Киберпространство в международном законодательстве: опровергает ли развитие Интернета принцип территориальности в международном праве?

Каждый интернет-пользователь подпадает под юрисдикцию закона о киберпространстве, действующего в его стране. Например, перуанец в Индии подчиняется перуанским законам, а не индийским. Логично ли это?

Эрин Ансельмо
Киберпространство в международном законодательстве: оп-ровергает ли развитие Интернета принцип территориально-сти в международном праве?
"Экономические стратегии", №2-2006, стр. 24-31

Эрин Л. Ансельмо — специалист по государственному международному праву (Кентский университет, Кентербери, Великобритания).

Интернет, информационные и коммуникационные технологии (ИКТ) являются внетерриториальными средствами / механизмами связи. Эти технологии трансформируют человеческое взаимодействие с социальной, экономической и политической точек зрения. Являясь наднациональными образованиями, Интернет и ИКТ требуют внетерриториальных механизмов организации и управления. Предъявляемым ими требованиям должны также соответствовать юридические механизмы. Например, в данном случае существующее сегодня понятие географической территориальности становится неэффективным. Управление подобными внетерриториальными средствами / механизмами связи предполагает концентрацию усилий в глобальном масштабе. Это подразумевает такие решения, как международное согласование, достижение международных договоренностей и проведение интернациональных форумов с целью регулирования политики в отношении Интернета и ИКТ в мировом масштабе. Такие форумы и договоры должны обеспечивать сохранение основополагающих прав и свобод личности для всех, кто вовлечен в киберпространство. Точнее говоря, защита права на свободное самовыражение и частную жизнь должна превалировать в управлении Интернетом и ИКТ, с тем чтобы обеспечить достижение аутентичных целей в области общественных коммуникаций, информации и творчества.

Киберпространство в международном праве

Развитие Интернета противоречит понятию "территориальность", используемому в международном праве?

Технологии постоянно трансформируют мир, в котором мы живем. Сегодня телекоммуникации и Интернет в значительной степени изменили жизнь человечества. Способы, которыми мы общаемся, выполняем экономические операции, собираем и распространяем информацию, стали иными. За короткий период времени технология интенсифицировала самосознание мира. Сам факт общения людей посредством телекоммуникаций и Интернета представляет собой вызов обществу с неожиданной стороны. Развитие Интернета ставит под сомнение систему международного права. Один из моментов, требующих пересмотра,-понятие географической территориальности. Технология связи такова, что она функционирует вне географических пределов территориального суверенитета. Интернет-технологии внетерриториальны по своей природе. Однако в традиционном международном праве они рассматриваются в рамках идеологии географической территориальности.

Территориальность и международное право

Концепция территории – основополагающая концепция международного права. С момента появления современной государственной системы в XVII в. после подписания Вестфальского договора возможность определить и разделить понятия "сам" и "другой" исторически реализуется через демаркацию физических или географических границ. Такие границы означают суверенную государственность. Другими словами, в результате географической демаркации возникли основные объекты международного права-государства, имеющие определенную территорию, наделенные правовой самостоятельностью, которая обусловливает наличие прав и обязанностей, и рассматриваемые как законные носители суверенитета. Сегодня суверенные государства, имеющие территориальные границы, по-прежнему являются основными объектами международного права. Однако развитие таких технологий, как Интернет, увеличивает количество внетерриториальных образований и ставит под сомнение основные положения международного права, в частности традиционное понятие территориальной юрисдикции. Какие изменения следует внести в международную правовую систему в этой ситуации?

Концепция "места" в коммуникационных технологиях и Интернете

Часто именуемый киберпространством, Интернет существует где-то между материальной и нематериальной реальностью, последняя из которых наиболее важна. Где на самом деле осуществляются интернет-операции? Гертруда Штайн считает, что это происходит "не там". Как внепространственные внетерриториальные образования трактуются в пространственно ориентированном международном праве?

В международном праве территория, которая не имеет национального суверенитета и которую нельзя ограничить географическими границами, трактуется как res communis (общая – лат.). Например, космическое пространство, открытые моря, Антарктика гипотетически являются пространствами общего пользования. По Фальку, технологические достижения подпадают под категорию res communis "в соответствии с рядом взаимосвязанных социальных, экономических, политических, технологических и экологических тенденций, формирующих целостность планеты и общность человеческих существ". Правила использования киберпространства должны быть разработаны по аналогии с правилами использования res communis. Однако космос, открытые моря и Антарктика существуют в реальности.

