“Единство”: реальная политика для свободных людей

Партия “Единство”, до сих пор вызывающая разноречивые толки, превратилась в весьма значимого политического игрока. Ее лидеры заняли ведущие места в политической элите страны. Теперь они причастны к определению стратегии развития России и выбору оптимальных сценариев реформирования. “Единство” не скрывает своего намерения стать правящей партией. Каковы ее социальная база и идеологические установки, чем они отличаются от программных положений других партий и движений.

Борис Грызлов
"Единство": реальная политика для свободных людей
"Экономические стратегии", 2000, №4, стр. 08-13

Партия "Единство" как пример экстремального партстроительства (по срокам и методам создания) до сих пор вызывает споры. Одни склонны относить ее к удачным PR-ходам власти, другие вполне искренне рассматривают ее в качестве прогрессивного способа организации конфликтного отечественного политического пространства. Между тем в сопровождении этих дискуссий, партия "Единство" стала весьма значимым политическим игроком, а ее лидеры стремительно заняли ведущие места в политической элите страны. Так или иначе, теперь они причастны к определению стратегий развития России и выбору оптимальных сценариев реформирования.
На вопросы главного редактора журнала отвечает лидер партии "Единство" Борис Грызлов.

Борис Вячеславович, в прессе распространено мнение о том, что "Единство" – это искусственное образование, весь авторитет которого держится на административном ресурсе власти. Что Вы можете на это возразить?

По моим наблюдениям, мнение прессы о "Единстве" стало заметно меняться. За прошедшие полгода движение "Единство" утвердило себя в политическом поле страны. Нам удалось занять второе место по результатам думских выборов, а фракция "Единство" в Государственной Думе принципиальным образом изменила расстановку сил в депутатском корпусе. Мы смогли путем тактического союза с левой частью Думы поставить под контроль "Единства" большую часть ключевых комитетов. Решающее влияние фракции на расклад думских голосов было показано, например, при голосовании по ратификации договора по СНВ-2. В этот день левые потерпели серьезное поражение. Можно сказать, что в течение одной неполной сессии фракция "Единство" в значительной мере оздоровила работу нижней палаты парламента, выступая там главной консолидирующей силой. Вряд ли в данном случае уместно искать причины успеха "Единства" в "административном ресурсе".

Активисты движения профессионально работали на прошедших президентских выборах. Эта работа проводилась во исполнение решений учредительного съезда "Единства". В политическом заявлении съезда говорится, что мы, подобно большинству россиян, связываем свое будущее с Владимиром Владимировичем Путиным как президентом Российской Федерации. Сегодня мы можем сказать, что решения своего учредительного съезда движение "Единство" успешно выполнило. Победа Владимира Владимировича Путина на президентских выборах, конечно, в первую очередь – его собственная заслуга. Но и активисты "Единства" сделали все от них зависящее, чтобы победа эта состоялась. Так что "Единство" – вполне реальное, активно действующее, а не "искусственное образование".

Смею уверить, никакой "административный ресурс" не способен обеспечить столько голосов на парламентских выборах, сколько получило "Единство". Пример – прошлые так называемые "партии власти", которые действительно состояли из представителей номенклатуры. Я имею в виду "Демократический выбор России" и "Наш дом – Россия". Их именовали "партиями власти" только по номенклатурному признаку: среди избирателей сколько-нибудь широкой поддержки они не получили. "Единство" обеспечило себе такую поддержку. Следует подчеркнуть, что движение появилось благодаря региональным, а отнюдь не московским инициативам.

"Единство" не скрывает своего намерения стать правящей партией. Разумеется, в нашей стране это вызывает немедленные ассоциации с КПСС. Как Вы относитесь к подобным ассоциациям? Как в "Единстве" смотрят на перспективу выполнения в российском обществе "руководящей и направляющей" роли? Насколько были бы возможны и обоснованы такие претензии?

Учитывая историю нашей страны, такие ассоциации вполне объяснимы. Но сейчас другое время, и понятие "правящая партия" содержит иной смысл. Главной особенностью КПСС в послевоенный период было, на мой взгляд, фактическое законодательное закрепление ее монополии на политическую жизнь. В рамках советской системы партия и государство были настолько плотно переплетены, что идентифицировать их уже не представлялось возможным. В итоге мы получили тотальное подавление инициативы и творческого поиска в общественной жизни. Достижение наивысшей степени контроля над обществом стало для КПСС и последней стадией упадка. Конец 80-х-
начало 90-х годов – это время массового отторжения коммунистической партии как тоталитарной секты, озабоченной сохранением своих привилегий.
"Единство" исключает любые формы монополизации политической жизни, любые попытки навязывания единомыслия.

