Хозяйственно-экономические проблемы России в социальном контексте

Издательство «Академкнига» выпустило очередную монографию Льва Черного «Социальные факторы и риски экономического развития России». В этой работе автор, ранее посвящавший свои монографии и статьи в основном сфере макроэкономики, вступает на достаточно сложную (и, признаем, малоизученную в отечественной экономической науке) стезю. Книга посвящена рассмотрению социального контекста развития хозяйственно-экономической среды…
В противовес большинству «классических» революционных теорий Черной утверждает, что основным «энергетическим компонентом» крупных социально-политических и экономических эксцессов являются не «осознавшие свои интересы» классы или социальные группы, а именно «потерявшие тормоза» массы маргиналов

Михаил ГЕЛЬВАНОВСКИЙ
Хозяйственно-экономические проблемы России в социальном контексте
"Экономические стратегии", №8-2005, стр. 88-89

Черной Л.С. Социальные факторы и риски экономического развития России. М.: Академкнига, 2004. — 246 с.   Гельвановский Михаил Иванович — д.э.н., директор Национального института развития Отделения общественных наук РАН.

Издательство "Академкнига" выпустило очередную монографию Льва Черного "Социальные факторы и риски экономического развития России". В этой работе автор, ранее посвящавший свои монографии и статьи в основном сфере макроэкономики, вступает на достаточно сложную (и, признаем, малоизученную в отечественной экономической науке) стезю. Книга посвящена рассмотрению социального контекста развития хозяйственно-экономической среды.

В первой части работы Л.С. Черной в основном пытается ответить на вопросы, касающиеся исторически обусловленной специфики развития рыночного хозяйства России. Он пишет о тех социокультурных нормах, которые за многие века "вошли в плоть и кровь" народов страны и стали (а в чем-то и до сих пор являются) основой мотиваций и условий экономической деятельности. Анализируя проблему повышенных военно-политических рисков хозяйственного развития, которые сопровождали Россию на всем протяжении ее истории, автор показывает связи между военно-политическими рисками и географо-климатическими и ландшафтными особенностями хозяйствования. Он делает вывод о том, что упомянутые факторы оказывали и до сих пор продолжают оказывать огромное влияние на развитие социальной и хозяйственной организации народов России и на формирование типологии социально-экономических отношений в нашей стране.

В частности, Черной связывает с влиянием данных факторов многоукладность, которая всегда была присуща отечественному хозяйству (впрочем, как показывает автор, она была не чужда и другим, в том числе наиболее развитым рыночным экономикам), и специфику российского экономического властно-элитарного фаворитизма. Более того, он показывает (на наш взгляд, достаточно убедительно), что внеэкономические, прежде всего социокультурные факторы играли в российской хозяйственной истории очень важную укладообразующую роль и в значительной степени определяли характер развития и "лицо" отечественной экономики. В частности, представляется весьма интересным анализ становления в России первичной и вторичной крестьянской общины и ее хозяйственной роли. В целом роль общинного фактора, на котором делает акцент Л.С. Черной, в социокультурной и хозяйственной эволюции страны до сих пор недооценивается в нашей научной литературе.

Думается, что предъявляемые автором доказательства опасности и неэффективности попыток тотальной укладной унификации российского хозяйства вполне убедительны. С учетом особенностей проведения в настоящее время экономических реформ в России актуальной становится проблема "власть имущих". Представляется справедливой подмеченная Черным закономерность: чем более жестко Центр проводит политику хозяйственно-укладной унификации, тем больше оказывается реальный объем "негласных коррекций" этой политики (вызванных необходимостью поддерживать минимальные условия производства и жизни), осуществляемых местными администрациями.

Представляется весьма важным и по-прежнему актуальным тезис о социально-психологической "неготовности" (можно даже сказать, об определенном социально-психологическом отторжении) основных масс российского населения (предприниматели и властно-административный слой здесь не исключение) к управлению хозяйством сугубо финансово-экономическими методами. Автор убедительно показывает, что даже в наиболее развитых рыночных странах эти методы управления стали доминирующими лишь через столетия после "социокультурной революции", которую совершили Реформация и Просвещение. Причем в эти столетия шло активное, с пробами и ошибками, выстраивание соответствующих социальных и государственных институтов, а также накопление финансовых ресурсов и кадров для данного типа управления хозяйством.

Вторая часть монографии посвящена "кризисным" социальным процессам и анализу их влияния на экономическую жизнь. Здесь наиболее существенный (и во многом новый и неожиданный) вывод автора – переоценка роли социальной маргинализации и сопутствующих ей акультурации, десоциализации и криминализации в возникновении и развитии социально-политических и экономических кризисов, а также революционных ситуаций и революций. В противовес большинству "классических" революционных теорий Черной утверждает, что основным "энергетическим компонентом" крупных социально-политических и экономических эксцессов являются не "осознавшие свои интересы" классы или социальные группы, а именно "потерявшие тормоза" массы маргиналов.

Отсюда следует необходимость детального анализа процессов социальной, экономической, культурной и криминальной маргинализации, чему Черной и посвящает несколько глав монографии. При этом он постоянно сопоставляет исторические примеры социально-экономических реформ и сопряженных с ними процессов маргинализации с сегодняшней российской действительностью и показывает (на уровне вероятных механизмов взаимосвязи процессов), что некоторые тенденции нынешнего реформирования (в частности, в сфере социального законодательства и законов о жилищно-коммунальных услугах) чреваты для страны весьма негативными хозяйственно-экономическими и государственно-политическими последствиями.

Хотя книга Черного посвящена России, он тем не менее постоянно подчеркивает, что российская социально-экономическая проблематика не является чем-то исключительным, и постоянно сопоставляет происходящее (и происходившее) в России с социально-политическими процессами, в разные эпохи протекавшими в других странах и регионах мира. Причем некоторые из этих аналогий – особенно в части, касающейся возникновения "революционных ситуаций" – весьма показательны и имеют непосредственное отношение к нашей постсоветской действительности. В частности, автор фактически "предсказал" события в Киргизии, в которых решающую роль сыграли именно маргиналы.

Конечно, доказательства "по аналогии" в любых науках (а в особенности в социальных) далеко не безусловны. И сами аналогии никогда не бывают полными, и "дух эпохи" все очень сильно меняет. Например, очевидно, что нынешние российские маргиналы и по удельной массе в обществе, и по социальным характеристикам очень и очень отличаются от своих предшественников, живших век назад.

Так было всегда. Не случайно ход российских революций начала ХХ в. принципиально отличался от хода Великой французской революции, аналогии с которой так любили использовать большевики. Представляется, что гипотеза Л.С. Черного о решающей роли маргиналов в возможных будущих российских "потрясениях" должна привлечь внимание социологов, которые не уделяют ей должного внимания.

Не все выводы автора бесспорны. Например, на наш взгляд, требует более глубокого обоснования вывод о сравнительной незрелости российского криминального сообщества, который он делает, исходя из сопоставительного анализа российской и зарубежной криминальной статистики. Однако незначительные недостатки нисколько не умаляют несомненных достоинств монографии, к которым, кроме прочего, следует отнести актуальность поставленных проблем, а также новизну и глубину подходов к их решению. Книга будет полезна и интересна широкому кругу читателей.