, профессор, доктор технических наук Борис Оныкий – о проблемах высшей школы и своем вузе. «Основная особенность МИФИ, главное его генетическое свойство – это кадровое обеспечение крупных национальных научно-технических программ.… Если не будет крупных задач, нас поглотит функциональное болото и институт захиреет».

Борис Оныкий
Наступательная стратегия МИФИ
"Экономические стратегии", 2003, №3, стр. 90-95.

К теме образования, в том числе высшего, мы обращались не раз. По вопросам бизнес-образования в России и в мире на страницах "ЭС" высказывались посол Великобритании в России сэр Родерик Лайн ("ЭС", Весна/ 2001), ректор Российской экономической школы Валерий Макаров ("ЭС", Лето/2001), посол Японии в России господин Минору Тамба ("ЭС", Осень/ 2001), ректор Высшей школы экономики Лев Любимов ("ЭС", 01/ 2002). Сегодня речь пойдет не об экономическом вузе – о "кузнице кадров" отечественной оборонной промышленности. Московскому инженерно-физическому институту в прошлом году исполнилось шестьдесят. Как и подавляющее большинство вузов страны, оказавшись в изменившихся социально-экономических условиях, институт пережил полосу кризиса. Адаптация проходила нелегко, но неуклонно – благодаря тому, что коллектив вуза и его руководство сохранили ответственное отношение к судьбе института, дух единства, собственное профессиональное достоинство. Ныне ежегодные научные сессии МИФИ, содержание публикаций в авторитетных научных изданиях, победы в престижных конкурсах научных проектов, получение государственных наград и почетных званий за образовательную и научную работу убеждают в том, что вуз не просто преодолел кризис, а вновь начал выходить на уровень университетов мирового класса. Решением Правительства Российской Федерации учредительские функции по отношению МИФИ переданы двум министерствам: Минобразования и Минатому РФ. МИФИ придан статус Государственного университета. Это открывает возможности прямой поддержки материально-технической и экспериментальной базы вуза со стороны атомной промышленности. И одновременно повышает эффективность работы МИФИ в ее интересах. Безусловно, предстоит решить еще немало больших и малых проблем, осуществить массу планов и проектов. Об этом, а также о том, что происходит в стране в области экономики, науки, образования, беседуют ректор МИФИ, профессор, доктор технических наук Борис Оныкий и главный редактор "ЭС" Александр Агеев.

