«Чудовищный симбиоз»

Добывать алмазы и торговать ими — это одно, а производить бриллианты и торговать ими — совсем другое. Между этими двумя видами деятельности всегда во всем мире существовало противоречие, вследствие чего, собственно, и осуществлялось поступательное движение отрасли. 

Валерий Рудаков
"Чудовищный симбиоз"
"Экономические стратегии", 2001, №4, стр. 42-51

Валерий Рудаков – один из тех, кому довелось досконально изучить весь производственный процесс в алмазно-бриллиантовом комплексе. Пройдя путь от помощника бурильщика до заместителя Министра финансов Российской Федерации – руководителя Государственного учреждения по формированию Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, хранению, отпуску и использованию драгоценных металлов и драгоценных камней при Минфине РФ; проработав около 20 лет в Якутии и лишь после этого получив должность заместителя Министра цветной металлургии СССР – начальника Всесоюзного объединения золотодобывающей промышленности (Союззолото), Валерий Рудаков может четко увидеть и грамотно оценить перемены, произошедшие в отрасли, их влияние на различные области деятельности как в алмазно-бриллиантовом комплексе, так и в стране в целом. Валерий Рудаков отвечает на вопросы главного редактора журнала "Экономические стратегии" Александра Агеева.

Я помню нашу первую встречу на Смоленской площади, которая произошла в январе 1992 года. Было часа 3 ночи, Вы рассказывали о том, что такое российская алмазная промышленность. Потом Вы занимали разные посты, но всегда оставались корифеем менеджмента и одним из лидеров новой экономики, хотя как руководитель сформировались еще при советской власти. Я думаю, читателям "Экономических стратегий" было бы интересно узнать Ваше мнение об особенностях управления российскими компаниями при социализме, в середине 1990-х годов и сейчас.

Ваш вопрос застал меня врасплох. Мне кажется, сравнивать эти три периода очень сложно. При социализме все было государственное, существовала, может быть, не всегда эффективная, но логичная система управления. Сегодня ситуация изменилась. Для того чтобы понять ее, следует выделить два больших блока: во-первых, вмешательство государства в развитие частного сектора, я имею в виду установление неких правил игры, отвечающих интересам обеих сторон, и во-вторых – судьба той достаточно большой части собственности, которая еще не приватизирована. Мы имеем множество примеров того, как наемные менеджеры управляют ею в интересах кого угодно, только не государства, слабость которого сегодня, в первую очередь, проявляется именно в неумелом распоряжении своим имуществом. Возможно, поэтому горячие головы предлагают: давайте скорее распродадим все, что осталось. Мне трудно судить, может быть, этот путь и даст какой-то эффект. Но будет ли новый собственник работать лучше, чем прежний? Возьмите любую отрасль народного хозяйства – металлургию, машиностроение, лесную промышленность – и Вы на практике убедитесь, что это случается не часто. Наверное, тому есть и объективные причины: пока еще прошло слишком мало времени, не сформировался новый тип управленца, новые формы менеджмента, новая этика деловых отношений.

Вы верно подметили, я как управленец сформировался в условиях социалистической системы, а работаю в условиях рынка, поэтому имею представление о достоинствах и недостатках той и другой. Можно говорить о том, что социалистическая экономика менее эффективна, чем капиталистическая, но нельзя их смешивать, как это произошло у нас. В результате получился чудовищный симбиоз.

Это в полной мере относится и к добыче и переработке драгоценных металлов и алмазов. В частности, до сих пор сохраняется плановый подход к контролю за деятельностью этого сектора экономики. Недавно принятый Закон о драгоценных металлах достаточно противоречив. Он – жертва компромисса между различными политическими партиями, различными точками зрения. В соответствии с Законом о валютном регулировании драгоценные металлы являются валютным товаром и поэтому находятся на особом государственном учете, независимо от формы собственности предприятия. Это положение противоречит Закону о драгоценных металлах, Гражданскому кодексу и даже Конституции РФ. В результате ювелирные изделия, драгоценные металлы и камни не стали тем, чем они должны были бы быть в условиях рыночной экономики – товаром, а продолжают оставаться предметом особого назначения, вокруг которого много шаманства и легенд.

