Глобальная социальная справедливость и распределение бремени спасения планеты

Статья содержит конкретные, подкрепленные математическими расчетами предложения, как именно должны распределяться между государствами усилия, направленные на спасение мира от опасности,  связанной с глобальным потеплением.

Джозеф Стиглиц
Глобальная социальная справедливость и распределение бремени спасения планеты
“Экономические стратегии”, №05-06-2008, стр. 14-20

Стиглиц Джозеф Юджин — лауреат Нобелевской премии по экономике за 2001 г., профессор Колумбийского университета, иностранный член секции экономики Отделения общественных наук РАН, президент Всемирной экономической ассоциации. Публикуемый материал представляет собой доклад на XV Конгрессе Международной экономической ассоциации в Стамбуле 29 июня 2008 г. Пер. с англ. — к.э.н. Е.А. Жуков.

Взгляды на проблему потепления

Сейчас все согласны с тем, что потепление климата Земли стало реальностью и что требуются серьезные усилия, гарантирующие спасение мира от чрезвычайной опасности, связанной с увеличением концентрации в атмосфере газов, создающих парниковый эффект. Я разделяю эту позицию.

Имеется еще пять широко распространенных точек зрения относительно этой проблемы:

• глобальное потепление является глобальной проблемой, требующей всеобщего внимания. Пока все без исключения страны не примут участия в ее решении, сохранится опасность мировой катастрофы. Вред, наносимый в этой области одной страной, может свести на нет усилия всех остальных стран по предотвращению бедствия (1);
  
• глобальное потепление климата является долговременной проблемой. Речь идет не столько об уровне эмиссии тепла в атмосферу в каком-либо конкретном году, сколько об общем накоплении в атмосфере газов, создающих парниковый эффект, за длительный период времени;
  
• затраты на мероприятия по снижению уровня эмиссии тепла в атмосферу (установление предельных норм концентрации в атмосфере газов, создающих парниковый эффект) можно значительно снизить, если при этом будут использоваться эффективные методы. Эффективность предполагает альтернативность – необходимо конкретно изучить все источники эмиссии тепла в атмосферу и исследовать все возможные пути снижения концентрации углерода в атмосфере, включая создание специальных хранилищ углерода и технологий для его нейтрализации;
  
• существует значительная неопределенность как в отношении допустимого предельного уровня концентрации в атмосфере газов, создающих парниковый эффект, так и в отношении степени воздействия специальной политики в этих вопросах;
  
• глобальное потепление климата является всеобщей проблемой, а поэтому существует риск “черпать воду решетом”. Это означает, что должна быть разработана определенная система, гарантирующая целесообразность осуществляемых мероприятий.
  

Более того, к указанным общепризнанным точкам зрения необходимо добавить еще четыре важных момента:

• необходимо глобальное соглашение, в котором будут предусмотрены условия справедливого распределения бремени расходов на спасение планеты;
  
• предполагаемая плата за углерод должна быть приблизительно одинаковой во всех случаях, во всех странах и во все времена. Сегодня на практике этот принцип не соблюдается. В тех странах, которые подписали Киотский протокол, эта плата (скрытая) выше, чем в тех, что его не подписали. Аналогичная плата, связанная с вырубкой лесов, – ниже, чем в странах, не подписавших протокол. Во многих подписавших протокол странах данная плата, связанная с новыми технологиями, и особенно с производством этанола, выше, чем в странах, его не подписавших;
  
• сам факт долгосрочности, а следовательно, и значительной степени неопределенности решения проблемы, означает, что если мы и преодолеем трудности, связанные с установлением норм эмиссии тепла в атмосферу или величины платы за это, то через некоторое время возникнет необходимость их корректировки. В случае введения нормативной системы контроля эмиссии тепла в атмосферу мы должны будем регулярно пересматривать предельные нормативы. В случае введения налога на углерод – пересматривать налоговые ставки, поэтому стандартный аргумент, что в условиях некоторых видов неопределенностей количественные ограничительные нормативы предпочтительнее варьирования ценами, является не совсем уместным;
  
• приходится варьировать между “системным риском” и риском, создаваемым участниками рыночных отношений. Неопределенности и различия в подходах к оценке природы рисков на деле обусловливают необходимость прибегать к комплексным инструментам, таким как “безопасный клапан”, который на короткую перспективу устанавливает определенный налоговый предел.