Борис Николаевич, на презентации новой лаборатории в МИФИ Вы употребили выражение "дурь". Другими словами, сегодня любой организации приходится развиваться в условиях, насыщенных этой самой "дурью". Не могли бы Вы уточнить, что имели в виду?
Столь резкие выражения мы употребляем, только общаясь с самыми близкими соратниками, чтобы смирить собственную гордыню и напомнить себе: кем бы мы ни были, никто из нас не застрахован от досадных ошибок и неверных суждений.
А было так. В нашем экономико-аналитическом институте силами студентов-старшекурсников и аспирантов создали очередную, и очень хорошую, лабораторию. После бокала шампанского начались речи на тему: "…мы самые умные, вот что у нас есть…" и т.д.
Эдакая мода у нас в отечестве пошла: гордиться не тем, что умеешь, а тем, что имеешь; оценки давать по активности, а не по результативности. Для университета это губительная манера. Вот тут я и "расчехлил тот крупный калибр". Вам просто удалось заглянуть на нашу "внутреннюю кухню". Не придавайте этому особого значения.
Отвечая на Ваш вопрос, я позволю себе выбирать только те темы, которые хорошо знаю по собственному опыту: образование, наука, промышленность, безопасность. Большинство людей работает именно в этих сферах; их взаимодействие определяет поступательное движение, называемое научно-техническим прогрессом, порождает и воспроизводит искусственный мир цивилизации.
Это ядро общественных производительных сил по своей сложности сопоставимо с живой природой (по количеству типов структурных объектов и связей между ними). Неизбежным следствием сложности любой динамической системы является неравномерность направлений развития: сломать быстрее, чем создать; убить быстрее, чем вырастить и т.д. Подобная неравномерность не устраняется полностью, но частично компенсируется системами безопасности: в живой природе, например, иммунными механизмами, а в цивилизации – государствами.
Остановимся пока на этой аналогии, очевидной до банальности, и вернемся к Вашему вопросу. Ядро общественного производства в значительной степени разрушено как система (элементы остались, а регулярные связи обрезаны). На протяжении всей истории физическим выражением разрушений такого типа являются процессы насильственного передела собственности. Как ни морочьте людям голову иностранными словами – экспроприация, приватизация, – суть не меняется. Что, как и почему произошло в нашей стране – это уже область свершившихся фактов, область истории. Природу не обманешь: неравновесность законов развития абсолютно равнодушна к нашим новым заклинаниям, революционным или, как сейчас говорят, реформаторским порывам. Ни я, ни кто-либо из знакомых мне ученых не занимались специально прогнозами общественного развития. Поэтому данных с удовлетворительным обоснованием у меня нет. Однако, учитывая, что кванты времени существенных научно-технических преобразований имеют тесную и легко объяснимую корреляцию со временем подготовки нового поколения специалистов (приблизительно 5 лет), можно ожидать, что выход на стационарный режим рыночных отношений займет минимум 15-20 лет, считая от второго года избрания нынешнего Президента России. К этому моменту я отношу начало осмысления строительства нового государства. Работа будет сложная, долгая и болезненная для большинства людей. Я это не только понимаю, но и ощущаю. В университетах, а в МИФИ в особенности, на микроуровне воспроизводятся почти все общественные явления. Анализируя их, нельзя путать заблуждения с замаскированным умыслом, иначе …

