Глобальна ли глобальная экономика?

Вторая часть статьи Мануэля Кастельса “Глобальный капитализм и новая экономика: выводы для России”, в которой автор анализирует важнейшие изменения в сфере производства – его интернационализацию, информатизацию, стирание границ в мире науки и технологий. Кастельс дает свое видение структуры глобальной экономики, неравномерности сосредоточения в мире производств, передовых научных и технологических учреждений, неравенства в распределении материальных ценностей и доходов. Автор задается вопросом, действительно ли современная экономика является глобальной.

Мануэль Кастельс
Глобальна ли глобальная экономика?
"Экономические стратегии", 2000, №4, стр. 14-24

В предыдущем номере журнала "Экономические стратегии" мы опубликовали первую часть работы Мануэля Кастельса "Глобальный капитализм: уроки для России", в которой был проанализирован процесс глобализации современной экономики и его основные признаки, а также рассмотрена проблема регионализации. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей продолжение статьи, в котором автор анализирует важнейшие изменения в сфере производства – интернационализацию, информатизацию, стирание границ в мире науки и технологий. Кастельс дает свое видение структуры глобальной экономики, неравномерности сосредоточения в мире производств, передовых научных и технологических учреждений, неравенства в распределении материальных ценностей и доходов. Автор также задается вопросом, действительно ли современная экономика является глобальной.

В следующем номере журнала мы опубликуем окончание работы Мануэля Кастельса «Глобальный капитализм: уроки для России», где автор рассматривает политические основы формирования глобальной экономики, а также исследует особенности интеграции России в глобальную экономику и предлагает методы преодоления текущего кризиса и пути дальнейшего развития страны в условиях новой экономики.

Интернационализация производства: многонациональные корпорации и международные сети производства

В 90-х годах ХХ века мы наблюдали ускоряющийся процесс интернационализации как производства, так и распределения товаров и услуг, а также управления производством и распределением. Этот процесс включал в себя три взаимосвязанные составляющие: рост объемов прямых иностранных инвестиций, усиление роли многонациональных корпораций как производителей в глобальной экономике и формирование международных производственных сетей.

Объем прямых иностранных инвестиций увеличился за период с 1980 по 1990 год в 4 раза, то есть рос значительно быстрее, чем общий объем произведенной в мире продукции и объем мировой торговли. Доля прямых иностранных инвестиций в мировом накоплении капитала возросла за это время в два раза, с 2% в 80-х годах до 4% в середине 90-х. В конце 90-х годов объем прямых иностранных инвестиций продолжал расти приблизительно с той же скоростью, что и в начале десятилетия. Основная часть этих инвестиций поступает от небольшой группы стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD), причем доминирование США в потоках прямых иностранных инвестиций постепенно ослабевает. Так, доля США в мировом объеме прямых иностранных инвестиций снизилась с 50% в 60-х годах до 25% в 90-х годах. Штаб-квартиры других крупных инвесторов находятся в Японии, Германии, Великобритании, Франции, Нидерландах, Швеции и Швейцарии. Сегодня главным источником прямых иностранных инвестиций стали корпорации из развитых стран: в 1960 году на их долю приходилось две трети прямых иностранных инвестиций, а в конце 90-х годов – три четверти. Что касается структуры потоков прямых иностранных инвестиций, то она становится все более разнообразной. Развивающиеся страны получают все больше этих инвестиций, хотя их доля все еще значительно меньше, чем доля развитых стран. Некоторые исследования показывают, что в конце 80-х годов ХХ века потоки прямых иностранных инвестиций были менее концентрированными, чем международная торговля. В 90-х годах доля развивающихся стран во внешних потоках прямых иностранных инвестиций возросла, хотя все еще составляла менее 10% всех прямых иностранных инвестиций, произведенных в мире, что все же составляет значительную часть от общей суммы прямых инвестиций, вложенных в экономику развивающихся стран. Таким образом, структура прямых иностранных инвестиций в 90-х годах ХХ века в целом указывает на концентрацию капитала в развитых странах, с одной стороны, и на расширение, вслед за интернационализацией производства, географии прямых иностранных инвестиций – с другой.

Прямые иностранные инвестиции тесно связаны с экспансией многонациональных корпораций как основных производителей в глобальной экономике. Прямые иностранные инвестиции как в развитых странах, так все чаще и в развивающихся принимают форму слияний и поглощений. Ежегодное число иностранных слияний и поглощений выросло с 42% общего объема прямых иностранных инвестиций в 1992 году до 59% в 1997 году, что составило 236 миллиардов долларов США.