Периодические корректировки позволяют распределить во времени объективные и субъективные риски и тем самым значительно смягчить их влияние. Тот факт, что мы имеем дело с долговременной проблемой накопления в атмосфере газов, создающих парниковый эффект, означает, что плата за загрязнение окружающей среды при любых временных лагах от времени установления нормативов, по всей вероятности, будет очень незначительной.

Следует сделать еще две ремарки. Во-первых, проблема, которую мы обсуждаем, имеет много классических особенностей, связанных с привлечением для ее решения общественных финансов. Если существует глобальная общественная проблема – глобальное потепление климата, то ее решение требует финансирования (2). Стандартные теории использования общественных источников финансирования обусловливают хорошо известные формальности, касающиеся соблюдения принципов справедливой и эффективной налоговой системы.

В то же время мы можем считать эмиссию углерода в атмосферу объективной глобальной реальностью, но и в этом случае классические теории управления общественными финансами обусловливают необходимость эффективного и объективного контроля внешнеэкономической деятельности, включая относительное качество корректировки налоговой системы и законодательного вмешательства (3). Многие авторы, пишущие об этой проблеме, фокусируют внимание на эквивалентности при определенных условиях указанных двух систем вмешательства, и часто анализ базируется на этой эквивалентности. Мы проанализируем необходимость изменения налоговых систем, т.к. благодаря этому эффективность и справедливость вносимых корректировок станет более ясной. Таким образом, мы обеспечим аргументы в пользу корректировок количественных нормативов.

Во-вторых, политика в этой сфере экономики, более чем во многих других ее сферах, отодвигает экономику на второе место. Мы не можем точно измерить величину эмиссии тепла в атмосферу. Даже правительства, принявшие на себя обязательства уменьшить эмиссию тепла, имеют ограниченные возможности контроля. Эмиссия тепла является побочным продуктом абсолютно каждого вида экономической деятельности. Более того, выделение тепла в атмосферу – это не только следствие индустриализации: животные выделяют метан, который вносит свою лепту в эмиссию тепла. 20% общего мирового объема эмиссии тепла в атмосферу является следствием массовой вырубки лесов. Причем применение новых строительных материалов не может радикально изменить ситуацию: 5% мировой эмиссии тепла обусловлено производством цемента.

Имеется и еще одно существенное обстоятельство, связанное с наличием двух важных и бесплатных (или необъективно оцениваемых) ресурсов: чистой воды и воздуха (углерода в нем). Имеется множество прогрессивных предложений, прямо или косвенно затрагивающих проблему установления цены на углерод. Но пока это не облегчает, а только усложняет решение проблемы.

Показателен пример с биотопливом. Одним из ответов на угрозу глобального потепления климата может стать увеличение производства различных видов биотоплива во многих частях земного шара, которое в некоторых странах уже привело к интенсивному использованию и без того очень ограниченных запасов воды (4). Мы не должны допускать такого абсурда. Увеличение производства биотоплива обусловливает рост цен на продовольствие. В этом случае сфера действия налога на углерод (прямо или косвенно) распространится, причем диспропорционально, на бедные слои населения земного шара, поскольку именно бедные во всем мире тратят большую часть своего дохода на питание. Богатые производители биотоплива и зерна в США только выиграют от этого. Следовательно, глобальное потепление климата еще более ухудшит положение бедных во всем мире. При таком подходе бремя решения проблемы ложится преимущественно на бедные слои населения.

Одну из причин того, почему в решении рассматриваемой проблемы экономика отходит на второй план, особенно важно понять в свете того факта, что добиться обеспечения нужного глобального режима концентрации углерода в атмосфере будет очень не легко. Представьте себе трудности, связанные с введением глобального налога на доход. Уклонение от уплаты этого налога стало бы распространенным явлением. Если бы мы ввели глобальный налог на углерод или систему предельных норм эмиссии тепла в атмосферу, то углерод приобрел бы цену и, следовательно, возникли бы побудительные причины избегать оплаты этой цены. Только спустя годы мы пришли к пониманию того, как лучше взимать налоги; нам придется использовать некоторые уроки из этой практики при организации системы контроля эмиссии углерода в атмосферу. Поскольку формирование этой системы будет иметь целью распределение, необходимо обсудить дискуссионные вопросы, прежде чем принять ее за основу нашей концепции: как правильно распределить бремя спасения планеты от глобального потепления климата.

Общий инструментарий

В мире с совершенными конкурентными отношениями не имеет большого значения, на кого возлагается налоговое бремя – на производителей или на потребителей. Сфера действия налога одна и та же, и результат тот же самый. Однако популярные в обществе дискуссии имеют совершенно иной оттенок – отчасти потому, что рынки еще далеки от совершенной конкуренции, и отчасти потому, что переходы рынков от одного равновесного состояния к другому не являются мгновенными, а результаты взимания налога могут оказать значительное влияние на переходный период.