Вот, казалось бы, частное ювелирное предприятие. Оно покупает золото – неважно, где – по мировым ценам. Став владельцем этого металла, завод, тем не менее, обязан подробно отчитываться перед государственными органами о его дальнейшей судьбе. Вторичный и третичный оборот драгоценного сырья осуществляется не только в соответствии с Гражданским, Налоговым и Таможенным кодексами, но и целым рядом подзаконных актов, постановлений, указов. Органы государственной статистики, Министерство финансов, правоохранительные органы должны получать информацию обо всем, что происходит с ним, начиная с потерь при производстве и кончая сведениями о том, кому продан конечный продукт и по какой цене. Ничего подобного не происходит ни с нефтью, ни с газом. Вот это я и называю "чудовищным симбиозом".

Можете ли Вы изменить ситуацию?

Это не в моей власти. Мы можем лишь ставить вопросы перед руководством страны и добиваться их решения. Надо менять не только законы, но и некоторые ранее принятые указы Президента, а также отношение к делу государственных ведомств. Я говорю о специальных структурах, где работают тысячи людей, занимающихся проблемами отрасли много лет, еще с довоенной поры.

Для Вас вектор движения, видимо, однозначен – к рынку, или есть определенная ностальгия по социалистическому прошлому?

У меня ностальгия только одного свойства: как бы плохо ни говорили о нашем советском прошлом, тогда не было такого воровства, жульничества, которое есть сейчас. Сегодня слово – не слово и договор – не договор.

Что же касается основ организации жизни общества, я ни о чем не жалею. Старая командная система исчерпала все свои ресурсы, и то, что произошло – закономерно. За прошедшие 10 лет мы пытались превратить Россию в страну с нормальной экономикой, но, к сожалению, очень много плутали: шаг вперед, два шага назад, влево, вправо… Хотелось бы выйти на более или менее ясный путь.

После одной нашей встречи у меня появилось ощущение, что Вы разделяете такую точку зрения: если бы процессом перехода к рынку руководили профессионалы, пусть даже выходцы из старой системы, то это было бы сделано более изящно. Поскольку новые люди, пришедшие к власти, понятия не имели о том, что такое производство, они допустили много ошибок.

Конечно! Деструктивные процессы имели место еще до распада СССР. Но как таковое разрушение системы управления экономикой началось после известных декабрьских событий 1991 года. Российское руководство начало крушить по живому союзные министерства и ведомства, особенно промышленные. Их, конечно, надо было сохранить, наметить четкий план приватизации, перехода к рынку и осуществлять его под руководством профессионалов. Может быть, среди директоров и были неумехи, достигшие высоких постов номенклатурными путями, но, в основном, управляли очень грамотные технократы, которые справились бы с решением этой задачи значительно лучше. Ведь можно модернизировать старое здание, а можно уничтожить его и все строить с нуля. Мы пошли по второму пути, что было связано с большими потерями и большими издержками.

Не является ли добыча и переработка драгоценных металлов и алмазов исключением в этом процессе?

Я бы разделил добычу алмазов и драгоценных металлов. Что касается первого, раньше этим у нас занимался бывший "Якуталмаз", а ныне компания "АЛРОСА", в создании которой мы с Вами принимали участие. "АЛРОСА" была акционирована указом Президента. При этом, преодолевая известное сопротивление, удалось избежать разрушения структуры управления компанией, сохранить все ее активы. Поэтому, несмотря на трудности, она работает и сегодня. "АЛРОСА" формально принадлежит федеральному и республиканскому правительствам, и небольшая часть акций – трудовому коллективу.