Многонациональные корпорации являются основным источником прямых иностранных инвестиций. Но на долю прямых иностранных инвестиций приходится только 25% инвестиций в международное производство. Зарубежные филиалы многонациональных корпораций используют для инвестиций различные источники, среди которых займы на местных и международных рынках, субсидии правительств и финансовые средства местных фирм. Многонациональные корпорации и связанные с ними производственные сети выступают проводниками интернационализации производства, одно из проявлений которой – рост объема прямых иностранных инвестиций. Действительно, расширение мировой торговли является, в общем, следствием производственной деятельности многонациональных корпораций, поскольку на их долю приходится около двух третей общего объема мировой торговли, причем около одной трети составляет торговля, осуществляемая между отделениями одной и той же корпорации. Если включать в расчет сети фирм, связанных с данной многонациональной корпорацией, доля такой внутрисетевой торговли будет гораздо выше. Следовательно, значительная часть того, что мы считаем международной торговлей, есть, фактически, зарубежное производство в пределах одной и той же производственной единицы. В 1998 году было зарегистрировано 53 тысячи многонациональных корпораций, имеющих 450 тысяч отделений. Их общий товарооборот составил 9,5 триллиона долларов США, что превысило объем мировой торговли. На их долю пришлось от 20% до 30% общего мирового производства и от 66% до 70% мировой торговли. Секторальный состав многонациональных корпораций пережил существенную трансформацию во второй половине ХХ века. До середины столетия большая часть прямых иностранных инвестиций была сосредоточена в сырьевом секторе промышленности. Но к 1970 году на долю прямых иностранных инвестиций в этом секторе пришлось только 22,7% их общего объема, тогда как доля прямых иностранных инвестиций во вторичном секторе промышленности составила 45,2% и в третичном – 31,4%. Но даже при таких условиях многонациональным корпорациям принадлежит большая часть мирового объема экспорта промышленных товаров. Доминирование многонациональных корпораций в международной торговле в сфере услуг, учитывая ее либерализацию и заключение соглашения о защите права на интеллектуальную собственность, представляется гарантированным. Как и в случае производства, увеличение объемов торговли услугами на самом деле отражает расширение международного производства товаров и услуг, поскольку многонациональные корпорации и их филиалы, желающие распространить свою деятельность по всему миру, нуждаются в соответствующей инфраструктуре.

Очевидно, что многонациональные корпорации составляют ядро интернационализированного производства и, следовательно, являются основной составляющей процесса глобализации. Однако не вполне ясно, что же они из себя представляют на самом деле. Ряд исследователей подвергает сомнению многонациональный характер этих корпораций, утверждая, что, по сути, они являются корпорациями мононациональными, но действующими по всему миру. В основном такие корпорации базируются в странах OECD. Но и число многонациональных корпораций, имеющих штаб-квартиры в развивающихся странах, неуклонно растет: в 1997 году их насчитывалось 7 932 или 18% от общего числа многонациональных корпораций (44 508), тогда как в конце 80-х годов их было всего 3 800. Более того, если мы подсчитаем для различных регионов мира по данным 1997 года отношение количества материнских корпораций к количеству зарубежных отделений, то получим достаточно интересную картину.

Для развитых стран в целом это отношение составит 38,9, а для развивающихся стран – всего лишь 6,1, что отражает асимметричное распределение мировых производственных мощностей. Но наиболее показательно сравнение подобных отношений в различных промышленно развитых странах. В Японии оно составило колоссальную величину – 116,5, которая свидетельствует об асимметричной интеграции страны в мировые производственные сети; в США – 18,7, что отражает значительное распространение здесь иностранных компаний; для стран Западной Европы – 40,3, что подчеркивает факт базирования в этом регионе большого числа центральных отделений корпораций. Однако при этом в Западной Европе имеется 61 900 зарубежных филиалов многонациональных корпораций, тогда как в США, например, их насчитывается только 18 600. Взаимопроникновение развитых стран подтверждается тем фактом, что объем внутренних прямых иностранных инвестиций в наиболее развитых из них существенно увеличился в 90-х годах. Другими словами, растет число американских и западноевропейских дочерних компаний, находящихся на территории соответственно Западной Европы и США; японские компании также расширяют свое проникновение в другие регионы мира, но при этом сама Япония остается наименее доступной для иностранных дочерних компаний по сравнению с другими районами земного шара; многонациональные компании, базирующиеся в развивающихся странах, начали вторжение в мировую производственную систему, хотя пока и в ограниченном масштабе. Корпорации, базирующиеся в странах OECD, можно обнаружить повсюду в развивающемся мире: в конце 90-х годов на их долю приходилось около 30% объема внутреннего производства в Латинской Америке, от 20% до 30% общего объема производства в частном секторе Китая, 40% добавленной стоимости в производстве в Малайзии и 70% – в Сингапуре, но только 10% объема производства в Корее, 15% – в Гонконге и 20% – на Тайване.

