Депутаты во всем мире одинаковы

В условиях стремительной смены политических декораций особенно актуальными становятся тончайшие оттенки формулировки того или иного закона, почти неразличимые для простого обывателя, однако кроющие в себе зачастую роковой смысл. Заместитель Председателя Государственный думы Олег Викторович Морозов в интервью парламентскому обозревателю журнала «Экономические стратегии» Валентине Никольской наиболее подробно остановился на принятых в весеннюю сессию Думы поправках к Закону о борьбе с терроризмом, уделив также внимание многим другим важным вопросам.

Олег Морозов
Депутаты во всем мире одинаковы
"Экономические стратегии", №05-06-2006, стр. 22-27

В условиях стремительной смены политических декораций особенно актуальными становятся тончайшие оттенки формулировки того или иного закона, почти неразличимые для простого обывателя, однако кроющие в себе зачастую роковой смысл. Заместитель Председателя Государственный думы Олег Викторович Морозов в интервью парламентскому обозревателю журнала "Экономические стратегии" Валентине Никольской наиболее подробно остановился на принятых в весеннюю сессию Думы поправках к Закону "О борьбе с терроризмом", уделив также внимание многим другим важным вопросам.

Олег Викторович, как Вы оцениваете критическое замечание Председателя Госдумы Б.В. Грызлова, который указал на то, что работать нужно без авралов? Тем не менее по итогам весенней сессии был принят 141 федеральный закон и 3 конституционных.

У меня, собственно, не было ощущения, что эта сессия Государственной думы прошла в режиме аврала. Скорее наоборот. В этом году, в отличие от прошлых лет, мы отработали всего один лишний день. И вообще за то время, пока я работаю в качестве первого заместителя и веду заседания, не припомню случая, чтобы форсировалось принятие того или иного закона, потому что кто-то позвонил и сказал: "Давайте быстрее". У нас так не принято. Есть процедура, есть регламент, который нельзя нарушать.

Как сказал Грызлов, за эту весеннюю сессию Вы побили рекорд по количеству принятых законов.

Да, верно. А рассмотрели мы еще больше законов, чем приняли, – 600. Но, еще раз повторяю, ощущения аврала у меня не возникло.
Не кажется ли Вам, что самое важное из того, что Дума приняла во время весенней сессии, – это поправки к Закону "О борьбе с терроризмом"?
Тем более что мы задержались с этим законом. Президент давно обращался с просьбой принять закон о противодействии терроризму, но это оказалось не так просто – применение данного закона неизбежно влечет ограничение прав граждан. Очень долго спорили, создавать или не создавать полномочный орган, который возьмет на себя координацию действий по борьбе с терроризмом.

Вспомните, "Норд-ост" и Беслан показали, что самая главная проблема – это отсутствие координации в действиях силовых структур. Кроме того, в законе нужно было прописать использование за рубежом инструментов борьбы с терроризмом. Если до недавнего времени там была прописана только процедура использования Вооруженных сил, то сейчас, в связи с убийством наших дипломатов, возникла проблема использования спецслужб. Пришлось вносить дополнительные поправки. Этот очень важный закон отражает мировую практику борьбы с терроризмом. Все государства, которые сегодня обеспокоены террористической угрозой, совершенствуют свое законодательство.

В связи с этим законом принят ряд поправок в другие законы, в частности, теперь Уголовный кодекс предусматривает конфискацию имущества террористов, наркодельцов и представителей организованных преступных группировок. Правда, была предпринята попытка расширить этот круг. Как Вы оцениваете данный шаг Государственной думы?

Нормально оцениваю, тем более что мы все-таки изъяли из закона конфискацию за экономические преступления. Такова политическая воля думского большинства. Кроме того, подобная постановка вопроса соответствует мировой практике.
Несмотря на то что была принята Европейская конвенция по борьбе с терроризмом, многие западные политики, к сожалению, придерживаются политики двойных стандартов: одних террористов они считают бандитами, других – партизанами.
Именно так, хотя, как мне кажется, в последнее время наши западные партнеры на собственном горьком опыте поняли, что такое терроризм. Думаю, политика России в Чечне убедила их в том, что мы не воюем с мирным населением, что мы делаем все для восстановления нормальной жизни в республике, которая осталась частью России, согласно свободному волеизъявлению ее граждан. А террористы не должны уйти от возмездия.

Как Вы прокомментируете заявление председателя Центризбиркома А.А. Вешнякова: "Мы, – цитирую дословно, – возвращаемся к рабовладельческим странам"?

