Мнения читателей о выборах в Государственную Думу
"Экономические стратегии", №1-2004, стр. 104-107.

Состоявшиеся в декабре 2003 года выборы в Государственную Думу и предстоящие выборы президента России, естественно, оцениваются обществом с точки зрения демократичности и эффективности сложившейся электоральной системы. Мнения авторов публикуемых писем по этому поводу не совпадают. Приглашаем к обсуждению темы наших читателей.

У нас уже демократия
Виталий Чарушин - политолог

Существует множество определений демократии. В частности, следующее: демократия - это система равновесия политических, экономических и общественных интересов, то есть компромисс. И поэтому совершенно нормально, что партии, исповедующие разную идеологию, вступают в альянсы как друг с другом, так и с властью. И уже не удивляешься, что коммунисты голосуют за законы, вроде бы идущие вразрез с их идеологическими установками, а СПС и "ЯБЛОКО" зачастую блокируются с КПРФ, что тоже выглядит странно, если смотреть исключительно с идеологических позиций. Можно даже утверждать, что наличие компромиссов и есть ответ на вопрос, почему политические игроки примиряются с поражением.
Более того, в этом-то компромиссе и заключается суть демократии. Возьмем пример Соединенных Штатов Америки. Там на федеральном уровне существуют две партии (в некоторых штатах кроме Демократической и Республиканской есть региональные партии). Но ни у Республиканской, ни у Демократической партии нет своей четко определенной идеологии. И та и другая являют собой конгломерат пришедших к компромиссу политических, социальных и финансовых сил.

Так что же, в России - демократия? Безусловно. И это доказывается существованием такой партии, как "ЯБЛОКО" (здесь "ЯБЛОКО" приводится в качестве примера единственной демократической партии, принявшей успешное участие более чем в одних федеральных выборах). Партия, которая не имеет шансов в обозримом будущем добиться большинства в органах власти, тем не менее участвует в политической борьбе. Партия последовательно отстаивает свою точку зрения, неохотно соглашается на компромиссы (но все же соглашается!), до недавнего времени имела небольшую фракцию в парламенте, но все равно идет на выборы. Потому что считает, что именно так она сможет отстоять свои позиции лучше всего. А это несомненный признак демократии. Заявления "ЯБЛОКА" о бойкоте президентских выборов 2004 года не что иное, как свидетельство горечи поражения Явлинского. Не все видные члены партии разделяют эту точку зрения. Более того, "ЯБЛОКО" даже в этой ситуации проявляет желание играть в рамках существующей политической системы, планируя обратиться в суд (то есть аппелировать к одной из ветвей существующей власти, таким образом признавая ее легитимность!).

Так что следует признать, - у нас в России демократия. И лучше всего, пожалуй, это доказывает кризис августа 1998 года. Люди, потеряв с таким трудом нажитые деньги, опять испытали пессимизм после недолгого подъема, в очередной раз разуверились в будущем, но не вышли на улицу, и никто их не пытался туда вывести! Потому что даже в условиях кризиса политические игроки посчитали целесообразным играть в рамках сложившейся системы.

А может быть, у нас авторитаризм? Думается, что это не так. Действительно, часто в переходный период президентская форма правления с очень широкими полномочиями становится прикрытием для авторитаризма, но здесь есть ряд особенностей. В таких случаях (как показывает опыт стран Латинской Америки) характерен резкий разрыв политической преемственности в форме государственных переворотов, когда группы, захватившие власть, отменяют конституцию, отстраняют демократически выбранную администрацию и устанавливают свой режим правления, в котором репрессии играют большую роль. У нас, при всех случаях давления власти на бизнес и оппозицию (иногда давления циничного и открытого), репрессий все-таки нет.

То есть живем мы в демократическом государстве. А раз так, то сами и отвечаем за ту власть, которую выбираем.