Насколько же национальны эти многонациональные корпорации? Конечно, в высшем руководстве корпораций, в корпоративной культуре и в привилегированных отношениях с правительствами стран базирования национальная основа многонациональных корпораций проявляется весьма отчетливо. Однако многие факторы способствуют усилению многонационального характера корпораций. Так, в каждой корпорации на долю товарооборота и прибыли иностранных отделений приходится значительная часть общего объема прибыли корпорации, что особенно выражено в американских компаниях. Часто руководителей корпораций нанимают на работу с учетом знания местных специфических особенностей. Более талантливые сотрудники продвигаются в иерархии корпорации независимо от их национальной принадлежности, что также способствует увеличению неоднородности национального состава высших эшелонов управления корпораций. Деловые и политические контакты до сих пор остаются самыми значительными факторами, влияющими на успешность деятельности корпораций, но и там проявляются национальные особенности региона действия корпорации. Чем больше степень глобализации компании, тем шире спектр ее деловых контактов и политических связей, которые устанавливаются в соответствии с условиями и обстановкой в каждой стране. Несомненно, с этой точки зрения, корпорации являются, скорее многонациональными, чем транснациональными. Это означает, что они не остаются безразличными к национальному контексту.
Важная тенденция в эволюции мирового производства в 90-х годах ХХ века – это организационная трансформация производственного процесса, включающая трансформацию и самих многонациональных корпораций. Мировое производство товаров и услуг все больше представлено транснациональными сетями, неотъемлемой частью которых являются многонациональные корпорации, причем частью, недееспособной без остальных компонентов сетей.

Кроме того, малые и средние фирмы во многих странах сформировали сети сотрудничества, дающие им возможность быть конкурентоспособными в глобализированной производственной системе. Эти сети объединяются с многонациональными корпорациями и становятся, таким образом, взаимными субподрядчиками. Наиболее часто сети малых и средних фирм являются субподрядчиками одной или нескольких крупных корпораций. Но часто бывает, что такие сети заключают соглашения с многонациональными корпорациями с целью получить доступ к рынкам, технологиям, методам управления или торговой марке. Многие из этих сетей сами по себе являются транснациональными вследствие заключения фирмами соглашений, действующих за границами страны их расположения.

Более того, многонациональные корпорации все больше превращаются в децентрализованные внутренние сети, организованные в полуавтономные подразделения в соответствии со странами, рынками, процессами и товарами. Каждое из этих подразделений связано с такими же полуавтономными подразделениями других многонациональных корпораций через ту или иную форму стратегического альянса. И каждый из этих альянсов является узлом вспомогательных сетей малых и средних фирм. Эти сети производственных сетей имеют транснациональную географию, которая отнюдь не является недифференцированной: каждая производственная функция занимает в ней соответствующую позицию (с точки зрения ресурсов, цены, качества и доступа к рынку) и/или связывается с новой фирмой, входящей в сеть и расположенной в надлежащем месте.

Таким образом, доминирующие сегменты большинства производственных отраслей вовлечены в мировом масштабе в реально действующие процессы и формируют мировую паутину. Такой производственный процесс соединяет компоненты, созданные во многих разных местах различными фирмами и собранные для особых целей и особых рынков в новой форме производства и извлечения прибыли: в дорогостоящем, гибком, соответствующем требованиям потребителей производстве. Такая паутина не соответствует упрощенному представлению о глобальной корпорации, использующей в своей работе поставщиков из разных регионов мира.

Новая производственная система основывается на комбинации стратегических союзов и особых проектов сотрудничества между корпорациями, децентрализованными подразделениями каждой крупной корпорации и сетями малых и средних предприятий, связывая их между собой и/или с крупными корпорациями или сетями корпораций.

Основополагающим в этой промышленной структуре является то, что она территориально охватывает весь мир, и ее геометрия продолжает изменяться как в целом, так и для каждой отдельной ее части. В такой структуре наиболее важным для успешной стратегии элементом управления оказывается умение встроить фирму в паутину таким образом, чтобы извлечь из этого наибольшее конкурентное преимущество. Следовательно, данная структура стремится воспроизводить себя и расширяться по мере роста конкуренции, что, в свою очередь, еще больше усугубляет глобальный характер экономики. Фирмам, желающим успешно работать в условиях такой изменчивой геометрии производства и распределения, необходима очень гибкая форма управления – форма, которая зависит от гибкости самой фирмы и от ее доступа к технологиям производства и телекоммуникациям, требующимся для поддержания такой гибкости. Например, для того, чтобы собрать воедино детали, произведенные в отдаленных районах земного шара, необходимо, с одной стороны, производство, базирующееся на микроэлектронике и обеспечивающее высочайшую совместимость деталей, а с другой стороны – такая гибкость, которая позволяла бы фабрике программировать производственные потоки в соответствии с объемом и потребительскими характеристиками каждого заказа. Кроме того, управление материально-производственными запасами зависит от существования адекватной сети обученных поставщиков, чья производительность в последнее десятилетие была усилена новыми технологическими возможностями, позволяющими им ориентироваться на спрос и управлять наличными ресурсами.

