Сергей Луценко: Борьба с терроризмом выходит на новый уровень

Луценко Сергей Иванович – директор Центра экономического анализа права и проблем правоприменения Института экономический стратегий РАН, член Экспертного совета Комитета Государственной Думы Федерального Собрания РФ по обороне.

Материал публикуется в авторской редакции. Автор рассматривает категорию «терроризм» в контексте международной практики. Особое значение придается установлению в национальном законодательстве критерия избирательного подхода перехвата массива данных при определении угроз терроризма и целей обеспечения интересов национальной безопасности.

После публикации статьи был получен отклик из МИД России*.

---

22 марта 2024 года в «Крокус сити холле» в подмосковном Красногорске произошел теракт: неизвестные открыли стрельбу перед началом выступления группы «Пикник», после чего начался пожар. 

Число погибших по данным на 24 марта 2024 составило 137 человека, сообщается в Telegram-канале Следственного комитета.

Утром в субботу 23 марта 2024 директор ФСБ Александр Бортников доложил Путину о задержании 11 человек, в том числе всех четырех преступников, непосредственно участвовавших в теракте. По информации ведомства, четырех подозреваемых поймали в Брянской области. После совершения теракта они пытались скрыться на машине и перейти границу. Террористы имели контакты на Украине и использовали оружие, заранее приготовленное в тайнике, идет поиск их пособников.

Следственный комитет возбудил уголовное дело о теракте [5].

 В Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма [2] дается следующее определение этому понятию.

Согласно части 1 статьи 2, таким преступлением считается деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения.

В основе борьбы государства с терроризмом лежат: предупреждение, обнаружение и подавление попыток совершения акта терроризма на своей территории в целях обеспечения интересов национальной безопасности.

В современных реалиях, в борьбе с терроризмом государство использует передовые технологии для предупреждения террористических атак, в том числе массового слежения за сообщениями, которые могут содержать информацию о потенциальных угрозах. Технические приемы, применяемые в ходе проведения подобных операций по слежению, в последние годы демонстрируют огромный прогресс и достигли такого уровня изощренности, который нелегко постигнуть рядовому гражданину, тем более, когда технически возможен и приобретает все большее распространение автоматизированный и систематический сбор данных. Эти данные часто формируют последующую информацию об условиях, при которых были сформированы первоначальные элементы, перехваченные государственными органами, например: дату и время создания компьютерных файлов, оборудование, использованное для этих целей, цифровые фотографии, электронные и текстовые сообщения и тому подобное.

Однако необходимо отметить, что усилия государства по сдерживанию терроризма, тем самым восстанавливая доверие граждан к возможностям государственных органов по поддержанию общественной безопасности могут привести к угрозе неограниченного вмешательства органов исполнительной власти в сферы частной жизни граждан путем неконтролируемого, но далеко идущего применения технических приемов наблюдения и связанных с ним привилегий.

Другими словами, отсутствие в национальном законодательстве четкого избирательного подхода перехвата массива данных (количества сообщений) может привести к ситуации, когда критерий о национальной безопасности может быть использован  для разрешения стратегического широкомасштабного слежения.

Более того, любая мера скрытого наблюдения, не соответствующая критериям избирательности, уязвима перед злоупотреблениями государственных органов, оснащенных грозными технологиями.

На сегодняшний день, государство может оказаться перед угрозой изощренных форм шпионажа и терроризма, и оно должно иметь возможность эффективно противодействовать таким угрозам, принимать в пределах своей юрисдикции меры по проведению скрытого избирательного наблюдения за подрывными элементами. В связи с этим существует необходимость наличия норм (с учетом избирательного подхода) в национальном законодательстве, предоставляющие полномочия по осуществлению наблюдения за перепиской, почтовыми отправлениями и телефонными разговорами, которые являются в исключительных случаях необходимыми в интересах национальной безопасности и/или для предотвращения беспорядков или преступлений.

В деле «Роман Захаров против Российской Федерации» был сформулирован стандарт о массовом слежении для целей разведки и национальной безопасности [4].

В национальном законодательстве необходимо сформулировать четкие критерии для рассмотрения случаев, когда такое наблюдение представляется правомерным для целей национальной безопасности, а также что подобные меры должны санкционироваться лишь в случае явного риска охраняемым интересам и в случаях, когда возможный вред значительней, чем общие интересы общества по поддержке права на неприкосновенность частной жизни и свободного распространения идей и информации.