В то же время есть люди, которые, не обладая необходимой квалификацией, пытаются создать некий "алмазно-бриллиантовый комплекс". Например, бывший депутат Государственной Думы Леонид Гуревич, придумавший этот необоснованный термин. Дело в том, что добывать алмазы и торговать ими – это одно, а производить бриллианты и торговать ими – совсем другое. Между этими двумя видами деятельности всегда во всем мире существовало противоречие, вследствие чего, собственно, и осуществляется поступательное движение отрасли. Вы были в Якутии и видели предприятия по добыче алмазов. Это достаточно консервативное, очень капиталоемкое, трудоемкое и материалоемкое производство, и, если в него вложены миллиарды долларов, оно должно стабильно работать в течение 30-40 лет. Его необходимо защищать от опасности банкротства в результате колебаний рынка посредством тысяч производителей бриллиантов, ювелиров, которые все риски – ценовые, спроса, моды – берут на себя. Сейчас я веду дискуссию с теперешним руководством компании "АЛРОСА": на мой взгляд, очень важно, чтобы она не занималась огранкой алмазов. Производя бриллианты или осуществляя поиск предпочтительных покупателей своих камней, компания волей-неволей сталкивается с частью рисков соответствующего сектора рынка. Рынок бриллиантов и рынок алмазов, конечно, связаны между собой, но достаточно опосредованно. Между ними существуют сложные взаимоотношения, смысл которых не исчерпывается часто звучащими заявлениями: мол, кто гранит камни, тот и оставляет себе получаемую при этом прибавленную стоимость. Это, на мой взгляд, примитивный подход, отражающий отсутствие глубокого понимания сути дела.

Получается, они хотят копировать De Beers?

De Beers ни за что не возьмет на себя риски бриллиантовых компаний. De Beers никогда никому не продал ни одного камня с отсрочкой платежа. Он реализует в год алмазов на 5 миллиардов долларов. Всю эту сумму до последнего цента покупатели оплачивают вперед и только затем получают отобранный товар. "АЛРОСА" кому-то дает камни в кредит, кому-то – на консигнацию, кому-то – в переработку. Такой подход может, как коррозия, разъесть финансовое благополучие компании.

Могла ли "АЛРОСА" поступить иначе?

Она имеет на это полное право. Более того, мы как государственные чиновники, обязанные по долгу службы контролировать "АЛРОСА", призываем ее это делать. Но у ее руководства есть собственные соображения, мне не вполне понятные.

Объем алмазодобычи АК «АЛРОСА»

Чем еще политика "АЛРОСА" отличается от политики De Beers?

Продолжением политики огранки своими силами и прикармливания собственных компаний является политика продаж сырья. "АЛРОСА" – естественный монополист. Чтобы она могла успешно функционировать, ей должны доверять все покупатели алмазов, и чем больше их будет, тем лучше. А как они ей могут доверять, если знают, что одному она дает отборный товар, другому – камни похуже, что цены и условия оплаты не для всех одинаковы. Такое положение недопустимо. Она должна создать всем желающим приобрести алмазы совершенно равные условия: одинаковый ассортимент, условия платежа, чтобы каждый имел одинаковую возможность проявить себя как огранщик. Быть огранщиком – это значит отвечать трем требованиям: иметь достаточные оборотные средства, чтобы купить сырье; уметь хорошо огранить камень; уметь его продать.

Система, возникшая 70 лет назад, предполагает монопольную торговлю необработанными камнями и жесточайшую конкуренцию на рынке между производителями бриллиантов и ювелирных изделий. Слабые, неумелые, невезучие неизбежно разорятся. На их место придут другие, более профессиональные, более удачливые. В результате бизнес постоянно растет, а следовательно, растут и доходы алмазодобывающих компаний, поскольку они – его главная движущая сила. De Beers гениально использует этот принцип в течение десятилетий. Что означает банкротство даже самого крупного бриллиантового производства? Основные фонды копеечные, оборудование ничего не стоит. Разорился сегодня какой-нибудь завод, а через полгода его руководство заняло денег, купило сырье и – снова "на коне". Вот если разорится горно-обогатительный комбинат, и на два года остановится добыча алмазов, то потом нельзя будет восстановить ее там, потому что это совсем другое, очень сложное производство.