В случае с углеродом внимание полностью сосредоточено на производстве. Например, Китай превосходит США по общему объему эмиссии тепла в атмосферу (хотя величина эмиссии углерода в атмосферу в Китае в расчете на душу населения значительно ниже, чем аналогичный показатель в США), но многие китайские товары, производство которых обусловливает значительную часть упомянутой эмиссии, потребляются в США. Поэтому с точки зрения “потребительской” оценки Америка в рассматриваемой области все еще пребывает в лидерах.

В случае с углеродом есть две причины того, что существует большая разница в том, какая исходная расчетная база берется за основу: потребление или производство. Установленный порядок взимания налога (или применения другой системы, эквивалентной налоговой) может иметь огромные распределительные последствия. Если объектом налогообложения является потребление, то доходы (государства) зависят от объема потребления, если же объектом налогообложения является производство, то они зависят от объема производства. В закрытой экономике это не имеет значения.

Во-вторых, если в некоторых странах действует эффективная система контроля взимания налогов или установлены низкие налоги, то там производство, особенно товаров, тесно связанных с углеродом, будет более привлекательно из-за низких налогов. Но с перемещением производства в страны с низкими налогами появляется лазейка для увеличения выбросов.

При разработке налоговых систем проблема принуждения приобрела первостепенное значение. Аргумент в пользу НДС (VAT), применяемого в развитых индустриальных странах, мотивирован тем, что такая система налогообложения является самоконтролируемой и поэтому чаще применяется. Изучая подобный опыт, следует сосредоточить внимание на крупных фирмах, в которых производится значительная доля добавленной стоимости. Каждая фирма стремится уменьшить использование комплектующих, закупаемых у других фирм, в технологической производственной цепи, что содействует повышению ее дохода.

В то же время попытки внедрения VAT в развивающихся странах постоянно подвергаются самой серьезной критике за копирование. В условиях строгого контроля такой налог эффективен. Однако на практике он часто искажается и обусловливает вывод производственных ресурсов из реального сектора экономики, т.е. сектора, который более всего необходим развивающимся странам (5).

Налог на добавленный углерод (CAT), взимаемый на каждой стадии производства, мог бы дать те же преимущества, что и налог на добавленную стоимость (НДС), взимаемый с потребления. Каждый предприниматель должен предъявлять квитанции об оплате налога на углерод, связанный с производством всех ресурсов, входящих в сферу его деятельности (здесь речь идет о введении налога на углерод; ниже мы поговорим об установлении допустимых норм эмиссии тепла в атмосферу). Налоги, взимаемые на каждой стадии производства, должны оплачивать потребители готовой или промежуточной продукции. Казалось бы, правильно будет облагать налогом потребителей, но проблема состоит в том, что есть много способов производства товаров. Нельзя взглянуть на товар и точно сказать, сколько углерода было использовано при его изготовлении. Введение САТ позволит решить двойную задачу: избавить производство от технологий, более интенсивно использующих углерод, а потребление – от товаров, производимых на основе таких технологий.

Если фирма не сможет предъявить квитанции об оплате налога на углерод, использованный при производстве приобретенных ею у других фирм ресурсов, то его величину следует установить, исходя из суммарного объема произведенного данной фирмой товара и наименее эффективной с точки зрения использования углерода технологии его производства. Такой подход побуждал бы каждую фирму удостоверяться в том, что ее поставщики исполняют требования налогообложения углеводородного топлива.

Следует вести учет стран, не исполняющих установленный международный налоговый режим в рассматриваемой области. К ним следует отнести те страны, в которых производители не смогли показать документы (квитанции) об оплате налога на потребление углеводородного топлива. Целесообразно рассмотреть два возможных альтернативных варианта. Один из них мог бы осуществляться в соответствии со следующей процедурой: налог начисляется на потребленные при производстве ресурсы, которые сами произведены на основе технологий, наиболее интенсивно использующих углеводородное топливо. Это в значительной степени мотивировало бы страны взимать налог на потребление углеводородного топлива, по крайней мере с экспорта. При этом стоимость товара для внешних потребителей была бы одинаковой, но правительство страны – производителя товара увеличило бы государственные доходы.

