Военная машина — это мощь, которая способна влиять на обстоятельства, не только изрыгая огонь и железо, но и отбрасывая на возникающие ситуации влиятельную (действенную) тень.

Понятие «гибридная война» приобрело актуальность и известность после присоединения Крыма к России, военных действий на Донбассе, нарастающих турбулентностей, связанных с феноменом Исламского государства. Эти события существенно повлияли на концепцию современной войны, стратегии безопасности, объединив инструментарий из арсеналов конвенциональных, партизанских, кибернетических, информационных войн. Доклад был представлен на специальном мероприятии «Гибридная война. Облики и пространства вооруженных конфликтов в XXI веке» на XXV Экономическом форуме в Польше.

Кризис современности предполагает изменение методов управления. Ведется поиск эффективной методологии познания-действия в подвижной, многофакторной, нелинейной среде. Формулируются принципы и методы косвенного, матричного, рефлексивного, точечного, рефлекторного, синергийного управления людьми и событиями. Повышаются требования к интеллектуальному, творческому и психофизическому статусу лица, принимающего решение. Проблему предела компетенций правящего слоя можно разрешить, сменив состав управленческой элиты, либо понизив общий уровень системы.

Дискуссия «Стратегия России в тисках истории и сценариев» прошла в формате судебных слушаний. Рассматривались две основные проблемы: есть ли у модернизации настоящие сторонники и каков образ будущей России?

Публикуемый материал представляет собой доклад, прочитанный на заседании Никитского клуба «Неэкономические компоненты мирового кризиса».

Сегодня «глобальная революция» — это достаточно затертый термин, ярлык, использование которого было инициировано в свое время Первым докладом Римского клуба, успевший обветшать за прошедшие с 1991 года 14 лет. Но, по моему разумению, его взрывная сущность так до конца и не раскрыта…
Применительно к новым социальным организмам можно использовать массу языковых новообразований — это открытое поле действия, простор для лексических набегов и театр семантических войн…
Вопреки сложившимся стереотипам, меня с некоторых пор не оставляет ощущение интеллектуального и духовного оскудения, истощения России. И прежде всего дефицит остро ощутим в сфере государственного строительства, политической философии, стратегической мысли…
Если в России речь заходит «о доблестях, о подвигах, о славе», это всегда апелляции к прошлому, иногда весьма почтенному и в прямом, и в переносном смысле слова, отражением чего является двусмысленная сентенция: «У России одно великое будущее — ее прошлое…»
В мире существует два космоса. Один — физический; он, несмотря на ускоряющееся разбегание галактик, достаточно инерционен, и речь пойдет не о нем. Существует иной, ближний космос — социальный. Он создается людьми, которые определяют его аксиомы, траектории движения, принципы устройства, основываясь на взглядах на смысл бытия, существования человека, и время от времени меняют их, подчас довольно резко…
Не исключено, что на планете в муках рождается новая религия или же возрождается многоликая древняя культура, вечный спутник христианства, его «темный двойник». Речь идет о гностической традиции…
Возникающая в разных точках земли порода людей и природа их страсти знаменуют зарю иного мира, согласившегося воспеть гимн Чуме, восславить деструкцию как желанную цель бытия…
Этаж за этажом над прежними субъектами международных отношений выстраивается другой мир: вселенский Олимп, турбулентная среда Новой Лапутании. На летучих островах прежние игроки, признав дух времени, заключают странные сделки, формируя экзотичные альянсы.

Слово «капитализм» настолько затерто, что практически не прочитывается и не воспринимается в своей оригинальной сущности. Что на самом деле таится за этим словом? Какова динамика капитализма, и насколько реальное положение дел отличается от представлений, присущим массовому сознанию?

Человеку свойственна тяга к преодолению однажды обретенного видения предмета, сложившихся формул знания, устоявшегося формата дисциплинарных рамок. Но опять возникает все тот же вопрос: как измерить энергии подобной тяги?

Сложившееся в России в последнее десятилетие ХХ века положение отчасти напоминает феномен африканской деколонизации с более-менее плавным переходом к постколониальной модернизации – в основном в столице и других мегаполисах – но уже в арьергарде социального развития мира.

Статья посвящена стратегической инновационной инициативе, выступающей в качестве стержня стратегии возрождения России. Авторы рассматривают творческий, интеллектуальный потенциал как основную, козырную карту российского общества. Актуальной альтернативой процессам социальной дезадаптации, считают они, является прочтение российского общества как одного из центров складывающейся мировой кооперации и одновременно – мировой творческой среды.