Таким образом, новое международное распределение труда все более становится внутрифирменным. Или, точнее, функционирует внутри сетей фирм. Эти неравномерно распределенные по планете транснациональные производственные сети, соединенные многонациональными корпорациями, формируют структуру мирового производства и в конце концов – структуру международной торговли.

Информационное производство и избирательная глобализация науки и технологий

Производительность и конкурентоспособность в информационную эпоху основаны на генерировании знаний и обработке информации. Генерирование знаний и технологические возможности являются ключевыми орудиями конкуренции между фирмами, организациями любого типа и, в конечном счете, – между странами. Следовательно, география науки и технологий должна оказывать решающее влияние на участки и сети глобальной экономики. Действительно, сегодня мы наблюдаем необычайную концентрацию науки и технологий в тех немногих странах, которые являются членами OECD. В 1993 году на долю 10 стран приходилось 84% мирового объема НИОКР, и эти же 10 стран контролировали 95% патентов, зарегистрированных в течение последних двух десятилетий. К концу 90-х годов одна пятая часть всего населения Земли, живущая в странах с высоким уровнем доходов на душу населения, распоряжалась 74% телефонных линий, и среди этих людей было более 93% мирового количества пользователей сети Интернет.

Несомненно, такое технологическое доминирование противоречило бы идее глобальной информационной экономики, за исключением структуры иерархического распределения труда между главными производителями знаний, расположенными в нескольких "мировых городах и регионах", и остальной частью мира, состоящей из технологически зависимых стран. Однако в действительности система технологической взаимозависимости гораздо сложнее и не соответствует статистике географической неравномерности.

Во-первых, фундаментальные исследования – исходный источник знаний – во всем мире проводятся, главным образом, в исследовательских центрах, университетах и государственных учреждениях. Это означает, что базовая система исследований, за исключением военных, открыта и доступна. Действительно, в США в 90-х годах ХХ века более половины научных степеней получили иностранцы. Около 47% из них осталось в США, и причина этого кроется, скорее, в неспособности некоторых стран привлечь национальные кадры, чем в закрытости системы науки. Во-вторых, система академических исследований глобальна. Она основывается на тесных связях между учеными всего мира. Научное сообщество всегда было международным, если не глобальным, сообществом. Наука организована в виде отдельных областей исследования, структурированных вокруг сетей исследователей, которые взаимодействуют друг с другом с помощью публикаций, конференций, семинаров и академических ассоциаций. Кроме того, связь в современной науке осуществляется и через Интернет. Компьютерная сеть Интернет возникла в результате ненормативного союза военных и "большой науки", и ее развитие вплоть до начала 80-х годов было, главным образом, ограничено сетями научного общения. В связи с повсеместным распространением Интернета в 90-х годах, ускорением и расширением масштаба научных открытий, Интернет и электронная почта стали основой для формирования глобальной научной системы, в которой очевидно доминирование интересов представителей наиболее влиятельных стран и научных учреждений, так как английский язык является языком международного общения, а американские и западноевропейские научные центры имеют наибольший доступ к публикациям и исследовательским фондам. Тем не менее, в этих границах существует глобальная научная сеть, которая, хотя и является асимметричной, обеспечивает взаимное общение ученых, популяризацию научных открытий и знаний. Таким академическим системам, как советская, которые препятствовали общению в определенных областях исследований, пришлось впоследствии очень дорого заплатить за это – непреодолимой задержкой развития науки. Научные исследования в наше время или являются глобальными, или перестают быть научными.

В то время как наука стала глобальной, научная практика часто ориентируется на проблемы, важные для развитых стран. Большинство научных открытий становится общедоступным посредством всемирной сети научного общения, но существует фундаментальная асимметрия в направлении исследований, проводимых учеными. Проблемы, являющиеся важными для развивающихся стран, но часто имеющие незначительный общенаучный интерес или не обеспеченные с финансовой точки зрения, игнорируются в исследовательских программах ведущих стран. Лекарственные препараты против СПИДа, разрабатываемые на Западе, чересчур дороги для использования в Африке, тогда как в развивающихся странах живет около 95% людей, инфицированных вирусом иммунодефицита человека. При этом многие фармацевтические компании неоднократно препятствовали как попыткам создания более дешевых вариантов некоторых лекарств против этой болезни, так и осуществлению проектов разработки альтернативных препаратов, поскольку в их руках находятся патенты, на которых основывается большая часть научных исследований в этой области. Таким образом, очевидно, что наука действительно глобальна, но ее внутренняя динамика такова, что в своем развитии она игнорирует насущные интересы значительной части населения Земли.