Поскольку большинство фирм не желают использовать две разные технологии производства одного и того же товара: одну – для экспортного варианта, а другую – для внутреннего, то данный налог обусловил бы уменьшение эмиссии углерода в атмосферу. Однако если экспорт составляет незначительную долю в общем объеме производства, то такой побудительный мотив будет незначительным. Поэтому необходимо изыскать более агрессивный подход, предполагающий компенсацию недополученной части налога на используемые ресурсы за счет начисления налога на остаточный объем произведенной продукции, не пошедшей на экспорт.

При введении CAT экспортеры нефти и угля будут выплачивать такой налог и, вероятно, на его величину возрастут рыночные цены на эти продукты. Суть вопроса здесь в том, что, когда правительство является собственником природных ресурсов, трудно отличить “налог” от “ренты”, выплачиваемой за их добычу (извлечение) (отличие, которое вполне очевидно, когда нефть является частной собственностью и добывается частной компанией). Таким образом, на первый взгляд может показаться, что проще административный путь установления налога на добычу угля, нефти, газа или вырубку леса. Однако любая система налогов на углеводородное топливо должна фокусироваться на его потреблении, т.е. исчисление налога следует осуществлять исходя из объема углеводородного топлива (нефти, угля, газа), используемого на каждой стадии производства (6).

Тогда возникнет финансовая нагрузка вследствие использования углеводородного топлива при производстве электроэнергии, которая отразится на ее цене. Но в этом случае не будет отдельной платы за использование электроэнергии.

Допустимые предельные нормы эмиссии тепла в атмосферу

Той же самой логикой можно руководствоваться при введении допустимых предельных норм эмиссии тепла в атмосферу. Эти нормы могут быть установлены для каждой отдельной стадии производства. Производители будут ответственны за достоверность информации о том, что ресурсы, которые они приобретают и задействуют в производственном процессе, произведены легально, т.е. с соблюдением установленных норм использования углеводородного топлива. Если поставщик не соблюдал упомянутый режим, то фирме придется нести дополнительные расходы, оплачивая использование углеводородного топлива. Причем сумма платежа будет начисляться исходя из самой интенсивной из существующих технологий производства приобретенных ею ресурсов.

Обе предлагаемые системы имеют преимущество децентрализованного контроля.

Справедливое распределение бремени

Ключевая проблема сегодня – достижение всеобщего согласия. Но это не вопрос науки. Уже существует нарастающий консенсус в отношении того минимума мер, которые необходимо осуществить для спасения планеты, и в отношении того, что этот требуемый минимум намного больше того, что в мире делается сегодня. Проблема состоит в том, как корректно распределить бремя расходов, которые, по всей видимости, будут огромными.

Ограниченный ресурс – углерод в атмосфере – всегда рассматривался как бесплатная полезная вещь. И это серьезно искажает рыночное равновесие. Кроме того, многие ключевые решения, касающиеся сокращения эмиссии углерода, являются долговременными по разработке и исполнению, будь то силовые установки, жилищное строительство или транспортные системы. Многие из решений сами по себе вообще не вписываются полностью в рыночные отношения.

Эта проблема, конечно, касается не только регулирования затрат. Расходование общественных денежных средств на что-то, что считалось бесплатным, неизбежно изменит относительные цены. Будут победители и проигравшие. Проигравшие захотят получить компенсацию; победители будут этому сопротивляться. В известном смысле какое бы то ни было изменение при ограниченном количестве любого производственного ресурса имеет подобные последствия. Но наша задача выглядит несколько иначе, поскольку является политическим решением, хотя и не меньшим по значимости, чем политические решения, например, в отношении ограждения общественной земли или выделения средств на образование.

Если нам удастся получить гарантии того, что ископаемые виды топлива останутся под землей, тогда противники этого распродадут их, очевидно, по худшим для них вариантам. С заслуживающей доверия программой глобального потепления собственники запасов нефти и угля увидят, что ценность их активов уменьшается. Несомненно, у них это не вызовет энтузиазма. Последние несколько лет они чувствовали себя очень хорошо, но в отличие от богатства, которое является результатом тяжелого труда, изобретательности или бережливости, их состояния – преимущественно результат удачи. Следует ожидать, что страны, много вкладывающие в освоение ресурсов, будут делать все возможное, чтобы не допустить принятия соглашения, нацеленного на решение рассматриваемой проблемы. Конечно, справедливости ради следует заметить, что это будут делать не страны, а компании, хотя у компаний всегда имеется больше выбора. Существенную долю в структуре их активов занимают профессиональное мастерство и знания. Например, в компании ВР с ее девизом “Долой бензин” предположили, что она сможет трансформироваться из производителя нефтепродуктов в производителя энергии, чтобы не зависеть от ископаемого топлива. Ответственность за глобальное потепление климата обусловит уменьшение ценности определенных активов (точно так же, как безответственность по отношению к глобальному потеплению климата скажется на уменьшении ценности других активов).