По предписанию…
Александр Пасечник - экономист

Сейчас Россия пребывает в стадии условного политического межсезонья: думские выборы состоялись, но впереди новые - президентские, исход которых так же очевиден, как и парламентских. По-прежнему безукоризненно, в строгом идейном фарватере кремлевской администрации действует председатель Центральной избирательной комиссии Александр Вешняков. Хотя и формально, но именно он - фильтр для претендентов, борющихся за президентское кресло. Поэтому его марионеточные действия можно трактовать как весьма решительные и непререкаемые. Руководствуясь четким алгоритмом, Центризбирком первоначально озаботил всех самостоятельных кандидатов абсолютно нелепым процессом сбора двух миллионов подписей. Этот барьер преодолим только для тех, у кого есть лишний миллион долларов. Как стало известно из открытых источников, Владимир Брынцалов откровенно и без интриги заявил, что он уже выделил этот самый "миллион" и фактически разрешил проблему. Правда впоследствии Брынцалов уведомил ЦИК о прекращении своего участия в президентской компании.

Другой несостоявшийся кандидат - Виктор Геращенко, персона символическая и ассоциирующаяся у граждан России исключительно с Центральным банком. Даже после его ухода на пенсию, на протяжении уже нескольких лет его не перестают считать знаменателем российской банковской системы и слепо верят его прогнозам. Его имя "на слуху", он по-прежнему узнаваем и достаточно уважаем рядовыми гражданами. Эти факты хорошо известны нынешней администрации президента. Посему глава Центризбиркома господин Вешняков счел необходимым признать выдвижение кандидата нелегитимным, в силу того что бывшего председателя Центробанка, как оказалось, делегировал не блок "Родина", а отдельное объединение в его составе - Партия российских регионов.

Таким образом Кремль абсолютно прозрачно для обывателей решил вопрос по устранению "проблемной" кандидатуры.

Сенсационная фигура недавних парламентских выборов, прародитель идеи взимания ренты с "монополистов-сырьевиков", Сергей Глазьев, очевидно, единственный сейчас значимый кандидат, способный составить конкуренцию Владимиру Путину. К тому же он, безусловно, талантливый экономист и тонкий стратег. Но успех Глазьева в предвыборной ситуации осложнен нестабильными настроениями в блоке "Родина".

В данной ситуации, на первый взгляд, не вполне понятны причины выдвижения своей кандидатуры соратником нынешнего президента, главой Совета Федерации Сергеем Мироновым. Однако есть основания полагать, что его цель - "растворить" и без того незначительные проценты длинного списка кандидатов, тем самым еще более снизить реальность следующего тура выборов.
Второй эшелон потенциальных "правителей" можно считать абсолютно бесперспективным. Все дружно действуют наугад исключительно в силу амбиций и безысходности, как то: "аграрий от компартии" Николай Харитонов, охранник лидера ЛДПР Олег Малышкин, "неудержимый" осколок СПС Ирина Хакамада и другие, чьи имена в избирательном бюллетене - простая формальность. Явно просматривается ненужность всей уже начавшейся предвыборной феерии, однако есть одно "но": выборам необходим демократический статус. Нужны альтернативные кандидаты, пусть условные, но все-таки кандидаты.

Альтернативы всей кампании видятся следующие: действующего президента разумно было бы утвердить на следующий срок до 2008 года путем изменения конституции большинством голосов, в чем полномочна пропрезидентская партия "Единая Россия". Высвобожденные при этом активы отмененной предвыборной кампании правильно было бы направить на социальные нужды, а не сбрасывать в бездну.

И уже к 2008 году в России просто обязаны появиться новые тяжеловесы политической арены, или же нынешние оппоненты смогут накопить к тому времени достаточный предвыборный потенциал. И тогда президентские выборы можно будет смело назвать по-настоящему демократическими.

Выборы как индикатор кризиса публичной политики
Александр Юсуповский - член Совета по Национальной Стратегии

За разговорами о "триумфе" партии власти и анализе процентного соотношения голосов, полученных различными политическими силами, нередко теряется оценка качественных особенностей российской электоральной системы. Но проблемы леса не сводятся только к проблемам составляющих его деревьев. И за проблемами отдельных представителей политической флоры и фауны нужно видеть некоторые проявившиеся в последней выборной кампании тревожные симптомы болезней политической системы как таковой.