Если отвлечься от конкретных сюжетов, можно сделать вывод, что сегодня в российском пространстве столкнулись две парадигмы. Та из них, которую представляете Вы, имеет под собой прочное естественнонаучное основание. Но есть и другая, опирающаяся на хаос. По сути, это борьба двух культур?
Вопрос правомерный, но давайте кое-что уточним. Эти парадигмы столкнулись не сегодня, а сталкивались всегда, сколько я себя помню. В начале 1960-х годов, когда я был студентом факультета кибернетики МИФИ, шло очередное идейное шельмование этой дисциплины как буржуазной лженауки, и мы в шутку называли себя детьми "продажной девки империализма". А перед этим было вдребезги разбито генетическое направление в отечественной биологии с трагическими последствиями для многих ученых. Позже я своими глазами наблюдал "идейные" разборки с оргвыводами по отношению к количественным методам исследований в социологии. Вспомните, наконец, историю "косыгинских реформ" в экономике.
В действительности, сейчас, как и прежде, сталкиваются два противоположных способа мышления: научное, то есть доказательное, и спекулятивное, когда доказательность заменяется "идейной убежденностью". И раньше, и сейчас одни люди работают в лабораториях и аудиториях и регулярно предъявляют полезные результаты, а другие у микрофонов создают шум, иногда невыносимый. Что хотите, то и выбирайте.
Научное мышление формирует, прежде всего, математика, а умение понимать суть явления – естественнонаучные дисциплины. Именно по этой причине в МИФИ создан гуманитарный факультет, на котором базовая подготовка будущих специалистов по экономике, международным отношениям, бизнесу строится на математической, естественнонаучной и технологической основе. Нам представляется, что такая подготовка намного продуктивней в новых рыночных условиях. Мы отдаем себе отчет в том, что пошли на очень ответственный научно-педагогический эксперимент. Это ответственность, прежде всего, перед нашими студентами, которые добровольно вступили на этот трудный путь.
Теперь обратимся к некоторым актуальным проблемам, относящимся и к первому, и ко второму Вашим вопросам.
В области управления экономикой сверхзадачей является переход от гиперцентрализованной системы к системе преимущественно рыночных отношений. "Рынок" только тем и лучше, что содержит механизмы саморегулирования (автоматического регулирования) процессов воспроизводства и развития, и это существенно.
Одним из фундаментальных научных достижений XX века явилось осознание значения "обратных связей" для реализации процессов автоматического регулирования и управления. Любые системы автоматического регулирования – это принципиально замкнутые системы. Такой всеобщий закон сформулировала та самая "нехорошая кибернетика", а математики разработали очень красивые средства описания подобных систем в приложении к технике, биологии, экономике.
В экономике замкнутость систем регулирования в основном обеспечивается законодательно закрепленной взаимной ответственностью и по горизонтали, и по вертикали. Как обстоит дело в действительности, знают и физические, и юридические лица. Изощренное бюрократическое изобретательство. Но в стремлении все регламентировать нельзя забывать о том, что существует определенная форма забастовки – "работа по правилам".
Основатель кибернетики Норберт Винер писал: "Если вам понадобится математик-вычислитель, не совершайте моей ошибки, не берите бухгалтера. Он будет аккуратно складывать киловольты с милливольтами и вымотает вам всю душу, если не досчитается хотя бы одного милливольта".
Давайте посмотрим, как это происходит в нашей "рыночной" экономике. Установленная статьей 71 БК РФ верхняя граница стоимости закупок без проведения конкурсных торгов соотнесена с минимальным размером оплаты труда. В настоящее время это 200 тыс. рублей. Минимальный размер оплаты труда для гражданско-правовых обязательств не менялся с 2001 года.
Сейчас 200 тыс. рублей – стоимость не исключительной, а разовой закупки. Например, ремонт одной аудитории площадью 30 кв. м стоит приблизительно 90 тыс. рублей. При ремонте целого этажа необходимо проводить конкурс или искусственно разбивать договор с одним подрядчиком на множество мелких договоров. Мы уже погрязли в этих "милливольтах", сорвали план летних ремонтных работ 2002 года и не использовали часть бюджетных денег. Кому это надо? Сейчас нам разрешают оплату без конкурса, а если к этому вопросу подойдут формально? Выросла цена учебного оборудования, качественной вычислительной техники.
Порядок проведения конкурсных торгов, утвержденный Указом Президента РФ от 8 февраля 1997 года №305, содержит ряд жестких ограничений. Например: "Конкурс, в котором участвовал только один поставщик или одна группа лиц, признается несостоявшимся". А если никто не подал на конкурс или подала только одна организация? Или: "Публикация извещения о проведении конкурса должна быть размещена в информационно-аналитическом бюллетене "Конкурсные торги" за 45 дней (!) до его проведения, контракт с победителем конкурса должен быть заключен в течение 20 дней с момента его проведения". А если это работы по устранению аварии?
При наличии единственного поставщика отмена конкурса регулируется Минэкономики РФ. Мы имеем опыт получения такого разрешения. Рассмотрение письма длилось более трех месяцев, в результате был получен отрицательный ответ.
Разве не очевидно, что обсуждаемая ставка регулирования в системе такого масштаба, как Россия, и при такой динамике роста цен должна быть не абсолютной, а процентной величиной? Например, в соответствии с п.5 Федерального Закона № 82-ФЗ от 19 июня 2002 года можно внести изменения в статью 71 и статью 73 БК РФ, заменив слова "2000 минимальных размеров оплаты труда", предположим, на "5 стотысячных % от суммы расходов федерального бюджета, утвержденной на соответствующий год". Для 2003 года это составит
1 172 820 рублей. Уйдет 96% никому не нужных бумаг вместе с трудом на их оформление, и норма будет более стабильной во времени.
А вот еще один продукт чисто спекулятивного мышления. Введение в действие с 1 января 2002 года 25 главы НК РФ привело к отмене всех льгот по налогу на прибыль для вузов, направляющих средства на развитие учебного процесса, увеличение и улучшение состояния федеральной собственности. По сравнению с предыдущими годами налоги, уплачиваемые университетом, увеличились в три раза. Для МИФИ абсолютные налоговые платежи приблизительно сравнялись с бюджетными назначениями на "бесплатное" образование.
Вуз является некоммерческой организацией и не ставит своей целью получение прибыли. Сегодня, заботясь об укреплении своей материальной базы, высшее учебное заведение вынуждено искусственно создавать прибыль. Фактически оборудование для вузов, стоимость ремонта и строительства подорожали на 24%. Надо ли все это комментировать?
Подобные замечания я слышал на Всероссийском съезде ректоров и в докладе Виктора Антоновича Садовничего, и в выступлениях других ректоров. Примечательным был ответ одного из властвующих экономистов: "Чего вы жалуетесь? Ведь все это делают ваши выпускники". Недовольный шумок в зале. Ответ, конечно, не по существу. Ну, а что можно возразить по существу?
Вот и остается: вернуться в МИФИ к своим коллегам и студентам и продолжать создавать новый тип инженеров-экономистов – специалистов по исследованию, проектированию и научному управлению социально-техническими системами. Хотелось бы, чтобы им и в голову не приходили такие несовместимые понятия, как, например, "естественные монополии". В природе нет монополий. Из физической связности сетей никак не следует монопольное владение ими. Кто сомневается, пусть обратится от нашей электрической сети к гораздо более сложным компьютерным сетям. Или пресловутые двойные технологии. А разве другие бывают? Разве технологии однозначно привязаны к объектам производства?
В публичной дискуссии Министра по атомной энергии РФ академика Александра Юрьевича Румянцева с профессором экономики Григорием Алексеевичем Явлинским А.Ю.Румянцев процитировал академика Льва Петровича Феоктистова, одного из выдающихся создателей ядерного оружия. Смысл высказывания состоял в том, что безопасность не является категорией абсолютной, то есть чем ее больше, тем лучше. Она так же, как и другие параметры изделия, выбирается, а затем задается конструктором и технологом в соответствии с критерием "стоимость-эффективность". Меня очень удивило, с каким равнодушием Григорий Алексеевич пропустил мимо ушей это положение и опять взялся за свое: "Карфаген должен быть разрушен". Ну что же, будем и дальше терпеливо искать пути к взаимопониманию. Один важный урок мы уже усвоили – на рынке высоких технологий побеждает не тот, кто грубо толкается локтями, а тот, кто умеет сотрудничать.

