Туркменский феномен

Несмотря на чрезвычайно негативный образ Ашхабада в глазах Запада, США не предпринимали все эти годы заметных шагов по свержению режима Туркменбаши

Мурат ЛАУМУЛИН
Туркменский феномен
"Экономические стратегии – Центральная Азия", №3-2006, стр. 50-61

Окончание. Начало см. № 2/2006. Лаумулин Мурат Турарович – доктор политических наук.

Экономическое положение Туркменистана

Туркменистан живет в основном за счет экспорта, который в 2003 г. составил 3,6 млрд долл. 86% этой суммы дают газ (52%), нефть и нефтепродукты (27%) и текстиль (7%). Выбирая экономическую модель развития государства, президент С. Ниязов отказался от шоковой терапии, выдвинув демагогический лозунг: рыночные реформы, но не за счет народа. Упор был сделан на развитии социального сектора экономики (на который тратится до 60% бюджета), создание базы для перерабатывающей промышленности и собственного производства. Это позволило обеспечить относительную занятость населения и избежать социальных катаклизмов. В будущем Туркменистан планирует расширить список готовой продукции, выпускаемой на основе углеводородов, в том числе идущей на экспорт: сжиженный газ (до 90% общего производства) и смазочные масла, выпуск которых был недавно налажен на базе Туркменбашинского комплекса нефтеперерабатывающих предприятий.

В 2003-2004 гг. в Туркменистане удавалось собирать по 1,5 млн т продовольственного зерна. Это связано с реализацией грандиозного проекта (принят в 2000 г.), предусматривающего строительство в центре пустыни Каракумы искусственного озера, которое будет создано за счет стока дренажных вод. Проект рассчитан на 20 лет, его стоимость оценивается в 5,5-6 млрд долл. Цель проекта – обезопасить от засухи основные сельскохозяйственные и пастбищные угодья.

Однако специалисты сомневаются в эффективности данного проекта и его способности преодолеть негативные тенденции в аграрном секторе страны. В хлопководческой отрасли Туркменистана на протяжении последних 5 лет наблюдается стабильное снижение объемов сбора сырца. Это связано прежде всего с истощением земель вследствие неправильных агротехнических мероприятий, а также с нерациональным распределением водных ресурсов, сортовым районированием хлопчатника, плохой селекционной работой, низким качеством посевного материала и административным вмешательством. Необоснованная интенсификация производства хлопка выливается в хроническое невыполнение обязательств.

В этих условиях Ашхабадберет курс на фактический отказ от внешнего кредитования, от инвестиций и финансовой помощи извне. Так, Туркменистан заявил об отказе от кредита Европейского банка реконструкции и развития в 50 млн долл. на реконструкцию крупнейшей автомагистрали республики Ашхабад – Мары, мотивируя отказ социальными обязательствами: условием сделки было требование повысить в стране цены на бензин.

Таким образом, основой экономики Туркменистана остается газонефтяной сектор. Все планы по развитию экономики республики связаны с этой отраслью. Однако в углеводородной сфере накапливаются негативные тенденции; нарастают финансово-технологические и политические (планы экспорта) проблемы.

В настоящее время на долю Туркменистана приходится около 2% мировых запасов газа, страна по уровню извлекаемых запасов и его добыче занимает одно из ведущих мест в мире и второе – после России – среди республик бывшего СССР.

Перспективные с точки зрения добычи газа площади занимают около 80% его территории. Текущие извлекаемые запасы газа в Туркменистане составляют около 3 трлн куб. м (включая около 70 млрд куб. м растворенного газа), сконцентрированных в газовых, газоконденсатных, нефтегазовых месторождениях. Наиболее крупные месторождения природного газа сосредоточены в Амударьинской газовой провинции. Здесь открыто более сотни газовых и конденсатных месторождений, наиболее значительными из которых являются "Ачак", "Наип", "Южный Наип", "Довлетабат", "Донмез" и "Шатлык". К ним географически примыкают месторождения "Кирпичли", "Малай", "Самандепе" и др. Крупные запасы газа находятся в Мургабе (месторождение "Яшрал" – 0,76 млрд куб. м).