Экономическое развитие и конкурентоспособная производительность основаны не на фундаментальных научных исследованиях, а на связи между фундаментальными и прикладными исследованиями и на внедрении в практику результатов этого сотрудничества. Передовые научные разработки и хорошая система образования являются необходимыми, но недостаточными условиями для успешной деятельности стран, фирм и людей в мире информации. Следовательно, избирательная глобализация науки не приводит к глобализации технологий. Глобальное технологическое развитие нуждается во взаимодействии между наукой, технологиями и бизнесом так же, как и в связи с национальной и международной политикой. Существуют механизмы распространения новейших технологических достижений, имеющие свои собственные предпочтения и ограничения. Многонациональные корпорации и их производственные сети одновременно являются и средством технологического доминирования, и каналами для избирательного распространения технологий. На долю многонациональных корпораций приходится подавляющее большинство негосударственных НИОКР, и они используют эти знания как главный актив для поддержания своей конкурентоспособности, для проникновения на рынки и получения правительственной поддержки. С другой стороны, из-за повышающейся стоимости и растущего стратегического значения НИОКР, корпорации вынуждены сотрудничать в сфере научных исследований с другими корпорациями, с университетами и общественными исследовательскими учреждениями всего мира. В результате такого сотрудничества формируется горизонтальная сеть НИОКР, которая пронизывает отрасли промышленности и страны в целом. Более того, чтобы транснациональные производственные сети действовали эффективно, многонациональные корпорации вынуждены делиться некоторыми секретами производства со своими партнерами, что дает возможность малому и среднему бизнесу улучшать свои собственные технологии и, в конечном счете, свои знания. Существуют свидетельства того, что присутствие зарубежных филиалов многонациональных корпораций в производственной системе стран OECD оказывает положительное влияние на технологический прогресс и производительность в этих странах. Исследуя эту проблему, Хелд и его коллеги сделали вывод: "Хотя систематические доказательства отсутствуют, имеющиеся данные указывают на то, что со временем глобализация производства приведет к росту независимости производительности национальных экономик от производительности базирующихся в данной стране многонациональных корпораций. Более того, похоже, что в высокотехнологичных отраслях промышленности, где прибыль от нововведений может быть весьма значительной, этот процесс будет наиболее ярко выражен" (1). Это означает, что государственная политика, поддерживающая развитие высоких технологий в передовых странах, не обязательно преуспеет в обеспечении защиты конкурентных преимуществ страны. С другой стороны, в развивающихся странах и странах, недавно вступивших на путь промышленного развития, государственная политика непременно должна способствовать тому, чтобы местные фирмы и производства могли начать сотрудничать с транснациональными производственными сетями и успешно конкурировать на мировом рынке. В отчете Всемирного банка за 1998 год утверждается, что в 90-х годах ХХ века, в условиях совершенствования технологической инфраструктуры и системы образования, в мире имел место процесс распространения технологий, хотя и в пределах высокоселективной модели включения/исключения стран.

При обеспечении технологической связи процесс разработки и распространения технологий организуется вокруг транснациональных производственных сетей и почти не зависит от политики правительств. Однако роль правительств в обеспечении этого процесса человеческими ресурсами и технологической инфраструктурой остается существенной.
Чтобы понять, как и почему распространяются технологии в глобальной экономике, важно рассмотреть характер новых технологий, основанных на информации, то есть на знаниях, накопленных/разработанных в человеческих умах, которые вследствие этого обладают экстраординарной способностью распространяться за пределы своих источников, что возможно лишь в случае, если для овладения такими технологиями и для их совершенствования через процесс практического обучения, будут найдены нужные человеческие ресурсы, создана технологическая и организационная инфраструктура. Таковы необходимые условия. Однако это не значит, что "опоздавшие" уже не смогут догнать лидеров. Но мировой опыт 90-х годов ХХ века показывает, что существует и другой путь технологического развития. По мере того как фирмы и люди по всему миру получали доступ к новой технологической системе, они оказывались связаны с теми производителями и рынками, где могли бы использовать свои знания и продавать свою продукцию. Их деятельность перешагнула национальные рамки и, по сути дела, служит укреплению производственных сетей многонациональных корпораций, на опыте работы которых они учатся и одновременно разрабатывают свои собственные конкурентные стратегии. Таким образом, в одно и то же время имеют место процессы сосредоточения технологических "ноу-хау" в транснациональных производственных сетях и широкого распространения этих "ноу-хау" по миру, поскольку география таких сетей со временем становится все более сложной.