Если не ошибаюсь, Вешняков сказал это в связи с Законом "О гарантиях избирательных прав граждан", но у нас с Александром Вешняковым имеются разногласия по поводу Закона "Об экстремизме". Я готов изложить свою позицию. Есть два, на мой взгляд, очень важных основания, по которым этот закон нужно было принимать. Первое: в России налицо рост экстремизма, угрожающего стабильности общества. Тот, кто будет это отрицать, погрешит против истины. Мы, как законодатели, не можем взирать на это равнодушно. У нас перед глазами пример Франции и других стран, где такого рода конфликты привели к ужасающим последствиям.

Я хочу задать вопрос: почему фашиствующих молодчиков, которые убивают людей, в том числе и детей, за то, что у них другой цвет волос или глаз, осуждают за хулиганство, а не за экстремизм? Говорят, что это плохая правоприменительная практика. Может быть, но я хотел бы, чтобы она стала хорошей, а потому мы подробно пропишем в законе, что такое экстремизм.

Второе основание: мы не можем спокойно смотреть, как те, кто судом осужден за экстремизм, становятся депутатами и получают депутатскую неприкосновенность. Мы хотим законодательно преградить таким людям дорогу к депутатским мандатам. На мой взгляд, это совершенно правомерно, и когда нам говорят: "Вы принимаете такой закон, чтобы оказывать давление на оппозицию", – это звучит смешно. Ведь вопрос о том, можно ли рассматривать действия оппозиции как экстремистские, решает суд. Критиковать власть можно сколько угодно, это право и, более того, обязанность любой оппозиции. Но если лидер или видный член какой-то партии в качестве орудия политической борьбы использует клевету, которая наносит очевидный ущерб национальной безопасности страны, как это делал господин Березовский, то такие действия подпадают под Закон "Об экстремизме". И я как гражданин хочу, чтобы такую партию и такого соискателя сняли с выборов.

А как быть с Владимиром Вольфовичем Жириновским, нашим пламенным трибуном, который позволяет себе, мягко говоря, эмоциональные заявления? Он, например, недавно сказал, что Саакашвили приползет к стенам Кремля и попросит, чтобы Грузию сделали российской губернией.

Я согласен, что высказывания Жириновского часто бывают экстравагантными. Они, очевидно, очень неприятны господину Саакашвили, но никакого отношения к экстремистской деятельности это не имеет. Тем не менее Саакашвили может подать в суд на Жириновского, например, за оскорбление.
Вы привели пример с Березовским, который заявлял, что Путин будто бы отдавал приказы взрывать дома в Москве, чтобы развязать себе руки в Чечне.

Почему сегодня, когда закон принят, Березовский не предстал перед судом, а спокойно работает в Лондоне?

Я думаю, что Ю.Я. Чайка уже ответил на этот вопрос. Он назначил специально обученных людей, которые будут заниматься экстрадицией в Россию таких, как Березовский, на основании уголовных статей закона. Самый правильный принцип поведения по отношению к тем, кто нарушает законодательство какой-то страны и при этом находится за ее пределами, такой: либо судите сами, либо отдайте нам. Дания утверждает, что господин Закаев законопослушный гражданин, хотя у нас другая информация. Я полагаю, что наша юстиция должна доказать датчанам: Закаев отнюдь не политический беженец, а уголовник.

И если мы это докажем, то его должны либо судить в Дании за уголовные преступления, совершенные на территории России, либо выдать нам. Вот это правильный подход.

Знаете, во время рейда на Буденновск я брала интервью у прохожих на улице. Так вот, один нормальный русский человек сказал о Басаеве: "Мне его жалко, у него погибла семья", – и назвал его Робин Гудом. Должно было пройти немало лет, чтобы общественное мнение изменилось.

Тоже мне, нашел Робин Гуда! Давайте сейчас выйдем на улицу и спросим у наших граждан, что они думают по этому поводу. Сто человек из ста скажут: "Собаке собачья смерть". На днях я с удивлением узнал, что Басаев был 1965 г. рождения. Но этот относительно молодой человек за свою короткую жизнь такого натворил! Никакого ада не хватит, чтобы воздать ему по заслугам. Одно дело, когда воюют мужчины, другое – когда убивают детей, стариков и беременных женщин. Какое может быть этому оправдание?

Олег Викторович, давайте от серьезных тем перейдем к подаркам, которые сделала нам Государственная дума на этой весенней сессии. Я имею в виду дачную амнистию и продление сроков приватизации квартир. Как Вы это оцениваете?