Элита и граждане. Выборы нередко являются своеобразным референдумом, на который заинтересованные политические силы выносят вопросы, важные для населения и развития страны. И даже сквозь шоу американских выборов просвечивают различия между кандидатами Демократической и Республиканской партий по вопросу о повышении или снижении налогов, активности или степени жесткости во внешней политике и т. д. В России содержание выборов и стратегические проблемы развития общества находятся почти в непересекающихся плоскостях. Так же, как жизнь элиты и рядовых граждан. Нередко забывают, что выборы есть важнейший институт и средство массовой коммуникации между ними. Партии и кандидаты фактически избегают всерьез говорить с гражданами о преодолении сырьевой направленности экономики, не озвучивают четко обозначенной позиции по вопросу о федерализме - унитаризме государственного устройства или соотношении законодательной и исполнительной ветвей власти, не предлагают вариантов выхода из чеченской войны. Все это у "партии власти" заменяет расплывчатая формула "поддержки Президента" и велеречивая риторика на тему "Великой России". Лишь блок "Родина", на мой взгляд, попытался отчасти совместить содержательный разговор с предвыборной пропагандой.

Повторю: проблема в смысле и содержании выборов как ключевого политического института. Даже при формальном соблюдении всех процессуальных "ужимок и прыжков" выборы как таковые становятся бессмысленным состязанием личных и групповых амбиций соискателей приза "наибольших зрительских симпатий". Феномен "голосования против всех" более серьезен, чем официальная (возможно лукавая) статистика, его отражающая, и его официальные сугубо негативные интерпретации.

Проблема представительности власти. Одной из причин такой "смазанной" картины различных блоков, возможно, являются источники их финансирования, наличие сырьевых олигархов чуть ли не во всех партийных списках. Попытаюсь очертить контуры проблемы: дело даже не в сверхпредставленности богатых слоев во властных кругах и недопредставленности иных групп населения. Я также не разделяю уверенности многих публицистов по поводу того, что миллионеры менее склонны к коррупции по сравнению с выходцами из не столь обеспеченной среды. Дело в том, что такой состав делает неизбежной логику действий власти по принципу: "То, что хорошо для сырьевого сектора экономики, хорошо для России!" И в данном случае неважно, через какие блоки и партии этот сектор будет лоббировать свои интересы - через "Единую Россию" или КПРФ. Не имеет значения, "Базовый элемент" или "ЛУКОЙЛ" будет выдавать собственные корпоративные интересы за государственные и общенациональные и "продавливать" их. Надежд на то, что представители корпораций станут искать баланс этих интересов или подчинять интересы своих бизнес-групп интересам общим и стратегическим для страны, история предыдущего десятилетия не оставляет.

"Дырявые" барьеры избиркома. Принятые избирательные законы так и не стали надежным заслоном для "грязных" технологий, не сделали выборы прозрачными, публичными, честными. С одной стороны, с помощью мелочных придирок не очень сложно снять с выборов неугодного кандидата.

С другой стороны, несовершенство законодательства делает возможными различные уловки кандидатов. Например, закон не запрещает идти на выборы лицам (президентам, министрам, губернаторам), заведомо не собирающимся становиться депутатами, и не считает это подлогом и обманом избирателей. Было бы неплохо приглядеться к различным блокам и оценить их на предмет присутствия подставных кандидатов, призванных повысить популярность идущих в Думу сил. Не будем рассматривать нравственную сторону подобного поведения, хотя в отличие от многих цинично прагматичных аналитиков я не склонен недооценивать деморализующего воздействия таких кульбитов на избирателей, наблюдающих очередное снижение "нравственной планки" наших политиков. Но есть еще и проблема долговременной стратегической девальвации выборов как ключевого института представительной демократии, поскольку их можно рассматривать и как инструмент периодической легитимации власти. А проблема собственной легитимации есть всегда ключевая проблема любой власти. Тем более власти, не имеющей иных инструментов либо не умеющей ими пользоваться. При этом не стоило бы отождествлять электоральную "поддержку", выражающуюся в шуршании бюллетенем (нередко потому, что "альтернативные кандидаты" кажутся "еще хуже"), с активной и осознанной готовностью поддерживать эту власть.