Простите, я слегка уклонился от темы. Российская алмазодобывающая промышленность сохранилась и пока успешно функционирует. Хотя в будущем возможны проблемы, поскольку инвестирование в разработку и строительство новых рудников идет недостаточными темпами. Что касается бриллиантовой промышленности, то она даже развилась благодаря совместным предприятиям, смоленскому бриллиантовому комплексу "Кристалл". Появились новые центры огранки алмазов, например Орел. Хуже обстоит дело с производством ювелирных изделий. Здесь много объективных и субъективных проблем. Сейчас уже почти во всех инстанциях согласовано, что ювелирные изделия будут экспортироваться из страны без лицензии. Осталось только решить этот вопрос с Президентом.

Макроэкономические показатели мирового алмазного рынка (по данным De Beers за 1999 год)

Обратимся к производству драгоценных металлов и изделий, их содержащих. Их экспорт упал раз в 10 по сравнению с 1990 годом?

Думаю, больше. В течение последних лет мы вообще ничего не вывозили. Между тем, раньше объем экспорта изделий, содержащих драгоценные металлы, превышал 150 миллионов долларов в год.

Российская золотодобывающая промышленность, к сожалению, пережила очень серьезный спад и деструкцию всей инфраструктуры. Если Вы помните, у нас в советское время были территориальные производственные золотодобывающие объединения, например, "Якутзолото" или "Амурзолото", от которых зависела вся инфраструктура – снабжение, транспорт, бытовые условия населения, энергообеспечение целых областей. Все это в 1992 году в одночасье рухнуло. За эти годы мы очень много потеряли. Достаточно сказать, что не осталось ни одной крупной компании, занимающейся добычей золота. По существу, падение прекратилось только в 1999 году, а в 2000 году начался подъем. Сейчас в России работают только две компании, добывающие больше 12 тонн в год. По мировым стандартам, когда средний годовой объем добычи золота равняется 60 тоннам, это, конечно, ничтожно мало, но все-таки налицо некоторое оживление.

Согласно разным данным, государством недосчитывается ежегодно от 5 до 7 тонн золота. Особенно много драгоценного металла было утрачено в 1996-1997 годах, когда денег людям не платили по 4-5 месяцев. Бывает, что на прииске приходит какой-нибудь "браток" к старателю и предлагает: вот тебе 5 долларов за грамм немедленно. Как уверяет милиция, раскрываемость таких преступлений – 15-20%. Ловят каждый год примерно 500 килограммов, отсюда можно сделать вывод, сколько золота мы теряем фактически.

Надеюсь, что дело все-таки пойдет на лад. Об этом свидетельствует и то, что банки снова начали кредитовать золотодобывающую промышленность. Наши банки не привыкли инвестировать в серьезные проекты на длительные сроки, а дают деньги не более чем на 6-7 месяцев.

В 2000 году мы добыли золота на 18% больше, чем в 1999 году, то есть около 130 тонн. А максимальный объем его добычи в России был больше 200 тонн.

Значит, ситуация все-таки улучшается?

Впервые рост добычи золота был зафиксирован в 2000 году. С 1991 по 1998 год она непрерывно уменьшалась. В 1999 году ее падение остановилось. Конечно, мы сейчас вернулись только на уровень 1996 года, до показателей 1991 года нам еще расти и расти.

А что, на Ваш взгляд, будет через 10 лет с алмазной, бриллиантовой и золотодобывающей промышленностью?

Могу ли я задать некорректный вопрос Вам, как человеку, который занимается консалтингом в области стратегического планирования: что будет с нашей страной через 10 лет? В каком направлении мы будем двигаться? Я ведь практик, а не политолог и не социолог.