Развитие газового сектора Туркменистана полностью зависит от возможностей экспорта (80% добычи) и платежеспособности внешних потребителей. Согласно стратегии развития нефтегазовой отрасли, в республике предполагалось довести добычу природного газа до 85 млрд куб. м в год к 2005 г. и до 120 млрд куб. м к 2010 г. (при этом внутренние потребности составляют 12-15 млрд куб. м в год). Соответственно, экспортный потенциал республики к 2005 г. должен составить 75 млрд куб. м, а к 2010 г. – 100 млрд куб. м в год. Однако выступая в начале июня 2004 г. на церемонии ввода в действие установки осушки природного газа на компрессорной станции "Дерялык" (север Туркменистана), Туркменбаши заявил, что уже в 2007 г. за счет реконструкции существующих и строительства новых газопроводов, а также компрессорных станций экспорт туркменского природного газа возрастет до 126 млрд куб. м. Однако факты свидетельствуют об отсутствии подобных достижений в прошлом и заставляют скептически относиться к подобным планам. Тем более что многие месторождения истощены, изношенность магистральных трубопроводов достигает 72-87%, проводимые в республике "реформы" в сфере образования и подготовки специалистов не позволяют готовить квалифицированные кадры. Следует отметить, что для туркменского руководства стало традицией забывать о намеченных грандиозных целях, когда становятся известны реальные результаты. В Туркменистане большие надежды возлагаются на иностранных инвесторов. С целью привлечения иностранных инвестиций Туркменистан только на море предлагает 32 лицензионных блока для разработки на условиях соглашений о разделе продукции (СРП). Предполагается, что объем инвестиций в нефтегазовую отрасль страны в ближайшие 17 лет составит 63 млрд долл., из которых 25,6 млрд – прямые иностранные инвестиции. Однако сегодня в Туркменистане практически нет разведанных и крупных перспективных месторождений, следовательно, нет и оснований прогнозировать такую добычу газа.

В настоящее время в стране реализуется 5 соглашений о разделе продукции. Полученные из Туркменистана данные о доказанных запасах природного газа в Довлетабадском месторождении (Юго-Восточный регион страны) позволили экспертам Азиатского банка развития (АБР) поставить под сомнение способность транс афганского газопровода обеспечить долгосрочный экспорт туркменских углеводородов в страны Южной Азии.

Заявленные запасы Довлетабадского месторождения в 1,4 трлн куб. м газа оказались ниже ожидаемых. В связи с этим эксперты АБР подсчитали, что наполнять трансафганскую трубу туркменскими углеводородами можно будет только первые несколько лет, после чего объемы производства газа начнут падать. В последнее время потенциальные импортеры газа из Южной Азии все больше склоняются к тому, чтобы построить трубопровод из Ирана стоимостью 7,4 млрд долл. и протяженностью 2700 км.

В последние годы Ашхабад участвует в переговорах и проявляет интерес в реализации ряда проектов трубопроводов. Этот фактор оказывает прямое влияние на внешнеполитические приоритеты Туркменистана.

Один из важнейших, но и самых противоречивых – Транскаспийский проект. В ноябре 1999 г. на саммите ОБСЕ было подписано соглашение о строительстве нефте- и газопроводов, соединяющих Каспийское побережье с Турцией. В феврале 2000 г. президент Туркмении и представитель американского консорциума PSG International подписали контракт на строительство транскаспийского газопровода. В консорциум вошли такие известные компании, как Shell Oil Co., General Electric Co. и Bechtel Group. Стоимость проекта – 2,7 млрд долл. Трубопровод длиной 2000 км должен пройти по дну Каспия, затем через территорию Грузии и Азербайджана в Турцию. Предполагается, что объем поставок газа по этому трубопроводу составит 30 млрд куб. м в год.

Осенью 2000 г. этот проект фактически рухнул: Азербайджан и Туркменистан не смогли согласовать квоту на прокачку азербайджанского газа по проектируемому трубопроводу; проект был заморожен, несмотря на поддержку со стороны администрации США. Другим перспективным проектом считался газопровод Туркмени стан – Иран – Турция – Европа (Болгария). В настоящее время реализация данного проекта не представляется возможной ввиду принятой Конгрессом США поправки д’Амато, запрещающей американским компаниям, а также компаниям с участием американского капитала участвовать в любых топливно-энергетических проектах на территории Ирана. Сейчас любые проекты в топливно-энергетической сфере с участием американских и иранских компаний невозможны.
В 2000 г. возникла идея строительства еще одного газопровода, который должен был соединить Туркменистан и Европу. Однако перспективы строительства такого газопровода представляются достаточно призрачными, так как полностью зависят от реализации транскаспийского проекта, который позволит доставить туркменский газ в Турцию.

Другой проект из этой серии – газопровод Туркменистан – Китай – Япония. Исследуя регион, американцы пришли к выводу, что в недрах Туркменистана содержится высокосернистый газ, расходы на очистку которого увеличивают себестоимость как минимум на 25-30%. Это обстоятельство в сочетании с высокими транспортными расходами вследствие большой протяженности трубопровода (более 6 тыс. км), а также его огромной стоимостью заставило американцев воздержаться от реализации данного проекта.