Киберпространство же, как общее пространство, существует вне физического мира и, таким образом, представляет собой уникальный вызов международному праву. Можно ли рассматривать Интернет в физических параметрах географии? Если да, то как в пространственно-ориентированном правоведении трактуются внепространственные образования?

Природа Интернета

Для того чтобы сделать возможным применение методов международного права к телекоммуникациям и Интернету, необходим анализ технологии. Интернет существует как образование, не имеющее централизованного управления. Каждый индивидуум и его компьютер действуют автономно в отсутствии центрального органа, управляющего Интернетом. Интернет никому не принадлежит, следовательно, он формирует единую транснациональную сеть, выходящую за пределы географической концепции границы.

Интернет поддерживает "адреса", однако они нематериальны, и даже адреса сайтов, содержащие URL индикаторы страны происхождения, например ".ru", ".nl", не обязательно должны быть точными. Интернет-адреса произвольны, адреса сайтов могут оставаться неизменными, в то время как серверы перемещаются в физическом пространстве. Следовательно, не существует жесткой связи между адресами в киберпространстве и реальным местоположением в пространстве.

Взаимодействие между адресами интернет-сайтов дополнительно увеличивает сложность концепции пространства и автономии в киберпространстве. Примерами взаимодействия в нефизической реальности являются компоновка и конструирование. Компоновка означает следующее: один сайт связывается с другим через "кликание" на иконку. Конструирование – это импортирование одного сайта на адрес другого сайта. Поскольку интернет-адреса дают перекрестные ссылки друг на друга, разделение сайтов условно. Эти новые особенности пространства, обусловленные Интернетом, указывают на неэффективность понятия географической территориальности в международном праве, поскольку в киберпространстве ослабевает связь с физическим местоположением. Территориальные границы более не являются достаточным инструментом международной правовой системы в сферах, которые существуют за пределами физического пространства без ссылок на государственную принадлежность. Попытка ограничить рассуждения о киберпространстве физическими, географическими рамками является непродуктивной.

Конфликт юрисдикций

По сути, внетерриториальность создает конфликт в сфере права государств на юрисдикцию. Благодаря природе Интернета одно преступление может связывать два или более государств. В чьей юрисдикции находятся такого рода преступления?

Есть два основных подхода к рассмотрению юридических разногласий. В рамках первого из них считается, что преступление подпадает под юрисдикцию государства, в котором оно было совершено, т.е. прежде всего учитывается место совершения преступления; в рамках второго наиболее важной считается национальная принадлежность лиц, совершивших преступление. В настоящее время в международном праве не существует единого мнения по этому вопросу.

Достигнут определенный успех в разрешении конфликтов юрисдикций, но пока нет договоренности относительно того, какой орган должен рассматривать случаи, подпадающие под юрисдикцию нескольких стран. В прошлом в этой сфере превалировал первый ("географический") подход. В качестве примера можно привести дело "Компания Yahoo! против Франции" (см. информационную врезку). Этот случай подпадает под юрисдикцию двух стран – Франции, где был подан иск, и США, где находится штаб-квартира обвиняемой стороны. Дело осложнялось тем, что Yahoo! не является неким физическим образованием, поэтому оно разбиралось не международным юридическим органом, а двумя отдельными национальными судами. Причем решение французского суда было проигнорировано компанией Yahoo!

Очевидно, международное право, основанное на методологии, разработанной исходя из принципа территориальности, не готово к урегулированию юридических конфликтов, в которых задействованы такие внетерриториальные образования, как Интернет.

Попытки поместить Интернет в географический контекст

Стремление организовать функционирование Интернета на условиях географической идентификации – это, по сути, попытка втиснуть новые технологии в рамки традиционного международного права. Некоторые поддерживают такой регрессивный подход. Например, ученый Даррелл Менте заявляет: "Национальная принадлежность есть и должна оставаться основным принципом при определении юрисдикции, так как нарушение этого принципа может привести к анархии и всеобщему несоблюдению обязательств". Менте поддерживает развитие и применение технологий географической идентификации интернет-адресов. Он предлагает определять национальную принадлежность веб-сайтов путем применения географических привязок к URL-адресам в Интернете. Однако такая информация может быть легко фальсифицирована в нематериальных реалиях киберпространства.