Хороший ответ. Продолжим беседу… Вы опасаетесь внешних рисков?

Нет, поскольку, во-первых, Господь Бог не обидел нас природными богатствами. Россия – золотодобывающая и алмазодобывающая страна. Сейчас появляются новые алмазные провинции, к Якутии добавляется Архангельская область. Есть очень хорошие предпосылки для открытия алмазов в Приморском крае. Правда, бриллианты и ювелирные изделия с бриллиантами – это деликатный товар, пользующийся спросом только в условиях стабильного развития мировой экономики. Бриллианты – это предмет роскоши. Человек покупает их, когда он сыт, одет, имеет крышу над головой, автомобиль. Некоторые запасают бриллианты "на черный день". Я считаю это большой глупостью. Если их можно выгодно продать, то надо сделать это немедленно. В кризисной ситуации цена на ювелирные изделия падает, бриллианты никуда не денешь: их нельзя съесть, из них нельзя сделать танк или самолет.

Назовите, пожалуйста, 2-3 характерные особенности системы управления компании De Beers, которые Вам наиболее импонируют.

Я думаю, это анализ, прогноз и реклама продукции на рынке. За последние 20-30 лет De Beers перевернул весь бриллиантовый рынок. У людей изменилось представление об этом товаре. Сегодня он стал широко доступен. Вместе с тем, я должен сказать, что они тоже совершают ошибки.

Вы могли бы привести пример?

Прогноз развития рынка на 2001 год был составлен ими излишне оптимистично. Сегодня пресса сообщает: долги диамантеров банкам по всему миру превысили 7 миллиардов долларов, что составляет примерно стоимость годового мирового объема продаж необработанных алмазов. Это значит, что все диамантеры "под завязку" забиты бриллиантами, и запас у них – на 7 миллиардов. Праздники по поводу начала милленниума закончились, и на этом рынке началась стагнация. Боюсь, что рекордные объемы продаж 1999 и 2000 годов обернутся достаточно большими проблемами в 2001, а может быть, и 2002 году.

Что Вы можете сказать о сильных сторонах системы управления в компании "АЛРОСА", сравнивая ее с De Beers?

Пожалуйста, не ставьте меня в сложное положение. Я не хотел бы говорить на эту тему. Одно могу сказать: руководство компании "АЛРОСА" пытается равнять ее с De Beers, что вызывает, скажем так, недоумение. De Beers – часть гигантской транснациональной промышленно-финансовой группы, имеющей миллиардные активы по всему миру.

Нет ли здесь аналогии с восьмым местом России в "Большой семерке"?

Думаю, что нет. Как бы ни пытались унизить Россию, в системе мирового хозяйства она занимает далеко не последнее место. Я уж не говорю о ее геополитическом положении – без российских ресурсов сегодня трудно представить себе мировую экономику. Что случится, если вдруг российский газ перестанет поступать в Европу или российские цветные металлы – на мировой рынок? Наконец, не следует забывать о российских ноу-хау, российских мозгах, которые питают и американскую, и всю мировую науку.

Как Вы думаете, как долго еще мы сможем использовать эти ресурсы?

В нашей стране существовала очень хорошо продуманная и отлично адаптированная к менталитету и культуре российского человека система образования. Сегодня ее разрушили, то ли следуя моде, то ли в угоду ложным представлениям о том, что там, "у них", все лучше. Я часто встречаюсь с иностранными коллегами и совершенно искренне могу сказать, что российские горные инженеры не только ни в чем никогда не уступали зарубежным, но, напротив, превосходили их. Сказываются традиции отечественной школы, у истоков которой стоял Санкт-Петербургский горный институт. Мы все получали обычное советское образование. Да, были и у него свои недостатки. Главный из них – плохое преподавание языков. Сегодня это во многом мешает нам интегрироваться в мировую экономику. И еще один пробел – в вузе нас не научили решать проблемы сбыта произведенной продукции. В результате за 70 лет атрофировались навыки адекватного поведения на рынке: мы не умеем бороться за то, чтобы наш товар был достойно представлен на нем. Однако ситуация за последние 10 лет быстро поправляется. В остальном фундаментальное образование у нас ничем не уступает западному. Главное – сохранить и улучшить то, что мы имеем.