Тому, что ни один из проектов транснациональных газопроводов так и не дошел до стадии реализации, есть несколько причин. Это и нерешительность иностранных инвесторов, и нестабильная обстановка в Центрально-Азиатском и Ближневосточном регионах, и противоречивые оценки предлагаемых проектов, а также их маршрутов. Но главное – низкий уровень инвестиционной привлекательности Туркменистана, обусловленный большим количеством факторов, из которых прежде всего следует назвать нечеткое выполнение Ашхабадом принятых на себя договоренностей и обязательств. Сегодня самым перспективным проектом считается трансафганский. В январе 2003 г. в Ашхабаде президенты Туркмении и Афганистана, С. Ниязов и Х. Карзай, а также премьер-министр Паки стана Мир Зафарулла Хан Джамали подписали межправительственное соглашение о строительстве трансафганского газопровода. Он рассчитан на транспортировку топлива с одного из крупнейших в мире месторождений Довлетабад, запасы которого составляют 1756,6 млрд куб. м газа, через Афганистан в Центральный Пакистан. Общая протяженность "трубы" пропускной мощностью 30 млрд куб. м в год составит около 1,5 тыс. км. Из них по территории Туркменистана будет проложено 170 км, Афганистана – 830, Пакистана – 400 км. Этот трубопровод позволит Туркменистану обрести почти полную независимость от России в экспорте газа и даст реальный шанс диверсифицировать афганскую экономику, пока практически целиком завязанную на производстве наркотиков. По оценкам туркменского правительства, участие российского "Газпрома" в строительстве и эксплуатации трансафганского трубопровода – вариант обсуждаемый и более чем реальный. Участвовать в проекте намерены три российские компании: нефтяные "Роснефть" и "Зарубежнефть", а также газовая "Итера". Ожидаемая стоимость трубопровода – от 2 до 3 млрд долл. Причем эта сумма может возрасти в случае присоединения к проекту Индии, в настоящее время изучающей возможность участия в консорциуме.

Ежегодно по газопроводу предполагается прокачивать 15 млрд куб. м газа с перспективой расширения до 20 млрд. При этом С. Ниязов утверждает, что Туркменистан мог бы поставлять по этой ветке от 60 до 100 млрд куб. м газа. Окончательная пропускная способность газопровода может достигать 30 млрд кубометров в год.

Некоторые аналитики высказывают сомнения в том, что эти грандиозные проекты будут реализованы. Главный аргумент против строительства газопроводов – нехватка природного топлива, добываемого в Туркменистане. Однако, по официальным данным, запасы газа в стране составляют 22,5 трлн куб. м. Кроме того, Россия планирует расплачиваться с Ашхабадом не только "живыми" деньгами, но и газодобывающим и газотранспортным оборудованием.

Тем не менее на состоявшихся в Дели в конце февраля 2005 г. переговорах премьер-министра М. Сингха и президента Афгани стана Х. Карзая в числе других обсуждался и вопрос строительства трансафганского газопровода. По информации из МИД Индии, между Дели и Кабулом нет принципиальных разногласий относительно строительства трубопровода.

С другой стороны, пока до конца не ясна позиция США в отношении этого проекта. По-видимому, в американской позиции преобладает скептицизм. В последнее время в связи со строительством трубопровода начинает проявлять беспокойство Москва. Учитывая отношения в газовой сфере между Россией и Туркменистаном и реальные перспективы последнего в области разработки новых месторождений природного газа, можно предположить, что при желании Россия в нужный момент сможет заблокировать проект на "туркменской" стадии. Нерешенность вопросов строительства новых транснациональных магистралей, а также подписание в апреле 2003 г. соглашения между ГТК "Туркменнефтегаз" и российской компанией "Газэкспорт" (дочерняя компания "Газпрома") выдвинули на первый план задачу модернизации существующей трубопроводной системы.

"Газпром" проявляет заинтересованность в решении этой задачи, так как начиная с 2009 г. ежегодный объем поставок туркменского газа в Россию составит 70-80 млрд куб. м в год. В настоящее время четыре ветки газотранспортной системы "Средняя Азия – Центр" могут пропустить 40-45 млрд куб. м газа в год по территории Туркмени стана, Узбекистана и Казах стана и около 70 млрд куб. м по территории России. С 2009 г. законтрактованные поставки среднеазиат ского газа в целом составят около 100 млрд куб. м газа в год с учетом 10- 12 млрд куб. м газа, закупаемого "Газпромом" в Узбеки стане по соглашению, подписанному в декабре 2002 г. Из этого следует, что мощность среднеазиатского участка трубопровода необходимо увеличить на 60 млрд куб. м, а российского – на 30 млрд куб. м.