В последние 5-8 лет появилась достаточно продвинутая технология, позволяющая идентифицировать физическое местоположение пользователей Интернета. С помощью "технологии географической идентификации" делаются попытки навязать "законы реального пространства, которые отражают традиционные географические границы". Как только деловые и правящие круги проявили интерес к привнесению географических границ в он-лайн-среду, такие технологии тут же появились на рынке.

В рамках технологии географической идентификации есть три метода географической локализации: технология скрытой локализации, самоидентификация, применяемая по соглашению, и метод неявной офф-лайн-идентификации. Технология скрытой локализации предоставляется частными компаниями интернет-сайтам, которые стремятся получить информацию о географическом положении своих пользователей. Такая технология работает с точностью 85-99%.

Второй метод географической локализации в Интернете называется самоидентификацией. Это добровольное предоставление личной информации. Веб-сайты используют так называемые "атрибутивные сертификаты", которые дают возможность пользователям предоставлять информацию, оставаясь анонимными. Например, подобные сертификаты содержат вопросы о географическом местоположении или возрасте пользователя. На основании добровольно предоставленной информации интернет-компании решают вопрос об открытии тому или иному пользователю доступа к своим сайтам, оставляя за собой определенную свободу выбора. Для примера можно привести случай с iCraveTV. Эта канадская интернет-компания хотела оказывать услуги только жителям Канады. iCraveTV запрашивала у пользователей информацию на трех стадиях верификации, а именно просила указывать почтовый индекс, подтверждающий проживание на территории Канады, а также подписывать соглашение об условиях пользования. Однако возникает вопрос: можно ли верить информации, добровольно предоставленной интернет-пользователями? Достоверность данных, выложенных в Сети, и юридическая законность электронных подписей – это предмет споров между интернет-компаниями и авторами Закона об Интернете. Согласие по эти вопросам не достигнуто, а явная угроза Интернету и соблюдению закона в данном случае налицо.

Последний метод географической локализации – офф-лайн-идентификация. Он позволяет интернет-компаниям получать географическую и любую другую информацию о пользователях. Информация в Интернете может быть подвергнута перекрестной проверке финансовыми институтами, а физические адреса уточнены. Исторически этот процесс всегда был как явным, так и скрытым. Самый яркий пример офф-лайн-идентификации – раскрытие информации о кредитных картах или проверка права пользования программным обеспечением (1).

Интернет-сайтам совсем не обязательно раскрывать свое географическое положение. Такая практика идентификации для них является добровольной. Отсутствие утвержденного стандарта пользования затрудняет международную координацию в этой сфере. Следует ли добиваться обязательной географической локализации системы, свободной по своей сути от географических рамок? Более того, не является ли использование методов географической локализации вторжением в частную жизнь интернет-пользователей? Примечательно и в то же время прискорбно, что полемика о применении методов географической локализации и праве на охрану частной жизни в Интернете почти не ведется. Возможно, это объясняется недостаточной осведомленностью о таких угрозах: ведь большинство технологий идентификации местоположения являются скрытыми.

Географические поисковые устройства обеспечивают интернет-сайтам возможность доступа к пользователям. Однако этот метод получения доступа достаточно наивен. Систему доступа к деятельности пользователей определяет их гражданство. Каждый интернет-пользователь подпадает под юрисдикцию закона о киберпространстве, действующего в его стране. Например, перуанец в Индии подчиняется перуанским законам, а не индийским. Логично ли это? Может ли человек иметь доступ в Интернет на условиях, принятых в его стране, если он физически находится на территории другого государства? Более того, то, что компьютер расположен в той или иной стране, не означает, что его пользователь является гражданином этой страны. Принцип гражданства интернет-пользователей является в данном случае "узким местом". Попытки управлять Интернетом на основе старого территориального принципа – это временное решение, которое международная правовая система должна преодолеть. Они предпринимаются, чтобы справиться с всепоглощающим процессом инноваций, ведущим к глобальному обществу.

Негеографические решения для Интернета и международного права

Возвращение к территориальному принципу отнюдь не является самым мудрым шагом, приемлемым для международного права. Ученый-правовед конца 1950-х гг. С. Уилфред Дженкс предвидел основные направления развития международного права в XX столетии. Он писал: "Международному праву придется столкнуться с экономическими аспектами развития науки и передовых технологий… Нам неизбежно понадобится эквивалент международного законодательства о коммунальных предприятиях, рассматривающий самые сложные достижения науки и передовых технологий".