Мы просто выполнили свои обещания. Скажу честно: проект закона, который нам предложило Правительство и который мы рассмотрели в первом чтении, был не доработан. Граждане завалили нас письмами, да мы и сами понимали, что закон нужно менять. Поэтому, прежде чем принять его во втором чтении, мы ввели заявительную норму: я заявляю о своей собственности – сам определяю границы своего владения или дома, – делаю элементарный чертеж, и она должна быть зарегистрирована в течение определенного времени. Понятно, что законодательно определен и период, в течение которого это нужно сделать. Дачная амнистия, как и любая амнистия, действует в течение конкретного срока. Иначе она потеряет смысл. Мы хотим, чтобы у каждого человека была легальная собственность и чтобы с этой собственности платились легальные налоги. Это особенно важно для людей малоимущих – во всем мире перераспределение доходов от богатых к бедным идет в основном за счет налогов на собственность. Если ты состоятельный человек и имеешь большой коттедж в Подмосковье, плати налоги в десять раз больше, чем платит учитель, владеющий дачкой в садовом товариществе.

Позвольте задать Вам веселый вопрос: наступил ли черный день для доллара и евро?

Не надо преувеличивать. На мой взгляд, нужно сделать всего две вещи: во-первых, давать в рублях информацию о состоянии государственных финансов и, во-вторых, перевести на рубли все цены. Я Вам больше скажу, это мы в Москве избалованы долларами. Расскажите где-нибудь в глубинке человеку, что Вы купили машину за десять тысяч долларов, и он Вас не поймет, он доллара никогда не видел. Все эти у.е. – это московские штучки, узаконенная форма грабежа. Магазин устанавливает выгодные для себя курсы валют и объявляет: сегодня у нас у.е. равна тому-то.

Хотя курс Центробанка совсем другой…

Это совершеннейший бред! Да и потом – почему в наших магазинах мы должны покупать товары в у.е., долларах или евро, если подавляющее большинство российских граждан получает зарплату в рублях? Даже в иностранных компаниях, которые работают в России, людям называют зарплату в долларах, а платят в рублях. И это правильно: они же функционируют на территории Российской Федерации.

Всегда ли Вам, как первому заместителю Председателя Государственной думы, удается владеть ситуацией в зале? И что Вы для этого чаще используете – пряник или все-таки кнут? Я знаю Вас уже много лет – с 1998 г. – как человека очень сдержанного, дипломатичного. Всегда ли у Вас получается, так сказать, держаться в рамках?

Не знаю, не мне судить, но за то время, что я веду заседания Государственной думы, обнаружил две вещи. Первая: я гораздо менее выдержан, чем Борис Вячеславович Грызлов, который, на мой взгляд, отличается фантастической выдержкой. Он никогда не срывается, и даже тогда, когда просто невозможно не сделать замечание депутату, он этого не делает.

Я, напротив, позволяю себе делать замечания, но исключительно в тех случаях, когда, на мой взгляд, депутат грубо нарушает главный думский закон – регламент. Моя обязанность – быть на страже регламента, не позволять выходить за его рамки. Иногда, конечно, велик соблазн промолчать и не делать замечаний нарушителям регламента, но здесь подстерегает другая опасность: зал может выйти из-под контроля, одно нарушение регламента повлечет за собой другое, и я не смогу управлять ходом заседания. Должен сказать, что пока у меня таких случаев не было. Как правило, я нахожу общий язык с депутатами. Честно говоря, иногда очень хочется ввязаться в политические баталии, отстоять свою точку зрения, но я всегда помню, что это недопустимо – я, находясь за пультом ведущего, не имею права вмешиваться в ход дискуссии. Правда, как-то раз господин Макашов упрекнул меня в том, что я что-то там комментирую, но это были комментарии по поводу нарушения регламента.

Мне бы хотелось напомнить Вам об одной очень важной дате – столетии Государственной думы. Насколько, на Ваш взгляд, депутаты первых царских Дум отличаются от тех людей, которые сейчас заседают в нижней палате российского парламента? Что греха таить, не все наши депутаты хорошо образованны, не всегда они умеют себя вести. Сейчас другое время и другие люди…

Не знаю, согласятся ли со мной читатели журнала, но скажу так: депутаты во всем мире одинаковые. Везде бывают конфликты и даже потасовки. Парламент – это публичное пространство, где сталкиваются разные взгляды, бурлят эмоции. Я сам выступаю, как правило, очень эмоционально, хотя и стараюсь всегда быть максимально корректным по отношению к моим оппонентам, не использовать оскорбительных выражений. Разные люди – разные темпераменты. Не помню, бывали ли потасовки в царских Думах, но и там перья летели…

Пуришкевич, например, вызывал на дуэль своего политического противника.