Нарушения без нарушителей? Уверен, что и на нынешних выборах даже обоснованные жалобы кандидатов на подлоги, "подсыпки", порчу "неправильных" бюллетеней не будут рассмотрены. Выходя из своего избирательного участка, услышал разговор двух избирателей: "Ты за кого голосовал?" "Да какая разница? Все равно кому надо и сколько надо "насыпят…" Без специальных исследований трудно судить, какой процент избирателей придерживается такого мнения о выборах, но думаю, что далеко не единицы. Однако хотелось бы напомнить, что оборотной стороной сомнений в эффективности и легитимности демократических избирательных процедур является уверенность в эффективности и целесообразности процедур непарламентских и недемократических. Пока мы не станем свидетелями судебных процессов, где будут осуждены схваченные за руку нечистоплотные представители избирательных комиссий, ни сами эти представители, ни партии, ни кандидаты, ни избиратели не начнут всерьез относиться к декларациям о "честных выборах".

Изъяны представительности власти. Еще одна "крамольная мысль". Если бы в свое время законодательно был утвержден не пяти-, а четырехпроцентный барьер, то были бы "Яблоко" и СПС представлены в Думе? Или совсем немного "не дотянули" бы не до пяти, а до четырех процентов? Это далеко не умозрительный, а достаточно серьезный вопрос. Не то чтобы было очень уж жалко "блок Чубайса" и не то чтобы представители СПС хотя бы отдаленно напоминали честных политических игроков (в памяти еще свежи воспоминания о коробке из-под ксерокса, набитой долларами, которые стали основным предвыборным инструментом команды Чубайса на выборах 1996 года и символом этих выборов). Не переоценивая популярности упомянутых политических сил, хотелось бы поставить вопрос: симптомом ЧЕГО является поражение этих блоков? А ведь депутаты уже проголосовали за еще более высокий процентный проходной барьер, который должен вступить в силу в будущем, тем самым лишая несколько миллионов избирателей права быть представленными в Думе. Может, хотя бы часть из не прошедших в Думу депутатов (которые в свое время рьяно голосовали за повышение проходного барьера "под себя") поймут, что нормы права тем и отличаются от ситуативно политически целесообразных мер, что они либо справедливы для всех, либо несправедливы - тоже для всех - и оборачиваются бумерангом, всякий раз ударяя любителей подменять право политической целесообразностью.

У избирателя закономерно возникает вопрос, каким медом намазаны думские кресла, чем они так притягивают преимущественно богатеньких патологических и профессиональных лжецов? Какой смысл верить кандидатам, если на прошлых выборах в Думу ни один из них не обещал своим избирателям не голосовать за ввоз в Россию радиоактивных отходов, за обязательное автострахование, за ужесточение закона о гражданстве или другие столь же сомнительные и непопулярные законопроекты. Механизмы ответственности и контроля над депутатами размыты и нереализуемы. Выборы не продемонстрировали заметных сдвигов в данном направлении, поэтому говорить о контрольных функциях самой Думы за исполнительной властью - а это тоже одна из важнейших функций любого парламента - пустое сотрясание воздуха. Нужен ли обществу, рядовым гражданам такой недешевый для них гибрид богадельни и кормушки, полезность которого неочевидна? Подобные вопросы будут возникать тем чаще, чем менее рационален и содержателен будет сам институт выборов.

По всем параметрам и критериям, приведенным выше, расценивать выборы как чью-то "победу" особых оснований нет. Победы, как известно, бывают и "Пирровы". Скорее следует оценить их как выборы упущенных страной, ее политической элитой возможностей модернизации электоральной и политической системы, которая может служить мощным ускорителем ее развития, но может оказаться и мощным тормозом на этом пути.