В 1997 г. при рассмотрении дела "Ассоциация библиотек против Патаки (штат Нью-Йорк)" суд США пришел к заключению, что Интернет невосприимчив к географическим различиям. Он провозгласил, что пользователи Интернета не знают и не интересуются физическим местонахождением интернет-ресурса, которым они пользуются. Суд также констатировал, что интернет-протоколы были разработаны скорее для того, чтобы игнорировать, а не подтверждать географическое местоположение. Фактически это судебное решение постулирует бесполезность географических границ в Интернете.

Одним из решений является онтологическое смещение фокуса с географической территориальности на общественную деятельность. Ведь на самом деле жизнь в Интернет привносит отдельный индивидуум, а не географически разделенные государства. Интернет – это "взаимодействие, а не физическая территория, он должен основываться на новой системе международного права… и требовать юридической парадигмы, которая может быть более значимой, чем просто место, где происходят события". Следовательно, необходимо повысить роль индивидуального пользователя Интернета.

Другая альтернатива онтологическому превосходству географической территории – знания и информация, которые являются основным условием функционирования Интернета. В Руководстве ООН (cм. ниже) значится: "В соответствии с современным состоянием развития кибернетики и информатики закон об информации трактует информацию как третью основную движущую силу наряду с материей и энергией". Там также указано, что "влияние этих технологий [связь и компьютерные технологии] трансформирует традиционные взгляды на суверенитет, который всегда трактовался в пространственных терминах, в новое представление о суверенитете, развиваемое на основе интереса к "пространственному суверенитету"". Это означает, что информация функционирует в рамках нового восприятия территориального суверенитета; она сама по себе может быть использована в международном праве как онтологический инструмент.

Третье онтологическое смещение влечет за собой концепцию сетей пользователей. Ученый Джоэль Райденберг предполагает, что "сети воспринимают политические характеристики как самоуправляемые сообщества, сети определяют правила и условия членства". Райденберг заявляет, что "сетевые сообщества развивают исключительные суверенные права… и приобретают атрибуты традиционных территориальных суверенитетов". Поэтому представляется, что более продуктивным является акцент на этих аспектах Интернета как внегосударственного образования, как внетерриториальной сети, состоящей из информации, знаний и сетей человеческого взаимодействия.

Опора на географические и территориальные юридические механизмы в государстве без границ является промежуточным шагом. Необходима международная структура, в которой улаживались бы все киберпространственные разногласия и решения которой стали бы обязательными. Такой структурой мог бы стать внетерриториальный он-лайн-форум по разрешению споров. Перрит предлагает создать его при посредстве арбитражной системы, функционирующей, например, в пространстве Cети. В марте 1996 г. был запущен проект "Виртуальные мировые судьи", призванный помогать быстро разрешать первичные внутрисетевые споры путем он-лайн-опроса группы нейтральных арбитров. Виртуальные суды предлагаются как промежуточный этап на пути к созданию методологии киберпространства. В данном случае не требуется физического присутствия, информация может предоставляться в цифровом формате из любой точки мира. Эти два подхода позволят снизить как временные, так и материальные затраты (по сравнению с традиционными судебными системами).

Очевидно, существует множество подходов к решению проблем, связанных с привнесением Интернета и ИКТ в правовое поле – очень важный вывод, ведь подобные технологии постепенно вытесняют понятие географической территориальности. Однако это ставит под сомнение основополагающие принципы традиционного международного права. Решение упомянутых проблем, наряду с организацией и проведением современных форумов и дискуссий, предполагает онтологические сдвиги. Международное право должно адаптировать свои "заповеди" к внетерриториальным образованиям, таким как современные инфраструктуры совместного пользования информацией. Это позволит модернизировать международное законодательство.

Одновременно сохраняется опасность того, что существование единственного международного руководящего органа, решающего вопросы, связанные с Законом об Интернете, приведет к реализации концепции "Большого Брата". Эта идея Джорджа Оруэлла о едином органе управления, который осуществляет тотальный контроль как над общественной, так и над частной сферами, не кажется привлекательной индивидуальным интернет-пользователям, и они выступают против концепции единого регламента функционирования Интернета. И для частных лиц, и для чиновников государственных органов управления возможная потеря личной свободы и права на частную жизнь неприемлема. Однако создание единого органа управления Интернетом не обязательно влечет за собой подавление свободы индивидуума. Управляющий орган является физической организацией, коалицией различных сторон, созданной с целью достижения договоренностей по отдельным сферам функционирования Интернета и ИКТ. Такой орган не обязательно должен стать репрессивным. Его наличие ни эксплицитно, ни имплицитно не указывает на движение в направлении подавления индивидуальных свобод.