С точки зрения "Газпрома", экономически эффективной представляется прокладка газопровода в рамках существующего маршрута. В этом случае инвестиции в проект не превысят 2 млрд долл.
Туркменская сторона поддерживает другой маршрут прокладки газопровода – из Туркменистана по восточному побережью Каспия через Казахстан в Россию. В этом случае его протяженность сокращается до 700 км и стоимость проекта составит не более 1 млрд долл. Однако такой маршрут пролегает в обход Узбекистана, что, возможно, не вполне устроит "Газпром".
Общий объем иностранных инвестиций, которые Туркмени стан рассчитывает привлечь в разработку газовых проектов, достаточно велик (около 25 млрд долл.), однако большинство крупных инвестиций, в частности в проекты строительства всех крупных газопроводов, пока находится на стадии обсуждения и подготовки.

Основные проблемы с привлечением иностранных инвестиций в газовую отрасль касаются газодобычи, которую в Туркменистане в настоящее время осуществляют только государственные компании – "Туркменгаз" и "Туркменнефтегаз". Иностранные специалисты считают, что Туркменистану настоятельно необходимо привлекать значительные инвестиционные средства в газодобычу и геологоразведку нефтегазовых месторождений. Подтверждением правильности такого мнения служат противоречивые оценки газовых запасов в республике, а также низкие темпы роста показателей добычи и экспорта газа. Пока, несмотря на все усилия Ашхабада, иностранные инвесторы не вкладывают свои средства в геологоразведку и газодобычу, считая, что риск потери инвестиций в данном случае слишком велик. Это, безусловно, отрицательно сказывается на инвестиционной привлекательности республики. В тех же странах, где существует потребность в туркменском газе (например, в Китае), затраты на его добычу, строительство трубопровода и транспортировку превышают стоимость альтернативных проектов, что практически сводит вероятность осуществления поставок газа из Туркменистана к нулю.

Международное положение Туркменистана

Туркменистан является крупнейшим производителем природного газа в Центральной Азии и надеется в период до 2020 г. привлечь в свой нефтегазовый сектор внешние инвестиции на сумму до 25- 26 млрд долларов. Этот фактор активно используется Ашхабадом во внешней политике, в частности в отношениях с Россией и другими странами СНГ. В последние годы Туркмения налаживает на двусторонней основе военно-техническое сотрудничество с Украиной и Грузией.

Но в рамках СНГ С. Ниязов фактически отказался от сотрудничества, переориентировав страну на связи с Ираном, Турцией, арабскими государствами. Он игнорировал саммиты глав государств и правительств СНГ. Направляемые им на эти мероприятия чиновники имеют статус наблюдателей и не обладают полномочиями для подписания документов. Многие двусторонние и многосторонние договоренности в рамках СНГ С. Ниязов также игнорировал. Это же касается его обязательств и в рамках ООН и ОБСЕ.

Помимо России Ашхабад имеет тесные связи с южными и западными соседями – Ираном и Турцией. С. Ниязов подписал протокол о намерениях, предусматривавший удвоение с 2004 г. поставок туркменской электроэнергии в Турцию и увеличение их объема с 300 до 600 МВт. Он выступил против имеющего стратегическую значимость плана синхронизации энергосистем Европы и СНГ.
Чрезвычайно сложными представляются отношения режима С. Ниязова с Западом, который постоянно критикует Ашхабад за многочисленные нарушения прав человека и деспотическое правление. В этих условиях Туркменбаши еще более усиливает курс на изоляцию страны от внешнего мира. Следует отметить один очень важный момент: на внешнюю политику, как и на жизнь страны в целом, оказывают сильное влияние личные качества лидера Туркмени стана, особенности его характера и психики.

В настоящее время российско-туркменские отношения внешне выглядят стабильными, несмотря на ряд кризисных моментов в их недавней истории. Самый крупный кризис имел место в 2003 г. Он был связан с отменой российско-туркменского гражданства.

Вплоть до конца 2003 г. Россия неоднократно выражала свою озабоченность в связи с дискриминацией этнических русских в Туркменистане. В апреле 2003 г. С. Ниязов внезапно решил ликвидировать институт двойного гражданства, предложив примерно 100 тыс. этнических русских, проживающих в Туркменистане, либо отказаться от российского гражданства, либо покинуть страну. При этом он, находясь под давлением Москвы, использовал для достижения своих целей газовый фактор.

