К вопросу о русской идее

В мире сложилась устойчивая система культурно-цивилизационных пар — «Запад — Восток» и «Север — Юг», — отражающих глобальные отношения. Первая из них олицетворяет мировоззренческие, духовные различия в базовых подходах к организации общества и определению места личности в нем. Запад выбрал в качестве генеральной идеи своего развития достижение личной свободы и в результате построил государство, в значительной степени ограниченное разнообразными формами гражданского контроля…
Никто не хочет, чтобы его принимали только за объект, пусть даже самых благих намерений. К тому же там, где все для другого, нет личной ответственности за происходящее, процветает насилие во имя свободы, происходит полное отчуждение людей друг от друга и от самих себя…
Нет ни одного народа, который бы с такой же легкостью, как русские, принимал чужую веру, а затем отказывался от нее…
России… нужно решиться возглавить Юг, оставшись Севером, и принять Восток, оставшись Западом, — владея жизнью, встать на сторону обреченных на смерть и, будучи свободной, следовать порядку вещей…

Александр Давыдов
К вопросу о русской идее
"Экономические стратегии", №1-2006, стр. 32-34

Давыдов Александр — независимый эксперт.

Нельзя успешно развиваться, не познав и не обретя самого себя. Как иначе можно понять, чего ты хочешь, что для тебя ценно и в чем, собственно, состоит успех? Ни один народ не может достичь единства только благодаря радости минувших побед или горечи поражений, всякая связность требует наличия общих нерешенных задач. В мире сложилась устойчивая система культурно-цивилизационных пар — «Запад — Восток» и «Север — Юг», — отражающих глобальные отношения. Первая из них олицетворяет мировоззренческие, духовные различия в базовых подходах к организации общества и определению места личности в нем.

Запад выбрал в качестве генеральной идеи своего развития достижение личной свободы и в результате построил государство, в значительной степени ограниченное разнообразными формами гражданского контроля. Как показало время, западная либеральная демократия стала «окончательной формой правления» — универсальным, не имеющим конкурентоспособной альтернативы способом разрешения социально-классовых противоречий. Выработанная Западом совокупность форм жизнестройства, выявленные им способы духовно- и материально-практического освоения реальности нацелены на приспособление мира к потребностям человека.

Восток же сосредоточился на идее, которая в абстрактном варианте может быть сформулирована как безоглядная покорность воле Всевышнего, а в конкретном — как подчинение всеобъемлющей силе обстоятельств, «умное неделание», позволяющее событиям случаться. То есть либо ценно все, что является послушным орудием Бога, либо постоянны лишь перемены, и всякая частность значима только как переход в иное. В итоге восточное государство есть квазиличность, ведущая дела со своими гражданами в рамках межличностного общения, на основе чувств и ощущений. Наиболее отчетливо это проявляется в Китае, где и государство, и личность суть сцепление предшествующего и последующего, а не что-то целостное. Их отношения — не столкновение чужих, а интимное общение однородных. В культурно-цивилизационном смысле Восток нацелен на приведение человека и образуемых им социальных конструкций в соответствие с миром.

Противопоставление «Север — Юг» означает демаркацию стран по уровню жизни и степени материального могущества. Оно во многом является следствием разграничения «Запад — Восток», которым Западу предопределен гораздо более хищный, чем Востоку, подход к хозяйствованию. Север представляет собой транснациональное сообщество держателей ключевых средств развития, корпорацию, стремящуюся и дальше контролировать ресурсные потоки и манипулировать мировым доходом в своих интересах. Север выступает как «культура жизни».

Юг — это разнородное большинство жителей планеты, не встроенное в нынешний миропорядок, лишенное права голоса (ему нет смысла играть по правилам), но не желающее вечно быть «не у дел». Поэтому Юг все явственнее проявляет себя как «культура смерти» — там набирает мощь социальное действие, полностью отвергающее предлагаемую Севером систему отношений и добивающееся признания ценой собственной смерти — единственного неотчуждаемого ресурса.

В данной модели Запад Запада и Север Севера — это США, Восток Востока — Китай и, соответственно, Юг Юга — беднейшая часть исламского мира. Россия же с ее внутренней множественностью, которая выражается в небывалом многообразии религий, культур и этносов, бескрайности земель, богатстве природы и во многом другом, сопоставима лишь со всем международным сообществом в целом, она — некое «сжатие» мира, его образ. Однако каждый образ, как то, из чего может быть развернуто нечто большее, построенное по его подобию, обязательно должен быть завершенным. Между тем Россия, приняв православие, а в «нагрузку» к нему — и византийство, стала Востоком Запада, а в силу этого и Югом Севера. Православие принесло нацеленность на обретение правды, а византийство — замыкание власти в себе, засилье изощренности, свободной от нравственности. Это дало внутреннюю цельность и глубину в сочетании с нежеланием утруждать себя разумным обустройством жизни. В итоге — аморфное общество с властью, враждебно нависшей над личностью. Россия — социум, улучшающий мир не для себя, то есть Восток Запада, и самая бедная из богатых, индустриально развитых стран, то есть Юг Севера. Для завершенности ей надо стать еще Западом Востока и Севером Юга.

В общем смысле образ — это то, посредством чего некоторая реальность проявляется, становится понятной, доступной восприятию. Образ представляет собой точку взаимоперехода идеального и материального. Функция образа состоит в том, чтобы выражать изменение смыслов в процессе развития мира, образовывать реальность, включая и социально-политическую. Образ есть «единица шага», исчерпывающе полный способ порождения всего многообразия свойств и отношений образуемой им реальности.Поэтому Россия как образ мира должна быть Востоком в той же степени, что и Западом, а Югом в той же степени, что и Севером, но при этом крайности должны в ней сойтись, соединиться в непротиворечивое целое. Такое возможно, если только она одновременно будет самым восточным Западом и самым западным Востоком, самым южным Севером и самым северным Югом. Россия в этом качестве не первая, она единственная.