Государство или правительственные организации могут не в меньшей степени угрожать свободе личности или правам человека в киберпространстве. Заметим, что и США, и Великобритания в ответ на террористические акты ограничили свободу своих граждан. Принятие Патриотического акта после 11 сентября 2001 г. фактически привело к уменьшению личной свободы граждан, так как в сфере информации усилился режим секретности. Аналогичные меры были приняты и в Великобритании. Или другой пример: многие государства (Саудовская Аравия, Китай) блокируют доступ своих граждан к информации. Важно подчеркнуть, что угроза ограничения личных свобод исходит не только от единого международного органа управления Интернетом, но и от органов государственной власти и управления.

Фактом остается то, что Интернет, являющийся внетерриториальным образованием, требует проведения интернационального форума, на котором необходимо обсудить проблемы, появляющиеся вслед за расцветом коммуникаций и биржевой среды. Создание единого органа управления Интернетом не обязательно повлечет за собой действия, угрожающие личным свободам граждан. Напротив, он может стать инструментом восстановления таких свобод, ныне игнорируемых или нивелируемых во многих странах.

Современные международные форумы и конвенции по поводу Закона об Интернете

Существует несколько международных подходов к гармонизации Закона об Интернете. Как описано ниже, шаги, нацеленные на достижение единых позиций в вопросах правового регулирования Интернета и ИКТ, осуществляются в пределах гражданской и коммерческой ответственности за деятельность в киберпространстве или в направлении пресечения криминальных действий в нем.

Организация Объединенных Наций явилась первопроходцем в сфере интернет-консалтинга. ООН создала Группу ИКТ ООН, Службу информационных технологий ООН (СИТ-UNITeS), глобальный образовательный проект "Кибершкольный автобус ООН", выступила одним из спонсоров Мирового саммита по информационному обществу (МСИО-WSIS) и разработала множество документов, посвященных ИКТ и Интернету, в частности "Руководство ООН по контролю и предотвращению преступлений в сфере информационных технологий".

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР-OECD) внесла значительный вклад в решение вопросов контроля над функционированием Интернета и сотрудничества в его рамках. В начале 1983 г. ОЭСР рассмотрела проблему унификации дел, возбуждаемых по фактам преступлений в сфере информационных технологий. В 1986 г. она опубликовала документ, озаглавленный: "Преступление в сфере компьютерных технологий: анализ правовой политики". В 1996 г. ОЭСР реализовала проект, посвященный криптографической политике: была сформирована специальная группа экспертов, задачей которых стала выработка рекомендаций в сфере криптографии. В 2002 г. ОЭСР объявила о завершении разработки положения, названного "Рекомендацией по безопасности информационных систем и сетей: на пути к культуре безопасности". Эти рекомендации пришли на смену рекомендациям от 1992 г. Они провозглашают ряд принципов, позволяющих обеспечить безопасность телекоммуникационных систем и сетей. В дополнение к этому в 2003 г. ОЭСР провела форум ОЭСР – АТЭС на тему "Основы политики цифровой экономики в сфере киберпреступлений и кибербезопасности". Кроме того, ОЭСР постоянно обновляет свою информационную базу и проводит исследования в сфере Интернета и информационного общества, вносит значительный вклад в развитие этих направлений в международном масштабе.

Большая восьмерка (G8), в состав которой входят Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Россия, Великобритания и Соединенные Штаты, также вносит вклад в формирование системы правового регулирования Интернета. Министры юстиции и внутренних дел государств Большой восьмерки в 1998 г. на саммите в Бирмингеме приняли соответствующий план, состоящий из 10 пунктов. В 2004 г. Подгруппа по преступлениям в сфере высоких технологий G8 встретилась, чтобы наряду с прочими вопросами обсудить киберпреступления и совершенствование техники расследований таких преступлений.

Европейская комиссия также разрабатывает рекомендации по интернет-регулированию. В январе 2001 г. комиссия провела форум ЕС, посвященный киберпреступлениям, на котором обсуждалась проблема баланса между безопасностью в информационных инфраструктурах и правами личности. Участники форума рассмотрели такие вопросы, как исследования и развитие, национальная политика в отношении информационных инфраструктур, а также сохранение данных провайдерами интернет-услуг и операторами мобильной связи.