В результате 10 апреля 2003 г. в Москве президенты В. Путин и С. Ниязов подписали два документа: соглашение о поставках туркменского газа в Россию на 25 лет и протокол об отмене двойного гражданства. Согласно второму документу, более 100 тыс. русскоязычных граждан Туркменистана, имеющих двойное гражданство, должны были в течение двух месяцев выбрать, гражданами какой страны они остаются. Соглашение взбудоражило Госдуму. В Комитете по международным делам заявили, что режим Туркменбаши тесно связан с движением "Талибан", а в стране притесняются русскоязычные. Дума приняла специальное заявление "О соблюдении прав граждан РФ в Туркменистане", а МИД несколько месяцев бился над пересмотром соглашения.
Несмотря на то что Кремль оставил тему положения русскоязычного населения, данная проблема остается острой. Фактически в Туркменистане русский язык целенаправленно выдавливается из обихода. Другой проблемой, характеризующей непростое состояние двусторонних отношений, является свобода туркменских спецслужб, действующих на территории России, включая насильственное возвращение на родину туркменских инакомыслящих и оппозиционеров, сумевших бежать из Туркменистана, или оказание на них давления.

С лета 2003 г. "туркменский вопрос" практически не поднимался Москвой. По-видимому, главной причиной молчания России являются экономические факторы, среди которых самый главный – газовый. Согласно договору о сотрудничестве в газовой сфере, Россия в течение 25 лет будет закупать туркменский газ по цене 44 долл. за 1 куб. м. В 2004 г. планируется приобрести 6 млрд куб. м газа, в 2006-м – 10 млрд, а в 2009 г. объем закупок планируется увеличить до 80 млрд куб. м. 50% от закупаемого газа будет оплачено живыми деньгами, а 50% – товарами и услугами для газовой промышленности Туркменистана. Ожидается, что Россия получит прибыль в 300 млрд долл., а Туркменистан – 200 млрд.

Существует и другой фактор – транспортный. В перспективе Туркмения планирует возобновить регулярное железнодорожное сообщение со странами СНГ через Узбекистан. Это позволит увеличить на 25-30% ежегодные российско-туркменские грузоперевозки, а в перспективе – возобновить внешнеторговый транзит РФ через Туркмению в Иран, Пакистан и Афганистан.

Цель России очевидна и заключается в том, чтобы укрепить свои позиции главного партнера Туркменистана в энергетическом секторе и тем самым сохранить контроль над экспортом туркменского газа. Не все усилия России, направленные на расширение сотрудничества с Туркменистаном в энергетической сфере, принесли успех. Так, С. Ниязов отклонил предложение главы российской электроэнергетической монополии РАО "Единые энергосистемы России" А. Чубайса войти в объединение энергосистем стран – участниц СНГ. Попытки Туркменистана в начале 2005 г. повысить цены на газ, который у него покупает "Газпром", не увенчались успехом. Однако российский концерн согласился обсуждать вопросы ценообразования с 2007 г.

Таким образом, политика России в отношении режима Туркменбаши носит противоречивый характер. С одной стороны, в Москве не могут не вызывать раздражение крайности политики С. Ниязова, в первую очередь в отношении русскоязычного населения. Но с другой – Россия не может пожертвовать своими экономическими и энергетическими интересами, испортив отношения с Ашхабадом. В перспективе не исключается, что Россия примет участие в коллективном нажиме (вместе с Западом) на режим С. Ниязова, когда в этом возникнет необходимость.

После казанского саммита СНГ в августе 2005 г. политики Содружества начинают свыкаться с мыслью, что Ашхабад взял курс на полный выход из организации. Как отмечают обозреватели, С. Ниязов не просто не приехал на саммит, он отвесил пощечину товарищам по СНГ, прислав вместо себя своего бывшего телохранителя А. Акыева, всего месяц назад назначенного вице-премьером. Именно Акыев и зачитал собравшимся послание Туркменбаши, в котором говорилось, что Туркмения больше не будет постоянным членом СНГ и просит признать ее статус ассоциированного члена.

Ашхабад стремится развивать отношения с рядом стран СНГ на двусторонней основе. Особое место во внешней политике Туркменистана занимает Украина. Туркменско-украинское сотрудничество охватывает газовую сферу и военно-техническое сотрудничество. Украина – крупнейший потребитель туркменского газа, объем импорта которого достигает 35 млрд куб. м. Киев закупает природный газ на туркменско-узбекской границе по 58 долл. за 1000 куб. м, оплачивая половину его стоимости товарами и услугами.

Киев предпринимает отчаянные попытки сохранить на прежнем уровне или даже снизить цену на туркменский газ, стремясь стать независимым от России. В этих целях в мае 2006 г. новый украинский президент В. Ющенко совершил необычный шаг – посмертно наградил отца С. Ниязова Атамурата Аннаниязова орденом Ярослава Мудрого V степени. Но в июне 2006 г. Туркменбаши обвинил украинцев в мошенничестве и заявил, что они задолжали 600 млн долл.