Естественно, что и принципы построения нашей партии не допускают принудительного единства мнений, подавления позиций меньшинства, то есть отвергают пресловутый "демократический централизм". Мы также отвергаем принятый коммунистами производственный принцип построения первичных организаций, приводящий к бюрократизации партийной работы, связывающий ее с карьерным ростом.

Все так называемые "партии власти" новейшей истории России имели к власти весьма опосредованное отношение. То есть сами они никакой властью не обладали, а их взаимоотношения с центральными и региональными администрациями были весьма упрощенными: все, кто занимал сколько-нибудь заметные посты, автоматически получали ведущие позиции в этих псевдопартиях. Номенклатурный принцип формирования обрекал "партии власти" на вторичность, лишал их самостоятельности.
Мне хотелось бы расставить акценты: "Единство" не стремится быть ни "партией власти", ни "партией при власти", ни "партией рядом с властью". Мы определяем себе перспективную задачу – стать правящей партией.

Это значит, с одной стороны, обеспечить надежную поддержку политике президента и правительства, а с другой – выдвинуть на ключевые посты в органах законодательной и исполнительной власти как в центре, так и в регионах своих представителей.

Сегодня на смену авралам федеральных выборов пришла работа по выполнению предвыборных обязательств. Оценивая исключительную сложность социально-экономических задач, мы в "Единстве" пришли к выводу, что выполнить программные установки движения возможно лишь при условии его преобразования в политическую партию. Такое преобразование обязательно по ряду объективных причин, причем у "Единства" есть обоснованные претензии на роль правящей партии. Движение располагает для этого и моральной убежденностью, и реальными средствами.

Президенту необходимо иметь опору в обществе. Глава любого государства опирается либо на поддерживающую его партию, либо на армию и силовые структуры, либо на бюрократическую машину. Чтобы власть не была чиновничьей или не оказалась по-военному слишком прямолинейной для мирного строительства, требуется сильная партия, через которую и могло бы осуществляться руководство страной.

С другой стороны, именно через партию общество не просто ведет диалог с властью, но и реально влияет на судьбу страны. Разрозненным гражданам это вряд ли по силам. Мы объединяем людей в партию для того, чтобы они могли отстаивать свои интересы перед властью. Опыт показывает, что организационно партии располагают лучшими возможностями для реализации этих целей, чем любые движения или союзы.

"Единство" с первого дня существования поддерживает исполнительную власть и Владимира Путина. Напомню, что на выборах в Думу мы получили второй результат, чего в новейшей истории России не удалось ни одному движению, не скрывающему своих симпатий к правительству. Этого не добились ни ДВР, ни НДР (которые были только "партиями власти", а не правящими партиями, на что претендует "Единство"), не располагавшие столь широкой электоральной поддержкой.

Можно с полным правом утверждать, что у "Единства" есть социальная база. Избиратели голосовали за нас даже в районах, принадлежащих к так называемому "красному поясу". Но "Единство" поддержали и в регионах традиционно некоммунистической ориентации. Думаю, это была позитивно настроенная часть электората. За "Единство" и Владимира Путина выступили те, кто заинтересован не в борьбе левых и правых, а в развитии, так сказать, мирных навыков для повседневной работы. Мы не собираемся бороться с властью, наоборот, поддерживая власть, мы сосредоточиваемся на выдвижении и решении практических задач. Это задачи, которые под силу только позитивно ориентированной правящей партии.

Борис Вячеславович, Вы много говорите об отличиях "Единства" от других партий. Очевидно, что с приходом "Единства" в большую политику Вы связываете значительные изменения в самом климате и смысле политической жизни страны. Не могли бы Вы оценить основные силы современного политического спектра в России и их потенциал?

Для нас создание партии – не продолжение избирательной кампании. Российское общество претерпело качественные изменения, и формирование цивилизованной политической системы становится необходимостью. Гражданское общество не будет создано в России до тех пор, пока граждане не получат возможности вести с властью постоянный диалог, добиваясь реализации своих интересов через институт политических партий.

На мой взгляд, сегодня российские партии – это, как правило, маргинальные группы, объединяющие людей, порой, на основе экзотических принципов, вплоть до гастрономических пристрастий. Политический спектр, по сути, беден и сводится к борьбе противоположностей: наследников КПСС, представленных в основном КПРФ, с либеральными неофитами – СПС и ЯБЛОКО.