Я проиллюстрирую этот анализ на примере развития Силиконовой долины – мирового лидера в сфере информационных технологий. Силиконовая долина в 2000 году социально и этнически совершенно не похожа на Силиконовую долину 70-х годов. Анна Ли Саксениан, ведущий экономист-аналитик Силиконовой долины, доказала в своем исследовании в 1999 году определяющую роль предпринимателей-иммигрантов в развитии этого высокотехнологичного узла. Так, Саксениан пишет: "Последние исследования позволяют предположить, что "утечка мозгов" может уступить место "круговороту мозгов", так как талантливые иммигранты, которые учатся и работают в США, возвращаются в свои страны, поскольку пользуются там определенными преимуществами. Прогресс в развитии транспорта и технологий связи позволяет этим образованным иммигрантам стать посредниками между предприятиями в США и предприятиями в географически удаленных регионах, даже если они принимают решение не возвращаться домой" (2). Исследование Саксениан показывает, что в Силиконовой долине в 1990 году 30% работающих в сфере высоких технологий были иностранцами, сгруппированными, главным образом, по профессиональному признаку. Когда во второй половине 90-х годов прокатилась очередная волна инноваций, в сфере информационных технологий были созданы тысячи новых компаний, причем большая часть из них – иностранными предпринимателями. Китайцы и индийцы руководили, по меньшей мере, 25% компаний, появившихся в Силиконовой долине в течение 1980-1995 годов, и 29% компаний, учрежденных между 1995 и 1998 годами. Эти сети этнических предпринимателей в сфере высоких технологий работают в двух направлениях, указывает Саксениан: "Когда квалифицированные китайские и индийские иммигранты устанавливают социальные и экономические связи со своими странами, они одновременно открывают рынки, производственные и технические навыки растущих регионов Азии более широкому деловому сообществу в Калифорнии. Теперь фирмы все больше обращаются к Индии в поисках талантливых программистов для разработки программного обеспечения. В то же время, промышленный комплекс Калифорнии, зависящий от высоких технологий, во все большей степени опирается на тайваньскую динамичную и гибкую инфраструктуру для производства полупроводников и персональных компьютеров, так же, как и на быстро растущие азиатские рынки новейших технологических комплектующих".

Калифорния сотрудничает не только с Азией. Два студента Саксениан провели исследование, показавшее наличие подобной мощной связи между Силиконовой долиной и процветающей отраслью программного обеспечения промышленности Израиля. Таким образом, Силиконовая долина расширялась на базе технологических и деловых сетей, которые она создала по всему миру. В свою очередь фирмы, основанные вокруг этих сетей, привлекли таланты со всего мира, которые, в конце концов, изменили саму Силиконовую долину и способствовали установлению связей в сфере высоких технологий между США и своими странами. Возможно, Силиконовая долина – это особый случай. Однако с большой вероятностью можно предположить, что исследования других высокотехнологичных регионов мира также покажут существование подобных механизмов, так как во всем мире сети укрепляют сами себя, преодолевая национальные границы и привлекая к сотрудничеству носителей новейших технологических и производственных секретов. Этот процесс очень важен для распространения технологий и инноваций в информационную эпоху. Можно сделать вывод, что в то время, как резервы науки и технологий концентрируются в немногих странах и регионах, потоки технологических "ноу-хау" все больше распространяются по миру, хотя и строго избирательным образом. Эти потоки сосредоточены в децентрализованных, многонаправленных производственных сетях, которые смыкаются с университетами и исследовательскими учреждениями всего мира. Такой метод генерирования и переноса технологий вносит существенный вклад в глобализацию, так как он воспроизводит структуру и динамику транснациональных производственных сетей, добавляя к ним новые звенья. Неравномерное развитие науки и технологий отделяет логику информационного производства от национальной основы и переключает его на глобальные сети.

Глобальный труд?

Если труд является определяющим фактором производства в информационной экономике и если организация производства и распределения во все большей степени осуществляется на глобальной основе, то, казалось бы, должен наблюдаться параллельный процесс глобализации труда. Однако, на самом деле, все гораздо сложнее. Имеет место все более распространяющийся процесс глобализации профессионального труда. Это не только высококвалифицированный труд, но и тот труд, который сегодня в мире становится все более востребованным. Для управляющих высшего звена, финансовых аналитиков, консультантов в сфере передовых услуг, ученых и инженеров, компьютерных программистов, биотехнологов, а также артистов и актеров, дизайнеров, звезд спорта, духовных гуру, политических консультантов и профессиональных преступников не существует иммиграционных преград, проблем заработной платы или условий труда. Каждый, кто обладает достаточными способностями для того, чтобы производить высокую добавочную стоимость на любом рынке, сможет найти работу где угодно в мире по собственному желанию. Таким образом, рынок наиболее дорогостоящего труда, в конечном счете, действительно является глобализированным.