Да, стрелялись, очень резко высказывались в адрес друг друга. Там были блистательные ораторы, такие как Милюков и тот же Пуришкевич.

Мне все-таки кажется, что в этом созыве не хватает ярких личностей, или я ошибаюсь?

Я думаю, мы говорим о разных эпохах в истории парламентаризма. Когда не было устойчивого думского большинства, когда существовало множество разных фракций, очень многое зависело от того, кто как выступил, – это могло повлиять на результаты голосования. В Думе, где 310 мандатов принадлежит парламентскому большинству, это уже не столь важно. Поэтому мы сейчас взяли за правило давать людям высказаться. И тут же прозвучало несколько ярких выступлений – В.В. Володина по избирательному процессу, Н.Н. Гончара по юридическим вопросам. По экономическим законам в последнее время от думского большинства весьма убедительно и ярко выступает А.М. Макаров. В "Единой России" много профессионалов, прекрасных ораторов, таких как П.В. Крашенинников, В.Н. Плигин. На мой взгляд, в нынешней Думе немало ярких личностей. И это совершенно естественно, потому что человек, который вышел на выборы и получил доверие избирателей, чего-то стоит.

А мне все-таки кажется, что их становится все меньше и меньше. Слово "парламент" произошло от французского "parler" – говорить, говорить хорошо, искусно. Наши же депутаты все больше читают по бумажке, особенно женщины этим отличаются. Это очень грустно.

Не знаю, может быть, Вы в чем-то и правы, хотя я не вполне разделяю Вашу точку зрения, поскольку достаточно хорошо знаю наш депутатский корпус. Уверяю Вас, у нас есть витии, которые могут выступать с многочасовыми речами на любую тему. Знаете, Луначарского как-то попросили выступить. Он спросил: "А сколько нужно выступать?" – "Два часа", – отвечают. Луначарский попросил час на подготовку. "А если пять минут?" – спрашивают, и он ответил, что тогда ему нужны сутки, чтобы подготовить речь.

Это как у Чехова: у меня нет времени, чтобы говорить кратко, да?

Что-то в этом роде. Очень важно научиться говорить кратко, но содержательно. Это искусство, которым надо овладеть и которое не так легко дается. Когда какой-то вопрос выносится на обсуждение, депутату выделяется минута, чтобы обосновать свою точку зрения.

Ну что ж, Олег Викторович, Вы хорошо защищаете своих коллег по Думе. Мы продолжаем разговор. Выборы не за горами. Удержит ли первенство "Единая Россия" и каким будет соотношение сил на будущих выборах? Жириновский сказал, что победят всего две партии; естественно, он имел в виду ЛДПР и "Единую Россию".

Думаю, Владимир Вольфович дал ошибочный прогноз, в будущий парламент пройдет больше партий. Мне представляется, что новая Дума по конфигурации будет очень близка к нынешней, ну, может быть, там будет не пять фракций, а три или четыре. "Единая Россия" имеет все шансы остаться парламентской партией номер один и получить в Думе большинство – не конституционное, как сегодня, а обычное. Кстати сказать, меня удивляют нападки на нашу партию. Например, говорят, что "Единая Россия" под себя изменяет выборное законодательство. Утверждаю и готов доказать, что переход на пропорциональную систему выборов, то есть когда избираются депутаты только по партийным спискам, лишил "Единую Россию" колоссального преимущества.