Таким образом, в сфере газового сотрудничества между Ашхабадом и Киевом нарастают серьезные противоречия, связанные с проблемами в украинской экономике (а это неизбежно отразится на ее платежеспособности), давлением со стороны России, использующей свое транзитное положение, антироссийским курсом Киева и т. д. Для самой Украины необходимость поддержания ВТС с Туркменистаном обусловлена не только интересами оборонно-промышленного комплекса: при осуществлении военно-технического сотрудничества с Ашхабадом отработаны эффективные схемы, в рамках которых Украине за оружие и военную технику поставляется туркменский газ.

Ашхабад поддерживает также относительно тесные связи с другой славянской республикой СНГ – Беларусью.

Сложными остаются отношения между Ашхабадом и Баку. Первый ведет курс на усиление собственной военной мощи в контексте существующих на Каспии противоречий и вынужден развивать военно-техническое сотрудничество с партнерами в рамках СНГ. В случае усиления военной мощи Туркменистана позиции Азербайджана в каспийском регионе могут серьезно пошатнуться. Симптоматично, что Украина осуществляет военно-техническое сотрудничество как с Азербайджаном, так и с Туркменистаном.

Не является секретом (хотя и не афишируется) враждебное отношение туркменского лидера к Казахстану, его руководству, интеграционным инициативам РК и позиции Казахстана по каспийской проблеме.

Отношения между Узбекистаном и Туркменистаном были серьезно испорчены в результате событий в ноябре 2002 г., когда, по версии Ашхабада, на Туркменбаши было совершено покушение. Конфликт зашел так далеко, что с туркменско-узбекской границы стали поступать сообщения о начале военных приготовлений с обеих сторон. До открытого столкновения дело не дошло, но в отношениях Ашхабада и Ташкента наступило глубокое охлаждение. Это не лучшим образом сказалось на положении узбеков, проживающих в приграничных с Узбекистаном районах Туркменистана (в Туркменистане живут 407 тыс. этнических узбеков, а в Узбекистане – 155 тыс. этнических туркмен). Ашхабад резко ограничил их возможности общаться с родственниками, проживающими с узбекской стороны границы. Туркменских узбеков увольняли со всех мало-мальски значительных должностей, занятия в школах с обучением на узбекском языке сокращались. Языковая политика Туркменбаши привела к тому, что многие школы, где обучение раньше велось на узбекском языке, стали исключительно туркменоязычными.

Возникли и другие проблемы. Узбекские власти проявили озабоченность по поводу грандиозного проекта Ниязова – строительства "туркменского моря". Несмотря на обещание Ашхабада наполнять этот водоем только дренажными водами из Амударьи, уже использованными для полива полей, появились опасения относительно отбора в водохранилище чистой воды из главной реки Средней Азии, являющейся для Узбекистана в буквальном смысле жизненной артерией.

Туркменские власти в свою очередь недовольны тем, как Узбекистан выполняет соглашение о разделе продукции нефтяного месторождения "Кокдумалят". Оно расположено на территории обоих государств, но Узбекистан добывает сырье и загружает им недавно построенный нефтеперерабатывающий завод в Бухаре.
С 2004 г. наметилась тенденция к нормализации двусторонних отношений. Президенты С. Ниязов и И. Каримов подписали в ноябре 2004 г. в Бухаре соглашение, регулирующее вопросы упрощенного таможенного режима, паритетного использования водных ресурсов, ирригационных, энергетических, транспортных объектов, ресурсосберегающего водопользования. Они также договорились о создании рабочих групп, призванных доработать проекты развития экономического взаимодействия. Основные направления – переработка сельскохозяйственного и текстильного сырья, глубокая переработка нефти и газа, модернизация транспортных объектов, согласование транзитных тарифов, природоохранные мероприятия, развитие курортно-туристической отрасли. Таким образом, Ашхабаду удалось нормализовать отношения с одним из своих наиболее важных соседей – Узбекистаном, с которым его сближает стремление освободиться или минимизировать зависимость от России, а также антиинтеграционный и антиказахстанский курс во внешней политике.

С точки зрения США, Туркменистан представляет собой типичное государство-изгоя, которое отказалось от активной поддержки антитеррористической коалиции, вовлечено в контрабанду наркотиков, проводит жесткую репрессивную внутреннюю политику, а во внешней политике поддерживает хорошие отношения с Ираном. Туркменистан, как известно, отказался предоставить западным союзникам по антитеррористической коалиции опорный пункт для самолетов, оказывающих содействие международному контингенту в Афганистане. При этом Ашхабад сослался на свой нейтральный статус, который налагает на него "определенные обязательства перед международным сообществом". Однако, как заявил МИД Туркменистана, Ашхабад "будет принимать участие в антитеррористической операции в Афганистане лишь в сфере оказания гуманитарной помощи".