Заслуживает внимания и тот факт, что распределительные отношения внутри страны играют существенную роль в определении политики государства. Реакция Америки на глобальное потепление климата может быть более значима в смысле воздействия на ее нефтяные компании и автомобильную индустрию, ориентированную на производство автомобилей с большим расходом горючего. Как главному импортеру нефти, Америке очень выгодно снижение цен на нефть, которое стало бы следствием глобального договора. Поскольку многое из сказанного выше по значимости не уступает внутригосударственным распределительным отношениям и относится скорее к политической экономии, то далее основное внимание будет уделено межгосударственным распределительным отношениям.

Много говорилось о неэффективности использования энергии в развивающихся странах. Повышение эффективности ее использования, и это широко признано, позволит уменьшить эмиссию тепла в атмосферу. Это ситуация двойного выигрыша: глобальная польза для окружающей среды и одновременно экономия скудных ресурсов в развивающейся стране. Однако приведет ли повышение эффективности использования энергии к глобальному увеличению или уменьшению эмиссии тепла в атмосферу? Это зависит от того, способствует ли достижение экономической эффективности использования энергии увеличению или уменьшению использования углерода (неоцененного ресурса) при производстве энергии, и от того, будет ли коэффициент эластичности спроса на энергию больше или меньше единицы. Более эффективное использование энергии ведет к падению цены на нее, и если спрос на энергию эластичен по цене, то будет более чем пропорциональное увеличение использования энергии, а следовательно, и уровень эмиссии углерода в атмосферу повысится. Достижение эффективности использования энергии желательно, но одного этого недостаточно.

Глобальные общественные затраты, связанные с уменьшением потребления энергии, могут быть минимизированы путем установления глобального налога на углерод. Современная цена на углерод равна нулю. Предположим, что объективная величина налога на углерод равна t* (конечно, сначала должна быть достигнута договоренность об уменьшении эмиссии тепла в атмосферу). Тогда расходная функция для j-й страны, дающей минимальный уровень дохода, требуемый для достижения установленного уровня выгодности, может служить денежным нормативом для определения близкой к объективной величины налога. Пусть П (t, p(t)) – совокупный доход производителя при величине налога на углерод – t и векторе цен – р. Пусть В(t*) означает расходы по налогу, тогда:

В(t*) = Е(p(t*), t*, Uo, G(t*)) + П (t, p(t), G(t)) – [E (р(0), 0, Uo, G(0)) + П(0, р(0), G(0))] [1],

где: p(t) – общий равновесный вектор цены, который выявляется, когда цена углерода равняется – t;
Uo – первоначальный уровень выгодности;
G(t)) – “социальный климат”, связанный с величиной t налога на углерод – глобальное общественное одобрение (7).

Очевидно, что интересы разных стран будут задеты не одинаково, причем речь идет и об интересах потребителей, и об интересах производителей. Мы уже сегодня видим “тусклый отблеск” этих общих равных для всех условий с более высокими ценами на топливо и продовольствие. Но есть одно отличие, и оно состоит в том, что нефтяные магнаты являются крупными бенефициариями современных высоких цен на нефть. Именно они и будут главными проигравшими при введении налога на углерод.

В этом анализе есть один важный аспект, который мы не обсудили: кто будет распоряжаться доходом, обусловленным установлением налога на углерод (Т(t))? Предположим, что страна i имеет доход Тi, а сумма Тi равна Т (mi = Т). Тогда (если предположить, что налог на углерод будет одобрен) для t* будем иметь:

Вi (t*) + Тi (t*) > 0 [2].

Действительно, в каждой стране имеется много различных направлений, причем одно лучше другого, куда можно распределить доходы от налога на углерод – именно из-за этого и возникают разногласия по поводу размещения потенциальных доходов от налогов. Так, система торговли углеродом, основанная, скажем, на уровнях эмиссии 1990 г., дает доход от налога на эмиссию тепла в атмосферу пропорционально уровням эмиссии стран в 1990 г. Это означает, что США не только получают самую большую долю от абсолютной величины дохода, но и имеют наибольшую относительную локализацию дохода на базисную единицу:

Тi (t) = t Е 1990 (1 – ) [3],

где: – договорная величина сокращения уровня эмиссии углерода в атмосферу по отношению к уровню 1990 г.