И все-таки "Единую Россию" часто упрекают в диктате. Даже М.С. Горбачев как-то заявил, что "Единая Россия" мало отличается от КПСС.
Михаил Сергеевич прекрасно знает, что диктат КПСС был диктатом господствующей партии, у которой не было ни конкурентов, ни оппонентов. Ей не приходилось бороться за победу на выборах, достаточно было правильно нарисовать статистику или расставить людей в избирательном перечне. Сегодня совершенно другая ситуация – мы ведем отчаянную борьбу за лидерство во всех субъектах Федерации, и, кстати, не везде удается добиться того успеха, на который мы рассчитывали. Например, мартовские выборы показали, что в трех субъектах Федерации мы не достигли даже отметки 2003 г., т.е. набрали менее 37%. Остальные голоса достались нашим оппонентам. Какой диктат? Никакого сравнения с КПСС быть не может.
Другое дело – нас все время обвиняют в том, что, поскольку мы партнеры Правительства и Президента, в наших рядах много губернаторов, и потому у нас мощный административный ресурс. Но что понимать под административным ресурсом? Если имеются в виду махинации на выборах, то это подсудное дело, уголовщина. За это надо штрафовать, судить и в конечном итоге отменять выборы. Если же под административным ресурсом понимается то, что, например, список в Татарстане на следующих выборах возглавит М.Ш. Шаймиев, как авторитетный и очень популярный лидер, то дай Бог каждому такой ресурс. Растите своих Шаймиевых, Лужковых, Громовых, Тулеевых, делайте их губернаторами, и пускай они ведут Вас на выборы. Такой ресурс у нас есть, и мы совершенно не стесняемся его использовать.

Олег Викторович, Вы, как известно, представляете Татарстан. Почему в Вашей республике так успешно реализуются национальные проекты? Ведь деньги выделяются и другим регионам, но воз, как говорится, и ныне там. Поделитесь опытом, может быть, у Вас есть волшебная палочка?

Да, есть. Я только что объяснил, как понимаю административный ресурс – это когда управленческая машина работает слаженно и эффективно, когда деньги не растаскиваются, а идут в дело. В Татарстане – благодаря усилиям Шаймиева и его команды, а также тем традициям, которые сложились за эти годы, – сформировался такой подход: надо показать всем, что мы работаем эффективно, что мы – реальная власть и что гражданин эту власть уважает. Знаете, когда В.В. Путин стал премьер-министром, он встречался с Шаймиевым. Был на этой встрече и я. Путин сказал: "Минтимер Шарипович, я добьюсь возвращения Татарстана в законодательное поле России. Вам придется менять законы и платить налоги в полном объеме". Шаймиев ответил: "Да, я это понимаю. Давайте мы определим некий переходный период, чтобы это возвращение не обвалило нашу экономику, которая сейчас имеет дополнительные источники финансирования". Справедливости ради, Путин заметил: "Часть налоговых средств, оставшаяся в бюджете Татарстана, не разворована; деньги пошли на развитие республики, на восстановление экономики, которая была разрушена в результате непродуманных реформ начала 1990-х гг.". Это чистая правда, и мне было очень приятно это слышать. Одному дашь деньги – и они уйдут в песок, другому дашь – и увидишь результат.

В этом году впервые саммит G8 прошел в России. Как Вы оцениваете это событие и как, на Ваш взгляд, западные политики, западные лидеры относятся к нашей стране?

С уважением, потому что понимают: Россию можно любить или не любить, можно соглашаться или не соглашаться с ее политикой, но не уважать ее нельзя. Она слишком сильна, слишком влиятельна, слишком важна ее роль в современном мире. Мои слова подтверждает, в частности, то, что сегодня наша страна председательствует в "большой восьмерке". Кстати сказать, как отметил Владимир Путин, Россия об этом не просила, ей предложили возглавить "восьмерку", и она согласилась. Мы воспринимаем эту организацию как сообщество равных и считаем, что наше присутствие в ней позволит гораздо эффективнее решать глобальные проблемы.

И последний вопрос. Где Вы собираетесь отдыхать в этом году?

Я, к сожалению, не умею отдыхать.

Вы трудоголик?

Фактически… Исчезаю на полторы недели. Обычно это Астрахань, Кама и Кольский полуостров – рыбалка. Я отдыхаю со спиннингом, это для меня самый лучший отдых.

То есть Вам помогает расслабиться тихая охота?

Ничего себе тихая! Когда борешься со щукой или с семгой, это, помимо всего прочего, еще и физическая нагрузка. Недавно я вытаскивал семгу на семь килограммов, и после этого руки дрожали от кончиков пальцев до плеч.

Вы собираетесь так же сражаться со своими противниками в зале Государственной думы и на предстоящих выборах?

В Думе я ни с кем не сражаюсь, хотя бывали случаи, когда выступал достаточно эмоционально. А что касается выборов, то выборы – это все равно что сватовство: ты должен доказать своей избраннице, что лучше тебя нет никого на свете. И если тебе это не удастся, то она выберет другого. Выборы – это отчаянная борьба, в ходе которой нужно доказать, что твоя партия самая лучшая, самая эффективная и что именно она должна победить. Это дело не простое, для этого надо набраться сил.