Несмотря на чрезвычайно негативный образ Ашхабада в глазах Запада, Соединенные Штаты, насколько известно, не предпринимали все эти годы заметных шагов по свержению режима Туркменбаши. Можно предположить, что эта ситуация обусловлена рядом сложившихся внешнеполитических факторов: негласная договоренность с Москвой, нерешенность каспийской проблемы, близость Ирана и угроза вмешательства с его стороны и др.

США демонстративно приветствуют и поощряют любые, пусть и самые абсурдные, планы С. Ниязова по строительству альтернативных трубопроводов в обход территории России. Несмотря на фактический провал проекта транскаспийского газопровода, Вашингтон сегодня поддерживает проект газопровода из Туркменистана в Пакистан и далее в Индию.
С 2002 г. между Туркменистаном и США действует соглашение об использовании самолетами военно-транспортной авиации США туркменского воздушного пространства, а также об использовании международного гражданского аэропорта Ашхабада для дозаправки самолетов, перевозящих гуманитарные грузы в Афганистан. Такое сотрудничество ежегодно приносит туркменской казне от 8 до 12 млн долл.

22 августа в Ашхабаде с трехдневным визитом побывал начальник Штаба центрального командования США генерал Джон Абизейд, который встретился с Туркменбаши и военным руководством республики. В СМИ появилась информация, что основной целью переговоров был вопрос о создании на территории Туркменистана американских военных баз близ границ Ирана и Афганистана, а на радиостанции "Немецкая волна" прозвучало сообщение о якобы начинающейся передислокации американской военной базы в Туркменистан. Затем последовала целая вереница сообщений и аналитических статей в российских СМИ по поводу "сделки" Пентагона с Ашхабадом. Кроме того, появились слухи о готовившемся визите в Туркменистан главы Пентагона Дональда Рамсфелда.
Москва приняла к сведению информацию туркменской стороны (дезавуирование факта), однако контекст данной проблемы оставляет много вопросов. Переговоры об использовании американцами аэродромов на территории Туркменистана начались более двух с половиной лет назад (а не полгода назад, как пишут немецкие и российские СМИ). При этом рассматривалось три варианта: военные аэродромы недалеко от Небит-Дага, Ак-Тепе и Мары-2.

В сентябре 2004 г. на аэродроме Мары-2 побывал представитель военного атташата США. С тех пор в среднем раз в две недели на аэродроме появляются американские военные эксперты, началась его реконструкция силами арабских строительных компаний. Однако использование данного аэропорта создает С. Ниязову определенные неудобства и несет его режиму серьезную угрозу.
В международном аэропорту американцы создали закрытый терминал, на территорию которого представители Туркменистана не имеют доступа и не знают, что там происходит. Проверку грузов, перевозимых иностранными военными самолетами, туркменская сторона осуществляет только по документам, представляемым американской стороной, и не в состоянии проверить, действительно ли это грузы гуманитарного назначения. Охрана периметра американского терминала в туркменском международном аэропорту осуществляется вооруженными военнослужащими спецподразделений США. Начиная с 2002 г. американские военнослужащие как минимум 5 раз применяли оружие, пытаясь воспрепятствовать проникновению на территорию терминала по сторонних лиц.

В конце 2003 г., когда Туркменистан, критиковавшийся администрацией США за ущемление религиозных свобод, стоял перед угрозой включения в список стран-изгоев, было заключено двустороннее соглашение в отношении статьи 98 Римского статута. Согласно данному соглашению, американские военнослужащие, совершившие преступления на территории Туркменистана, выводятся из-под юрисдикции Международного суда.

Между тем факты свидетельствуют, что грузы, перевозимые американцами через Ашхабад, имеют не только гуманитарный, но и чисто военный характер. Данное обстоятельство противоречит содержанию двусторонних отношений и бросает тень на нейтралитет Туркменистана. В 2004 г. прошла информация о том, что через американский терминал в международном аэропорту Ашхабада для военнослужащих спецназа, охраняющих посольство и посольские объекты, было завезено более 300 единиц стрелкового оружия. Таким образом, как опасаются военные специалисты, теоретически США в состоянии десантировать с военно-транспортного самолета военную технику и подразделения спецназа, которые, не встретив сопротивления, в течение часа могут оказаться у ворот президентского дворца С. Ниязова.

С военно-стратегической точки зрения Туркменистан в настоящий момент интереснее Пентагону, чем Узбекистан. Туркменистан не только граничит с Афганистаном и Ираном, но и имеет прямой выход к Каспию, который, по геополитическому замыслу американских стратегов, должен стать транспортным коридором из Южной Европы в Центральную Азию в обход России. С военной точки зрения наибольшую тревогу эти планы должны вызывать в Тегеране. Вашингтон близок к тому, чтобы полностью окружить Иран своими базами, а значит, сделать реальным силовой вариант разрешения споров.