А Вы не жалеете о развале СССР? Как говорят, кто не жалеет, что Союз распался, у того нет сердца, а кто жалеет – у того нет ума.
Умникам я бы напомнил, что мудрый от умного отличается тем, что никогда не попадает в ситуации, из которых умный выходит с честью. За прошлое столетие страна три раза погружалась в состояние катастроф и за "выход с честью" заплатила десятками миллионов жизней лучших своих граждан, а также несметным количеством материальных ресурсов. Третья катастрофа еще не преодолена. Ну так что, будем дальше умничать или, наконец, научимся жить по уму?

МИФИ создан в ноябре 1942 года. Страна, напрягая все силы, боролась с фашистами под Сталинградом, и в это время было принято решение об образовании института. Какие характерные черты того генотипа, заложенного в 1942 году, сохранились сейчас и составляют часть культурной традиции МИФИ?
МИФИ, который первоначально назывался Московский механический институт боеприпасов, был создан, чтобы обеспечить кадрами крупную национальную военно-техническую программу. Он и сегодня продолжает оставаться "кузницей кадров" отечественной "оборонки" и, прежде всего, атомной промышленности. Шла война, и, чтобы помочь фронту, нужно было наладить промышленное производство оружия, разработанного еще в мирные годы. Это, в первую очередь, реактивная артиллерия, знаменитые "катюши" – грозное секретное оружие Советской Армии. Развитие вооружений можно рассматривать как борьбу брони и снаряда: то оборонительная часть усиливается, то наступательная. Исход наступательных операций во Второй мировой войне решали танковые колонны. Для того чтобы пробивать броню "тигров", потребовались кумулятивные снаряды. Нужно было наладить их выпуск.
После войны развернулась беспрецедентная программа создания ядерного оружия. Затем наступило время атомной энергетики, ядерного приборостроения. Мы работали не только по оборонной тематике, но и в радиационной медицине и других областях. Сегодня в центре внимания информационные технологии: их использование поставило на повестку дня проблему информационной безопасности. МИФИ решил задачу подготовки кадров и в этой области. У нас создан специальный факультет, очень популярный среди молодежи Основная особенность МИФИ, главное его генетическое свойство – это кадровое обеспечение крупных национальных научно-технических программ.