Свой вклад в разработку Закона об Интернете вносит и Совет Европы. В 2001 г. он подготовил проект Конвенции о киберпреступлениях. Это многогранный инструмент, позволяющий решить проблему криминальной деятельности в компьютерных сетях. Он обеспечивает основания для международного сотрудничества в борьбе против преступлений в компьютерной сфере. Конвенция закрепляет право на защиту личной информации, свободу самовыражения, а также свободу поиска, получения и использования информации и идей любого рода и право на неприкосновенность частной жизни. Примечательно, что в Конвенции констатируется: юрисдикция того или иного государства распространяется на его географическую территорию, на его суда и летательные аппараты, являющиеся частью его территории, и применяется в отношении его граждан (глава II, статья 22). В главе III (статья 24) рассматриваются международные правила экстрадиции, в статье 45 той же главы говорится о том, что разрешение споров должно осуществляться Европейским комитетом по проблемам преступлений (ЕКПП-CDPC) или арбитражным трибуналом Международного суда ООН (MС-ICJ).

Делегаты в Гааге также горячо поддержали идею унификации контроля над Интернетом. В 2000 г. был разработан документ, озаглавленный "Электронная коммерция и международная юрисдикция". Он посвящен разрешению юридических конфликтов, возникающих по поводу трансакций в Интернете и в связи с заключением он-лайн-договоров. В соответствии с Гаагской конвенцией или с предложенным "Предварительным проектом конвенции о юрисдикции и иностранных судебных решениях по гражданским и коммерческим вопросам" система поддержки решений, вынесенных иностранными судами, приближается к единому стандарту, повышая вероятность получения истцами заключений иностранных судов. Данная Конвенция способствовала тому, что судебные решения, вынесенные в одной стране, стали приниматься к рассмотрению в судах других стран. В Конвенции также определяется, в суде какой страны должно быть рассмотрено то или иное дело. Члены Гаагской конвенции наметили провести в октябре 2004 г. международную конференцию, посвященную юридическим аспектам электронных торговых операций. В 2005 г. была принята Конвенция о выборе суда (для рассмотрения гражданских и коммерческих дел), а также предложенная Конвенция о юрисдикции и решениях иностранных судов по гражданским и коммерческим вопросам.

Как легко заметить, примеры гармонизации и регулирования использования Интернета демонстрируют учреждения и органы западных демократических государств, а точнее, европейские учреждения или правительственные органы, занимающиеся многосторонней политикой гармонизации. На данном этапе отсутствует информация о независимых дискуссиях на эту тему в незападных государствах и развивающихся странах. Такой перекос способствует тому, что большинство населения земного шара не может воспользоваться преимуществами современного подхода к гармонизации использования Интернета. Этой проблеме были посвящены Всемирные саммиты по информационному обществу (ВСИО-WSIS), проводившиеся в Женеве в 2003 г. и в Тунисе в 2005 г.

Заключение

Организация киберпространства в пространственно-временных реалиях представляет собой попытку подвести под новые технологии существующую юридическую методологическую основу, что, по сути, является ограничением современного научного развития. Интернет-сообщество растет, однако правовая основа киберпространства все еще держится на географическом представлении о юрисдикции и идентификации. Уменьшение значения принципа территориальности должно быть отражено в международном праве. Более того, акцент на индивидуальных пользователях, вне зависимости от их гражданства или географического положения, должен стать основой закона о телекоммуникациях и Интернете. При рассмотрении дел содержание информации должно внимательно изучаться независимо от географического положения. Такую практику следует осуществлять как посредством гармонизации международного законодательства в отношении пользования Интернетом, так и путем рассмотрения международных соглашений и проведения форумов, посвященных использованию Интернета. Очень важно, чтобы в процессе гармонизации использования ИКТ и Интернета учитывался принцип незыблемости прав человека на частную жизнь и свободу самовыражения, а также адекватно понималось равенство и развитие.

Примечание
1. Как Microsoft, так и Intel включили в свои программные продукты возможность передачи через Интернет данных без уведомления пользователя для придания ему номера, соответствующего его личной информации. Microsoft использовал так называемую Глобальный Уникальный Идентификатор (ГУИ), а Intel применил систему, названную Серийный Номер Процессора (СНП). Следуя жалобам о нарушении права на частную жизнь, Microsoft усовершенствовала эту характеристику для лучшей защищенности личной информации пользователей, а Intel внес изменения в свою систему, с тем чтобы позволить пользователям самим запускать СНП.