Что Вас огорчает в бизнес-культуре коллег-руководителей?

Разгильдяйство, необязательность: у нас или не выполняют договоры, или пытаются обмануть. Это совершенно недопустимо. Мне приходилось встречаться с целым рядом выдающихся деятелей, отличительной чертой которых были организованность и обязательность. Несколько раз я бывал на приеме у Алексея Николаевича Косыгина. Не помню, чтобы у него в приемной я ждал более 5 минут.

Что еще, кроме обязательности, вызывало у Вас уважение в Алексее Косыгине?

Я работал генеральным директором "Якуталмаза", когда Алексей Косыгин был Председателем Совета Министров СССР. Он очень живо интересовался развитием алмазной промышленности, достаточно часто приглашал меня к себе. Поражала его образованность. С ним можно было обсуждать любую проблему, и он действительно в нее глубоко вникал, принимал очень толковые решения. Могу привести один живой пример. Нужно было построить газопровод для обеспечения нужд города Мирного. Однако выяснилось, что газ, который предполагалось использовать для отопления, содержит гелий. А тогда существовал такой порядок: если в составе газа обнаруживали гелий, промышленная разработка месторождения запрещалась. По мнению ученых, гелий должен был в далекой перспективе использоваться как топливо для космических кораблей. Если бы к вопросу подошли формально, то Мирный оказался бы в очень сложной ситуации. Энергии ГЭС не хватало на промышленные и бытовые нужды – тогда все отопление города было на электрических котлах. Мы подсчитали, что запасы месторождения гигантские, а гелий расходуется пропорционально расходованию метана. Поэтому за 20 лет котельные Мирного сожгут всего 7-8% гелия. По правилам надо было сепарировать его из газа и закачивать в подземные резервуары, строительство которых обошлось бы очень дорого, кроме того, хранить гелий достаточно трудно.

Тогдашний экспертный совет при Госплане СССР нас не поддержал. Тогда я пошел к Косыгину, показал ему на карте Мирный, объяснил ситуацию. Он очень быстро разобрался, при мне позвонил председателю Госплана СССР Николаю Байбакову, и проблема была решена.

Помните визит Гайдара в Якутию в 1992 году? Как Вы думаете, какое правительство, гайдаровское или косыгинское, лучше решало государственные проблемы?

Вы задали очень хороший вопрос. Действительно, это две разные эпохи. В СССР существовала серьезная законодательная база, служившая основой системы государственного управления. Сегодня во властной вертикали отсутствует четкое разделение полномочий и ответственности. При оптимально выстроенной вертикали и соответствующем уровне компетенции на каждой следующей ступени решается определенная часть вопросов, и до Президента доходят только те из них, которые требуют его личного вмешательства. У нас, к сожалению, все тащится на самый верх. Соответственно имеет место размывание ответственности. Вы прекрасно знаете нашу десятилетнюю историю: Дума, которая принимала законы в пику Президенту; Президент, выпускавший указы, чтобы насолить Думе. В результате сложилась очень запутанная и противоречивая система законов, регулирующих деятельность экономики, в том числе торговли и горнодобывающей промышленности. Законы должны быть значительно более внятными, а правила игры – абсолютно ясными для всех. Очень часто, принимая новый законодательный акт, у нас забывают отменить старый. Действуют, например, законы и 1993 года, и 1997 года, причем, один из них, по сути дела, отрицает другой. Нужно очень серьезно поработать над совершенствованием законодательства. До сей поры этим никто, фактически, не занимался, поскольку у нас до 2000 года исполнительная власть являла собой некое странное образование, отличительной чертой которого была частая смена премьеров.