Остается понять, что значит быть Западом Востока и Севером Юга? Запад Запада, или США, покоряет мир для себя, Средний Запад, или Европа, улучшает мир для себя. Восток Запада, или нынешняя Россия, как уже сказано, улучшает мир не для себя. Восток Востока, или Китай, следует движению мира, Средний Восток, или зона ислама, покоряет себя воле мира. Таким образом, суть Запада Востока в том, что он улучшает себя для мира. Стать Западом Востока — значит освоить базовые ценности и навыки последнего, но исходя из самоценности личности, а не из отрицания ее обособленности, присущих ей частных интересов и прав. То есть нужно овладеть умением осознанно быть объектом, следовать предустановленному ходу событий и обустраивать достойную жизнь из того, что есть в наличии, а не из того, что хотелось бы иметь. Личность при этом должна выступать как самостоятельная творческая единица, а не как безучастный проводник некой внешней воли. Речь не идет о погружении России в глубины восточного мистицизма. Это было бы неплохо, но путь избранных — удел немногих. Имеются в виду гораздо более понятные, обыденные вещи — заимствование у Востока эффективных приемов мышления, культуры здорового долголетия, способов гармонизации жизненного пространства и вообще любых удачных форм практического освоения реальности.

Стержневой смысл Востока Запада состоит в том, чтобы жить для других. Как уже говорилось, Россия, приняв православие, сосредоточилась на обретении правды, а высшая правда как раз и состоит в поиске не своего, а истинного. Безоглядное же следование данной идее, стремление осчастливить окружающих независимо от того, хотят они этого или нет, губительно. Дело в том, что никто не хочет, чтобы его принимали только за объект, пусть даже самых благих намерений. К тому же там, где все
для другого, нет личной ответственности за происходящее, процветает насилие во имя свободы, происходит полное отчуждение людей друг от друга и от самих себя. Так что занятие Востоком Запада еще и позиции Запада Востока есть, в сущности, восстановление правды, ведь жить для других можно, лишь живя для себя, так же как и жизнь для себя реализуется только в жизни для других.

Что же касается состояния Севера Юга, то суть его в следующем. Ось «Север — Юг» показывает свободу пользования ресурсами развития: передовыми технологиями управления по всему спектру их предметных полей — от вещества, информации и энергии до финансов, войны и политики. Таким образом, Север Севера есть выражение возможности наиболее полно распоряжаться указанными технологиями. Эту роль в настоящее время исполняют США, но их медленно, но верно теснит Китай. Юг Юга же есть предельное отстранение от самостоятельного использования ресурсов развития. Сегодня это удел мусульманского мира, что предопределено прежде всего присущим исламу безразличием к жизни. Здесь нужно заметить, что «северным» значением слова «распоряжаться» является «предустанавливать», а «южным» — «пользоваться». Юг Севера (в этом качестве выступает нынешняя Россия) есть такое состояние, когда «предустанавливать» сведено к «придумывать», тогда как в положении Севера Севера оно возведено в «предписывать». Так что Север Юга есть градация, суть которой в способности применять технологии как таковые, создавать с их помощью те или иные ценности, тогда как Юг Юга может всего лишь пользоваться продуктами этих технологий.

В общем, все повторяется: главный конфликт по-прежнему пылает между теми, кто живет на ту или иную ренту, и теми, кто живет за счет продажи новшеств. Первые всегда проигрывают. Так что предназначение Севера Юга — обезвреживание «культуры смерти», предоставление ее носителям лучшей альтернативы. Поэтому стать Севером Юга — значит увидеть в себе этот самый Юг и открыть ему на почетных условиях возможность пользоваться по собственному усмотрению доступными тебе технологиями управления развитием.

Сказанное о вхождении в состояния Запада Востока и Севера Юга есть, разумеется, только изложение идейных установок, которые определяют смысл того, что следует делать. Технологии же процесса имеют ситуативную природу, то есть могут быть установлены лишь в конкретных обстоятельствах. Причем стать Севером Юга и Западом Востока может только тот, кто уже является Югом Севера и Востоком Запада. У тех, кто южнее и восточнее, нет необходимых качеств, а тем, кто севернее и западнее, это просто не нужно. Обратное утверждение неверно, ведь созидающим историю началом выступили все-таки Запад и Север. Так что «свято место» пока пусто, хотя порою кажется, что его занимают те или иные «местоблюстители».
Что же касается утверждений о приверженности православию как сущностной характеристике русского национального характера и вытекающей отсюда необходимости возвращения к исконным ценностям, то здесь надо заметить, что нет ни одного народа, который бы с такой же легкостью, как русские, принимал чужую веру, а затем отказывался от нее. Подобное единство веры и безверия означает надрелигиозность России, тождественную принятию ею всех вер и одновременному пониманию ограниченности каждой из них. России как образу мира безразличны частные религиозные формы, она жаждет всеобъемлющей правды, что созвучно православию. Национальная идея, если она идея, а не искусственно выведенный домысел, не принадлежит народу. Это народ принадлежит ей. Она реализуется сама собой, выбирая формы своего воплощения из имеющихся возможностей. России, как представляется, нужно решиться возглавить Юг, оставшись Севером, и принять Восток, остав-
шись Западом, — владея жизнью, встать на сторону обреченных на смерть и, будучи свободной, следовать порядку вещей.