Как отмечается в пункте 9 «Совместной декларации о программах слежения и их влиянии на свободу выражения мнений» законодательство должно устанавливать четкие критерии для рассмотрения случаев, когда такое наблюдение представляется правомерным для целей национальной безопасности, а также что подобные меры должны санкционироваться лишь в случае явного риска охраняемым интересам и в случаях, когда возможный вред значительней, чем общие интересы общества по поддержке права на неприкосновенность частной жизни и свободного распространения идей и информации. В любом случае сбор этой информации должен осуществляться под контролем независимого надзорного органа и сопровождаться достаточными процессуальными гарантиями и судебным контролем в пределах, допускаемых в демократическом обществе.[1]

По запросу Генеральной Ассамблеи Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по правам человека представил  доклад о праве на неприкосновенность личной жизни в цифровой век [1].

В данном докладе отмечается, что отслеживание данных, передаваемых по электронным каналам связи, может быть необходимой и эффективной мерой, принимаемой в законных интересах обеспечения правопорядка или национальной безопасности, когда оно осуществляется в соответствии с законом, в том числе международным правом прав человека.

Другими словами, одного того, что меры нацелены на поиск конкретных иголок в стоге сена, недостаточно; должная мера определяется через анализ совокупного воздействия конкретных мер на «стог сена» с учетом потенциальной угрозы; т.е. тем, является ли мера необходимой и соразмерной.

С размыванием границ между уголовным правосудием и охраной национальной безопасности сложившаяся в результате этого практика обмена данными между правоохранителями, разведкой и другими государственными органами ставит под угрозу право на неприкосновенность частной жизни, поскольку меры слежения, являющиеся необходимыми и соразмерными для одной законной цели, могут не являться таковыми для другой цели. Соответственно, государствам необходимо принять меры по введению режима и практики независимого надзора, уделив особое внимание праву потерпевших на эффективное возмещение

В марте 2015 года, Венецианская комиссия приняла «Обновление доклада 2007 года, посвященного демократическому надзору за деятельностью служб безопасности, и доклада, посвященного демократическому надзору за деятельностью служб радиоэлектронной разведки» [6], в котором проводится различие между целевым слежением (тайный сбор разговоров, телекоммуникаций и метаданных) и «стратегическим слежением», которое необязательно начинается с подозрений в отношении конкретного лица или группы лиц.

Полномочия в отношении «цепочки контактов», то есть полномочия на идентификацию лиц, находящихся в контакте друг с другом, должны быть сформулированы узко: определение цепочки контактов в отношении метаданных обычно должно осуществляться исключительно применительно к лицам, подозреваемым в «действительной причастности к совершению особо тяжких преступлений», таких как преступления террористического характера. При поиске данных контента должны применяться повышенные требования к обоснованию и процессуальные гарантии, например, участие в деле адвоката по вопросам неприкосновенности частной жизни.

Государству (в рамках создания рабочей группы) необходимо выработать программы скрытого, тотального и избирательного слежения с целью противодействовать террористическим угрозам и другим серьезным угрозам национальной безопасности, с учетом защиты персональных данных.

И в случае уголовно-правового предупреждения, и в случае спасательных операций сформулировать критерий «разумных подозрений» в причастности соответствующего отслеживаемого лица к планированию совершения террористического акта или созданию ситуации, представляющей неминуемую опасность, при проведении мероприятий по тайному сбору разведывательной информации, необходимой для выполнения этих задач.

Другими словами, речь идет проверке подозрений (мотивы и основания) в отношении лица, которое планирует, совершает или совершило преступные деяния или иные действия, которые могут привести к мерам скрытого наблюдения, такие как, например, акты, создающие угрозу национальной безопасности.

Отдельно хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство.

Нередко лицо при совершении террористических актов использует огнестрельное оружие.

В международном праве выработаны критерии в отношении качества закона об обороте оружия и поведения уполномоченных правоохранительных органов.

Использование огнестрельного оружия означает высокий уровень опасности для жизни, поскольку любой вид правонарушения, не только умышленного, но и по неосторожности, включающий применение огнестрельного оружия, может иметь фатальные последствия для жертв правонарушения, а степень опасности при применении такого оружия в ходе совершения умышленных преступлений очень высока.

Государство должно применять меры, направленные на обеспечение общественной безопасности. Это основное обязательство включает обязанность вводить в действие нормы права для защиты жизни людей и обеспечивать эффективное применение и функционирование соответствующей нормативной правовой базы.

Речь идет о существовании на общегосударственном уровне, должна существовать система активного обмена информацией между различными правоохранительными органами об имевших место в прошлом различных угрожающих ситуациях – подобных тревожных прецедентов.