КПРФ, пожалуй, единственная партия, которая практически повсеместно располагает организационными структурами. Но что может предложить она своим сторонникам? Нельзя под лозунгом "диктатуры пролетариата" претендовать на политическое лидерство в начале XXI века. Голоса, отдаваемые за коммунистов, – это голоса не поддержки, а протеста тех, кто заплатил слишком высокую цену за реформы. Но именно "верные ленинцы" оставили нам страну, истощенную погоней за призраком коммунизма.
Лидеры КПРФ сейчас примеряют социал-демократические одежды. Верной дорогой идете, товарищи. Ваши ортодоксальные идеи сегодня – агония жанра. Нынешнее поколение людей не будет жить в условиях экономической уравниловки и системы тотального партийного принуждения.

Наши либералы продолжают вести борьбу с "призраком коммунизма" в лице КПРФ. Правда, "Яблоко" с его правозащитным привкусом, отвечает, скорее, социал-демократическим стандартам. Поэтому желание власти, остужаемое боязнью ответственности, присущее "Яблоку", не позволит ему пойти дальше тактических альянсов с СПС. Здесь стремление к рычагам управления доминирует над фразеологией.

Особенность СПС – уязвимая система лидерства. Она причудливо объединяет управленцев-практиков с теми, кого принято относить к политической тусовке, не более. Отсюда сочетание шоу-бизнеса с федеральными инициативами, увесистых программ – с экстравагантными юбилеями. И все-таки главное политическое устремление правых – власть. Поэтому-то решение о поддержке на выборах Владимира Путина едва их не раскололо. Серьезной и монолитной партии из СПС не получится. У движения едва хватает сил для реализации непомерных амбиций своих вождей. Ни на что другое их попросту не остается.

Успех любой партии или движения во многом будет определяться их идеологическими установками, не так ли? Какую идеологическую альтернативу предлагает гражданам России "Единство"; чем она отличается от существующих программ и концепций?

Мы – не революционеры, вот наше главное отличие от других российских партий, претендующих на власть.

Движение "Единство" формировало свою предвыборную платформу, пытаясь ответить на вопросы, поставленные временем. Мы исходили из очевидных потребностей общества: наши приоритеты – это патриотизм, сильное государство, безопасность страны и граждан, свобода личности, экономическая свобода всех в рамках закона, укрепление семьи, борьба с нищетой.

По мнению политологов, эти простые и понятные положения вписываются в идеологию так называемого либерального консерватизма. За прошедшие 10 лет мы убедились: революционеры, неважно – левые или правые – только тормозят реформы. Мы – за политическую и социальную стабильность при неуклонном движении вперед. Преобразования следует вести на базе только наличных ресурсов и продвигаться дальше по мере их накопления. Нам не нужны социальные неврозы. При этом "Единство" не гость в нашем настоящем, мы намерены творить будущее, преодолевать существующие недостатки.

Например, в программных установках "Единства" важное место занимает борьба с нищетой. Это политическая проблема, а не житейская частность. Нищета – это материальное убожество, порождающее и убогие потребности. Проблема физического выживания выматывает людей, истощает их силы. Нищим обществом легко манипулировать. Потребности становятся элементарными, и люди теряют ориентиры и способность ставить значимые цели – за что, собственно, бороться? Понимаю, что истина порой бывает банальна, но чтобы преодолеть кризис, необходимо уметь решать проблемы, которые ставит время. И объявив войну нищете, мы ответим на все прочие, не менее сложные и более возвышенные вопросы.

"Единство" – за надежную государственную власть. Эта власть должна выражать национальные интересы, обеспечивать права и свободы личности. Мы считаем, что ни одна нация, ни один народ не смогут реализовать свою самобытность без личных свобод. Сегодня много говорят о российской самобытности, об особом характере населения России. Удивительно, что наиболее многословны здесь как раз противники личных свобод граждан. Но степень развития нашего общества такова, что только государство способно обеспечивать эти свободы, охраняя население, в том числе и от бюрократического произвола, то есть от самого себя. В этом и состоит, помимо прочего, наше понимание силы государства.

"Единство", находясь строго в центре политического спектра страны, выступает за демократию. Потому что злейшие противники демократии, по моему мнению, – это как раз крайние силы: левые и правые. Левых мы хорошо знаем по собственной истории. Что касается наших правых, то демократия на Западе родилась именно в результате борьбы граждан с крайними либералами, сторонниками "дикого капитализма" и принципа "человек человеку – волк".

Наше движение победило в конкуренции систем взглядов и идей. Тем самым мы доказали свою правоту. Это не мало, потому что социально-экономические программы в обществе будут приняты именно на базе нашего мировоззрения.

Общепризнано, что Владимир Путин явно благоволит к "Единству". Надеетесь ли Вы, что он в перспективе возглавит создаваемую партию?

Я думаю, выражение "благоволит" не отражает сути взаимоотношений президента и "Единства". Мне представляется, что Владимир Путин выражает нам довольно высокую степень доверия. Это естественно, поскольку, как я уже не раз заявлял, мы были первыми, кто последовательно поддерживал его. В политике, как и в дружбе, важна надежность. "Единство" свою надежность уже не раз доказывало.