С другой стороны, для тех, кто не обладает особенными навыками, но у кого есть запас жизненных сил и кто готов отчаянно бороться за лучшую жизнь для себя и своих детей, ситуация иная. В конце столетия, по оценкам исследователей, 130-145 миллионов людей жили за пределами своих стран, тогда как в 1975 году этот показатель составлял только 84 миллиона. Эти данные отражают легальную миграцию. Незаконные иммигранты, возможно, добавят к этому числу еще многие миллионы. Тем не менее, на долю иммигрантов приходится только небольшая часть мировых трудовых ресурсов. Значительная часть этих переселенцев происходит из Африки и стран Среднего Востока. В 90-х годах ХХ века наблюдалось значительное увеличение иммиграции в США, Канаду, Австралию и, в меньшей степени, – Западную Европу.

Наряду с возрастающими потоками иммиграции, усиливающими неприязненное отношение к иностранцам, происходит трансформация этнического состава западных обществ. Это особенно касается Западной Европы, где многие так называемые иммигранты в действительности родились в стране "иммиграции", но в конце 90-х годов все еще считались гражданами второго сорта при рассмотрении вопроса о принятии гражданства. В таком положении находятся турки в Германии и корейцы в Японии: ярлык "иммигрант" используется как повод для дискриминации национальных меньшинств. В XXI веке тенденция к многонациональности и в Северной Америке, и в Западной Европе будет усиливаться в результате, во-первых, более низкой рождаемости коренного населения и, во-вторых – растущего дисбаланса между богатыми и бедными странами.
Миграция населения в значительной степени является результатом войн и катастроф, которые в 90-х годах ХХ века привели к появлению около 24 миллионов беженцев. Эта составляющая мировой миграции не обязательно связана с глобализацией труда, но она перемещает миллионы людей по всему миру, идя на поводу у глобализации человеческой нищеты.

Таким образом, мировой рынок труда для представителей высококвалифицированных профессий, из которых формируется мировая профессиональная элита, становится все более глобальным и предполагает высокую подвижность и высокие заработки. Но рынок неквалифицированного труда все больше ограничивается национальными рамками. В то время как капитал уже стал глобальным, а основные производственные сети активно глобализируются, большая часть трудовых ресурсов остается локальной. Глобализированной является только элитная профессиональная рабочая сила, имеющая большое стратегическое значение.

Однако помимо реальных перемещений людей через границы, существует растущая взаимосвязь между рабочими в той стране, где они работают, и остальным миром, осуществляемая с помощью глобальных потоков производства, денег, информации и культуры. Образование мировых производственных сетей оказывает влияние на рабочих всего мира. Переселенцы посылают свои деньги домой. Удачливые предприниматели часто становятся посредниками между страной их происхождения и страной пребывания. С течением времени растут сети семей, друзей и знакомых, а современные системы связи и транспорта позволяют миллионам обитателей Земли жить "между странами".
Подводя итог, можно сказать следующее: несмотря на то, что большая часть трудовых ресурсов в мировом масштабе не является глобализированной, в мире растет уровень миграции, способствующей формированию многонационального уклада наиболее развитых стран, перемещению населения из страны в страну и возникновению многослойной системы связей между миллионами людей, которая преодолевает государственные и культурные границы.

Геометрия глобальной экономики: сегменты и сети

Для определения контуров глобальной экономики необходимо использовать дополнительные методы оценки: глобальная экономика – это не планетарная экономика, хотя она имеет планетарный размах. Другими словами, глобальная экономика не охватывает все экономические процессы на Земле, она не включает в себя все территории и всех людей с их деятельностью, хотя и влияет непосредственно или опосредованно на уровень жизни всего человечества. В то время как ее влияние распространяется на всю планету, ее реальная деятельность и ее структура затрагивают только отдельные сегменты отраслей экономики, стран и регионов в той степени, которая определяется особенностями положения этих отраслей, стран или регионов в международном разделении труда.