До инцидента со стрельбой, совершенной виновным лицом, могли иметь место определенные факты, которые позволяли предположить, что он потенциально мог совершить действия, угрожающие жизни людей, информация, доступная местным органам полиции в период до инцидента, включая посты в интернете.

Существует значительная разница между действиями, включающими размещение в Интернете видеоклипов и текстовых сообщений, не содержащих конкретных или даже абстрактных угроз, и совершением массового убийства в определенном месте.

Другими словами, речь идет о выработке правил со стороны государства проверки реального или предполагаемого знания о действительной и непосредственной угрозе для жизни людей. Существовала реальная и непосредственная угроза для жизни людей со стороны преступника, о которой сотрудники полиции знали или должны были знать заранее.

Поскольку, именно знание реальности угрозы будущего преступления позволило бы обеспечить личную безопасность жертв произошедшего убийства.

Речь идет о необходимости со стороны сотрудников правоохранительных органов затребовать медицинские данные и военные документы, касающиеся виновного лица, чтобы проверить информацию о его психическом состоянии.

Отдельным критерием – является обязанность проявлять особую тщательность.

Учитывая особо высокую степень опасности для жизни людей, связанную с неправильными действиями с огнестрельным оружием, для властей важно было создать и строго применять систему надлежащих и эффективных гарантий, предназначенных для противодействия и предотвращения какого-либо ненадлежащего и опасного использования огнестрельного оружия. Данные обстоятельства влекут за собой обязанность властей вмешиваться в события, если они получали предупреждение о фактах, содержащих основания для конкретных подозрений, касающихся соблюдения названных требований.

Прежде всего, речь идет о контроле со стороны правоохранительных органов (в том числе, на местном уровне) за публикациями постов преступника в Интернете. Данные публикации могли не содержать каких-либо угроз, но могли иметь такой характер, что вызывали сомнения относительно того, мог ли автор этих сообщений оставаться с сохранением безопасной ситуации владельцем огнестрельного оружия.

Для установления индивидуальной ошибки со стороны органов власти необходимо произвести ретроспективную переоценку событий.

Изъятие у виновного лица оружия являлось бы разумной мерой предосторожности, которую следовало принять в рассматриваемых обстоятельствах, если возникли сомнения, на основании ставшей доступной компетентным властям информации относительно того, могло ли лицо продолжать владеть опасным огнестрельным оружием.

В подобных ситуациях, государство, в лице компетентных органов, должно выполнять особую обязанность  – проявить тщательность, возложенную на них вследствие серьезной угрозы для жизни, связанной с каким-либо злоупотреблением при применении огнестрельного оружия.

В условиях внешних угроз и в целях борьбы с терроризмом, защитой интересов национальной безопасности действия государства направлены на предупреждение, выслеживание и отражение любых попыток частных лиц, групп или организаций осуществить террористический акт. Однако, сбор персональных данных в отношении определенных лиц должен носить избирательный характер и основан на критерии «разумных подозрений».

---

Сноски

1. Доклад Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека «Право на неприкосновенность личной жизни в цифровой век» от 30.06.2014 // URL: https://documents.un.org/doc/undoc/gen/g14/068/73/pdf/g1406873.pdf?token=4xiLNs3ctid0hci5IT&fe=true (дата обращения: 23.03.2024).
2. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (Заключена в г. Нью-Йорке 09.12.1999) // Бюллетень международных договоров. 2003. № 5.
3. Постановление ЕСПЧ от 13.11.2012 по делу «Ван Колле против Соединенного Королевства» (жалоба № 7678/09) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. № 4.
4. Постановление ЕСПЧ от 04.12.2015 по делу «Роман Захаров против Российской Федерации» (жалоба № 47143/06) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. № 6.
5. СК уточнил данные о погибших при теракте в «Крокусе» // URL: https://ria.ru/20240324/postradavshie-1935529070.html (дата обращения: 25.03.2024).
6. Update of the 2007 report on the democratic oversight of the security services and report on the democratic oversight of signals intelligence agencies // URL: https://www.venice.coe.int/webforms/documents/default.aspx?pdffile=CDL-AD(2015)006-e (дата обращения: 23.03.2024).

 

[1] Joint Declaration on surveillance programs and their impact on freedom of expression // URL: https://www.oas.org/en/iachr/expression/showarticle.asp?artID=927&lID=1 (дата обращения: 25.03.2024).

 

Отклик МИД России на данный материал:

>> Скачать (PDF, 507KB)