Вместе с тем, я хотел бы подчеркнуть, что президент, избранный голосами почти 53% российских избирателей, опирается не только на нашу поддержку. И мы вовсе не стремимся его, если хотите, приватизировать. Займет президент один из руководящих постов в нашей партии или нет – это не изменит главного: Владимир Путин является нашим фактическим политическим лидером. Я не считаю, что формализация его личного статуса в рамках "Единства" – вопрос принципиальный. И вот почему. Показателем зрелости и человека, и политического объединения является самостоятельность. "Единство" пока еще "исполняет обязанности" политической партии, которой собирается стать. Но мы быстро растем и в состоянии отвечать за себя сами. Иными словами, мы не собираемся цепляться за фалды президента, рассчитывая заработать очки на "особых отношениях". Совпадение наших принципиальных идейных установок – не конъюнктура, а осознанный выбор. Работа над реализацией принципов нашей программы не ограничивается сроком президентских полномочий. Или, скажем, двумя сроками. Это большое, серьезное дело, рассчитанное на перспективу. Поэтому сегодня мы стремимся привлечь в наши ряды как можно больше молодежи.

Поймите, было бы верхом безответственности создавать партию под одного человека. Не то, чтобы это было совсем невозможно, – напротив, на современном российском политическом поле есть тому яркие примеры. Но вряд ли они заслуживают подражания. Впрочем, главное не это, а то, что мы не можем обмануть доверие наших сторонников, тех, кто проголосовал за нас в декабре 1999 года, поверив, что мы добиваемся не теплых мест на Охотном ряду, а возвращения нашему народу уважения и веры в себя. Это означает, среди прочего, принципиально новый уровень ответственности политиков перед своими избирателями, который не допускает создания политической партии в расчете на одно, пусть и очень популярное, имя.

Какой Вы видите вашу личную роль, или, как сегодня говорят, миссию в партии "Единство"? Как Вы для себя определили ту сверхзадачу, которую решаете, будучи членом этой партии?

Мне кажется, я и мои коллеги получаем уникальную возможность сделать решительный шаг в деле строительства новой политической системы в нашей стране. И здесь я хотел бы еще раз обратиться к проблеме так называемого административного ресурса и его пределов.

Я далек от того, чтобы недооценивать влияние административных рычагов в нашей стране, особенно в регионах. Иное было бы удивительно в государстве, где на протяжении десятилетий все управлялось рукой чиновника или партийного функционера. В условиях войны в этом еще была своя логика, но в мирное время…

Помните, "всеобщий контроль и надзор"? Наша общественная жизнь в советский период строилась как прямое продолжение нашей же мобилизационной экономики, с теми же ограничениями и императивами. В результате, как и в экономической сфере, в общественной жизни мы были обречены на самоограничение, памятуя простой житейский принцип: инициатива наказуема. Сегодня всем ясно, что мобилизационная экономика эффективна лишь на коротком временном отрезке. Общественная жизнь, загнанная в подобные рамки, также неизбежно вырождается.

Решительный разрыв с коммунистической партократией в нашей стране шел рука об руку с экономической либерализацией, освободившей частную инициативу. Естественно, что и политическая система потребовала соответствующих перемен. Однако у нас эти перемены явно запоздали.

В 1996 году, несмотря на концентрацию финансовых, информационных и административных рычагов в одних руках, Борис Ельцин был переизбран лишь во втором туре и в достаточно непростой обстановке. Победителей, как говорится, не судят, однако, далеко ли мы продвинулись с тех пор в деле модернизации хозяйства нашей страны, в повышении ее конкурентоспособности и авторитета? Нет смысла перечислять трудности, которые России пришлось переживать с тех пор. Эти испытания неизменно сопровождались ростом социальной напряженности, истерическим накалом противоборства элит и кадровой чехардой в исполнительной власти. Мы оказались перед реальной угрозой утраты доверия населения к любой из ветвей центральной власти. Результатом этого стало, естественно, нарастание центробежных тенденций. Мы вплотную подошли к распаду российского государства.

На мой взгляд, это – следствие фактического отсутствия у нас политического устройства, которое не сводится только к механизму государственной власти и избирательной системе, позволяющей оказывать на этот механизм ограниченное воздействие. Я полагаю, что неотъемлемой частью политической системы цивилизованного общества должны быть политические партии, способные консолидировать воззрения представителей социальных групп, отстаивать в открытой дискуссии собственное видение перспектив развития и предлагать его широким слоям населения в качестве своего рода общественного договора.

Именно такой партией я хотел бы видеть "Единство". Партией реальной политики для свободных людей.