Отношения Туркменистана с Турцией носят специфический характер. Турция является для него близкородственной тюркской страной (огузского корня); многие годы Анкара оказывала Ашхабаду финансово-экономическую помощь и культурную поддержку. Турция является непременным участником всех проектов, предусматривающих строительство трубопроводов из Туркменистана на Запад.
Все годы после распада СССР именно родственные туркменам турки являлись не только главными инвесторами, но и советниками С. Ниязова и его окружения. Турок в Ашхабаде рассматривали как возможную альтернативу влиянию России и Ирана, и их влияние на политическую жизнь Туркменистана было очень велико. Однако, по некоторым данным, ситуация изменилась после "мятежа" Б. Шихмурадова: несколько влиятельных турецких представителей были арестованы, а затем и высланы из страны. Скорее всего, Турция заинтересована в том, чтобы режим в Туркменистане был более цивилизованным и менее одиозным. Являясь проводниками Запада, турки ратуют за проведение в восточных обществах политики светской модернизации. С Ираном у Туркменистана сложились традиционно добрососедские отношения, которые касаются в основном вопросов экономического и энергетического сотрудничества. Подписаны соглашения на поставку туркменского газа и электроэнергии южному соседу. Впервые свои энергосистемы Туркменистан и Иран соединили в конце 1990-х годов, когда совместно построили линию электропередачи Балканабад – Али-Абад. В марте 2003 г. был подписан Меморандум о сотрудничестве в топливно-энергетическом секторе, включающий программы взаимодействия в области нефтегазового комплекса и электроэнергетики. Важнейшим пунктом одной из программ является реализация контракта на поставку туркменской электроэнергии сроком на 10 лет. По завершении всех этапов этой программы годовой экспорт электроэнергии в Иран составит 140 млн долл.

До последнего времени Тегеран и Ашхабад занимали близкие позиции по вопросу о статусе Каспийского моря (по крайней мере, обе страны отвергали предлагавшийся РФ и РК принцип деления), но начиная с 2004 г. позиция Туркменистана стала сближаться с позициями других стран СНГ.

В первое время после обретения Туркменистаном независимости отношения между Пекином и Ашхабадом носили в основном представительский характер, обе стороны (особенно Китай) не проявляли особого интереса друг к другу. Затем политика стала меняться, китайское руководство проявило повышенный интерес к Туркменистану из-за его геополитического положения (наличие границы с Афганистаном и Ираном) и природных богатств. Постепенно Китай стал более активно проводить в жизнь одно из основных направлений своего внешнеполитического курса, а именно укрепление своих позиций в соперничестве с другими странами.

На современном этапе основной сферой, вызывающей интерес Пекина, являются углеводородные запасы Туркменистана. Кроме того, продуктивным направлением туркменско-китайского сотрудничества является развитие шелководства. Для Туркменистана КНР находится на периферии политических и экономических интересов. В связи с этим реализация планов по прокладке трубопровода из Туркменистана (через Казахстани Узбекистан) в КНР представляется далекой перспективой. В данном случае, как и в отношениях с Казахстаном, Пекин применяет тактику резервирования потенциальных источников углеводородов для их использования в будущем. В принципе это выгодно и Ашхабаду.

* * *

Сегодняшний Туркменистан представляет собой закрытую от внешнего мира страну, управляемую деспотическим режимом. Несмотря на чрезвычайно репрессивный характер правления, здесь нарастают социально-экономические и политические проблемы.

В последние годы режим Туркменбаши, важной составляющий внутренней политики которого был популизм, не справляется с социальной сферой и становится экономически неэффективным. Это проявляется как в сельскохозяйственном секторе, так и на таком важном для будущего страны направлении, как инвестиции в нефтегазовую промышленность. Ярким проявлением этой тенденции стала фактическая отмена пенсионного обеспечения в начале 2006 г. Это может обернуться в будущем расшатыванием финансово-экономической базы режима Туркменбаши.
В настоящее время режим Туркменбаши эволюционировал в типично восточную деспотию, основанную на власти одного племени над другими племенами. Великие державы сегодня сталкиваются с дилеммой: одно дело авторитарный режим, скрывающийся за цивилизованным фасадом, и совсем другое – восточная деспотия и племенное государство. Поэтому на данном этапе режим С. Ниязова нуждается не просто в союзнике, а в протекторе. Другое дело, согласится ли он превратить свою страну в протекторат.

На международной арене Туркменистан давно зарекомендовал себя как одиозное государство, не выполняющее международные обязательства. Несмотря на то, что С. Ниязову удается пока удерживать свои позиции, используя противоречия между крупными государствами и субъективную заинтересованность некоторых великих держав в сохранении его режима, вероятность того, что он будет отстранен от власти в результате внешнего вмешательства, остается очень высокой.