Для такого распределения доходов нет этических оснований. Действительно, развивающиеся страны доказывают, что достаточно долго преимущественно Север способствовал накоплению в атмосфере газов, создавших парниковый эффект, а их собственный вклад в создание парникового эффекта будет значительно меньше.

Развивающиеся страны говорят, что им следует компенсировать дополнительные производственные затраты, связанные с вынужденным использованием более эффективных технологий по использованию углерода. Более того, полемика пока еще не вылилась в более широкое русло и не затрагивает проблемы компенсации за влияние изменений на потребительские цены, в том числе цены на продовольствие. В дискуссии практически не упоминается о пользе от уменьшения глобального потепления климата. Расчеты по формуле [4] доказывают, что она, как минимум, составит:

Тi (t) П (0, р(0), G (0)) – П (t, р(t), G (0)) [4].

При новом подходе к наземному углероду имеется достаточно аргументов в пользу того, что следовало бы ввести компенсации за содержание лесов.

Тi (t) Пi [0, р(0), G (0)] – Пi [t, р(t), G (0)] + rtVi [5],

где: Vi – отражает количество углерода, хранящегося в лесах, а с(t)V = rtV – отражает размер компенсаций за содержание леса, сохраняющего объем углерода V при его цене, равной t.

С этой точки зрения глобальное потепление – это глобальное общественное благо, и неравенство между богатыми и бедными странами обусловлено тем, что все затраты (или по крайней мере их превалирующая часть), обеспечившие это общее благо, следует отнести на счет богатых стран. Развивающимся же странам следовало бы выплатить компенсации за обеспечение сохранности естественной окружающей среды за счет сохранения углерода, а следовательно, и понесенные дополнительные расходы на это из-за уменьшения использования углерода. Т.е. в данном случае следует идти от повышения эффективности использования энергии к эффективности использования углерода.

Заметьте, ответственность за использование углерода и как следствие повышение эффективности его использования не обязательно приведет к уменьшению его эмиссии в атмосферу, потому что обусловит снижение цены на данный продукт и увеличение спроса на него. И если коэффициент эластичности спроса по цене на данный продукт окажется достаточно высоким, совокупная эмиссия углерода в атмосферу увеличится. Результат этого трудно предсказать, потому что спрос на заменители (суррогаты) уменьшится, а содержание загрязняющих компонентов увеличится. Если содержание углерода в этих заменителях низкое, а других составляющих – высокое, то совокупная эмиссия снова может вырасти. Поэтому повышение эффективности использования углерода желательно: оно увеличивает общую экономическую эффективность системы.

ПЭС 8199/30.06.2008

Окончание следует.

Примечания

1. Nichoilas Stern, 2007. The Economics of Climate Change: The Stern Review. Cambridge, UK: Cambridge University Press.
2. Концепция решения глобальных или международных общественных проблем была впервые представлена Джозефом Стиглицем на третьей встрече на высшем уровне Группы стратегического планирования и управления в условиях рыночной экономики в докладе ‘The Theory of International Public Goods and the Architecture of International Organizations’ (UNU-WIDER, Helsinki, Finland, July 8-10, 1995).
3. Как было отмечено выше, существует один серьезный недостаток в этой теории – наличие неопределенности, обусловленное долговременностью рассматриваемой проблемы.
4. Это может быть более наглядно показано на примере того, как определенные корпоративные круги в США повышение прибыли от своих инвестиций ставят выше проблем глобального потепления климата.
5. See Shahe Emran and J.E. Stiglitz, ‘On Selective Indirect Tax Reform in Developing Countries’ Journal of Public Economics, April 2005, Pages 599-623.
6. Имея дело с долгосрочным накоплением газов в атмосфере, которое является причиной парникового эффекта, мы, безусловно, хотим сохранить как можно больше ископаемого топлива – при оптимальной системе налогообложения рента будет нулевой (или отрицательной). Поэтому неудивительно, что владельцев больших запасов ископаемого топлива такой подход не устраивает. Автор солидарен с широко распространенным мнением, согласно которому все, что увеличивает богатство людей, приносит счастье – удача быть рожденным на земле, под которой имеется нефть, и весьма огорчительно, что из-за глобального потепления климата это богатство уплывает от людей. Если они будут лишены этого нефтяного богатства, им потребуется помощь.
7. Этот анализ упрощает ключевой подход: последствия изменения уровня эмиссии тепла проявятся в долговременной перспективе.