Но здесь заключена известная опасность: в отсутствие крупных национальных программ МИФИ фактически останется не у дел.
Совершенно верно. Если не будет крупных задач, нас поглотит функциональное болото и институт захиреет. МИФИ – это наступательная стратегия.

Как не допустить этого? Может ли в стенах МИФИ родиться крупная научно-техническая программа национального масштаба?
Сегодня мы приступаем к реализации программы, связанной с медицинской физикой. Это область, тесно соприкасающаяся с биологией и практической медициной. У нас есть кафедра, которая с самого начала осуществления атомного проекта занимается изучением реакции живых организмов на все типы излучения. Теперь это направление расширяется и захватывает другие области. Кстати, тоже очень привлекательное направление для молодежи.

А программы оборонного характера? Или они сейчас не особенно актуальны?
Развивать военную технику сегодня можно лишь в сотрудничестве с научными организациями, университетами. Поэтому мы продолжаем работать по оборонным программам.
В прежние времена МИФИ участвовал в решении задач, связанных исключительно с ядерным вооружением, но, когда началась конверсия, мы занялись не только ядерными, но и обычными видами вооружений. Здесь очень пригодились наработки прошлых лет: уникальнейший опыт, технологическая оснащенность, умение решать задачи. Заказы Минатома, Министерства обороны мы считаем своим святым делом.

У Вас на стене картина – горный пейзаж. Почему именно горы? Ведь кабинет, его интерьер – это проекция личности.
Мне дорога эта картина. Ее подарила самодеятельная художница – сотрудница нашего института. Когда я был помоложе, с удовольствием ездил в горы кататься на лыжах. Да и вообще, живешь-живешь, а потом наступает момент, когда за деревьями хочется увидеть лес. Это лучше делать с горы.
У меня в кабинете много подарков. Самые дорогие из них те, которые люди сделали своими руками, такого в магазине не купишь. Вот, например, замечательное бронзовое литье из Снежинска: русская женщина-воительница, в правой руке меч, в левой – щит. А вот из Сарова – макет той самой "кузькиной матери", которую Хрущев обещал показать всему миру.

В Вашем кабинете висит портрет Курчатова. Какие воспоминания связаны у Вас с отцом нашей ядерной программы?
Нынешний МИФИ – это одно из порождений атомного проекта. Игорь Васильевич работал в МИФИ и решал все принципиальные вопросы развития института Я не был лично знаком с Курчатовым, но хорошо знал Анатолия Петровича Александрова. Это были выдающиеся личности, вершившие великие дела, но в то же время обладавшие отменным чувством юмора. Они не имели обыкновения важничать, "надувать щеки", чтобы подчеркнуть свою значимость.

Мне рассказывали, что Анатолий Петрович однажды получил подарок от академика Гольданского – ящик водки, на который была наклеена этикетка: "Средство от выпадения волос". Через месяц Александров послал ответ: "Спасибо. Жидкость всю употребил. Не помогло".
В жизни этих талантливых людей, достойных уважения и даже поклонения, было много забавных случаев, о которых приятно вспомнить. Рядом с ними всем было хорошо, они никогда не придавали значения субординации. Я не сторонник разделения человечества на богатых и бедных, образованных и не очень. Главное, не забывать, что все мы люди.
Портрет Курчатова мне на сорокалетие подарили сотрудники "Средмаша". С тех пор он всегда со мной. Время от времени, когда кажется, что все плохо, посмотришь на портрет, вспомнишь, в каких условиях они работали, и поймешь, что надо уметь держать себя в руках, стоять до последнего часа.