Наряду со значительным расширением международной торговли, доля развивающихся стран в объеме мирового экспорта упала с 31,1% в 1950 году до 21,2% в 1990 году. Доля стран OECD в мировом экспорте товаров и услуг в 1996 году уменьшилась по сравнению с 70-ми годами, однако, в конце 90-х годов она все еще составляла более двух третей общего объема экспорта. Таким же образом распределяются и прямые иностранные инвестиции. Несмотря на то, что доля стран OECD в общем объеме прямых иностранных инвестиций сегодня существенно ниже, чем в 70-е годы, она все еще составляет почти 60%. В 1997 году объем прямых иностранных инвестиций достиг 400 миллиардов долларов США, что в семь раз превышало уровень 1970 года, из них 58% приходилось на долю промышленно развитых стран, 37% – на долю развивающихся стран и 5% – на долю стран Восточной Европы с переходной экономикой. Более того, в то время, как в 90-е годы объем прямых иностранных инвестиций в развивающихся странах неуклонно рос, инвестирование было сосредоточено, главным образом, на нескольких рынках: 80% объема прямых иностранных инвестиций в этом регионе приходилось на 20 стран, причем львиная доля инвестиций доставалась Китаю, значительно меньше средств получали Бразилия и Мексика. Такая избирательная глобализация распространялась и на финансовые рынки. В 1996 году 94% потока портфельных и других краткосрочных капиталовложений в развивающиеся страны и страны с переходной экономикой приходилось на долю тех же 20 стран. Только 25 развивающихся стран имели доступ на частные рынки облигаций, займов коммерческих банков и ценных бумаг. Несмотря на все разговоры о растущем влиянии вновь возникающих рынков в мировой финансовой системе, в 1998 году на их долю приходилось только 7% общей рыночной капитализации, хотя они представляют 85% населения планеты. Что касается производства, то в 1988 году на долю стран OECD вместе с четырьмя "азиатскими тиграми" приходилось 72,8% объема мирового производства, в 90-х годах этот показатель несколько снизился. Такая концентрация еще более значительна в сфере производства дорогостоящих товаров. Данные, собранные ЮНЕСКО в 1990 году, показывают, что по отношению к численности населения запас научно-технических трудовых ресурсов в Северной Америке был в то время в 15 раз выше, чем в среднем в развивающихся странах. Расходы на НИОКР в Северной Америке составляли более 42% мирового объема соответствующих затрат, тогда как в Латинской Америке и Африке вместе взятых этот показатель не достиг и одного процента.

Итак, глобальная экономика характеризуется фундаментальной асимметрией между странами с точки зрения уровня их интеграции в нее, конкурентного потенциала и доли в прибылях от экономического роста. Подобная асимметрия распространяется и на отдельные регионы внутри каждой страны. Следствием этого является усиливающаяся сегментация населения земного шара, в конечном счете ведущая к глобальному неравенству.

Такая сегментация означает, что отдельные территории и люди, востребованные в современных экономических условиях, интегрируются в глобальные сети создания экономических ценностей и присвоения материальных благ. Те, кто не может создавать достаточной добавочной стоимости, оказываются исключенными из сети и, в конце концов, сбрасываются со счетов. Положение в сетях может изменяться со временем в лучшую или худшую сторону. Все это приводит к тому, что целые страны, регионы и народы находятся в постоянном движении, равносильном структурно обусловленной нестабильности. Так, в конце 80-х годов и в течение 90-х годов динамические центры развивающихся азиатских стран были связаны с многонациональными производственными/торговыми сетями и глобальными финансовыми рынками. Финансовый кризис 1997-1998 годов ликвидировал большую часть новоприобретенного богатства в этих странах. К концу 1999 года азиатские страны, казалось, встали на путь восстановления. Но существенная доля рынков производства, рынков собственности и рынков банковской индустрии этих стран, а также большинство официальных рабочих мест были уничтожены кризисом. Повсюду воцарились нищета и безработица. В Индонезии начался процесс деиндустриализации и деурбанизации, так как миллионы людей в попытке выжить вернулись в деревни. Последовавшие за азиатским финансовые кризисы в Мексике, Бразилии, России показали разрушительную силу экономической неустойчивости этих стран в условиях глобальной экономики. Новая экономическая система является одновременно высокодинамичной, высокоизбирательной, высокоисключающей и высоконестабильной. Подпитываемые новыми информационными технологиями, сети капитала, производства и торговли способны найти где угодно в мире источники создания стоимости и привязать их к себе. Однако в то время, как одни доминирующие сегменты экономик всех стран объединены в глобальную паутину, другие – изолированы от процесса накопления и потребления, что является характерным признаком информационной/глобальной экономики. Я не утверждаю, что эти "маргинальные" секторы утрачивают свои социальные связи, поскольку не существует такого явления, как социальный вакуум. Однако они живут, руководствуясь логикой, явно отличной от логики информационной экономики, которая формирует облик планеты и в этом смысле является действительно глобальной. Большинство людей на Земле не работает для нее или не пользуется ее услугами. Тем не менее, все экономические и социальные процессы, по существу, связаны со структурно господствующей логикой информационной/глобальной экономики. Как и почему действует такая связь, зависит от фундаментальных особенностей нашего общества, которые требуют тщательного анализа.

Литература
1. Held, D., McGrew, A., Goldblatt, D., Perraton, J. "Global transformations", Stanford: Stanford University Press, 1999.
2. Saxenian, A., "Silicon Valley’s new immigrant entrepreneurs", San Francisco: Public Policy Institute of California, 1999.