Теперь позвольте задать "минорный" вопрос: наиболее запомнившийся Вам управленческий провал?

Это связано с тем, что мне не удалось убедить правительство Ивана Силаева в конце 1991 – начале 1992 года не разваливать золотодобывающую промышленность, сохранить в Российской Федерации ту структуру, которая была в СССР. Если бы я сумел это сделать, может быть, многое пошло бы по-другому. Таков мой управленческий провал, и я искренне принимаю на себя часть вины за его последствия. Потом я пытался говорить на эту тему с Егором Гайдаром, и опять ничего не получилось.

Какие решения можно было бы принять на государственном уровне в ближайшие 2-3 года для развития отрасли, кроме совершенствования законов?

Необходимо принципиально пересмотреть соглашение с De Beers, заключенное в 1997 году. Оно очень сильно связывает нас, в первую очередь "АЛРОСА", которой сегодня необходимо самостоятельно выходить на мировой рынок. Нужно дать возможность нашим диамантерам работать так, как работают их зарубежные коллеги. Для этого надо либерализовать экспорт бриллиантов из страны, чтобы большая часть отечественных алмазов экспортировалась из России в виде бриллиантов. Российские ограночные предприятия единственные в мире, купив за свои деньги товар, не могут вывезти его на огранку в Индию, на Украину или еще куда-нибудь, а вынуждены все гранить в России. Кроме того, они не имеют права ни продать, ни перепродать излишки, потому что это было записано в нашем соглашении с De Beers. Огранка одного карата в Смоленске обходится в 48 долларов, в Индии – приблизительно в 12 долларов. Почему бы смоленскому заводу не отправить часть своих алмазов на огранку, потом привезти их в Россию и отсюда продавать бриллианты?

Что касается золота, то здесь главную роль играет такой объективный фактор, как мировая цена. За последние 10 лет она упала на треть: с 360 до 260 долларов за тройскую унцию. Все наши золотодобытчики работают по мировым ценам. Это одна из самых больших проблем, которую трудно преодолеть организационными решениями. Ну и, конечно, налогообложение российских золотодобытчиков, прямо скажем, драконовское по сравнению с теми же американскими или австралийскими. Но все же, главное сейчас – это цена на золото. Если она продержится на сегодняшнем уровне (260 долларов) еще несколько лет или, не дай Бог, упадет, то для нашей золотой промышленности настанут тяжелые времена.

Вы, безусловно, один из авторитетнейших менеджеров отрасли. Будьте добры, поделитесь своими секретами управления большими производственными системами.

Нет у меня никаких секретов. Есть несколько постулатов, и им я всегда пытался следовать. Первое: говорят, что начальство – от Бога, а я считаю, что подчиненные и подавно от Бога. Поэтому надо работать с теми людьми, которые есть. Попытки выгнать одних и принять на работу других никогда ни к чему хорошему не приводят. Нужно понять каждого человека и максимально использовать его возможности. Вы читали Акунина? В одном из его романов, "Коронации", главный управитель в семье Великого князя никак не мог пристроить к делу слугу, которого ему навязали – тот ни на что не годился. Но однажды управитель шел по двору и увидел, как этот парень драит какое-то стеклышко, смотрит сквозь него на солнце и снова драит. Он сделал слугу мойщиком окон, и со всего города народ съезжался посмотреть, как сверкают стекла во дворце.

Второе: необходимо понимать, что каждый человек самоценен, каждый хочет, чтобы его уважали, чтобы с ним считались. Поэтому следует всегда учитывать мнение людей. Жесткие решения правомерны только тогда, когда ты абсолютно уверен, что твои помощники не правы.

И третье: люди должны видеть, что ты отдаешься делу, не щадя себя. Только тогда ты получишь моральное право требовать от них того же.